Что бы я ни натворил — я твой

За окном плавно опускался вечер, окутывая квартал своим прохладным прикосновением. Облака сгущались, приобретали тёмный оттенок, наполнялись сладостным цветочным дыханием и ароматом свежескошенной травы. В такие вечера Азирафаэль любил включить настенный светильник и усесться на мягкой постели с очередной книгой. Тёмно-сиреневые облака отступали под мягким жёлтым светом, танцующим на стенах комнаты. В уютной тишине страницы переворачивались с таинственным шелестом, и в груди юноши всё благоговейно замирало. Обычно такие вечера были замечательными и спокойными. Любитель книг находился наедине с самим собой, далёкий от всех переживаний, и мог погрузиться целиком в волнующе приятный мир, сокрытый под твёрдой книжной обложкой. В отличие от старшего братца, он не стремился находиться среди людей или подвергать своё мягкое тело изнуряющим физическим нагрузкам. Литература продолжала оставаться его лучшим другом и в восемнадцать лет. Когда наступили сентябрьские прохладные сумерки, оседающие на языке вкусом осенней грозы, Азирафаэль по своему обыкновению устроился среди подушек с книгой в руках, но на середине главы его неожиданно прервали. Телефон на тумбочке завибрировал, заставив литератора подпрыгнуть от секундного испуга. Обычно гаджет помалкивал, но уже как несколько недель жизнь Азирафаэля критически отличалась от “обычной”. Он опомнился сразу, разблокировав телефон, когда на нём высветилось знакомое имя. “Ты тут? Есть шикарная идея” Мягкое лицо юноши осветилось невольной улыбкой. Они с Кроули совсем недавно обменялись номерами, чтобы переписываться, и первое время Азирафаэль находился практически в оцепенении. Их объединяло только дело, поэтому каждый раз, открывая окошко диалога, он замирал в нерешительности, покусывая пухлые губы. Могли ли они называться друзьями? Рыжеволосый парень с проколами в ушах и интригующе раздвоенным языком попеременно то обижал его, издевательски усмехаясь, то совершенно неожиданно приходил на помощь, и Азирафаэль старался держать дистанцию. Даже если хотелось ему совсем другого. Кроули для него был непонятным, резким, порывистым, переменчивым, как открытый огонь: то приятно согревал изнутри, то колюче обжигал неосторожно протянутые пальцы. Решительно вздёргивая аккуратный носик, юноша твердил себе, что всё это слишком уж напоминает американские горки, на которых можно потерять сознание от переизбытка эмоций. Азирафаэлю ужасно не хотелось собирать осколки своего же сердца, смаргивая с ресниц горячие слёзы. И всё же... Он нервно облизнул губы, чуть постукивая по корпусу смартфона указательными пальцами. В груди что-то сладко ёкало, и глупый организм показательно не обращал внимания на убеждения своего хозяина. В такие моменты Азирафаэль в сердцах проклинал свою мечтательную романтичную натуру. А Кроули, кажется, вообще не беспокоили подобные мысли. В тот же самый вечер, когда Ази вернулся домой после учёбы, книголюб обнаружил у себя кучу мемов и странного вида сообщений. Словно Змий прощупывал почву и забавлялся его реакцией, потому что терпеливо ждал ответа от ботаника и, получая его, писал мгновенно. Внутренний голос робко подавал надежды на то, что его обладатель может нравиться саркастичному дизайнеру, но Азирафаэль каждый раз удручённо вздыхал и качал головой самому себе. Надежды тем и были опасны. Всегда было больно, когда они оказывались пустыми. “Привет. Что за идея?” Он поймал себя на том, что едва дыхание не затаил, пока вглядывался в сияющий экран, ожидая ответа. “Скажи Гавриилу, чтоб пиздовал щас в тот магазин” Невольно поморщившись на очередное ругательство, Азирафаэль завис на пару секунд, пытаясь сообразить, до чего додумалась огненная голова выдумщика. Однако тот его опередил. “Вельзевул сейчас пойдёт туда за продуктами” — Ох, — тихо вырвалось у юноши. Губы его тут же расплылись в радостной улыбке, и от предвкушения приятно защекотало внутри. Неужели и правда возможно? “Хорошо! Сейчас скажу!” Бережно отложив книгу на подушку с цветочным узором, Азирафаэль торопливо сполз с постели. В нём проснулся какой-то странный азарт, и вся ситуация будоражила кровь, так, что он глупо хихикнул, не в силах удержаться. Надев мягкие тапочки, литератор осторожно выскочил из комнаты, почти лихорадочно продумывая в голове план действий. В сообразительность брата Азирафаэлю верилось слабо, но перестраховаться всё же было необходимо. Как можно непринуждённее юноша спустился на первый этаж, прошмыгнул на кухню, надеясь, что остался незамеченным. Мама была у появившейся недавно подруги, а Гавриил сидел за домашним заданием в своей комнате; из-под двери лился электрически острый свет настольной лампы. Кровь взволнованно стучала в ушах, и сладкоежка часто облизывал пересохшие губы, чувствуя себя героем детектива. Их с Кроули затея может и была откровенно детской, но вместе с этим казалась вполне реалистичной, и от этого Азирафаэлю хотелось несдержанно прыскать в кулак со смеху, чувствуя, как в груди всё трепещет. Он потянулся к невысокому холодильнику, открывая дверцу; пахнуло ярким холодом. Сосредоточенно замирая в пятне света, юноша пробежался глазами по полкам. Нужно было составить список продуктов, чтобы подозрительный Гавриил ни о чём не догадался. Чуть шевеля губами, Азирафаэль удовлетворённо кивнул сам себе и выпрямился, поглядывая в сторону коридора. В доме по-прежнему царила мирная тишина, и он облегчённо выдохнул, захлопывая холодную дверцу. Шурша по полу светло-розовыми тапочками, в полутьме ботаник практически подкрался к комнате Гавриила. В голове царила лёгкая пустота; тихонько улыбнувшись себе под нос, он пару раз стукнул костяшками по двери и нажал на гладкую ручку. — Гавриил, можно тебя? — позвал юноша, заглядывая в комнату. Эта спальня была самой минималистичной комнатой в доме. Крупная кровать, шкаф, широкий рабочий стол, вычищенное зеркало на стене, строгие белые занавески без рисунка — всё на своих местах. Творческому Азирафаэлю было не очень уютно в этой почти аскетично убранной комнате. В его более мягкой и тёплой спальне всегда царил беспорядок. Сейчас старший с идеально ровной спиной сидел за столом, увлечённо переписывая что-то из конспекта с лекциями в другую тетрадь. Комната была освещена белым светом яркой лампы, и в этом круге лицо парня казалось ещё серьёзнее и взрослее. Азирафаэль неуверенно замер на пороге, решая не проходить дальше: дотошный Гавриил ревностно охранял личное пространство. Староста оторвался от тетради и повернулся, вскидывая густые тёмные брови. — В чём дело? — Нужно сходить в магазин, — не моргнув глазом, соврал Азирафаэль. Ну, фактически, тут же мысленно поправил он себя, юноша просто кое о чём умолчал. А продукты лишними никогда не бывают, правда же? Стыд едва не выскочил на щёчки алыми пятнами, но литератор вовремя успокоил заворочавшуюся совесть. Тем более что Гавриил наивно нахмурился, тут же поднимаясь из-за стола. — Мама вроде ничего не говорила, — недовольно заметил он, походя к шкафу и раскрывая его высокие дверцы. Младший брат почти кокетливо повёл плечом, старательно пряча широкую улыбку и весёлые огоньки в глазах. — Может, забыла? Или... Я почти уверен, что она взяла с собой в сумочку две бутылки красного полусладкого, — хихикнул Азирафаэль. В ответ на это финансист только тяжело вздохнул, кинув на кровать джинсы и свитер. Одним из достоинств дисциплинированного Гавриила было то, что он быстро собирался. Вот и сейчас не прошло ещё минуты, как он уже грузными шагами направлялся к прихожей, внимательно слушая список того, что нужно будет купить. — И ты не мог бы купить мне того зефира? — попросил юноша, трогательно заламывая брови. — Я тебе потом отдам деньги. Обув туфли, старший выпрямился во весь свой немаленький рост, вынуждая Азирафаэля смотреть на него снизу вверх, и с показательным раздражением закатил глаза. Но сладкоежка только улыбнулся в ответ, уже привыкший к нотациям брата, и незаметно скрестил пальцы за спиной. — Ладно, — фыркнул Гавриил, поправляя и без того идеальную причёску. — Скоро вернусь. Уже не пряча довольной улыбки от уха до уха, такой, что пухлые щёки чуть начали ныть, Азирафаэль помахал брату, закрывая за ним входную дверь. В прихожей ненадолго повис аромат ещё по-летнему яркой зелени, и юноша, вдохнув его поглубже, поспешил вернуться на кухню, чтобы незаметно посмотреть на то, как Гавриил величаво вышагивает по полупустому тротуару, уже затянутому туманными лондонскими сумерками. Младшему хотелось громко смеяться и прыгать на месте, звонко хлопая в ладоши, как маленькому ребёнку. Живая и искренняя, радость переполняла его. Отвернувшись от окна и прислонившись мягкими бёдрами к кухонной стойке, Азирафаэль с тёплым трепетом, который не в силах был заглушить, снова разблокировал смартфон. Когда он нажал на нужный диалог, в полумраке кухни яркий свет выхватил из темноты его широкую улыбку. “Готово. Будем ждать” Перед надвигающейся ночной грозой воздух наливался духотой. Несмотря на тяжёлое тепло вокруг, Вельзевул прятала подбородок в воротник тёмно-баклажановой кофты на замке, сердито хмурясь на тучи. Те недовольно взирали на хрупкую девушку в ответ со своей властной высоты. “С чего Кроули приспичило так много яблок?” — прожужжала она про себя. Её потёртые кроссовки шуршали по ещё сухому асфальту, над которым неутешительно нависали дымчато-синие облака. Сумерки немного рассеивались из-за яркого света уличных фонарей, и Вельзевул быстро проходила мимо них, торопясь как можно скорее вернуться домой. Промокнуть под дождём ей ещё не хватало для полного счастья. Редкие прохожие, встречавшиеся на улице, точно так же спешили, не обращая внимания ни на что вокруг: их занимали только тучи, словно небо в сетке провисало всё ниже своим немаленьким весом. Мог бы и съездить на своей Бентли, ядовито подумала Вельзевул, и эта мысль вызвала у неё новую вспышку злости. Вчера только намывал её до блеска у отцовского гаража, не переставая лыбиться во всё наглое лицо. По счастью, тот самый злосчастный магазин стоял недалеко от их многоквартирного дома. Небольшой, но твёрдо стоявший за счёт неплохой ежедневной выручки супермаркет находился почти на стыке двух кварталов — близкого к центральной части, где жили Шедвелл, Вельзевул и Кроули, и района с частными домами, чаще всего двухэтажными, с большими дворами и уютно-белыми заборами. Поэтому там всегда приятно пахло сладостью густой листвы, и девушке нравилось ходить именно туда. Злосчастным он теперь являлся потому, что в тот памятный день похода в бассейн именно там Вельзевул случайно наткнулась на Гавриила. Тупой качок, с которым они договорились сводить своих братцев, оказался не таким ужасным, как о нём всё это время думала ветеринар, и это её злило. До раздражённого жужжания она отчаянно цеплялась за его недостатки, но Гавриил был достаточно наивным, чтобы не замечать этого, и достаточно ловким, чтобы саркастично отвечать в том же тоне. Он был действительно интересным, и Вельзевул изо всех сил старалась о нём не думать, но чем больше старалась, тем хуже у неё выходило. За этими невесёлыми мыслями девушка достигла супермаркета. Красные буквы вывески неоново светились в сумраке, и она, невольно порадовавшись, облегчённо выдохнула, буквально взлетая по ступенькам к стеклянной двери. Мельком взглянула на налепленную на уровне глаз акцию на покупку конфет. “Азирафаэлю бы понравилось,” — фыркнула Вельзевул себе под нос, торопливо ныряя в почти слепяще освещённое помещение магазина. Что ж, один плюс от этих дурных братьев всё же был, и им всецело являлся Азирафаэль, милый солнечный ботаник с пухлыми щеками и нездорово странной любовью ко всему живому. Девушка действительно надеялась, что сможет свести его с Кроули, и ей до дрожи было интересно взглянуть на результат будущих усилий. Нужно только придумать что-то подходящее... На помощь Гавриила она особенно не надеялась. Этот придурок себе скорее голову сломает, пока додумается до чего-то дельного. Пройдя мимо стойки с шоколадками и одарив её тоскливым взглядом, Вельзевул направилась к отделу с фруктами. Нехорошее предчувствие захватило её, когда девушка в деталях вспомнила тот день, и оно каменно укрепилось, стоило ей поднять голову от носков грязных кроссовок. Кто бы сомневался. Гавриил точно таким же чуточку ошарашенным взглядом уставился на неё в ответ, глядя сверху вниз, и в руках он держал пакет с крупными апельсинами и бутылкой молока. Невольно Вельзевул быстро пробежалась по нему глазами, окидывая с ног до головы: сейчас парень был одет в простые джинсы, светлый свитер и расстёгнутую коричневую куртку и выглядел не так чопорно, как обычно одевался в институт. Что-то в нём было неуловимо домашнее, и от своих нелепых мыслей староста чуть залилась румянцем, поджав искусанные губы. Только причёска оставалась такой же безупречной. Он что, родился с такими волосами, говнюк? — Привет, — первым нашёлся Гавриил. Честно говоря, Вельзевул вообще не горела желанием с ним разговаривать, но они, вроде как, стали приятелями. Особенно после принятого решения свести своих братьев. — Угу, — буркнула девушка, проходя к стойке с деревянными коробками, в которых лежали фрукты. Взгляд она намеренно решила больше не поднимать, чтобы не было соблазна разглядывать немного неопрятного Гавриила: редкое зрелище. Она честно надеялась, что он забьёт на неё после такой грубости, но этому придурку было действительно всё равно. Вельзевул осталось отстранённо восхищаться удачному сочетанию его тупости и уверенности в себе. — Любишь яблоки? — немного неловко выпалил финансист, шурша своим пакетом с покупками. Девушка тщетно попыталась найти в его словах насмешку, но ничего не обнаружила. Её уставший разум буквально кричал о том, что нельзя поддерживать разговор, что лучше промолчать, как с пьяным дебилом на улице: потом не отвяжется. Но не успела она опомниться, как с собственных губ сорвалось: — Нет, Кроули их обожает. Я из-за него попёрлась в магазин. Гавриил как-то понимающе кивнул, хоть невысокая староста на него и не смотрела. Она опустила голову, упрямо избегая любого зрительного контакта, и делала вид, что тщательно выбирает яблоки. Внутри всё горело от злости, смущения и чего-то ещё, непонятного, как городские очертания в утреннем тумане. — Я пока ничего не придумал, — поделился вдруг Гавриил. Он давно закончил выбирать бананы и теперь просто стоял рядом, сверля взглядом её темноволосую взъерошенную макушку. Неужто ждал, невольно мелькнуло в голове девушки. Почему он ведёт себя так странно? Они даже ещё не друзья. — Я тоже, — неохотно призналась Вельзевул. — Напишу, когда появятся какие-нибудь идеи. Отобрав семь достаточно симпатичных зеленобоких фруктов, брюнетка отошла от стойки с коробками, складывая их в шелестящий мешочек. Прерывать разговор так резко, кажется, было невежливо, но ей было всё равно: нужно было поскорее вернуться домой, пока не начался дождь, дать пизды ленивому братцу, сбежать от этого невыносимо смущающего её парня ростом под два метра... Дел было невпроворот. — Ой, — воскликнул Гавриил, шумно хлопнув себя могучей ладонью по лбу. — Я сейчас. И, не дождавшись никакой реакции от Вельзевул, унёсся в отдел со сладостями. Девушка осталась одна. От неожиданности она растерянно захлопала ресницами, лихорадочно соображая, что делать дальше. Идеальным вариантом было бы сейчас просто спокойно удалиться на кассу и помчаться домой, выбросив из головы широкие плечи в коричневой простой куртке и тёмные ухоженные волосы. Сделав пару шагов к своей цели, Вельзевул снова застыла. Резко появившееся чувство нерешительности заставило её зло скрипнуть зубами. Уж что она ненавидела больше всего — чувствовать себя неуверенно. Узкие плечи её зло дрогнули, едва не задевая уши, и старосте с трудом удалось сдержать низкий недовольный рык, чтобы не напугать старенькую женщину, проходившую мимо с пакетом муки в сухих ладонях. Словно невидимая сила пригвоздила Вельзевул к месту, но она осталась ждать Гавриила, сама не понимая, зачем это делает. Вежливость была ей чужда, и всё же... К облегчению раздражённой ветеринара, парень не стал долго задерживаться. Он вышел буквально через секунд тридцать, сжимая одной рукой тяжёлый пакет, а другой — маленькую пачку зефира. Увидев, что Вельзевул всё ещё там, он широко улыбнулся, торопливо подходя ближе, и ей ничего не оставалось, кроме как сердито вздохнуть. — Азирафаэль попросил, — объяснил Гавриил, чуть выше приподнимая белую сладость, хотя его случайная спутница даже не стала ни о чём спрашивать. Они молча, не сговариваясь, двинулись к кассе, вытягивая из карманов деньги. Стараясь отвлечься на что-то нейтральное, Вельзевул задумчиво почесала подбородок, приподнимая наконец голову. — Любит сладости, да? — протянула она вслух, вынуждая футболиста тут же повернуться к ней, словно он только и ждал, когда она что-нибудь скажет. — Это можно будет как-нибудь обыграть... До тех пор, пока не дошла их очередь на кассе, ребята молчали, каждый погружённый в свои мысли. Только на одном они безмолвно сходились: невольно представляли своих братьев вместе. — Нужен пакет? — спросил Гавриила кассир, вынуждая того быстро вернуться с небес на землю. Парень ответил блистательной улыбкой. — Нет, спасибо, — отмахнулся он, ловко запихивая в свой слишком маленький пакет все купленные продукты. Глядя на то, как старательно он втискивает сверху ещё и пакетик зефира, Вельзевул приподняла левую бровь. — Ты уверен? — вырвалось у неё. Гавриил решительно кивнул, расправляя маленькие шуршащие ручки. — Не хочу распространять пластик, — важно ответил староста. — Ты в курсе, сколько он разлагается в природе? Чем меньше спрос, тем меньше его производят. Кассир, пробивающий яблоки, взглянул на него искоса, а Вельзевул закатила глаза. — В кого вы такие... Правильные оба? — проворчала она, протягивая деньги. — Ужасно просто. Я теперь правда сомневаюсь, уживётся ли Кроули с Азирафаэлем... — Уживётся, — неожиданно твёрдо заявил Гавриил. Учитывая то, что изначально он был категорически против этой идеи, это было так неожиданно, что Вельзевул и позабыла о том, как сильно её бесит финансист. Только вскинула голову, уставившись на него округлившимися глазами, и не подозревая, что со стороны выглядит очень мило, похожая на маленького лохматого совёнка. Настала очередь Гавриила смущённо отворачиваться. Пользуясь удивлением спутницы, он ловко отнял у неё её пакет с яблоками и двинулся к выходу из магазина такими широкими шагами, что девушке пришлось почти бежать следом. Не успела она возмутиться краже фруктов, как парень продолжил, и голос его был чуть громче от плохо скрываемого волнения. — Противоположности всё-таки притягиваются, — проговорил Гавриил, когда они вышли на улицу, в холодный фиолетово-синий сумрак. — Может, Азирафаэль наставит твоего братца-идиота на путь истинный. — Эй, — Вельзевул тут же больно ткнула его костяшками пальцев в плечо. — Только я могу называть Кроули идиотом. Тот промолчал, одарив её высокомерным взглядом, и всю дальнейшую дорогу они прошли молча. Вокруг скапливалась предгрозовая тишина, неожиданно уютная, когда кто-то хорошо знакомый шёл рядом, нарушая мрак звуком своих шагов. Насчёт яблок Вельзевул решила не спорить; на самом деле, оказалось даже приятно. Парни никогда не уделяли ей внимание и не ухаживали за ней, если были не навеселе, а Гавриил шёл с таким видом, будто так и надо, и ветеринару было спокойнее, когда его прямая широкая спина плавно плыла рядом. Пусть даже макушкой девушка едва доставала округлого мускулистого плеча. В кустах у перекрёстка, ярко освещённого чуть косым белым фонарём, стрекотала ночная живность. Вельзевул неуверенно повернулась, вспоминая, что именно здесь они разъехались в тот вечер, когда столкнулись на великах и решили покататься вместе. Она даже порадовалась, что тёплые сумерки надёжно скрывают её алые щёки: вся ситуация начала очень смущать старосту. Но чёртов Гавриил даже не подумал расходиться. Он только повернулся к ней в ответ с совершенно невозмутимым выражением лица. На самом деле внутри себя футболист тяжело дышал и изо всех сил обмахивался широким веером в надежде справиться с взволнованностью. — В какой стороне ваш дом? Отчаянно борясь с желанием громко материться на весь квартал и по-лягушачьи выпучить глаза, Вельзевул очень медленно вздохнула. — Там, — сказала она, махнув рукой направо. — Я тебя провожу, — тут же заявил парень, двинувшись в указанном направлении. — Уже поздно, не могу позволить девушке ходить одной. — Я и без тебя справлюсь, — возмущённо фыркнула упомянутая девушка, сердито меряя шагами улицу. — Всю жизнь тут живу. — Даже тебе не позволю, — не удержавшись, съязвил Гавриил. И это получилось так просто и естественно, что Вельзевул чуть не усмехнулась, мгновенно расслабившись. Такое ей было проще и понятнее, чем рыцарские ухаживания. Это скорее Азирафаэлю понравилось бы от её братца, а вот саму брюнетку такое поведение старшего из чудил ужасно напрягало. От непривычности и дискомфорта хотелось вопить, но когда Гавриил ядовито фыркал, можно было со спокойной душой материть его в ответ и не краснеть, смущённо опуская глаза. Не может же она ему в самом деле нравиться? Гладкие бока идеально вымытой Бентли едва не сверкали на вечернем солнце. Глубокая чернота в них могла бы поразить любого, даже того, кто в машинах не очень и разбирается. Идеальные плавные линии старинной модели, ничего лишнего и вместе с тем — эстетично так, что захватывало дух просто при взгляде на неё. Сколько силы и изящества было сокрыто в этом автомобиле! Восторг охватывал от одного лишь внешнего вида. А уж когда можно было сесть в аккуратный кожаный салон, запустить двигатель... Кроули души не чаял в своей новой ласточке. От почти детского ликования сердце чаще начинало биться в груди, как отбойный молоток. Он копил на неё уже два года, работая в автомастерской, откладывал деньги, всеми силами стараясь не покупать лишнего и стряхивать на сигареты и пиво у Вельзевул, и теперь мог видеть и ощущать результаты своих трудов. Права у него были уже как год; одержимый мечтой об автомобиле ещё с детства, Кроули получил водительское удостоверение, как только ему стукнуло семнадцать. Теперь он мог ездить, куда ему вздумается, и на какие угодно расстояния, чувствуя себя полноправным владельцем раритетного вида чернобокой красотки, и выглядеть намного круче в глазах потенциальных жертв своего обаяния. По правде говоря, этот пункт Кроули уже успел выполнить, подцепив очаровательного первокурсника и соблазнив его поездкой по вечернему Лондону. В этот вечер он намеревался провернуть то же самое, поэтому неспеша готовился, как только на часах пробило семь. Был приятный вечер субботы, прохладный и мягкий, словно сентябрь только сейчас вспомнил, что он вообще-то осенний месяц. И всё равно за окном царила дымка скорее романтическая, нежели мрачная. Парень с ухмылкой смотрелся в зеркало, старательно зачёсывая рыжие волосы, ещё немного влажные после душа. Только вчера им с Азирафаэлем удалось провернуть первую часть плана, окончательно открывая проект “свести Вельзевул и Дебиловриила быстро и безболезненно”. Отправляя недовольно надувшуюся сестрицу в магазин за яблоками, Кроули то и дело радостно хихикал под нос, возбуждённый донельзя, и крутился по квартире, не находя себе места. Какое же удовлетворение затопило его, когда парень осторожно выглянул в окно и увидел, что Гавриил проводил Вельзевул почти до калитки. Не удержавшись, он даже испустил победный клич, тут же заглушённый воплями недовольного отца. Нужно было придумать что-нибудь другое. Окрылённые успехом, Кроули и Азирафаэль ещё некоторое время переписывались об этом. Ботаник был просто счастлив узнать о том, что случилось между этими двумя, и в свою очередь радостно поделился тем, насколько задумчивым и смущённым вернулся домой его старший брат. При этом он не поленился наставить кучу восклицательных знаков, что заставило Кроули невольно рассмеяться. Уже после того, как он отбросил смартфон на смятую незаправленную постель, его снова молнией ударило осознание: как и в случае с телефонным номером, это был первый раз, когда парень долго с кем-то переписывался без какого-либо похотливого интереса и постоянных комплиментов. Эта мысль немного сбила его с толку, но он лишь повёл плечом и отвлёкся от неё сразу же. В груди наливалось яблоком на ветке приятное тепло, и ему подумалось даже, что с Азирафаэлем приятно и просто общаться. Застегнув матовые пуговицы тёмной рубашки, оставив парочку верхних свободно висеть, открывая взору смуглые острые ключицы, Кроули ещё раз поправил причёску. Огненно-рыжие вихры выглядели небрежно и вместе с тем ухоженно, и он остался очень доволен собой. В планах была ещё одна романтичная поездка по городу и последующее окончание вечера в тёплой постели с кем-нибудь доверчивым и очень симпатичным. Именно поэтому в бардачке Бентли уже покоилась пачка презервативов. Парень уже распихивал по карманам джинсов ключи от квартиры, машины, телефон и деньги — на всякий случай, как в комнату вошла Вельзевул. Как и всегда, бесцеремонно, даже не постучав, и прямо в кроссовках завалилась на постель, сверкая на брата мутными глазами. Кроули поморщился. Комната у него была необычная, но именно это и делало её такой похожей на своего хозяина. Большая кровать, вечно незастеленная, большой гардероб и даже отдельный комод — для его личных работ; на стенах висели плакаты групп (как и обожаемый “Queen” над кроватью) и эскизы костюмов. Набросками же был завален и письменный стол. Книжного шкафа не было, так как парень всерьёз недолюбливал литературу в принципе как явление, зато на полках, намертво прибитых к стенам отцом, стояли кучами музыкальные диски, коробки с нитками и тканью и растения. За ними он ухаживал исправно; после сестры это были единственные существа, о которых дизайнер заботился. Правда, иногда он на них от души кричал, надеясь, что это поможет им быстрее расти, а иногда и выливал свои проблемы, пока никто не видит. Вельзевул лениво покачивала ногой, сцепив руки в замок на животе, и Кроули не выдержал. — Чё тебе? — Едешь трахаться опять? — подозрительно спокойно спросила девушка. Он чуть прищурился, словно пытаясь змеёй залезть в её невозможную голову и понять, о чём она думает. — Тебя ебёт? Вельзевул даже не стала язвить, только промолчала, фыркнув себе под нос, и уставилась в обшарпанный потолок. Вся эта ситуация начала напрягать, и Кроули так и замер у зеркала с солнцезащитными очками в руках. — У меня к тебе просьба, — выдавила наконец сестра, и он даже как-то расслабился, выдохнул. Ну, в этом ничего страшного не было. — Когда ноги свои чёртовы с кровати стащишь, всё, что угодно. Пока он поправлял манжеты рубашки, закатывая их до локтя в стильной небрежности, ветеринар приподнялась-таки с постели и села нормально, спуская ноги. Подошвой кроссовка задела рулон ткани на полу. — Сможешь сначала отвезти Азирафаэля в библиотеку? — спросила она. — Ему нужно в Центральную, которая у площади. Транспорт сейчас сложно поймать. На самом деле, новости о том, что этот чокнутый ботаник решил закатиться в чёртову библиотеку в семь вечера в субботу, его не особо удивила. Достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, что он дрочит на запах книг вместо обычной порнушки. Не то чтобы Кроули хотелось вообще знать, на что он там дрочит. Гораздо больше его удивило то, что об этом просила сестра. — С каких пор ты такая добрая? — хмыкнул он, насмешливо изгибая бровь. Парень обернулся, чтобы видеть реакцию Вельзевул, и тут же примирительно вскинул ладони, когда увидел, что она замахивается подушкой. — Только не в голову, я тебя умоляю. Иначе сама лак покупать будешь. Уничижительно фыркнув, девушка кинула подушку, и та съездила ему по бедру. — Ну, — младшая почесала кончик носа. — Может, мы подружились. Он сам слишком стеснительный, чтобы попросить о помощи. Тем более тебя. Поправив воротник рубашки, Кроули отошёл-таки от зеркала и направился к выходу из комнаты. — Что значит “тем более тебя”? Доплетясь с ним до прихожей, Вельзевул скрестила руки на груди и презрительно фыркнула. — Потому что ты ебаный нахал. Я бы тебя тоже о помощи не попросила, не будь я, к сожалению, твоей сестрой. — Приехали, — с деланной обидой воскликнул Кроули, надевая чёрные кроссовки. — Вот так заботишься о сестре, а тебя вот так нахер посылают. Вельзевул показала ему язык, но потом вмиг стала серьёзной и чуть нахмурилась, внутренне напрягаясь: — Так ты его отвезёшь? Если он поторопится и этот злоебучий заучка не будет сидеть там до полуночи, то он может успеть и сделать одолжение, и потрахаться. Расклад был довольно выгоден даже несмотря на то, что Кроули не привык, вообще-то, никому помогать. Тут дело было другое: его попросила обычно всем недовольная и одинокая сестра, а Азирафаэль красиво улыбался. Почему бы и нет? Во взгляде Вельзевул появилась яркая надежда, но старший брат этого не заметил. Только дёрнул плечом, выражая своё неохотное, но согласие. В груди слабо загорелась какая-то лампочка. — Окей. Где они там живут? Мне на городскую свалку? — Они въехали в дом, где раньше жили Оукены, — хмыкнула Вельзевул. Она настолько была обрадована тем, что их с Гавриилом план шёл, как надо, что даже не заметила грубости. Незаметно девушка прикусила губу, чтобы не заулыбаться и не выдать себя. — Ладно, — кивнул Кроули, открывая дверь. — Скажи отцу, я буду поздно. И напиши задроту, чтоб выходил и ждал меня. Не дожидаясь ответа сестры, парень вышел на лестничную клетку, закрывая дверь, и не знал, что за ней в тёмной прихожей их квартиры Вельзевул радостно задрыгалась всем телом, потирая ладоши, как очень довольная муха. У него было время обдумать всё это, пока он тихонько спускался по лестнице со второго этажа. Вместо этого Кроули с абсолютно пустой головой смотрел на то, как медленно мигает лампочка под потолком. Почему он вообще согласился на это? Очевидно, ему легко будет найти приятную компанию на страстную ночь, но тратить время всё равно не хотелось. Но тут Кроули почему-то взял и согласился. Все разы, когда он помогал чужим людям за всю свою жизнь, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Или по пальцу. Чаще всего он был средним. На улице действительно царила замечательная погода, и ветер приятно овевал его голую шею, игриво забираясь под тёмную ткань рубашки. Загадочные вечерние сумерки сияли нежно-сиреневым. Кроули с лёгкой улыбкой на тонких губах расслабленно подошёл к калитке, свернув к отведённому под небольшую парковку месту. Там среди остальных машин, составленных в ровный ряд, стояла малышка Бентли. При взгляде на неё усмешка парня наполнилась почти отцовской нежностью. Он сел на водительское сиденье, любовно огладив руль, и запустил двигатель. С тихим рычанием, ведомая осторожной, но уверенной рукой, Бентли плавно выехала с парковки и стремительно набрала скорость на улице, ещё не освещённой фонарями. Страха не было; пока Кроули с наслаждением колесил по Лондону, сворачивая на перекрёстках к нужному дому, он ловко управлялся с ездой, позволяя себе иногда обгонять слишком медленные, по его мнению, машины. От вождения парень получал почти такое же удовольствие, как от секса, и всё время, пока он добирался до дома, в котором жили приезжие чудилы, с его лица не сходила острая азартная ухмылка. Бентли изящно затормозила у самой калитки двухэтажного дома. Из-за приоткрытого окна Кроули слышал шелест начинающей редеть листвы сладко пахнущих деревьев и, глубоко вдохнув полной грудью, расслабленно развалился на сиденье. Азирафаэля ещё не было видно. Небольшая дорожка перед домом и лужайка выглядели довольно ухоженно, лучше, чем у предыдущих владельцев; дизайнер отметил это мимоходом. Ему вдруг стало очень интересно взглянуть на родителей Гавриила и Азирафаэля. Пока он напряжённо думал над этим и над тем, что ещё им придумать такого в плане сводников, входная дверь приоткрылась. На крыльце появился полноватый юноша, в этот раз одетый более-менее прилично — белые свободные джинсы, рубашка и накинутая сверху светло-голубая джинсовка. В руках он сжимал уже знакомый рюкзак, украшенный значками, а белые кудряшки весело трепал усилившийся ветер. Увидев Бентли, Азирафаэль весь как-то встрепенулся и поспешил спуститься с крыльца, быстрым шагом пересекая небольшой дворик и приближаясь к калитке. Мельком Кроули лениво скользнул взглядом по его ногам и отстранённо заметил, что джинсы хоть и были довольно широкими, но белая ткань всё равно туго облегала пухлые бёдра. На пару секунд парню даже стало интересно, упругие они или слишком рыхлые? Выглядело в любом случае здорово, но он заставил себя встряхнуть головой и отвернуться к лобовому стеклу. Это же хренов ботаник. Его точно не рассматриваем. Дверца аккуратно приоткрылась, на что Кроули одобрительно хмыкнул. Вот уж кто точно будет осторожен с его красавицей. — Привет, — прощебетал Азирафаэль, торопливо усаживаясь на пассажирское сиденье. — Слушай, извини, пожалуйста, что так получилось. Я сразу сказал Вельзевул, что не нужно тебя напрягать, но она не стала меня слушать... С любопытством взглянув на его взволнованное пухлое лицо, дизайнер громко фыркнул, замечая, что яркий румянец был ботанику к лицу. — Во-первых, не части, — прервал он поток объяснений, щёлкая ключом зажигания. Вздрогнув, Азирафаэль торопливо полез пристёгиваться. — Во-вторых, здорово. В-третьих, мне не сложно. Бентли снова выехала на улицу, радостно кряхтя от набранной скорости. Литератор немного неуютно заёрзал, растерянно прижимая к груди пустой пока рюкзак для будущих драгоценных книг. — Спасибо тебе большое, — светло улыбнулся он. — Мне больше некого было просить. Кроули не привык, что его благодарят. А у Азирафаэля была на редкость искренняя, почти ангельская улыбка, и краем глаза, надеясь, что его не видно из-за тёмных очков, владелец машины смотрел на милые ямочки на мягких щёчках так долго, что едва не пропустил поворот. Поэтому резко вывернул руль, заставив юношу потешно выпучить глаза и вжаться в спинку сиденья. Ехали почти молча какое-то время. Когда автомобиль удивительно быстро достиг центральной части города с оживлённым движением, Азирафаэль облегчённо выдохнул, так как Кроули пришлось замереть на перекрёстке. Асфальт был освещён ярко-красным на тридцать долгих секунд. — Так это ты на неё так долго копил? — улыбнулся он, нервно поглядывая на водителя. Парень сначала недоумённо вскинул рыжие брови, и, резко смутившись, литератор опустил глаза на свои колени: — Мне Вельзевул сказала. — А-а-а, — неопределённо протянул Кроули. Он нервно сжал пальцы на кожаной обивке руля. Что-то во всём этом было странным, не давало покоя; вот на днях он подвозил красотку со второго курса, и всё время соблазнял её интересным разговором и уверенными улыбками. А тут словно что-то переклинило. Внутренний трепет парню решительно не нравился, и он нервозно облизнул пересохшие тонкие губы. В салоне какой-то необычный запах щекотал хищные ноздри, не давая сосредоточиться ни на чём основном. Он, вроде, хотел обсудить с ботаником Вельзевул и его ёбнутого братца? Странно. Мысли путались, будто их подгоняло громко стучащее сердце. — Она очень красивая, — продолжил Азирафаэль, словно и не замечая его заминки. Кроули чуть вздрогнул даже, невольно оборачиваясь к нему, но светло-небесные глаза юноши изучали салон, а мягкое добродушное лицо не скрывало восхищения. Бентли сразу стала очень важной частью жизни дизайнера, и множество знакомых уже отвесили комплименты раритетного вида чёрному автомобилю. Но ни у кого не получалось так просто и искренне, как у Азирафаэля. И почему-то Кроули стало так приятно, что он едва не улыбнулся, а внутри разливалось приятное тепло, как после стакана вкусного алкогольного коктейля. Светофор полыхнул зелёным, и парень как-то слишком резко ударил по газам, заставляя пассажира нервно дёрнуться, вцепившись в дверную ручку. Сам водитель недовольно чертыхнулся себе под нос почти шёпотом. — Спасибо, — выдавил он наконец, даже не пытаясь поворачивать голову в сторону литератора. Очень некстати вспомнился бассейн и то, что он говорил тогда по глупости и дебильной привычке подкатывать ко всем подряд; теперь парню стало почти стыдно. Он никогда, блять, не ощущал такого перед теми, к кому подкатывал. А Азирафаэль поглядывал в окно, всё ещё надёжно крепко держась пухлыми пальчиками за ручку двери. Мимо мелькали здания с яркими прямоугольниками горящих окон. Кроули открыл было рот, но тут же поджал губы, замолкая, не сказав ни слова. Они, вроде как, подружились? Будь сейчас слева от него любой из друзей дизайнера, он бы обязательно сказал о том, как классно и удобно подвозить на Бентли всяких милашек. Но говорить об этом Азирафаэлю почему-то было неправильно и неуютно. В таком молчании, немного напряжённом, они доехали почти до самого пункта назначения, слушая только свист ветра в приоткрытых окнах и шум города и проезжающих мимо машин. Непривычно нервничающий Кроули вдруг опомнился, прихлопнув ладонями по рулю, и криво усмехнулся. — Эй, так что насчёт наших придурков? У нас вроде получилось вчера? — Да, — лицо Азирафаэля снова осветилось, и причиной тому был вовсе не круг белого фонарного света. — Но у меня пока больше нет идей, извини. А у тебя? Он буквально кожей почувствовал пытливый взгляд зефирного задрота, и это заставило парня поёжиться. Что за хуйня происходит? — Через неделю будет большая вечеринка в честь посвящения в студенты, — вспомнил Кроули. И как он мог забыть о куче выпивки и источнике беспорядочных связей? — Двадцать пятого. Может, нам стоит столкнуть их там. Алкоголь — лучший помощник, — добавил он с привычной ему хитрой ухмылкой. Азирафаэль сокрушённо покачал головой, приподнимая брови. — Боюсь, не выйдет, — вздохнул он. — Гавриил ведь почти не пьёт. Хотя... — На посвяте пьют все, — отрезал Кроули, сворачивая к тротуару. Перед ними возвышалось красивое старинное здание Центральной библиотеки с резными колоннами и фигурными арками. — Приехали, ботан. Даже если юношу задело это обращение, он не подал виду. В глазах его заплясали восхищённые огоньки, так ярко, что владелец Бентли невольно залюбовался. Тут же себя, впрочем, одёрнув. “Он не в твоём, блять, вкусе,” — строго проговорил про себя Змий. — “Завали свою похотливую думалку. Может, хоть раз у тебя нормальный друг появился.” — Большое спасибо, — до зубовного скрежета вежливо выдохнул Азирафаэль, потянув ремень безопасности. Кроули потянулся и к своему, но книголюб вдруг быстро замотал головой: — Нет-нет, ты поезжай дальше. Я сам вернусь домой. Спасибо. Парню понадобилось несколько секунд, чтобы разобрать слова мямлящего сладкоежки, рассеянно перебирающего значки на рюкзаке. И ещё столько же, чтобы обработать информацию. — Но Вельзевул... — Всё хорошо, — негромко хмыкнул Азирафаэль. — У тебя же наверняка есть дела? Я возьму такси или что-то в этом роде. Не волнуйся. И ещё раз спасибо. Одарив его мягкой, немного печальной улыбкой, юноша сказал “Пока” и быстро покинул Бентли, аккуратно захлопывая за собой дверцу. Кроули наконец отцепил руки от своего ремня, возвращая их на руль, и задумчиво проводил взглядом невысокую пухлую фигуру, которая казалась ещё мягче в свете фонарей города и сентябрьских сумерек. В груди почти бушевало что-то тёплое и тягучее, как приторный мёд, и парень, поморщившись, снова запустил двигатель. Машина гладко сверкала чёрными боками в неоновом освещении Лондона, словно красуясь перед всеми, как на красной дорожке, и радостно урчала мотором, когда Кроули решал разогнаться выше допустимого. Красивый брюнет с медицинского факультета, сидевший на пассажирском сиденье, громко смеялся на резких поворотах, сходя с ума от скорости. Кроули смеялся в ответ, уверенно оглаживая его колено в синих узких брюках, но даже несмотря на то, что презервативы ему всё же пригодились, весь оставшийся вечер парень был необычно для себя задумчив. В рыжую голову лезли непрошеные мысли, и сколько бы он не отмахивался от них, ничего не помогало. Сентябрь холодал и темнел, сгущаясь вокруг Кроули и его странных раздумий, навлекая всё больше тумана внутри.