Изменить будущее

Этот день наконец-то настал. Наконец-то состоится бал, приготовления к которому шли уже целый месяц. Но Гермиона, стоя в эту минуту перед зеркалом, совсем не чувствовала себя принцессой, как несколько лет назад, собираясь на Святочный бал. Очень многое изменилось, и следы на теле служили горьким напоминанием обо всех произошедших с ней ужасах. Девушка легонько дотронулась пальцами до шрама на шее, оставленного острым кинжалом Беллатрикс. Заперев дверь в комнату, она сняла с себя одежду и осталась в одном нижнем белье. Мурашки невольно побежали по спине, пока Гермиона медленно разглядывала в зеркало свою фигуру. Сняв в себя действие заклинания, она вновь могла видеть все свои шрамы. Короткая отметина на груди — напоминание о той роковой ночи в Министерстве Магии и схватке с Пожирателями в надежде спасти Пророчество. Заклинание Долохова оказалось более опасным, чем она думала, и ей пришлось все лето давиться разными зельями, чтобы прекратить его отравляющее действие. В конце концов, это сработало, но шрамы остались. Под глазами у Гермионы запали темные круги, а кости сильно выступали из-под кожи, хотя девушка уже давно питалась нормально. Волосы истощились, и она все еще выглядела очень тощей, а ожоги, доставшиеся ей после взлома банковской ячейки Лестрейнджей, все еще не исцелились. Не в силах больше смотреть на свое отражение, Гермиона взмахнула палочкой, заново наложив на себя заклинание маскировки. Шрамы и ожоги тут же пропали, но вот чувство опустошенности и беспомощности вместе с ними не исчезло. Сидя на краю ванной, Грейнджер вспоминала, как три года назад собиралась на бал с помощью Лаванды и Парвати. Подруги не знали, кто пригласил ее, но все равно были счастливы наконец-то принарядить ее и наложить макияж. Тогда Гермиона действительно почувствовала себя красивой и постоянно ловила на себе любопытные взгляды, спускаясь по лестнице, ведущей к Большому Залу, нервно и смущенно, но все же грациозно. Она слышала, как сокурсники увлеченно перешептывались, и их удивленные и слегка шокированные голоса эхом проносились у нее в голове даже сейчас. Даже Рону не удалось разрушить магию того вечера. Виктор то и дело повторял ей, насколько восхитительно она выглядела, и даже некоторые сокурсники поглядывали в ее сторону с неприкрытым интересом. В тот день она превратилась из серой мыши-заучки Грейнджер в прекрасную девушку-магнит всеобщего внимания. Сейчас все было по-другому; она находилась в прошлом вместе с Лили и Мародерами. Сейчас перед ней висело красивое бальное платье, намного более «взрослое», чем в прошлый раз, а на танцах она собиралась появиться рука об руку не с известным игроком в квиддич, а с Драко Малфоем. Одна эта мысль вызвала непроизвольную улыбку. По правде, Драко всегда был полной задницей, и если бы в 15 лет Гермионе сказали, что она будет танцевать именно с ним, скорее всего, она бы лишь сморщила нос, закатила глаза и тактично отвергла бы такую вероятность. Тем не менее, сейчас перспектива провести этот вечер с чистокровным блондином вызывала танец бабочек в животе. Так странно, как быстро все переменилось. Девушка включила душ, и теплая вода подействовала на нее успокаивающе, сразу же унеся с собой все тревожные мысли. Гермиона твердо решила, что этой ночью она не будет думать о крестражах, войне или Волдеморте. Эта ночь будет особенной. — Не могу поверить, как быстро пронеслись эти недели! — в голосе Лили сквозило волнение. По ее лицу явно можно было понять, что она в предвкушении вечера. — Я помню, как обсуждала эту идею с Джеймсом, надеясь, что он поддержит ее, — добавила она, нанося на лицо подруги слой тональника. Гермиона улыбнулась, но ничего не ответила, Прошло уже три недели с того дня, как Грюм уничтожил чашу Хаффлпафф, и они до сих пор не смогли даже близко подобраться к медальону Слизерина. Он как будто растворился в воздухе. Гермиона знала точную дату, когда Волдеморт поместил его в пещеру, и ее отнюдь не прельщала идея ждать еще пару лет, пока это произойдет. Слишком много людей может пострадать, если они будут сидеть все это время на месте, ничего не предпринимая, и ее сильно волновало то, что они не могут обнаружить точное местонахождение медальона в этом временном отрезке. — Гермиона, пожалуйста, перестань думать обо всех тревогах внешнего мира, сосредоточься на сегодняшнем вечере, — попыталась вразумить ее подруга, замазывая шрам на ее шее. — Откуда ты узнала, о чем я думаю? — удивилась Грейнджер, на что Лили лишь улыбнулась. — У тебя есть небольшие морщинки на лице, и они проявляются только тогда, когда ты о чем-то переживаешь. Причин для стресса у тебя сейчас две: война и сегодняшние танцы, и танцы я вычеркнула довольно быстро, — объяснила она. Гермиона понимающе кивнула, но ее мысли были заняты еще одной проблемой — им с Драко все еще предстояло рассказать друзьям о том, какое будущее их ждет на самом деле. — Ага, потому что перспектива танцевать с Драко меня ну совсем не волнует! — немного дрожащим голосом произнесла она в ответ. — Вы такие милые вместе! Ты ведь знаешь, что нравишься ему? — Что? — Грейнджер слегка нахмурилась, но вообще-то это действительно было логично. Его постоянная забота, приглашение на бал… Он даже признал, что она привлекательна! И почему эти мысли до сих пор ни разу ее не посещали? — Не могу поверить, то ты ни разу об этом не подумала, — рассмеялась Эванс. — У него же все на лице написано, это невероятно мило! — Обязательно передам ему, что ты считаешь его милым, — поддела ее Гермиона. — Делай что хочешь, но теперь серьезно — ты действительно ему нравишься, и, как мне кажется, уже довольно давно. Но вопрос в другом — нравится ли тебе Драко? Гермиона потупила взгляд. Этот вопрос она задавала самой себе уже довольно давно, с тех пор, как Малфой побывал в плену у Волдеморта. Она пыталась убедить себя в том, что влюбляться сейчас было не лучшее время, что ей стоит сфокусироваться на задании, но каждый раз мысли о Драко находили брешь в этой стене, и взгляд его пронзительных серых глаз постоянно так и маячил у нее перед глазами. — Кажется, да, — наконец, пролепетала она, чем вызвала у Лили невероятный восторг. — Я знала! — послышался в ответ ее шепот. В глубине души она уже давно призналась себе в этом, но, высказав все вслух, окончательно удостоверилась. Драко Малфой ей и вправду нравился.

***

Платье было ужасной идеей. Гермиона думала об этом, когда, спускаясь к Большому Залу, чувствовала на себе десятки взглядов, прямо как несколько лет назад перед Святочным балом. Тогда ей льстило подобное внимание, но сейчас ей почему-то хотелось запереться в спальне, натянуть самую некрасивую пижаму и проваляться весь вечер в кровати с любимой книгой. Возможно, во всем был виноват цвет платья — все-таки, не часто увидишь гриффиндорку, отдавшую предпочтение цвету Слизерина. Ухватившись за перила, она нервно оглядывалась по сторонам. Вскоре она заметила Драко, который, прислонившись к стене, пытался успокоить заметно встревоженного Северуса, которому довольно шла его черная мантия — простая, но элегантная. Рядом стояли Люциус с Нарциссой. На девушке было великолепное светло-голубое платье, усыпанное маленькими кристалликами, похожими на крошечные снежинки. Она и впрямь выглядела как Снежная королева. Немного в стороне стояла ее сестра: Беллатрикс была ее полной противоположностью. Облегающее черное шелковое платье с кожаным корсетом и умеренным вырезом, на удивление, очень ей шло. Гермиона тут же подумала, что оно вполне могло бы стать свадебным платьем Беллатрикс. Первым гриффиндорку заметил Родольфус, и она с удовольствием заметила, как его глаза немного расширились. Он тряхнул Драко за плечо, и тот, нахмурившись, проследил за его взглядом, после чего у него в буквальном смысле отвисла челюсть. Снейп, следивший за всем происходящим, ехидно ухмыльнулся. — Увидимся внутри, Лили! — шепнула подруге Гермиона, и та, кивнув, направилась вместе с Алисой в сторону зала. — Мух ловим, Малфой? — послышался весьма самодовольный голос Грейнджер, которая не спеша подошла к группе слизеринцев. — Мух? — обескураженно откликнулся он. — Магловская поговорка, — пояснила девушка, и он рассеянно кивнул, явно все еще не понимая, о чем идет речь. — А ты неплохо над собой поколдовала, Грейнджер, — произнес Драко, наконец, вернув самообладание, на что Гермиона тут же закатила глаза. — Боже, Драко, как можно было такое ляпнуть! Гермиона, извини, обещаю привить своему сыну лучшие манеры, — попыталась сгладить ситуацию Нарцисса, неодобрительно качая головой. — Удачи тебе с этим, мамуля. Это папуля обучил меня всему, что я знаю сам, — Малфой подмигнул Гермионе, и та расплылась в улыбке. — Значит, ты обречена, — поддержала шутку Беллатрикс. — Ну да ладно, это все, конечно, очень весело, но, может, нам стоит продолжить разговор внутри? — все согласно закивали, и группа направилась в сторону входа в Большой зал. Стоило им зайти, как Гермиона тут же замерла от неподдельного восхищения — зал был украшен просто великолепно: с потолка крупными хлопьями падал снег, сливаясь со звездами на темном ночном небеса, а в каждом углу танцпола высились огромные ледяные статуи животных каждого факультета — змея Слизерина, барсук Хаффлпафф, орел Рейвенкло и лев Гриффиндора. По всей видимости, они достигали по меньшей мере трех метров в высоту и были заколдованы так, чтобы не таять. Позади этих скульптур располагался стол со всевозможными лакомствами, начиная со сдобных котелков и заканчивая тыквенным пирогом. Тут же стояли чаши с тыквенным соком и пуншем. Перед столом уже собралась изрядная очередь из студентов, желающих отведать сладости, заботливо приготовленные домашними эльфами. — Здесь так красиво! — донесся до Гермионы восторженный шепот Нарциссы. — Согласен. Но вы бы видели, как был украшен этот зал на Святочном балу! Флитвик тогда превзошел все мои ожидания, — сказал Драко, осматривая комнату. — Потанцуем? — Ну, даже не знаю… Я все еще помню опечаленный вид Пэнси Паркинсон, когда она рассказывала Милисенте Булстроуд о том, как сильно у нее болели ноги после танцев с тобой! — поддела Драко Гермиона, и тот тут же вспыхнул, а позади них группа слизеринцев взорвалась смехом. — Топай, Грейнджер, — раздраженно прорычал парень, толкая девушку в сторону танцпола. — Жестоко, верно? — ухмыльнулась гриффиндорка. Драко в это время положил руку ей на талию, и они начали медленно двигаться в такт музыке. — Очень даже, — все еще хмурясь, ответил он, но Гермиона могла видеть по его лицу, что его недовольство по большей мере напускное. Но все же она выдохнула с облегчением, когда после пары кругов по танцполу пальцы на ее ногах ни разу не подверглись атаке. — А теперь ответь мне, Грейнджер, где ты научилась танцевать? — На уроках по танцам от профессора Макгонагалл на четвертом курсе, — хихикнула она в ответ. — Невилл тоже горел желанием отточить свои навыки, так что мы с ним заключили взаимовыгодный тайный пакт — практиковаться вместе и никому об этом ни слова. К тому же, я не хотела опозориться перед Виктором. — Да, в этом определенно есть логика, — сказал Драко. — А меня обучили еще ребенком — танцевальные навыки входят в обязательную программу для детей волшебных семей. — У тебя в детстве были уроки по танцам?! — удивленно вскинула брови гриффиндорка. — Да, я же говорю, это обязательная часть воспитательного процесса в чистокровных семьях. — А что еще входит в этот процесс? — покружившись на месте, спросила Гермиона. Драко усмехнулся: — Бальные танцы, этикет, учение о происхождении семьи и ее наследии, а для женщин еще и основы вышивания. — Гермиона даже слегка приоткрыла рот от изумления, уставившись на парня. — Ты шутишь что ли? — тот в ответ лишь покачал головой, и девушка тщетно пыталась найти в выражении его лица хоть незначительный признак того, что он врет. — Я серьезно, Грейнджер, мы правда были обязаны обучаться всем этим вещам, и плюс к этому еще основы магии и техники обращения с волшебной палочкой. В большинстве чистокровных семей с ранних лет также обучают полетам на метле и истории Волшебного мира. — Как это по-викториански, — пробормотала Гермиона, все еще пытаясь переварить его слова. — Ээээ, по-викториански? — опять ничего не понимая, поинтересовался Малфой. — Да, так говорят, когда имеют в виду Викторианскую эпоху — время правления королевы Виктории. Сейчас мы живем в Елизаветинскую эру, — начала объяснять девушка. — Викторианская эпоха знаменита тем, что началась индустриализация, появились фабрики, заводы, в общем — начало новой эры цивилизации. Также начались процессы урбанизации — переселения людей из сел и деревень в города. У представителей богатых семей тогда также было принято с раннего возраста обучать детей истории их семей, вышиванию, фехтованию, основам грамоты, верховой езде и все в этом духе. Это очень похоже на то, как растили вас. — Согласен. А когда, ты говоришь, была Викторианская эпоха? — Примерно с 1837 по 1901, — пояснила Гермиона. — Вполне логично — многие чистокровки воспитывают своих детей так же, как их когда-то растили их родители. — Это довольно старомодно, не находишь? Драко вновь кивнул, и тут музыка начала меняться, темп ускорился, и они постепенно начали двигаться ей в такт. Вскоре они совсем перестали разговаривать и просто наслаждались танцами. По мере того, как все новые пары выходили на танцпол, становилось тесновато, и вскоре Драко и Гермиона решили, что пора бы и им присоединиться ко всем, кто с явным наслаждением поглощал бесконечные запасы сладостей у дальнего стола. Протискиваясь сквозь толпу, они вскоре нашли себе место за столом и плюхнулись на скамейку, пытаясь восстановить дыхание. — Еда выглядит просто потрясающе, эльфы, несомненно, очень постарались, — произнесла Гермиона, накладывая себе на тарелку все, до чего могла дотянуться. Драко же решил тактично промолчать, надеясь избежать очередной волны неодобрения основателя клуба Г.А.В.Н.Э. — Хочешь, я принесу пунш? — поинтересовался он, указывая на чаши. — Да, а какие там вкусы? — Виноград, яблоко и тропический микс, — прищурившись, прочитал он этикетки. — Думаешь, это Эванс выбирала? — Скорее всего. Мне виноградный, пожалуйста. — Малфой кивнул и налил два бокала, совершенно не подозревая, что в чаше находился далеко не обычный пунш. На самом деле, в чаше, помимо сладкого напитка, находились еще три весьма своеобразных ингредиента: алкоголь, зелье, маскирующее наличие алкоголя, и зелье, вызывающее у человека страстное желание продолжать пить пунш. Сидя за столом, гриффиндорка начала выискивать в толпе веселящихся школьников своих друзей. Лили и Джеймс танцевали в стороне ото всех, не отрывая друг от друга влюбленных взглядов. Гермиона чувствовала небольшую долю вины за то, что это по ее инициативе они сошлись немного раньше, чем должны были, но все равно это стоило того. Рядом с ними танцевал Сириус с какой-то девушкой — она была довольно симпатичной, но Гермиона сразу же поняла причину, по которой Блэк пригласил именно ее. Интересно, как долго он еще будет пялиться на эту самую причину? Кажется, ее глаза находятся немного выше. Римус с Питером сидели неподалеку и были увлечены разговором с двумя пятикурсниками с Хаффлпафф. — Вроде бы все наслаждаются вечером, — заметил Драко, допивая свой стакан пунша. — Принести еще? Гермиона кивнула и стала опять рассматривать танцующие пары. Первыми ей на глаза попались Алиса с Фрэнком, которые, судя по всему, двигались под какую-то свою музыку, совершенно не попадая в такт. Но самое удивительное было то, что их это совершенно не волновало. Да, если бы можно было изменить всего лишь одну вещь в прошлом, Гермиона безо всяких колебаний выбрала бы судьбу этих двоих. Неважно, остались бы они в итоге живы или мертвы, главное — избавить их от ужасной участи провести остаток жизни в рабстве собственного слабоумия. Если уж и выбирать, то героическая смерть была более предпочтительным вариантом. Рядом с ними танцевали Люциус с Нарциссой. При одном взгляде на эту пару аристократов Гермиона невольно улыбнулась — было странно видеть их такими расслабленными. Они всегда были такими сдержанными, контролирующими все свои эмоции, что было довольно странно видеть, как они смеются, танцуют и по-настоящему веселятся. Гермиона искренне надеялась, что ради Драко они будут продолжать в том же духе. Она продолжила незаметно наблюдать за происходящим в Большом зале. Все эти улыбающиеся лица вскоре напомнили ей о доме. Гермиона скучала — по родным, по друзьям. Случись это все в будущем, сейчас она сидела бы в компании Луны и Джинни, а затем пошла бы танцевать с Гарри, Роном, Невиллом, Симусом и Дином. На рождественские каникулы они бы все вместе отправились гостить к Уизли. Но сейчас все было не так, и вместо нескольких рыжеволосых друзей ей было суждено провести этот вечер с блондином. Драко вернулся, держа в руке два бокала, и они обменялись еще несколькими фразами, доедая остатки сладостей на тарелках. Когда и второй бокал пунша был осушен, они решили присоединиться к друзьям на танцполе. На этот раз музыка была быстрой, ритмичной. Гермиона, уже чувствуя действие пунша, наконец-то полностью расслабилась. В конце концов, это первая ночь за многие месяцы, когда она могла наконец-то распустить волосы, плясать до упаду, веселиться и не думать о надвигающейся войне и возможных смертях своих близких. Сейчас ее не волновало ничего кроме этого прекрасного вечера и не менее прекрасного партнера по танцам — девушка взяла Драко за руку, и они вместе продолжили прыгать под музыку, то и дело натыкаясь на других (в той же степени радостных) сокурсников. Ночь постепенно близилась к концу — изрядная доля алкоголя в пунше все-таки возымела должный эффект, и танцующие пары все больше раскрепощались. Да так, что профессорам уже приходилось их рассоединять, чтобы сохранить хотя бы видимость какого-то порядка и целомудрия. Сириус, выпивший целых восемь стаканов пунша, и его партнерша, выпившая не многим меньше, стали одними из первых, кого пришлось разлучить, но теперь они как будто испарились из Большого зала, что вызывало массу подозрений, но ровным счетом никого не удивляло. Единственным человеком, сохранявшим бдительность и трезвый рассудок, был Римус, чья ликантропия не позволяла ему опьянеть. Он стоял поодаль, виновато оглядывая своих однокурсников. Несколько минут спустя, взгляд гриффиндорки вновь упал на стоявшего невдалеке блондина. Выглядел он просто великолепно — и почему ей понадобилось совершить путешествие во времени, чтобы понять это? Гермиона уже давно перестала отдавать отчет своим действиям, и теперь бесцеремонно разглядывала задницу Малфоя, которую так выгодно облегали черные брюки. Девушка признала, что он был хорошо сложен — довольно худой, но под рубашкой явно скрывался упругий пресс. Ее взгляд невольно упал куда-то ниже его живота, после чего ей уже трудно было контролировать свои эмоции. Почувствовав на себе взгляд Гермионы, Драко обернулся и едва не застонал — ее вид открыто говорил обо всех ее желаниях, хотела она того или нет. Рот был слегка приоткрыт, в глазах плясали искры, на щеках горел румянец, а грудь то и дело подымалась и опускалась. При виде ее груди и плеч Малфой почувствовал, как внизу живота стягивается тугой комок, и поспешил отвести взгляд, пытаясь взять себя под контроль. Большинство школьников уже предпочли провести остатки вечера где-то в другом месте, а те, кто остался, были довольно пьяными. Снова посмотрев на Гермиону, он сразу понял, что уровень ее трезвости также был под большим вопросом, что можно было сказать и о нем самом. Все вокруг было как в тумане, голова кружилась, а все проблемы, казалось бы, стали такими несущественными. Где-то вдалеке его сознания тихий голос пожурил его за то, что он не проверил пунш на наличие алкоголя, но все это казалось таким далеким, а красота Гермионы такой близкой, что Малфой быстро отогнал эти мысли. Сейчас он мог думать лишь о том, почему раньше не замечал, какой прекрасной и невероятно сексуальной она была. Она сделала шаг по направлению к нему, и разрез на ее платье открылся, оголив ногу до самого бедра. Она так соблазнительно выглядела, что Драко пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не наброситься на нее прямо посреди Большого зала. — Мистер Лестрейндж, сейчас же уберите руки из-под платья мисс Блэк! — грозно сверкнула глазами профессор Макгонагалл. — Может быть, переместимся куда-нибудь в другое место? — прошептал Малфой Гермионе на ухо, наблюдая за тем, как декан Гриффиндора решительно устремилась в сторону Родольфуса и Беллатрикс. У Гермионы по коже тут же пробежали мурашки, и она охотно взяла Драко за руку: — Да, я тоже об этом подумала. Покинув зал, они устремились вверх по лестницам. — Куда мы идем? — спросил Драко, когда они преодолели еще один пролет. — В единственное место, где мы сможем побыть наедине, и нас точно никто не потревожит, — подмигнула ему Гермиона. Еле сдерживаясь, Драко позволил дотащить себя до Выручай-комнаты, и, как только за ними закрылась дверь, накинулся на девушку с поцелуями. Не прерывая череду страстных поцелуев, Гермиона быстро начала развязывать его галстук; мантия также вскоре полетела на пол. Драко начал нетерпеливо расшнуровывать корсет ее платья, но он все не поддавался. С губ парня слетело что-то на подобие рыка, и он начал покрывать поцелуями шею Гермионы, чье дыхание заметно участилось, а зрачки расширились, выдавая ее с головой. Стащив с него рубашку, она уставилась на его грудь, и ее взгляд как будто погрустнел. Торс парня был усыпан шрамами и ранами, некоторые были довольно свежими — со дня его пыток. — Не думай об этом, — прохрипел он, стараясь найти свою волшебную палочку в одном из карманов мантии, не желая больше возиться с чертовым корсетом. Произнеся заклинание, он тут же сбросил корсет, вслед за которым полетела и зеленая ткань платья, и взгляд слизеринца сразу помутнел от охватившей его страсти. Какой же она была горячей! Низ живота уже сводило от боли, когда Гермиона потянулась к ремню. Через секунду и его одежда оказалась на полу, и парень подхватил ее на руки, заметив, как в углу комнаты появилась большая кровать. Не переставая покрывать поцелуями каждый миллиметр ее лица, он все же заметил, что постельное белье было чисто гриффиндорских цветов — красного с золотым, но в этот момент он был готов закрыть на это глаза. Сейчас были гораздо более насущные дела, которые полностью занимали все его мысли — такие, как соблазнительная брюнетка, извивающаяся под ним, и ноющая боль в низу живота. О да, путешествие во времени явно было прекрасной идеей.