Душа героя

Япония изнемогала от летней жары, когда необычная засуха охватила страну. Тошинори становилось все труднее и труднее тренировать Изуку. Оба они постоянно делали перерывы, чтобы посидеть в тени и попить воды, поддерживая свой водный баланс. Инко тоже показывалась все реже и реже. Тошинори обнаружил, что скучает по ней. Он привык к их почти что ежедневным разговорам на пляже, даже если они редко говорили о чем-то важном. Иногда, когда он был уверен, что она ушла, Тошинори принимал свою геройскую форму, хоть это и было рискованно. В этой форме он был более полезен для Изуку, даже если на короткое время. Это всегда происходило поздним вечером, когда на улице становилось прохладно и никому не приходило в голову выйти в это время на пляж. Как он и обещал, он увеличил интенсивность тренировок Изуку, продлив их до вечера и сократив его свободное время. С другой стороны, Тошинори не был уверен, что Изуку вообще в это время отдыхает. Ужин с семьей Мидория стал обычным делом. Время от времени Инко приглашала его остаться. Время от времени он соглашался. Он не всегда мог это сделать. Иногда по вечерам он был нужен своему агентству. Иногда по вечерам к нему поступали экстренные вызовы. Иногда по вечерам ему просто хотелось побыть одному. Однако в этот вечер все было иначе. Тошинори стоял на крыше небоскреба и в ужасе смотрел, как красно-оранжевое свечение поглощает отдаленную точку города. Пожар. Что-то горит. И это плохо. — Вижу его, — сказал он в мобильник. — Буду через несколько секунд. Он нажал на кнопку сброса. Ему сообщили, что пожар начался на втором этаже четырехэтажного бизнес-центра. Никто не знал причины его возникновения. Из-за жары и засухи пламя распространялось быстро. На место происшествия были вызваны герои со всего города, но пожар вот-вот выйдет из-под контроля. Тошинори глубоко вздохнул. Он присел на корточки, напрягая тело, когда его слабые, хрупкие мышцы стали неестественно вздуваться вокруг костей. В считанные секунды 70-килограмовый человек превратился в 250-килограмового исполина. Он стиснул зубы и улыбнулся. Улыбка Всемогущего. Бесстрашная. Спокойная. Оптимистичная. Он оценивал расстояние и траекторию, его глаза были сосредоточены на далекой точке. Тошинори прыгнул. Мощности его оттолкнувшихся от земли ног было достаточно, чтобы запустить его в воздух в грубой имитации полета, быстрого, как ракета. Как он и обещал, ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы добраться до обочины пылающего здания. Герой приземлился на асфальт, который треснул под воздействием вызванной им взрывной волны. Он не чувствовал боли. У него была доля секунды, чтобы оценить ситуацию. Позади него вся дорога была переполнена очевидцами. Несколько человек уже были спасены. «Скорая» и пожарные еще не прибыли на место происшествия. По крайней мере Обратная Тяга был здесь, но он был занят тем, что не давал огню распространиться дальше. Человек-пожарный гидрант выпускал струи воды сразу в нескольких направлениях, но Тошинори знал, что это все равно, что тушить ведрами вулкан. Все глаза устремились на него. Тошинори увидел встревоженную, испуганную толпу. Сквозь их слезы он слышал голоса, кричащие, что их друзья и семья все еще внутри горящего здания. При взгляде на них сердце Тошинори разрывалось на части. Подняв голову, он радостно рассмеялся. — Ничего не бойтесь, граждане! Сегодня вечером все будут спасены! — он говорил достаточно громко, чтобы быть услышанным сквозь весь этот хаос и ревущий огонь. — Не стоит беспокоиться! Потому что я здесь! Он повернулся лицом к зданию и запрыгнул в окно верхнего этажа. Хуже всего в такого рода спасении было то, что его легкому всегда очень сильно доставалось. Он должен действовать быстро. Он мог задерживать дыхание гораздо дольше, чем обычные люди, и двигаться быстрее, чем мог воспринимать человеческий глаз. Но чтобы спасти всех в здании, он не должен слишком торопиться. Он не хотел никого упустить. Он едва мог видеть сквозь удушливый дым. Все казалось размытым, когда герой обыскивал комнату за комнатой. Он нашел четырех человек, все без сознания. Нескольких человек он осторожно обхватил руками, оставшихся положил себе на плечи. Четыре человека — это его предел. Спустя мгновение он выпрыгнул из окна и быстро передал жертв другим героям-спасателям, которые ухаживали за ранеными неподалеку. Не задерживаясь ни на секунду, он снова вернулся в здание. Он делал так в течение следующего часа, входя и выходя из здания, обыскивая все помещение сверху донизу, тщательно осматривая каждый этаж, карабкаясь мимо рушащихся конструкций, задерживая дыхание из-за дыма и перенося всепоглощающую жару. В этой форме он почти не чувствовал боли и едва мог быть затронут огнем. Все это время его гложил страх, что он кого-то упустил, кого-то забыл, кого-то оставил. Он еще раз тщательно осмотрел здание. Больше он никого не обнаружил. Тошинори вышел наружу, ловя ртом прохладный, чистый воздух. Он продолжал улыбаться, приближаясь к собравшейся толпе. Наконец прибыла аварийная спасательная команда, чтобы подлечить жертв и уменьшить ущерб. Всем людям вокруг была оказана помощь. К нему подошли несколько человек, поблагодарив его за спасение своих друзей, но слушал он их вполуха. Его внимание привлекла скорчившаяся на земле обожженная, исцарапанная, плачущая молодая женщина. — Все в порядке, гражданка? — В-вы не… вы не вернули его живым, Всемогущий, — выдавила она. — Вы обещали, обещали, что все будут спасены. Но вы не спасли моего мужа! Сердце Тошинори разбилось. У него не было времени на то, чтобы оценить состояние здоровья каждого спасенного им человека. Некоторые обнаруженные им пострадавшие были в сознании, остальные — нет; он вынес из пожара всех. Это все, что он мог сделать. Когда он передавал пострадавших, у него не оставалось времени на то, чтобы узнать об их дальнейшей судьбе. Он вынес из пожара мертвеца. Все звуки странным образом затихли. Ему казалось, что он падает в бездонную пропасть. Улыбка исчезла с его лица. Люди все еще благодарили его, пытались заговорить с ним, но он не мог им ответить. Позади него угасал пожар. Непрекращающиеся усилия пожарных и героев-спасателей привели к тому, что хаос, наконец, был взять под контроль. Герои и пожарные стали считать спасенных. Он услышал, как кто-то с уверенностью заявил, что все выведены из здания. Но не все выведены живыми.

***

Я не смогу прийти на завтрашнюю тренировку. Ох, хорошо. Вы в порядке? : ( Да, все в порядке. Просто геройской работы навалило. Увидимся позже. Хотите, я займусь тем большим грузовиком? Да, но только если твоя мать будет за тобой присматривать. Не хочу, чтобы ты сорвал себе спину. Хорошо, спокойной ночи. Тошинори положил телефон, тяжело закашлявшись и прикрывая рот рукой. Он ввалился в ванную, стягивая с себя пропахшую дымом геройскую форму. Мужчина шагнул в струю холодной воды и вздрогнул от облегчения, когда капли приятно охладили его пересохшую и болящую кожу. Он прислонился головой к холодной плитке и заплакал.

***

Он не чувствовал себя самим собой, когда вернулся на пляж. Он кашлял сильнее обычного — весь этот дым отрицательно отразился на его легком. Его внутренности извивались, протестуя каждый раз, когда он напрягал живот. В последнее время Изуку так усердно тренировался, но прямо сейчас он был не в состоянии тренировать его. Инко отсутствовала, было жарко, он пропах потом, и все его мысли были заняты пожаром. Поэтому он сидел в сторонке и молча наблюдал, бросив лишь пару слов, когда Изуку пытался самостоятельно сдвинуть ржавый грузовик. Через некоторое время он заметил приближающегося к нему Изуку. Его футболка с надписью «All M» была пропитана потом. Он тяжело дышал. Тошинори полез в сумку-холодильник, чтобы дать ему бутылку воды. Мужчина протянул бутылку Изуку, но тот ее не взял. — Вы в порядке? — спросил он, глядя на Тошинори большими взволнованными глазами. — Хм? О, я в порядке. Изуку скептически посмотрел на героя, затем нахмурился. — Два дня назад я смотрел новости про пожар в центре города. Вы в одиночку спасли 34 человека. Я подумал, что это действительно круто. Вы не пострадали? — Нет, не пострадал. Изуку прищурил взгляд: — Неужели… неужели что-то случилось? Тошинори на мгновение задумался, с тяжелым сердцем пытаясь скрыть боль в своих глазах. Изуку, мальчик мой, — подумал он, — я не хочу, чтобы ты испытывал то, что я испытываю прямо сейчас. Я не хочу осквернять твою мечту страхом. Я не хочу, чтобы ты столкнулся с самой сложной вещью в работе героя. Ты не сможешь спасти всех. Неважно, как сильно ты будешь стараться, неважно, насколько ты силен и как бы ты в себя не верил. Ты потерпишь неудачу. — Нет, ничего не случилось, — Тошинори улыбнулся. — Я просто очень устал. В конце концов, он не мог рассказать Изуку о произошедшем. У него не хватит духу. Он хотел, чтобы Изуку сохранил ясность ума и сосредоточился на своей мечте. Он не хотел забивать голову 14-летнего мальчика мыслями о самых больших страхах и неудачах Всемогущего. Это отвлечет его. Изуку, к счастью, принял его объяснение. Он выпил воды и собирался было вернуться к тренировкам, но остановился, кое о чем вспомнив. — О! Мама хотела, чтобы я передал вам, что вы снова приглашены на ужин. — Да, я приду. Изуку молчал, не двигаясь с места. Тошинори наблюдал за ним, склонив голову набок. Почему он продолжает стоять? У него впереди много работы. Изуку переступил с ноги на ногу. — Я тут подумал… Не будет ли проще, если вы возьмете у нее номер телефона? Тошинори моргнул. — Ее номер? — Да. Я имею в виду… Вы всегда пишете мне, и я всегда передаю вам ее слова, так не будет ли проще, если вы просто возьмете ее номер? Тошинори знал, что его щеки покраснели, если только к этому времени они не успели загореть. Взглянув на Изуку, он попытался понять язык тела и выражение лица мальчика. Это просто невинный вопрос или он на что-то намекает? — Да, полагаю, это имеет смысл, — ответил он, стараясь сделать так, чтобы его лицо и тон ничего не выражали. Несколько мгновений Тошинори смотрел на Изуку с пустым выражением лица, словно в безмолвном состязании в упрямстве. Затем Изуку кивнул и умчался к старому ржавому грузовику.

***

Как и было обещано, Тошинори пришел на ужин. Он помог накрыть на стол. Инко сделала бутерброды и дайфуку на десерт. Когда Тошинори сел напротив Инко, он почувствовал на себе выжидательный взгляд Изуку. Мужчина сразу же догадался, в чем дело. Если бы существовал способ передать Изуку свои мысли, он бы тут же это сделал. Ты ведь не собираешься спрашивать вместо меня, пацан? — Эй, мам? — Изуку наконец оторвал взгляд от Тошинори, который почувствовал скрутивший его внутренности страх. Не говори этого. — Можешь передать соль? Тошинори неосознанно выдохнул. Его живот наполнился бабочками. Боже… Больше я такого не перенесу. Инко кивнула. Она протянула руку, но соль была далеко от нее. На самом деле она была ближе к Тошинори. Но как только он протянул руку, чтобы схватить ее, солонка внезапно взлетела. Его брови поползли вверх, когда он увидел плавно парящую в сторону протянутой руки Инко солонку. Ее причуда! Тошинори впервые увидел, как она использует свою причуду! — Ты заставляешь вещи летать? — спросил он с интересом, когда Инко передала соль Изуку. Инко выглядела смущенной. — О… да. Но только маленькие вещи. Это не очень… яркая причуда, не так ли? По выражению ее лица Тошинори понял, что она смущена. У него заболело сердце. — На самом деле я вижу много способов практического применения данной причуды в работе героя. Она может быть очень мощной. — О, я не знаю, — ответила Инко, потирая затылок. — Мне всегда говорили, что моя причуда… скучна и бесполезна. — Скучных причуд не бывает. Или бесполезных. — Не знаю, мне всегда казалось, что она проста и безобразна. Тошинори прищурился. Безобразна? Как причуда может быть безобразной? — Если бы ты практиковалась и использовала ее чаще, она стала бы сильнее. Причуда — это как мышцы. Если ты не используешь их, они ослабевают. Ты можешь начать практиковаться в ее использовании на тренировках Изуку, если хочешь, — он откусил крошечный кусочек бутерброда. Инко вперила взгляд в стол. — Я не знаю, — тихо ответила она. Тошинори не собирался давить на нее. Очевидно, у нее была какая-то глубоко укоренившаяся неуверенность в своей причуде. Он знал ее несколько месяцев и только сейчас узнал об этом. Он хотел знать причину ее неуверенности, но решил не лезть не в свое дело, тем более что он и сам скрывал свою причуду. Инко встала, чтобы подать десерт. Тошинори обнаружил, что отвлекся, думая о ней и о том, что она сказала о своей причуде. Позабыв обо всем, он поедал дайфуку кусочек за кусочком. С его стороны не очень-то разумно есть что-то подобное. В свою очередь Изуку жадно поглощал десерт. — Я думаю, было бы весело, если бы ты использовала свою причуду чаще, мама, — сказал он с полным ртом. — Вот только мне от этого весело не будет, — ответила она. — Почему? — спросил Изуку. — Я не хочу об этом говорить. Печального выражения ее лица было достаточно, чтобы подавить любопытство Изуку. Он без особого энтузиазма проглотил оставшиеся кусочки дайфуку. — Спасибо за ужин, мам. Он вышел в коридор, оставив Тошинори и Инко одних. Какое-то время Тошинори чувствовал себя довольно неловко, не зная, как покинуть дом и при этом не создать впечатления, будто он желает поскорее от нее сбежать. Она казалась ему такой грустной, но если она не хочет говорить об этом, то он не уверен, что сможет чем-нибудь ей помочь. — Мне очень жаль, — нарушила молчание Инко, вертя в руках пустую чашку. — Я заметил, что ты часто извиняешься, — прокомментировал Тошинори. — Особенно, когда ты о чем-то переживаешь. Тебе не нужно за это извиняться. Инко выглядела озадаченной, а после немного благодарной. — Ты очень добр, Тоши. Он показал ей большой палец. — Я просто сказал правду! — весело проговорил он, прежде чем опустить руку. — Не знаю, что с тобой произошло, что ты так стыдишься своей причуды, да и не мое это дело. Но, как бы то ни было, мне нравится твоя причуда. И я согласен с Изуку. Возможно, тебе доставит радость ее частое использование. Не такого выражения лица он от нее ожидал. Он не был уверен, чего именно он ожидал, но Инко выглядела совершенно запутанной. Как будто она чувствовала себя одновременно счастливой и грустной. Возьми у нее номер телефона. — Инко, я… Его внутренности перевернулись. Казалось, что кишечник завязался тугим узлом. На него накатила волна тошноты и он резко втянул в себя воздух. О боже. Не здесь. Не сейчас. Это была такая глупая ошибка. Сладости в его рационе — самая худшая вещь, а он не задумываясь съел слишком много дайфуку. Когда хирург впервые рассказал ему о «демпинг-синдроме» после гастрэктомии, он подумал о том, какое забавное у синдрома название. Он быстро понял, насколько же это несмешно. Инко выглядела обеспокоенной его внезапной бледностью. — Тоши? Ты в порядке? — В порядке, — сказал он, хотя знал, что это очевидная ложь. Он наклонился вперед, опершись локтем о стол и приложив ладонь ко лбу. Сохраняй спокойствие, дыши глубоко. Может, скоро все пройдет. — По-моему, ты неважно выглядишь. У него закружилась голова. Это было уже слишком. На него навалилось все и сразу. У него была ужасная неделя, а теперь еще и это. Тошнотворное чувство в животе достигло своего крещендо. — Я, э-э-э. Сейчас вернусь. Он выскочил из-за стола и, спотыкаясь, выбежал в коридор. Дойдя до двери ванной, он пришел в ужас, услышав доносившийся оттуда звук льющейся воды. Изуку был там. В полнейшей панике мужчина стоял в коридоре, прижав руку ко рту и отчаянно ища глазами что-нибудь, что угодно, что могло бы стать жертвой надвигающегося отвратительного беспорядка. Инко, должно быть, заметила, в какой панике он выбегал из кухни, и подбежала к нему с мусорным ведром в руках. Его ангел-хранитель и спасительница. Он взял у нее ведро, согнулся пополам и уткнулся в него лицом. Он почувствовал, как она откинула назад его волосы, убирая с лица спутанную челку. Ее рука лежала на его спине, поглаживая его круговыми движениями. Казалось, его внутренности были выжаты, словно губка. Он испытывал рвотные позывы и удушье. И болел не только живот, но и легкое. Его дыхание затруднилось, сделав его положение еще более невыносимым. Все, что он съел, выходило с кровью. И снова Инко помогла ему пройти через все это. Стоя на коленях у нее в коридоре и изрыгая наружу свои внутренности, Тошинори припомнил их первую встречу. Она обнаружила его свернувшимся калачиком на полу ванной, захлебывающегося кровью из-за легочной инфекции. Он вспомнил, как она покачивала его в своих нежных объятиях. — Тебе снова нужно в больницу? — спросила она его. — Нет, — выдавил он. — Это нормально. По крайней мере, это было правдой. С этим ничего не поделаешь. Это было неловко. Все это. Он должен был быть Всемогущим, международным героем #1. Но он был низведен до этого отвратительного состояния. Он был больным человеком, который не мог всех спасти. Никчемный. Когда он, наконец, отдышался и поднял голову, Инко вытерла ему лицо передником. Ему было тяжело встретиться с ней взглядом. Жалкий. Она встала, чтобы принести ему стакан воды. Он с благодарностью потягивал воду. Бесполезный. — Тоши, — тихо сказала она, выводя его из раздумий. Он почувствовал ее руку, лежащую у него на спине. — Почему бы тебе не остаться здесь на ночь? От неожиданности он поперхнулся, выплюнув воду в мусорное ведро. — Я-я-я имела в виду диван! Просто… ты-ты явно нездоров, и я бы предпочла, чтобы ты не возвращался домой в таком состоянии, — она казалась такой взволнованной. Да и сам он чувствовал то же самое. Краем глаза он заметил, как сильно она покраснела. По правде говоря, ему не очень-то и хотелось возвращаться домой в таком состоянии. Он не был уверен, что его внутренности закончили мучить его. Инко оказала ему большую услугу по доброте своего сердца. Вероятно, она ничего под этим не подразумевает. Он просто не знал, что сказать в ответ. Ситуация была очень, очень неловкой. Тошинори начал было отвечать, но в этот момент шум льющейся воды за дверью ванной затих. Они оба уставились на дверь. Он и забыл, что Изуку все еще там! Он должен быстро принять решение и убраться отсюда, прежде чем Изуку станет свидетелем этой жалкой сцены! — Спасибо за предложение, Инко, — быстро сказал он. — Я ценю это, — он начал подниматься. — Я останусь. Казалось, женщина немного расслабилась, когда он принял ее предложение. Она подошла к ближайшему шкафу, отыскала старые простыни, одеяла и подушку, чтобы расстелить диван. Тошинори последовал за ней, волоча за собой свое многострадальное мусорное ведро. Он неловко топтался рядом, желая предложить помощь, но зная, что Инко откажется. После того, как диван был расстелен, Тошинори присел на него. Он не мог поверить, что все это происходит на самом деле. — Мне жаль, что ты так себя чувствуешь, Тоши. Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится, — сказала Инко, заламывая руки. — Я собираюсь рассказать обо всем Изуку. — Спасибо, — сказал Тошинори. Изуку сделает слишком много выводов. Она начала было уходить, но в этот момент Тошинори кое-что вспомнил. Кое-что очень, очень важное. — Постой. Инко остановилась, глядя на него через плечо. — Я… эм. Я принимаю много лекарств каждый вечер. Наверное, будет нехорошо, если я пропущу прием, — он порылся в кармане и нашел ключ от дома. — Можешь отправить Изуку забрать лекарства? Я храню все свои таблетки в кухонном шкафу… эм, он знает, где они. Просто попроси его принести весь контейнер. Инко взяла у него ключ и кивнула. Она все еще выглядела обеспокоенной. А теперь, вероятно, ее беспокойство возросло еще больше, когда она узнала, что он принимает «много» лекарств. Прежде чем Инко успела сходить за ним, Изуку вошел в гостиную, только что принявший душ и одетый в пижаму. Он потер глаза, удивленно уставившись на развернувшуюся перед ним сцену. Он посмотрел на простыни на диване, на мусорное ведро и на выражение лица Тошинори. — Что происходит? — Тоши плохо себя чувствует, поэтому он остается у нас на ночь. По выражению лица Изуку было трудно понять, о чем он думает. Он снова принял нехарактерное для него бесстрастное выражение лица. — О. Что с ним не так? — Побочный эффект отсутствия желудка, — быстро объяснил Тошинори. — Я в порядке. — Ему нужно, чтобы ты сходил за лекарствами, — Инко предложила Изуку ключ от дома. — Ты можешь это сделать? Ему нужно, чтобы ты забрал весь контейнер из его кухонного шкафа. Изуку взял ключ и кивнул. — Да, — все то же бесстрастное выражение лица. А парень-то хорош. — Я скоро вернусь! Изуку мгновенно выскочил за дверь, оставив Тошинори и Инко наедине. В доме воцарилась тишина. Какое-то время он сидел молча, не зная, что сказать или сделать. Он сделал еще один осторожный глоток воды, уставившись в пол. — Насчет того, что ты сказал ранее, — произнесла Инко, сцепив руки. — Об использовании моей причуды почаще. Я сделаю это. Я приду на пляж с Изуку и-и сделаю это. Он не знал почему, но ему было приятно это слышать. На этот раз он почувствовал себя немного менее неловко. — Мне бы этого хотелось. Инко прочистила горло: — Во всяком случае, я собираюсь лечь спать. Тебе что-нибудь нужно? — Нет, я в порядке. Спасибо. — Может ты хочешь переодеться? У меня осталась старая одежда Хисаши… Горло Тошинори немного сжалось. — Все в порядке, я останусь в своей, — он уже не впервые засыпает в своей повседневной одежде. Инко выглядела немного смущенной тем, что предложила ему одежду своего бывшего мужа. Она прочистила горло. — Гм, я приготовлю тебе запасную зубную щетку. У нас есть одна нераспакованная, так что можешь ее взять. — Хорошо. Спасибо. Инко кивнула, заламывая руки. — Ну… я пойду спать. Спокойной ночи, Тоши. Она ушла, оставив его наедине со своими мыслями. Через некоторое время он вошел в ванную и нашел нераспакованную зубную щетку, как и обещала Инко. Тошинори использовал ее. После того, как он умылся, мужчина посмотрел на себя в зеркало, разглядывая осунувшиеся черты лица, которые он так ненавидел. Он вернулся в гостиную. Его все еще мутило. Он лег на бок, тупо уставившись перед собой. Интересно, что сейчас происходит в голове у Изуку? Черт, ему интересно, что происходит в голове у Инко. Не так он представлял себе окончание этого вечера. Он не мог уснуть без лекарств. Все, что ему оставалось, так это дожидаться возвращения Изуку. Он был уверен, что это займет много времени.