Юность в облаках

— Всем провожающим вновь озвучивается убедительная просьба покинуть вагон! — проводница в очередной раз недовольно глянула на четверых мужчин и женщину, мешавших пассажирам перемещаться по коридору, потому что они заняли весь проход. Разве они виноваты в том, что проходы такие узкие? — Уходите уже! — Цзинь Лин, сидя на кожаном сидении, бросил на взрослых, осуждаемых за причиняемые неудобства прочими пассажирами, тяжелый взгляд. — Мы, между прочим, от вас сбежать пытаемся! Зачем вы ещё и в поезд зашли? Проводили бы на перроне и разъехались по домам. — А-Лин, как грубо! — демонстративно фыркнул Вэй Усянь. Он попытался затолкать огромный чемодан, в который удалось впихнуть вещи всех троих, под нижнюю кровать, но просто испачкался в пыли. Сычжуй отряхивал его огромную черную толстовку сзади, пока тот препирался с племянником. К сожалению, ткань под широкой надписью «I don’t give a fuck» местами осталась грязной. — Мы, между прочим, впервые отпускаем вас куда-то одних! Ранимые родительские сердца разбиваются от одной мысли, что с вами может что-то случится, — Вэй Ин наиграно сжал кулаки у груди, изображая на лице невыносимую тоску, когда ему в лопатки уткнулись лицом, а бледные руки крепко обхватили талию. — А-Юань, я тоже тебя люблю! — Театр явно лишился профессиональной королевы драмы, когда ты выбрал юрфак, — хмыкнул Цзинь Лин, случайно задевая рукой Цзинъи и тут же получая ответный тычок под рёбра. — Эй! — Хорошие адвокаты всегда нужны! — Тогда причём тут ты? — Прекратили оба! — звонкие подзатыльники прилетели обоим от раздражённого Цзян Чэна. Он укоризненно глянул на Жуланя, который исподлобья посмотрел на дядю обиженным взглядом и закусил губу, а после обнял, буквально вдавливая в свою крепкую грудь и не давая возможности вздохнуть. Цзинь Лин не возмущался, хотя заметно покраснел. Дядя редко позволял себе проявлять нежные чувства, поэтому нельзя было испортить момент очередной колкостью. Цзян Чэн развернулся и вышел из купе, на прощание махнув рукой и бросив короткое: — Хорошего путешествия, малышня! Все удивлённо обернулись вслед его удаляющейся фигуре. — О, он такой милый! — Вэй Ин радостно взял аккуратные ручки старшей сестры в свои большие ладони, словно в ожидании подтверждения своих слов. Яньли кивнула с мягкой улыбкой на губах. — Верно, А-Сянь. Но нам действительно стоит поторопиться, поезд скоро отбывает. Милый, — Яньли подошла к сыну, нежно положив свои тёплые ладошки на его щеки. Большие пальцы ласково очертили скулы. Заботливый поцелуй в лоб отразился смущением на бледном лице Цзинь Лина. Он с досадой услышал, как хихикнул в кулак Цзинъи, и с угрозой во взгляде развернулся к нему. Но отец перенял его внимание на себя, показательно кашлянув. Цзысюань мягко взъерошил волосы Жуланя, приобнимая за плечи одной рукой, пока Яньли поочередно целовала в щеки Цзинъи и Сычжуя. По стеклу начали барабанить капли дождя. — Позаботьтесь друг о друге! — звонкий голос ещё долго звучал в голове Цзинь Лина; эхо отдавало легкой болью в области сердца. С их уходом в купе появилось больше свободного места и даже дышать стало немного легче. Окончательно прощаться не хотел только Вэй Усянь, задерживающий и своего супруга тоже. Лань Ванцзи, в отличие от Вэй Ина, был довольно скуп на проявление эмоций, ограничиваясь зачастую односложными выражениями и легкими касаниями. В трогательный момент расставания (пусть и не длительного) он притянул к себе Юаня, чтобы погладить по волосам, ни в коем случае не портя аккуратно причёсанные волосы. — Ты заслужил эту поездку, я горжусь тобой. — Мы, Лань Чжань, мы! Всеми вами! Дети, вы так хорошо сдали экзамены, что даже я удивился! — Вэй Ин оперся поясницей о стол, разглядывая счастливые лица ребят, предвкушающих начало первой самостоятельной поездки в далекий город у моря. — Ну же! Идите ко мне, я так хочу вас всех заобнимать! Цзинъи радостнее остальных подлез ему под руку, крепко обнимая и не давая отодвинуться вредному Цзинь Лину, закатывающему глаза. Вэй Ин хотел бы остаться так надолго, будучи обнимаемым самыми любимыми детьми в своей жизни, однако время поджимало, и им пришлось покинуть купе. Громкие восклицания Вэй Ина было слышно даже с перрона, где он успел, кажется, поссориться с Цзян Чэном и вывести из состояния душевного равновесия Цзысюаня, прячась за спиной супруга от возможности получить ещё несколько подзатыльников. — Они такие идиоты... — подперев щеку рукой, пробормотал Цзинь Лин, скептично смотря на взрослых. По его мнению, они, очевидно, сбежали из бродячего цирка. — А-Лин, не говори так, — одернул его Юань, который уже принялся заправлять постельное белье на верхних полках. Цзинъи добровольно согласился помочь ему с наволочками для подушек и даже сумел одержать победу в этой нелегкой битве, но в борьбе с пододеяльниками признал своё тотальное поражение ещё даже до начала. Наградой за помощь стало легкое прикосновение к щеке, больше похожее на щекотку, потому что взрослые все ещё вглядывались в окно их купе. — Наш сосед, кажется, опаздывает. Надеюсь, он успеет на поезд, — кинув быстрый взгляд на вторую верхнюю полку, Юань потряс одеяло, вправляя его углы в углы пододеяльника. — У нас не будет соседа, — через минуту ответил Жулань. Юноши кинули на него вопросительные взгляды, а Цзинъи для большей эффектности выгнул бровь. — Отец выкупил это место, чтобы в купе нам никто не мешал, ясно? — Если бы твои родители сейчас так пристально не пялились на нас, я бы тебя поцеловал, — Цзинъи подпрыгнул от радости на месте, стараясь сдержать восторженные вопли. — С нами не поедет какой-нибудь потный тип с мерзким характером, вечно нудящий, что мы мешаем ему спать. Это чудесно! — Почему ты всегда думаешь только о плохом? — Юань присел рядом с Жуланем, незаметно переплетая их пальцы. Цзинь Лин отвёл взгляд в сторону окна, но руку возлюбленного сжал крепче. — Мы обязательно поблагодарим твоих родителей за беспокойство о нашем комфорте, А-Лин. — Не будь таким раздражающе вежливым, — совершенно беззлобно буркнул Цзинь Лин, когда заметил, что поезд тронулся. В последний раз помахав ладонями взрослым, они вздохнули с облегчением, искренне наслаждаясь первыми минутами долгожданного отдыха после тяжелой сессии. Из приоткрытой форточки сквозил прохладный осенний ветер, а за мутным, местами грязным окном мелькали, чередуясь в цветах, кроны деревьев. Изумрудная хвоя, припорошенная первой снежной вуалью, разбавлялась островками пламенеющих кленов и все ещё сочно-зелёного ясеня. Одиноко стоящие в полях деревушки быстро проплывали мимо, оставляя за собой только покачивания вагона и тихий скрип колёс, мчащих по рельсам вперёд, к лазурному морю. Вероятно, цвет моря будет темнее, однако надежда все еще теплилась в юных сердцах. Светло-серое небо, выкрашенное оттенком тоски, добавляло общей картине атмосферности. Свет в купе был приглушен, горели только светильники у изголовья ещё не заправленных нижних полок. Юань лежал сверху, часто перелистывая страницы книги, разрезая этим шелестом уютную тишину, смешавшуюся только со стуком колёс и звоном чайной ложечки, бьющейся о поверхность стеклянного стакана. Цзинъи и Цзинь Лин сидели на нижних полках, играя в карты, как ни странно, храня молчание. Экзамены истощили всех троих, не оставив немного времени на восстановление, поэтому даже болтливый Цзинъи не нашёл в себе сил на разговоры. В купе было тепло, и сердца юношей наполнялись радостью от осознания, что пережитый стресс постепенно покидал их. Ближе к моменту, когда закатное солнце расчертило горизонт, Сычжуй слез с верхней полки и лениво навалился на Цзинъи, когда тот повернул голову в его сторону. Губ коснулась смеющаяся улыбка, и Цзинъи разнежено выдохнул, закидывая руки на шею Юаня. — Я вас не смущаю? — Цзинь Лин бросил на обоих обиженный взгляд. Но, когда Сычжуй подал ему руку, мягко вложил в неё свою ладонь, оказавшись тут же притянутым в крепкие объятия. Жулань залез к нему на колени и, впутываясь пальцами одной руки в волосы, а второй отвернув от Цзинъи за подбородок, сам потянулся за поцелуем. Язык мягко провёл по влажной нижней губе; Цзинъи сдавленно вздохнул где-то слева. Оторвавшись от Юаня, Цзинь Лин, глубоко дыша, хотел наклониться к Цзинъи, но его губ коснулись холодные пальцы. Жулань недовольно посмотрел в наглые глаза напротив. — Хочу поцелуй человека-паука, — Цзинъи выбрался из кольца рук Сычжуя, напоследок мазнув губами по его скуле, и поставив одну ногу на нижнюю ступень лестницы, запрыгнул наверх. — Не смотри так, я знаю, что ты тоже хочешь попробовать. — И не думал, — все же Цзинь Лин встал напротив, выжидающе смотря в хитрые глаза. Цзинъи заправил за ухо челку, придерживая её пальцами, потому что она все равно выскальзывала. Он наклонился, но Цзинь Лин быстро его одернул: — Ты глупый? Ляг на спину и свесь голову вниз, иначе не та поза совсем получится, — Цзинъи сначала похлопал глазками, а после, словно щенок, перевернулся на спину, откинув голову назад. — Только не упади. — Целуй уже, — на выдохе Цзинъи почувствовал чужое дыхание, и уже спустя секунду его губы мягко раздвинули языком. Вышло... необычно. Через какое-то время у Цзинъи затекла шея, и он, хныча в рот Жуланя, попросил помочь ему подняться. Голова немного закружилась. Сычжуй и Цзинь Лин спустили его на нижнюю койку, придерживая с обеих сторон, и гладили по волосам, успокаивая. Вернее, успокаивающие слова шептал Юань, а Жулань ругал его за глупую идею, виновато целуя в макушку. — На самом деле, А-Лин мог встать спиной к полке, а А-И просто немного дальше отползти от края и наклониться. Тогда проблем бы не возникло, — Сычжуй чмокнул Цзинъи в щеку, когда он лёг головой на его плечо. Поезд остановился на очередной станции. — Умничать нужно было раньше, — Цзинь Лин отвернулся к выходу, но Сычжуй дотянулся и до него, мазнув по уголку губ. — Прости. Когда за окном, узорами разрисованным ночном морозом, стало видно только редкие огни небольших посёлков, юноши легли вместе на одну полку, укрывшись большим мягким пледом. Было тесно, поэтому Цзинь Лин и Цзинъи почти полностью лежали на Юане; Цзинъи дышал ему в ключицы, а Жулань в шею, обхватив за плечи. Сычжуй ласково перебирал их волосы, слушая восторженные восклицания по поводу планов на недельный отдых. В коридоре становилось безлюдно, соседи закрывали двери своих купе, и стихли последние шаги. Темные силуэты деревьев и безграничных полей были скрыты шторой, когда парни легли каждый на своё место, чтобы не мешать друг другу выспаться после выматывающих экзаменов. То, что они спали не вместе, совершенно не имело значения, поскольку первое, что каждый из них увидит утром, — это сонные лица своих любимых. Любимых, которые планируют разделить одну жизнь на троих.