Ты должен жить!

Pov Питер Паркер. Итак, вы спросите меня: что я чувствую? Боль. Единственное, что я смог чувствовать в последний год. После смерти Мэй все казалось бессмысленным. Это был обычный день, я находился в школе вместе с друзьями, когда мне позвонили из больницы и сказали приехать, ведь Мэй забрали. Я бросил все свои дела и побежал в больницу. У Мэй было больное сердце. А я не знал. Не знал, и она не собиралась мне об этом говорить, а я ведь мог помочь. Я же мог? Наверное… Она умерла фактически у меня на руках. Умирала и просила об одном — быть счастливым. Просто являться им. Но как я мог это делать, зная, что её нет? Я не был на похоронах. Я не смог. Зато потом пришел на ее могилу и плакал, давая себе возможность выместить все чувства. Потом в игру вступил мистер Старк, взял опеку и пристроил на базу, приняв в Мстители. Каждую мою удачу и неудачу он принимал, как свою. И мог ли я разочаровать его? Нет. Я потихоньку приходил в себя. В комнате пахло лекарствами и едва уловимыми нотками бергамота. В углу на диванчике сидели Ванда и Наташа, дальше стоял Бартон. Судя по темноте в окне, было достаточно поздно. — Питер? — позвала меня Романофф. — А? Да, — сказал я осипшим голосом. — Питер! Ты нас напугал! — ко мне подбежала Ванда и взяла мою руку в свои, теплые. Я молчал. А что я мог сказать? Да, меня изнасиловали? Нет, я не хотел чтобы так вышло? Я хотел лишь доказать, что стою чего-то? — Питер, может, ты хочешь поговорить обо всем, что случилось? — осторожно спросила меня Максимофф. — Не думаю, что это хорошая тема для разговора, — твердо ответил я. Ну не хотелось в данный момент мне об этом говорить. Сомневаюсь, что вообще кому-нибудь расскажу об этом. — Лучше скажи про тех людей и как они вывели твои способности из строя, — сказал Клинт, подпиравший стену. — А, да, конечно, — начал я, — это что-то вроде маленького радио, так же настраиваются волны и образуется еле видимое силовое поле. Радиус достигает одного километра, может больше. Внутри этого поля из строя выходят все системы. Мой костюм полностью вышел из строя, связь, сила и способности тоже попали под удар. Воздух тяжелый, плотный. Не думаю, что стрелы, пули, сюрикены и прочее орудие пролетит дальше, чем на несколько сантиметров. Возможно поле способно на большее, но не могу утверждать. Клинт начал: — А люди? Лица ты запомнил? И того, который тебя… Ну… Из… — Нет. Все были в масках. Только глаза. Ничего примечательного, — перебил я. Зачем нужно, чтобы он заканчивал? Чтобы все опять узнали что Питера Паркера изнасиловали? — Тони приедет через два дня. Хочешь ты или нет, ему нужно сказать, — кажется, Ванда и Наташа испепелили взглядами бы Соколиного Глаза, который сейчас невозмутимо это произнес. — Нет, Клинт, нельзя. Мы скажем об этом поле и новой банде, но подробности опустим. Пацан и так настрадался, — серьезно сказала Романофф. — Почему? Что такого в этом? С каждым может такое случиться. — Нет. Ты знаешь почему. Тони не хотел бы знать. Один лишь я, кажется, не понимал в чем дело. — Тони Старк в здании, — оповестил вроде бы радостный голос Пятницы. Все как будто упало вниз и снова поднялось.

***

Тони Старк собственной персоной невозмутимо подпирал дверной косяк. — Ну и как тебя угораздило опять вляпаться, Питер? — спросил Тони, — подробности я знаю, встретил как всегда хмурого Клинта, который все «в красках» мне объяснил. Просто… Какой черт тебя потянул в очередную передрягу? — кажется, Тони был не только зол, но и обеспокоен, — это я еще отчет Пятницы по твоему состоянию не посмотрел и не говорил с доктором Дейвисом. — А чего ты вообще так рано? Как же твои переговоры? — невзначай поинтересовалась Романофф. — Мне кажется, это неважно. Все же я закончил дела немного раньше и вернулся. — Тони, в любом случае что было, то было. Кричать и ругаться на него сейчас вообще не имеет смысла, — люблю Ванду за то, что может понять все без слов. Они собрались уходить из комнаты, лишь Максимофф обернулась и сказала: — Спи, Питер. Мы ничего не скажем. Все будет хорошо, ладно? — и улыбнулась, закрыв дверь. Приложив голову к подушке, я уснул.