Прошёл месяц. Салли уже в двенадцатом классе, где его приняли вполне нормально особенно после того, как он завоевал доверие самых влиятельных учеников из класса. Однако ситуация с Эшли с каждым днём становилась всё хуже. После ссоры, связанной с сумкой всё было превосходно: они встречались, гуляли, болтали. Но вот уже после первого сентября… собственно, об этом нужно рассказать подробнее.
Салли стоял на остановке в ожидании Кэмпбелл. Девушка опаздывала на пару минут. Дул несильный ветер, который не мешал стоять в лёгкой белой рубашке, черных джинсах и чёрных кроссовках. Небо покрыто облаками, в некоторых местах открывая вид на голубое небо. На плече у Фишера висит рюкзак с ноутбуком и парой книг, хотя уроков сегодня ещё не будет, только классный час, где озвучат расписание. Вдалеке показалась крыша, а после — и сам автобус. Он подъехал к остановке, двери открылись, и среди кучи людей Салли узнал свою красоту в чёрном сарафане и белых туфельках. На её плечах так же был рюкзак.
— Привет, Сал, — сказала Эшли, целуя голубоволосого в лоб. — О-о-о, ты волосы в хвост собрал! Я дождалась всё же этого дня!
— Да, — посмеялся Сал, обнимая девушку за талию. — Так даже удобнее.
— Я тебе это твердила сколько?
— Ну… Раз сто, — усмехнулся Фишер.
Ребята направились к самой школе. Туда нехотя шли и другие ученики, иногда оглядываясь на эту парочку. Салли с Эш говорили обо всём на свете, как и всегда. Они наслаждались голосами друг друга. Зайдя в школу, оба были приятно удивлены. Школа оказалась очень большой, с широкими коридорами, где у стен с окнами стоят большие вазы с цветами. Вокруг много людей. Ребята поднялись на третий этаж, подходя к нужному кабинету. Туда ещё не впускали. Из-за поворота вышла женщина с высокой причёской из седых волос, что несла в руках большую папку с разными листиками. Она заметила смеющуюся пару и подошла к ним.
— Здравствуйте. Вы Эшли Кэмпбелл и Салли Фишер? — улыбаясь, спросила женщина.
— Да, — ответил Сал.
— Хорошо. Меня зовут миссис Пакертон. Я ваш классный руководитель. Сейчас я впущу остальных учеников, а потом подумаю, куда и вас посадить.
— А можно нас как-нибудь вместе посадить? — спросила Кэмпбелл.
— Честно, не знаю, как получится, — призналась Пакертон. — Но я так подозреваю, что у нас так не выйдет.
Эшли недовольно надула губки, сильнее сжимая руку Салли. Как и сказала миссис Пакертон, она открыла класс и впустила всех людей, которые ждали этого. Все уселись на свои места, а Салли с Эшли стояли возле миссис Пакертон.
— Так, всё, тихо, — твёрдо сказала Пакертон. — У нас в этом году пополнение в классе. Это Салли Фишер и Эшли Кэмпбелл. Прошу принять их и не задирать. Садитесь на свободные места.
Сал и Кэмпбелл осмотрели класс. Было лишь три свободных места и все на разных рядах. Салли сел на вторую парту среднего ряда, рядом с каким-то рядом рыжим парнем в очках, а Эш — на пятую парту ряда возле окна, рядом с блондином. Фишер повернулся к девушке и подмигнул ей, а она в ответ. Миссис Пакертон говорила самые обычные вещи, которые говорят учителя в начале года, поэтому пропустим этот скучнейший урок и приступим к тому, что было после него…
— Всё, я всё сказала. Можете идти. До встречи в понедельник! — сказала женщина, садясь за свой стол и начиная разбираться с бумагами.
Салли взял Кэмпбелл за руку и направился на выход из школы. Их пару раз останавливали, чтобы познакомиться, но ребята, сказав обычное «Приятно познакомиться» шли дальше. Когда они вышли из школы, заметили группу парней из их класса. Они точно ждали эту парочку.
— Стой, — спокойно, но улыбаясь оскалом, произнёс тот самый блондин, рядом с которым сидела Эшли. Обращался он в первую очередь к Салли. — Ты иди дальше, у нас есть разговор, — парень показал Эшли большим пальцем за свою спину, мол, иди туда. Фишер лишь кивнул, после чего Кэмпбелл пошла дальше, оборачиваясь и наблюдая за тем, что будет. Уже несколько человек из их класса ожидали продолжения. — Ну что, новенький да?
— Ну, — твёрдо ответил голубоволосый.
— А волосы у тебя в цвет твоей ориентации? — спросил блондин, заставляя своих «друзей» смеяться, как лошадей.
— А твои друзья точно в двенадцатый перешли, смеясь над такими шуточками? Я такое слышал от первоклассников. Не находишь, что твои подколы уже не актуальны?
— М-м-м… ну ты новенький, не знаешь ещё, кто я такой. Так и быть. Меня зовут Трэвис Фелпс и тебе желательно не быть мне врагом.
— А что, в ближайшем туалете закроешь нас вдвоём? Вижу, один парень из твоей компании уже постиг эту участь, — Салли взглядом указал на синеволосого парнишу, который сразу же нахмурил брови.
— Да ты нарываешься.
— Ну типа того, — на лице Фишера появилась хитрая ухмылка. Сейчас он был без маски, поэтому это видели все без исключений.
— Щас договоришься и девчонка твоя пострадает.
— О, ты заметил. Наверное, завидуешь, у тебя такой ведь нет.
— Не боишься, что-ли?
— А что ты мне сделаешь? Ударишь? Назовёшь пидором или уродом?
— Нравишься ты мне. Смелый, — Трэвис похлопал Сала по плечу и, уходя, сказал: — Наконец-то нормальный парень в классе появился.
Вся компания ушла, а Эшли подбежала к Салли, цепляясь за его руку. Они улыбнулись друг другу и хотели уже идти по домам, как вдруг к ним подбежала целая куча их одноклассников. Какая-то девушка сказала:
— Может, Фелпс и прав: реально нормальный парень!
Фишер улыбнулся всем, взял свою девушку за руку и повёл на выход из школы. Они шли через клумбы цветов, а когда отошли на достаточное расстояние от одноклассников, Кэмпбелл забрала свою руку у голубоволосого, дуясь.
— Что уже случилось? — нежно спросил Сал.
— Строишь всем девочкам глазки, да?!
— Что?
— Что слышал! На перемене остановишь, наверное, любую «на разговор»!
— Что с тобой, Эш? Ты же знаешь, что я люблю только тебя!
— Всё это лишь на словах…
Салли вздохнул и, остановившись, взял Эшли на руки и пошёл дальше. Девушка отбивалась и просила опустить.
— Я ношу на руках только тех, кого люблю. А этих коров я носить не стану, — сказал Фишер, опуская Эш на ноги. Девушка перестала обижаться, но настроение у неё вновь ухудшилось. Салли быстро проводил её на автобус, поскольку Кэмпбелл отказалась гулять, и после этого вновь зашёл в любимую пекарню, где заказал чай со сладкой выпечкой и сел за «свой» столик. Эти нервы из-за девушки Салли были незнакомы.
Через неделю повторилось нечто похожее, но после этого Эшли полностью игнорировала голубоволосого и старалась избежать встреч с ним. Они находились в ссоре около трёх дней, после чего Салли всё же добился её прощения. И так продолжалось весь сентябрь. Эшли уже полностью вынесла мозг своей ревностью и глупыми обидами по типу «Посмотрел на ту», «Улыбнулся той», «Помог этой» и так далее и тому подобное. Бесило это конкретно, книга не писалась. За всё это время было написано лишь две новых главы и то это давалось очень сложно. Если бы не было за кассой Ларри и вообще пекарни, то вряд-ли бы и эти части появились в книге.
И весь этот период после школы Салли приходил в ту самую пекарню возле школы и сидел там около часа, а то и двух, потом приходил домой и делал домашнее задание. В пекарне было спокойно и проблемы хоть как-то забывались при виде Джонсона, который, как и всегда, со спокойным выражением лица стоя за кассой, рисует очередной скетч. О том, что Сал здесь находится, знал лишь отец, которому нужно было отчитаться, чтобы тот не волновался. В пекарне была всегда спокойная и тихая обстановка, не было Эшли с её вечными скандалами и просто кучи ненужных в жизни людей. Не было Трэвиса, который считал Фишера своим бро и пытался заманить в свою компанию. Лишь одного человека во всей школе Сал признавал, как друга — Тодд Моррисон, с которым он сидел. На переменах Фишер часто с ним делился своими проблемами, поскольку Тодд был человеком, которому несложно выслушать и дать какой-нибудь совет. Но даже этот рыжий умник не мог ничего сказать в ответ, кроме «Это временное явление, скоро ей надоест ревновать тебя ко всему, что движется и нет» или «А вдруг она тебе изменяет?». Но после последнего Сал давал Моррисону лёгкий подзатыльник, чтобы не говорил чепухи. Фишер был более чем уверен, что Эшли не могла доставать почти каждый божий день его, а потом гулять с другим парнем. Ведь Кэмпбелл была святой, которая на способна на такое.
Так и проходили дни. В выходные Салли, сделав уроки ещё в пятницу, гулял в одиночестве по парку, сидел часами с пекарне. Это было время, когда никто не выносил мозг, но в то же время за кассой не стоял знакомый парень с длинными патлами, рисующий без устали. Стоял уже другой, который мало интересовал Сала.
POV Ларри Джонсон.
В течении этого месяца у меня ничего не поменялось. Я всё так же стоял по будням у кассы, обслуживая посетителей, а по выходным был свободным молодым парнем. Я изредка куда-то выбирался, но гулять одному мне не в кайф, поэтому я предпочитал сидеть дома, рисовать или играть в приставку.
Но было кое-что, что всё-таки изменилось.
Этот парень с голубыми волосами продолжал приходить в нашу пекарню. Сначала всё было нормально: он был вполне в хорошем расположении духа. Но с каждым разом я замечал, что он становится всё более раздражённым, время, сколько он оставался в заведении, продлилось даже до двух, а то и трёх часов. Мне, конечно, нравилось, когда он приходил. У него очень приятная внешность, а то, как он писал свои книги, как я всё же решил, заставляло улыбнуться и даже умилиться. Однако в последнее время у него ничего не получается. У него обычно очень уставший взгляд, заметно, что его уже всё достало. Но до меня не доходит, что могло бы на это повлиять.
Кстати, что я заметил уже давно. Он всегда приходит один и ни с кем не общается. Лишь смотрит на меня своими большими, немного детскими глазами. Но в пекарне ему становится заметно лучше и спокойнее.
Но в один день я всё же понял, что происходит.
Это было воскресенье. Я решил всё же прогуляться. Собрал рюкзак, где лежал скетчбук с карандашом и ластиком, бутылка воды и чипсы. Я подготовил наушники, вставил в одно ухо и пошёл к выходу из здания. Кстати говоря, я жил в апартаментах Эддисона на минус первом этаже, квартиру на котором маме выдали за то, что она здесь работает. Я вызвал лифт и со спокойной душой вышел из него, начиная свою прогулку.
Я гулял около часа. Свой плейлист я уже полностью прослушал, а чипсы кончились. Осталась лишь половина бутылки воды и скетчбук с готовым рисунком. Кстати говоря, решил попробовать нарисовать того парня. Сделал две зарисовки на одной странице. На первой он с маской, на другой — без. Вышло вполне похоже. Мне точно путь в художественный факультет. Я задумался и, подходя к апартаментам и протягивая руку к двери, не заметил, как эта самая дверь резко открылась, от чего я чуть не лишился носа. Человек, который открывал дверь, бросил быстрое и раздражённое «Извините» и пошёл быстрым шагом дальше. Я обернулся, чтобы хотя бы увидеть этого человека. И знаете, я увидел знакомую голубую макушку. Да, это был тот самый парень из пекарни. Его волосы всё так же лежали на плечах, а длинный худи он даже не стал заправлять в джинсы, как он любил делать, видимо, спешил. Он громко говорил с кем-то по телефону.
— Да я уже вышел! Чего ты на меня орёшь?! — после этих слов он скинул трубку и опустил руки по швам. Он сильно сжимал пальцы в кулаки и лично мне было страшно за телефон, который он грозился раздавить. После этого он поднял руку ладонью вверх, вдыхая свежий воздух одновременно с этим, а потом выдохнул, опуская эту руку. Он успокоился и нехотя куда-то двинулся, перед этим сказав уставшим шёпотом: — Когда же это кончится?!.. — он так и не обернулся, чему я, безусловно, рад. Но я понял, что это был разговор с его девушкой, с которой сейчас, по всей видимости, есть проблемы. Поэтому я и не спешу флиртовать с какой-нибудь симпатичной девушкой. Но после этого случая почему-то спать спокойно этой же ночью не вышло.
После того дня прошло порядком двух недель, возможно, чуть меньше. Сейчас уже конец сентября, а часы показывают двенадцать дня. Я собирался на работу. Джинсы, красная толстовка, поскольку уже прохладно. Я взял свой рюкзак со скетчбуком и пошёл на остановку, где сел на автобус и приехал к пекарне. Я сегодня приехал раньше, поскольку мне было дома скучно, а здесь могу хотя бы поболтать со своим другом, который сейчас как раз стоял за кассой. Мы пожали друг другу руки, я сел на стул, который стоял возле кассы, и мы начали обсуждать просто все темы подряд. Через два часа Майк — мой друг — уже пошёл домой, мол, задержаться не мог, у него ещё дела есть дома. Мы поменялись, попрощались, и вновь день принял привычные обороты. Я вновь ждал клиентов, рисовал. Было скучно. Уже было три часа дня. Через час должен прийти этот парень. Да, я уже знал, когда голубоволосый приходит в пекарню. Это было несложно проследить. Я усмехнулся с собственных мыслей и вновь взялся за карандаш. Уже через пару минут прозвенел колокольчик. Я подготовился к приветствованию посетителя, как вдруг заметил того парня. Сегодня он был особо кислый, чем обычно, хотя с недавних пор настроение у него более приподнятое. Обычно, когда я улыбался ему, ситуация улучшалась, но не сегодня.
— Здравствуйте, — совсем не похожим на него голосом проговорил он. Тон был ну совсем печальным. — Можно, пожалуйста, медовик, булочку с повидлом и чай с…
— Одной ложкой сахара? — перебил я, поскольку уже знал его предпочтения.
— Нет… — с каким-то стыдом сказал он. — Можно, пожалуйста, положить три ложки?
— Ну, хорошо, — наверное, я сказал это слишком неуверенно, ибо голубоволосый отвёл взгляд в сторону, протягивая мне деньги и забирая чек. Он вновь сел за свой любимый столик. Сегодня он особенно странный. Я больше не узнавал в этом человеке того парня, который удивился тому, что здесь спрашивают, сколько ложек сахара положить в чай. Но я так же не понимал, почему ему резко захотелось очень сладкого чая. Видимо, случилось что-то совсем плохое и таким образом он привык справляться с болью.
Как только он сел за стол, он сразу достал свой блокнот, лениво начиная писать там что-то. Но чем больше он писал туда, тем неаккуратнее становился почерк, судя по, я бы сказал, размахам руки по бумаге. Он писал туда свои переживания, я уже понимал. Такое ощущение, что я знал этого человека всю жизнь, но теперь в книге снова поменяли язык и мне нужно всё заново переводить.
Парню принесли заказ и он начал его есть. Выпечку он съел достаточного быстро и даже без чая. Чай же он пил, смотря что-то в ноутбуке. Чашку он держал всё время у губ, не отрывая её от них, и делал маленькие глотки. Было заметно, что такой сладкий чай ему не очень нравится, но он продолжал пить его.
Спустя минут десять я снова услышал звон колокольчика…
Конец POV Ларри Джонсон.
