Деяния непревзойденной доблести

Когда Маглор проснулся, кровать оказалась пустой. От дыхания поднимались облачка белого пара. Огонь давно догорел. Как следует потянувшись и зевнув, он поднялся и осторожно опустил ноги на ледяной пол. На стуле он обнаружил плащ брата, который тот одолжил ему накануне – плащ был небрежно брошен на спинку стула, а на самом стуле была сложена одежда. Испачканные же одеяния исчезли, кроме сапог, которые оказались почищены. Маглор покачал головой, улыбаясь. Он встал и оделся. Никакой еды ему не оставили, так что он сразу вышел и, поплотнее запахнув плащ, направился на стены. Небо было серым, но светлым, так что, казалось, можно было и забыть, что Морготов смог по-прежнему осквернял атмосферу. Он свернул за угол. Ниже на стене стоял Маэдрос, окруженный другими эльфами. Он одновременно рассматривал повреждения стены и слушал доклад блюстителя. Маглор подошел к ним, и Маэдрос встретил его кивком. Казалось, остальные предпочли бы приветствовать Маглора более формально, но им пришлось последовать примеру Владыки - уделить основное внимание текущим вопросам. - Арлот... - перечислял блюститель. – Ненион ... Так ли это необходимо, Владыка? - Продолжай, - сказал Маэдрос, проводя пальцем по растрескавшемуся раствору. - Морлуин, Аусир, Эледхель... Финвег. И весь семнадцатый отряд, за исключением семи всадников. На этом доклад закончен. - Кто эти семеро? – рассеянно отозвался Маэдрос, делая пометки о состоянии стены. - У меня есть только их номера, Владыка. - Так назови их. Маглор нетерпеливо топнул ногой, но его проигнорировали. Блюститель взглянул на Маэдроса недоверчиво – только Маглор это заметил – но, послушно заглянув в бумагу, стал называть многозначные номера. Когда он закончил, Маэдрос поднял глаза. - И все остальные погибли... у пятнадцати из семнадцати есть дети. У некоторых не по одному. Сможешь ли ты разобраться, кому надо обеспечить должную компенсацию? - Для этого есть протокол, - не без доли раздражения проговорил блюститель. – Я уверен, что нет нужды помнить все номера. Есть же записи, Владыка. - В самом деле. Ладно, проследи, чтобы тела были тщательно раздеты, а оружие отнесено в кузни для повторной раздачи. - Ну конечно. Маэдрос жестом отпустил его, и блюститель удалился. Потом он обратился к оставшимся, указывая на стену. - Составьте план ремонта, но сначала приведите в порядок ту часть, что мы осматривали на прошлой неделе, - велел он. - Это, думаю еще сколько-то постоит. Они покивали и ушли. Маглор упер руки в бока. - Так-то ты принимаешь брата, которого считал погибшим? Как ни удивительно, Маэдрос в ответ на это коротко улыбнулся. Улыбка не тронула его глаз, скрытых тенью, и никакого веселья в ней не было — но, будь оно все проклято, она была прекрасна. - Сожалею, Макалаурэ, - искреннее сожаление прозвучало в голосе. - Но столько дел. - Знаю, - Маглор склонил голову к плечу брата. – Я же тебя просто дразнил. - Знаю. - Эта война последняя, - вдруг проговорил Маглор. - Это конец. Мы можем все потерять. Взгляд Маэдроса сделался стальным. Он покачал головой. - Нет. Я проливал кровь, голодал бессчетные дни, и все же не умер. Химринг, как я, может истекать кровью, голодать, жаждать - пока бушует Морготова буря. Но Химринг устоит. Ему не пасть, пока его защищаю я. Маглор в этом не усомнился. Не мог - тон Маэдроса был непререкаем, и само его присутствие вселяло надежду. Ведь еще вчера они не знали, живы остальные или погибли. Но сейчас они стояли рядом на продуваемой ветром стене, и Маглор где-то в глубине своей души задумался , не намеренно ли брат неверно истолковал его слова. Ибо Химринг мог стоять вечно - а вот они сами могли лишиться всего.