Изменить будущее

Гермиона проснулась рано на следующее утро, и остальные четыре кровати все еще были плотно закрыты балдахином. Девушка облегченно вздохнула, выскочила из-под оделяла и быстро направилась в ванную. Высушив голову заклинанием, которое успела выучить благодаря постоянному щебетанию Лаванды Браун, она покинула комнату и столкнулась с другими четырьмя девушками, которые оказались ее соседками. — Доброе утро, — поприветствовала их Гермиона, нервно одергивая рукав. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, я новенькая. Она огладывала девушек, но только одну из них она знала в лицо. Рыжие волосы, веснушки и бледная кожа напомнили ей о семействе Уизли, но ее глаза — эти изумрудные яркие глаза — выдавали Лили Эванс с головой. Вчера Гермиона встретила отца Гарри, а теперь стояла прямо перед его матерью. Из-за плеча Лили выглядывала девушка с красивыми округлыми формами, мышиного цвета волосами и милым круглым лицом. Грейнджер не была уверена, но, кажется, это была Алиса Смит, будущая Лонгботтом. Другие две девушки были близняшками и походил друг на друга как две капли воды. Обе были обладательницами выразительной азиатской внешности с точеными лицами, карими глазами и теплого оттенка кожей, а их волосы цвета вороного крыла завивались чуть пониже лопаток. Гермиона не могла отделаться от мысли, что уже видела их где-то. — Доброе утро. Мое имя Лили Эванс, и я староста школы в этом году. Приветствую тебя в Хогвартсе! Если будут какие-то вопросы, можешь смело обращаться ко мне, — промолвила Лили, по-доброму улыбнувшись. — Девушка слева от меня — Алиса Смит, а справа — Маджента и Фуксия Криггс. Мы единственные девушки с седьмого курса Гриффиндора. — Спасибо, приятно познакомиться со всеми вами. Вчера вечером я пришла довольно рано, и в комнате еще никого не было. — Мы заметили, что ты уже спишь, когда зашли в комнату. Должно быть, переводиться из одной школы в другую безумно утомительно, — засмеялась Фуксия. — Я трачу огромное количество времени, чтобы подготовиться к очередному учебному году в Хогвартсе после летних каникул. — Раньше мне приходилось еще добираться до острова Мэн, так что это занимало еще больше времени, — сказала Гермиона, почувствовав укол совести за то, что врала соседкам. — Если ты из Англии, то почему ходила в школу на острове Мэн? — поинтересовалась Алиса. — Ну, мы жили там, а потом переехали в Англию, когда мне было шесть лет, но к тому времени я уже была зарегистрирована как жительница острова, поэтому я просто начала свое обучение там. Я даже и не подозревала, что существуют другие магические школы вплоть до четвертого курса. — А почему ты перевелась? — накладывая макияж, спросила Маджента. — На школу было совершено нападение Пожирателей Смерти, но я не захотела прерывать обучение из-за этого, поэтому решила, что перевод будет оптимальным решением, и ничуть не жалею об этом. — Должно быть, это очень страшно. Я чистокровная волшебница, но меня ужасно пугает то, какими варварами могут быть подобные мне. Лили у нас маглорожденная, но она одна из самых способных учениц нашего курса! — произнесла Алиса, и Лили наградила ее ласковой улыбкой, но от Гермионы не скрылась знакомая грусть, промелькнувшая в ее зеленых глазах. Она прекрасно знала, каково это, когда тебя постоянно донимают из-за твоей родословной. — Я тоже маглорожденная, и понимаю, что ты чувствуешь, — произнесла Грейнджер, глядя на Лили. С минуту они смотрели друг на друга, беззвучно давая понять, что в случае чего будут готовы оказать поддержку. В этот самый момент Гермиона поняла, что в лице Лили обрела друга. Час спустя они покинули спальню и направились в Большой зал на завтрак. Гермиона не особо следила за разговором, в который были вовлечены четыре ее соседки, так как пыталась отыскать Мародеров. По правде говоря, она хотела бы наткнуться на них в компании Лили, чтобы проверить, на какой стадии находятся ее отношения с Поттером. По обрывкам разговоров она поняла, что встречаться те еще не начали. Более того, казалось, что Эванс ненавидит Джеймса, и близняшки Криггс постоянно изводили ее этим. Прибыв в Большой зал, Лили поочередно указала на каждого профессора, сидящего за профессорским столом, и объяснила, какие дисциплины ведет каждый из них. Кого-то Гермиона сразу узнала — профессоров Макгонагалл, Флитвика и Слагхорна, но одного профессора так и не нашла. Разумеется, за столом не было Снейпа, обычно сидящего рядом с Минервой, и для Гермионы эта картина выглядела какой-то незавершенной, неправильной. Старательно избавляясь от навязчивых мыслей о ее бывшем профессоре Зельеварения, Гермиона заняла место рядом с Алисой. — Я видела, ты сидела вчера за ужином с Мародерами? — Мародерами? — спросила Грейнджер, пытаясь выглядеть озадаченной. — Да, Джеймс Поттер и его друзья — Сириус Блэк, Римус Люпин и Питер Петтигрю. Этой четверке дали такое прозвище из-за того, что они постоянно кого-то разыгрывают. Джеймс — староста школы и фанат Лили №1, — рассмеялась Алиса. — Я слышала, как Фуксия и Маджента говорили о нем с Лили этим утром, так в чем же дело? — Джеймс по уши влюблен в Эванс, он постоянно зовет ее на свидания, вот уже на протяжении многих лет! Но она всегда отвечает ему отказом, ни разу не согласилась. Она всегда вспыхивает и злится, когда он подходит, но близняшки уверены, что он ей на самом деле нравится. Я в этом не уверена, а Лили все отрицает, хотя мне кажется, что она не против такого внимания. Так странно — как только Алиса перестала говорить о Мародерах, они сразу объявились и прошествовали через Большой зал, слегка взъерошенные и уставшие на вид. Она сидела довольно далеко от неразлучной четверки, поэтому они не могли ее заметить, что дало ей прекрасную возможность пристально за ними понаблюдать. Джеймс был образцовым лидером и заводилой; почти что можно было заметить невидимую корону важности у него на голове. Сириус вовсю играл партию «плохого парня», и Гермиона закатила глаза, остановив взгляд на кучке девчонок, смотрящих в сторону Блэка и глупо хихикающих. Гермиона не могла не улыбнуться, бросив взгляд на Римуса. Присмотревшись еще сильнее, она смогла разглядеть в нем тридцатипятилетнего мужчину, который стоял перед их классом несколько лет назад — все та же слегка потертая одежда, только шрамы на лице более свежие, но в остальном он ничуть не изменился. Однако отвести взор она не могла именно от Питера. Слегка на крысу он все же походил, но в общем и целом это был совершенно другой человек. Гермиона запомнила его как крысоподобного мужчину, но в этом времени он был всего лишь слегка пухлым мальчишкой с маленькими глазами и бесцветными светлыми волосами. Как мог этот парень превратиться в того, кем он в итоге стал? Что стало причиной таких перемен? Она понаблюдала за ним еще немного, проследив за тем, как Петтигрю садится подле Джеймса, опять отметив, как сильно он не вписывается. Как будто он был частью компании, но в то же время не был. Нахмурившись, Гермиона отвела взгляд. Могло ли предательство Питера быть связано с невероятным желанием отомстить за пережитую боль? Профессор Макгонагалл протянула ей расписание и поспешно удалилась, взмахнув подолом своей мантии. Гермиона уставилась на нее с открытым ртом. Так вот от кого Снейп научился своему фирменному движению! Следующие несколько минут девочки сравнивали свои расписания, и шла на свой первый урок Гермиона уже в полной уверенности, что хотя бы одна из ее соседок будет также присутствовать в классе на каждом из ее занятий. Они вовремя подоспели к классу Защиты от Темных Искусств, и Гермиона тихо стояла, облокотившись о стену и наблюдая за студентами Слизерина, которые начали подтягиваться к классу. Она не сразу поняла, кто возглавляет их процессию. — И почему это всегда Малфой? — пробубнила гриффиндорка себе под нос, разглядывая блондина, стоявшего посреди группа слизеринцев. Люциус в молодости был точной копией Драко, и единственной их отличительной чертой были длинные волосы Малфоя-старшего. Она посмотрела на человека, стоявшего позади всей компании, и начала разглядывать того, кого прекрасно знала. Несмотря на то, что ему было лишь семнадцать лет, Северус Снейп все равно заставил ее испытать все те эмоции, которые она чувствовала на протяжении всех этих лет. Было что-то притягивающее в его черных глазах, но и что-то отталкивающее. Этот человек был сплошной загадкой, и она сразу же ощутила невидимую связь с ним. Да и могло ли быть иначе? Она знала его привычки, его манеру варить зелья, да она даже копировала некоторые его навыки. Гермиона уставилась на книгу, которую Снейп достал из своей сумки — ту самую, которую использовал Гарри на шестом году обучения. Она была уверена, что, полистав этот учебник, на одной из страниц точно обнаружила бы заклинание Сектумсемпра с пометкой «от врагов». — Остерегайся слизеринцев, Гермиона, ничего хорошего ждать от этого факультета не приходится. Поверь мне, я знаю, — произнес Сириус, внезапно появившись рядом с ней. Девушка так увлеченно разглядывала представителей змеиного факультета, что не заметила, как он подошел. — И откуда же ты знаешь? — поинтересовалась она. — Я единственный член моей семьи, которого не распределили на Слизерин, и я совершенно не разделяю ценностей моих родственников. Вон там стоит моя сумасшедшая кузина Беллатрикс, и мы с ней два абсолютно разных человека. — Как только он произнес ее имя, Гермиона содрогнулась. Ей не пришлось выискивать ее в толпе — вот она, стоит рядом с Родольфусом Лестрейнджем со слегка приглаженными бешеными кудрями. Ведьма, которая приставила палочку к ее горлу, оставила пожизненную надпись «грязнокровка» на ее руке. Гермиона все еще могла ощущать ее пальцы, плотно сжимающие шею, и холод металла, прижатого к горлу. Девушка отвернулась от Беллатрикс и взглянула на Сириуса, который осторожно наблюдал за ней. — Эй, ты в порядке? Ты как-то побледнела. — Да, прости, голова закружилась. — Она сжала руки в кулаки, чтобы скрыть дрожь в пальцах, вызванную страхом. Они прошли в класс, и Гермиона с тяжело вздохнула — вся комната была увешана портретами красивой волшебницы-блондинки. Она опустилась на стул рядом с Лили, в то время как профессор прошествовала к столу. — Меня зовут Вайолет Кингстон. Я знаю, что вы ожидали увидеть профессора Дьювери, но, к большому сожалению, ему пришлось покинуть Хогвартс в связи с трагедией в семье. Поэтому обучать вас в этом году буду я. — Гермиона застонала и еще сильнее вжалась в стул. Ее не покидало ощущение, что вот-вот повторится второй курс с Локхартом. Единственным различием между двумя профессорами Защиты от Темных Искусств было отсутствие комментария о пятикратной победе в конкурсе за самую ослепительную улыбку. — Так как я не знаю никого из вас, я разобью вас на пары в случайном порядке, так что попрошу каждого собрать вещи и переместиться в заднюю часть класса. — Ученики возмущенно застонали, медленно поднимаясь с мест с сумками в руках. Как только все выстроились в ряд, профессор Кингстон начала зачитывать список. — Мистер Люпин и мистер Снейп. — Мистер Петтигрю и мисс Блэк. — Мистер Блэк и мистер Лестрейндж. — Мистер Поттер и мисс Эванс. — Мистер Лонгботтом и мисс Ф. Криггс. — Мисс М. Криггс и мисс Смит. Профессор Кингстон продолжила оглашать имена, и группа учеников начала потихоньку рассасываться. Гермиона взглянула на угрюмого блондина, который все еще стоял неподалеку от нее. Профессору не нужно было даже называть его имя, так как гриффиндорка уже знала, кого назначили ей в пару. — Мисс Грейнджер и мистер Малфой, — ни один из них не посмотрел на другого, и они опустились за стол в полном молчании. — Следующие несколько недель мы будем изучать оборотней. Итак, кто может сказать, какова разница между оборотнем и анимагом? — рука Гермионы тут же взмыла к потолку. — Мисс Грейнджер? — Анимагом может стать любой человек, и они могут по своему желанию превращаться в животное и обратно в человека. Оборотни же не могут похвастаться такой привилегией. Их обращение происходит раз в двадцать восемь дней в полнолуние. — Прекрасное объяснение, мисс Грейнджер, пять очков Гриффиндору. А теперь, пока мы не углубились в данную тему, мне хотелось бы узнать, что вы знаете об оборотнях. Кто-то хочет начать? И опять рука Гермиону тянется к вверх. Профессор Кингстон выждала несколько секунд, прежде чем позволить ей ответить. — Это распространенное заблуждение — считать, что оборотни смертельно опасны даже в человеческом обличии. На самом деле, они могут навредить только в день полнолуния. В эту ночь они превращаются в ужасного зверя, который является заложником своего собственного разума. В таком состоянии они ничего не могут сделать, волк берет верх над человеческой стороной и выворачивает ее наизнанку. В остальное же время оборотень — это совершенно обычный человек, как мы с Вами, абсолютно адекватный индивид, только его органы чувств работают чуть лучше человеческих. Например, у них прекрасное зрение, они видят дальше и способны различать детали, скрытые от глаз людей. Обоняние у них также развито лучше, а некоторые оборотни могут полюбить вкус сырого мяса. Если человека укусит оборотень не в полнолуние, то его жертва испытает на себе лишь небольшие изменения, такие как пристрастие к сырому мясу или улучшенное зрение. Я также недавно узнала, что настоящий оборотень не передает соответствующий ген своим потомкам, то есть его дети будут абсолютно здоровыми, без проявления каких-либо симптомов. Более того, гораздо более вероятно, что укусам оборотня будут подвержены именно маленькие дети, потому что они кажутся более легкой добычей, и, по всей видимости, их кровь гораздо вкуснее. — Мисс Грейнджер… Откуда Вам столько известно об оборотнях? Даже я не знала, что оборотни могут размножаться. — Понимаете, я знаю одного оборотня, и он действительно хороший человек. Его состояние оказало большое влияние на его жизнь, но недавно у него родился сын, у которого не обнаружили никаких симптомов ликантропии — совершенно здоровый ребенок. А еще старшего брата моего лучшего друга также покусал оборотень, но не в полнолуние, поэтому теперь он лишь стал отдавать предпочтение сырому мясу. Ах да, я бы посоветовала вам не выть в сторону оборотня в полнолуние, только если у вас рядом не окажется гиппогрифа, а то так вдруг выйдет, что волк помчится за вами в попытках растерзать вас в клочья. — А ты что, делала это? — спросил шокированный Римус. — Да, и это не самый опасный опыт в моей жизни, но он определенно занимает почетное место в моей коллекции, — хихикнула Гермиона, на что все уставились на девушку, онемев от удивления. — В каких еще передрягах ты успела побывать? — спросил Снейп. Гермиона оглянулась на него, и перед ее глазами пронеслись семь крестражей, а рука невольно потянулась к шраму на шее. — А это как раз то, что известно мне, а тебе предстоит узнать, — ответила она. После этого остаток урока пролетел довольно быстро, и вот она уже сидит на следующем уроке. Зелья, на которых ей в пару достался Северус Снейп. Они должны были сварить напиток живой смерти, и к концу урока их зелье оказалось лучшим, благодаря чему каждый заработал по несколько баллов. После Зелий была Трансфигурация, где студенты учились превращать мебель в животных. Не приложив особых усилий, Гермиона быстро превратила свою парту в ворону, а затем обратно, два раза подряд. Она была единственной в классе, которой удалось это сделать. К тому моменту, когда начался урок Заклинаний, она уже успела создать себе репутацию, и когда гриффиндорка перенесла перо на стол профессора Флитвика с первой попытки, только он этому и удивился. — Гермиона, в чем дело? — спросил Джеймс. — Ты блестяще справилась как с заклинанием перемещения, так и с одним из самых сложных заклинаний по Трансфигурации буквально с первой попытки. — Я изучала эти чары в моей прошлой школе на шестом курсе, — ответила девушка, что, в принципе, было правдой. Тогда ей первой удалось превратить свою парту в ворону, и повторить ее успех смог лишь Блейз Забини. — Черт, боюсь представить, каким сложным должен был оказаться твой седьмой курс, если вас такому учили на шестом, это же просто смешно, — заметил Питер. — Я не смог справиться ни с одним из этих заклинаний. — Тебе всего лишь надо поработать над произношением, повторить движение палочки, и у тебя получится гораздо лучше, — сказала Гермиона и улыбнулась, когда Питер поблагодарил ее. Во второй раз ей удалось завести друзей гораздо быстрее, чем в те далекие времена, когда она была на первом курсе. С этими мыслями она поспешила за Мародерами в сторону гостиной Гриффиндора.