denial is not just a river in egypt

«Хён, думаю, я хочу уйти. Думаешь, Хонбин-хён будет злиться?» Тэгун косится на полученное сообщение, стараясь одним глазом следить на слайдами на проекторе, а вторым — прочитать сообщение. В итоге он ничего не видит и опускает взгляд на тетрадь, чтобы убедиться, что этот почерк можно разобрать. Должно быть, Санхек только проснулся, в отличие от жалкого неудачника Тэгуна, у которого пары начинаются в восемь утра. У него и у всей группы жалких неудачников, сейчас смотрящих на преподавателя и обсуждающих применение теории конфликта к созданию монотеистических религий. По крайней мере, хмуро глядя в свои записи, Тэгун предполагает, что речь шла о конфликтах. Когда профессор выдерживает небольшую паузу, чтобы сделать глоток воды, Тэгун быстро хватает телефон. «Ты вступил в команду только ради популярности и славы? Может быть, ты именно тот, кто может помочь команде? Попробуй мотивировать себя, мысли позитивнее и всё в этом духе.» Профессор принимается рассказывать следующий слайд и через пару секунд Тэгуну приходит ответ. Нужно всего лишь дождаться окончания лекции. Он открывает сообщение, переводя взгляд то на слайд, то на экран мобильного. «Не смешно, хён. Я серьёзно. У меня тонкая натура, я ранимый и мне тяжело терпеть боль после очередного поражения.» Тэгун не сдерживается и громко фыркает, и парень спереди оборачивается, и зло на него смотрит. Как только он разворачивается обратно, Тэгун пялится на его затылок. «Я не могу говорить за Хонбина. Тем более, ты знаешь, где он живёт.» Все шуршат листами, переворачивая страницы. Тэгун делает то же самое, замечая, что пропустил весь предыдущий слайд. Блядство. Санхек присылает в ответ плачущий смайлик, который Тэгун заставляет себя игнорировать до окончания лекции. Он выходит из кабинета и направляется в столовую блока для учащихся на искусстве. Думая, что ответить, он вспоминает то, как сиял вчера вечером Санхек, когда рассказывал ему о баскетболе. «Разве ты не будешь скучать по этому? Кстати, для человека, у которого нет занятий с утра, ты встаёшь слишком рано.» «У меня есть занятия, но пара только что кончилась и сейчас время для завтрака. Это не значит, что я никогда больше не буду играть. Я всегда играю с Сондже один на один, к тому же, иногда я бы мог играть с Хонбин-хёном, если он не убьёт меня. А ты играешь?» «У меня тоже завтрак. Не так много лекций, начинающихся в восемь утра, какой у тебя предмет? И да, иногда я играю с друзьями. Можешь присоединиться к нам, если хочешь, и, как ты сказал, если Хонбин не убьёт тебя.» «Философия в 101. Это ужасно, я почти не понимаю, о чём идёт речь. В таком случае, мы должны сыграть как можно скорее! Может быть, после урока на пианино на этой неделе? Я позову Сондже. Если придут все твои, то мы сможем сыграть три на три. Где ты завтракаешь? Если ты один, то можешь поесть со мной в столовой в научном блоке.» Тэгун останавливается возле столовой для факультетов искусств и колеблется. Они едва знакомы, поэтому он боится, что если у них закончатся темы для разговора, будет крайне неловко, хотя Санхек говорит за двоих. Завтрак был важным приёмом пищи для Тэгуна, а завтрак в столовой искусств всегда означал хорошо приготовленную яичницу. Однако, в научной столовой был лучший гальбитан*. Тэгун кривится, стараясь сделать выбор между горячей масляной яичницей и вкусным сытным супом, но в глубине души понимая, что здесь нечего решать. Он разворачивается и направляется к коридору, который соединяет блоки искусств и науки. — Тэгун-хён! — Санхек машет рукой, когда замечает Тэгуна в научной столовой, стараясь кричать тише, но в то же время громче, чтобы Тэгун услышал через два ряда столов. Тэгун подходит к нему, бросает свою сумку на сиденье напротив и удовлетворённо хмыкает, видя, что перед Санхеком уже стоит миска с гальбитаном, из которой валит пар. Санхек замечает его взгляд и подаётся вперёд. — Хён, этот гальбитан лучший— Тэгун смеётся, неожиданно оказавшись слишком близко к Санхеку. У ребёнка есть хороший вкус и такое важное умение, как радоваться мелочам. Тэгун уходит за своим гальбитаном и рисом, и когда возвращается, несколько минут они сидят в тишине, наслаждаясь едой и не желая обжечься. Санхеку уже не терпится и он проглатывает кипящий бульон. — Так мы пойдём в пятницу после наших занятий? Три на три. — Да, но Хакена придётся тащить насильно. Значит, ты действительно уходишь из команды? Что, если Хонбин правда убьёт тебя? — Тогда, когда полиция найдёт моё тело, ты будешь знать, кто это сделал, и надеюсь, отомстишь за меня. — серьёзно говорит Санхек и показывает на Тэгуна ложкой. — Или я вернусь и буду преследовать тебя. Тэгун делает вид, что бьёт Санхека ложкой по голове, тот подыгрывает и уворачивается. — И да, я собираюсь уйти. Не знаю, как для Хонбин-хёна, но для меня нахождение в этой команде — бессмысленно и приносит только головную боль. Я найду что-нибудь ещё. Тэгун кивает и они продолжают молча есть. В такие моменты Тэгун начинает беспокоиться о том, что он слишком скучный и мало разговаривает. Его друзья в курсе, что он почти не говорит, пока сам не захочет, но малознакомые люди не знали, а с Санхеком они познакомились совсем недавно. Во время их первого урока на пианино Тэгун переживал, что от него ждут разговоров, но Санхек был сосредоточен на практике игры и не говорил с Тэгуном, когда ему казалось, что тот не хотел вести диалог. Он быстро учился, хотя и был немного упрям, когда Тэгун заставлял его играть правильно, а не так, как ему удобно. Тэгуну нравилось, что Санхек не обижался, когда он снова и снова менял расположение его пальцев. Санхек действительно хотел научиться играть. Если честно, Тэгун почти ничего не знал о жизни Санхека и не думал, что они будут встречаться где-то, кроме уроков пианино. Но сейчас они завтракают вместе, потому что Санхек хотел провести время с ним, и, кажется, не возражает, что Тэгун хочет просто молча поесть. По крайней мере, Тэгун хочет на это надеяться. В его жизни не так часто появляются новые знакомые и друзья, но он опять задаётся вопросом, почему всё его окружение младше него. Ему необходимо завести друзей своего возраста, пока он не начал чувствовать себя старым. — У меня следующая пара в двенадцать. — говорит Санхек, когда они убирают подносы с посудой. — А потом в два, и ещё консультация. Хён, спаси меня. — Привыкнешь. — усмехается Тэгун и они вместе выходят из столовой. — Угадай, что я сейчас буду делать. — Что? — Пойду домой и лягу спать. Санхек старается придать своему лицу максимально безразличный вид. — Я сотру с лица твою улыбку в пятницу, хён.

***

«Бин, извини, но я не смогу прийти сегодня. Встретимся в другой день, ладно?» Хонбин смотрит на сообщение Воншика и чувствует странное спокойствие внутри, когда откладывает телефон в сторону. Воншик никогда не говорил ему нет. Ни разу не было такого, чтобы Воншик не приходил и не находил время для Хонбина, когда Хонбин хотел его видеть. Он делает вдох и медленно выдыхает. Он спокоен. Он в порядке. Несмотря на то, что Воншик его самый старый и близкий друг, Хонбин знает, что он почти всю жизнь влюблён в него, но он не будет всегда у Хонбина на побегушках. Это нормально. Это логично. Возможно, одна из его любимых рыбок умерла. Возможно, у него срочное дело. Дело с названием «Джехван» — подсказывает ему мозг и Хонбин делает очередной глубокий вдох. Он не ревнует. Нет даже повода для ревности. Очевидно, Джехван милый и с ним весело, но большего Хонбин не мог о нём сказать после одной встречи. Рядом с ним Воншик выглядел счастливым и умилялся любому его действию так, как нормальные люди умиляются с щеночков. Всё в порядке. В конце концов, Воншик всё равно любит его уже — Хонбин пытается вспомнить — три года. Несколько дней не могут перечеркнуть целые три года. Когда-нибудь Джехван станет для Воншика повседневностью и тогда он снова вернётся к нему. Он эгоист. Несмотря на то, что Хонбин не испытывал к Воншику ответных чувств, он настолько привык к его любви и обожанию, что теперь, когда Воншик увлёкся кем-то другим, это задевает его гордость. С Хонбином всё в порядке и Воншик не устал от него. Просто ему захотелось попробовать что-то новое. Возможно, Тэгун-хён был прав, и в последнее время Хонбин часто перегибал палку. Он должен прекратить так играть с Воншиком, с человеком, который много лет протягивает ему своё сердце и не может флиртовать с ним также беззаботно. Хонбин никогда не думал, что Воншик может воспринимать эту игру серьёзно. Или Хонбин просто был идиотом, потому что да — Воншик принимал это близко к сердцу. Тэгун-хён прав. Хонбин должен быть добрее к Воншику и не играть с ним, тогда он вернётся. Вернувшись домой, Тэгун видит Хонбина, сидящего на диване. Он смотрит на заблокированный телефон и кусает губу, настолько глубоко в своих мыслях, что не замечает, как Тэгун зашёл. — Бинни, — зовёт Тэгун и кидает завернутый в бумагу сэндвич с беконом ему на колени. — У тебя нет занятий? — А, да, хён. Спасибо. — говорит Хонбин, смотря вниз на сэндвич. — Мне пора. Хонбин кладёт сэндвич в сумку, нагибается, чтобы выбрать обувь и чувствует руку, которая успокаивающе проводит по его волосам. Он игнорирует это действие, надевает кроссовки и на прощание машет Тэгуну. Тэгун хмурится. Хонбин может быть ужасным во многих аспектах, но он как паразит проник в сердце Тэгуна и вцепился в него. Тэгун благодарит всех богов на свете за то, что ему удалось не влюбиться в Хонбина так, как это сделал Воншик — слишком просто поддаться его харизматичной натуре и симпатичному личику. Тогда бы каждый день он варился в соседним с Воншиком котле. Хонбин был его любимым младшим братом, которого у него никогда не было, и Тэгун благодарен, что он не стал кем-то большим. Но Воншик... Тэгун бросает сумку рядом со столом и снял куртку — дни всё ещё были солнечными, но уже холодало. Он снимает с себя всю одежду и надевает пижаму. Конечно, он удивился, когда увидел Воншика с Джехваном. Обычно Воншик не видел никого вокруг, когда рядом был Хонбин, и было это не только тогда, когда Хонбин надевал майки или закатывал рукава на футболке, чтобы продемонстрировать свои мышцы, а абсолютно в любое время дня и ночи. Он смотрел на Джехвана с тем же восхищением, каким он всегда смотрел только на Хонбина, будто не было всех тех лет страданий по нему одному. Поразительно. Как и Хакен, Тэгун надеялся, что это к лучшему. Они понятия не имели как на это отреагирует Джехван, но оба знали, что Воншику давно пора найти кого-то другого, кого-то, кто примет давно предложенное сердце и будет оберегать его. Он надеется, что этим человеком может стать Джехван, и Воншик освободится от Хонбиновых сетей. Даже если Джехван не сможет разделить чувства Воншика и стать для него тем самым, по крайней мере, он смог бы спасти Воншика от власти Хонбина, чтобы тот смог двигаться дальше. И если Хонбин не будет вести себя как идиот и плакаться по этому поводу, это будет лучше для всех. Почему ты думаешь, что меня это волнует? Он может делать что угодно. Мне даже легче от того, что он не виснет на мне, как обычно. Тэгун вспоминает о том, что Хонбин сказал ему ночью после визита Джехвана и то, как он выглядел, и мерзкое чувство застывает у него в желудке. Если бы он не знал Хонбина... Тэгун на мгновение замирает, вздыхает и ложится в кровать. Хонбин не натворит глупостей. Он не настолько ужасен. Он скрещивает все пальцы на руках и ногах, на всякий случай.