Медленно

Мишель щелкает по наконечнику пишущей ручки, нетерпеливо смотря в сторону задумчивого Питера, который вот уже полторы минуты не отвечает на поставленный вопрос. У них важная викторина на носу и ей, как капитану команды, приходится прикладывать немалые усилия, чтобы победить — а если Мишель Джонс чего-то захочет, то будет добиваться этого до конца. — Питер, в каких облаках ты витаешь? — возмущенно вскипает Мишель, поднимая руки вверх в негодовании. — Если ты так и будешь тупить, то нам никогда не пройти дальше Куинса, ты понимаешь? Ты что, хочешь подставить всю команду? Питера заметно берет дрожь, он растерян, не может и двух слов связать без заминки, лишь поднимает на остальных покрасневшие глаза. — Я… — Знаешь, что, Питер, если не можешь сосредоточиться, то лучше тогда вообще не участвовать, — вскипает Мишель и впивается грозным взглядом в лицо одноклассника. Паркер, честно, не понимает, почему заслуживает такое холодное отношение со стороны друга, но спорить с разъяренной Джонс не входит в его планы. — Да, — устало выдыхает Питер, соглашаясь, резко собирая вещи со стола и закидывая в темно-синий походный рюкзак. — Ты права… Простите ребят, я… Не в форме. Питер вылетает за дверь с небывалой скоростью, и Мишель клянется, что чувствует, как перегибает палку. Но она такая, какая есть — взбалмошная, эмоциональная, прямолинейная и слишком целеустремленная. И от этого оправдания ей не становится легче. Когда Джонс оборачивается к классу, тот замирает в немом изумлении и даже в укоре, а Нед просто истерически стучит карандашом по парте. — Мишель… — начинает было мистер Хэррингтон, поправляя свои очки и бороду. Ему бы хипстером быть, а не учителем старших классов, такой уж он типаж. — Ты ненормальная! — выпаливает Нед, вонзая слова, словно стрелы, прямиком в Мишель. Джонс недовольно смотрит на него, ненавистным взглядом, а внутри буквально оборачивается в одеяло, как в защитный кокон. Ей тяжело признавать поражение. — Знаешь, в чью честь устраивают эту викторину? — В честь Тони Старка, умник, — произносит она и практически спотыкается после обращения. Мишель Джонс — самая дальновидная и наблюдательная девушка из всех, по её скромному мнению, просто забывает сложить дважды два. Конечно, это тебе не выискивать сокрытые внутри зацепки, не строить предположения и невероятные теории, здесь ответ на поверхности, такая очевидность ведь не бросается в глаза, как странности. Правильно люди говорят: «если хочешь что-то спрятать, тогда положи на самое видное место». — Бл. — начинает Мишель, но вовремя останавливается, чувствуя себя отвратно, — …ин. Почему никто раньше не обратил внимание? — Думаю, на сегодня хватит, — заботливо произносит мистер Хэррингтон, поднимаясь с места и поправляя стопки бумаг с вопросами. Мишель хочет настоять, напомнить о соревновании, но едва успевает открыть рот, когда все поступают примеру преподавателя: собираются выйти из комнаты и оставить её одну. Мишель силится, чтобы не прижать колени к груди и уткнуться в них лицом от смущения и внутреннего негодования, но вместо этого она у выхода перехватывает Неда за запястье, пальцами вонзаясь железно. Лидс стонет от хватки и пытается вырваться, но затем понимает, что с такой фурией в лице Джонс это попросту бесполезно. — Куда делся Паркер? — Это ты меня спрашиваешь? Разве не ты его вывела? Мишель готова ударить Неда по лицу, сломать ему нос, если случайно не рассчитает силу, но она боится, что Питер ей этого не простит; Мишель и так удается изрядно облажаться перед ним сегодня. Джонс замечает, какой жестокой становится, как резко перестаёт видеть грани дозволенного и одергивает саму себя в голове. — Да, я, — не спорит с ним Мишель, отпуская пальцы, оставившие красные следы на темной коже, и давая Неду скорчить гримасу боли. — Извини, я… Просто помоги мне найти Питера. — Чтобы ты ещё больше напомнила ему о том, насколько он бесполезен? Я не стану помогать чудовищу, которое ударило в самое больное место моему лучшему другу, — неосмотрительно выпаливает Лидс, который откуда-то набирается смелости и высказывает всю желчь ей в лицо. Джонс замирает, она чувствует солоноватый привкус на губах, и ей кажется, что на глаза выступают слезы. Чу-чудовище, испуганно проносится в её голове, она могла быть ненормальной и злой, но только не чудовищем. Мишель отворачивается от Неда и ждёт пока тот уйдет. Она не станет плакать перед этим задротом по Звездным войнам, но самым честным человеком из всех присутствовавших. Лидс так отчаянно рвётся отомстить за своего ботана-Паркера, что Джонс находит его потрясающим другом и смелым молодым парнем. Ему она этого, конечно же, не скажет. — ЭмДжей, — в полголоса начинает Нед, трогая Мишель за плечо и разворачивая к себе. — Послушай, мы оба виноваты. Я не хотел тебя обидеть, просто Питер… Ему всю неделю паршиво из-за этой викторины, он пытался настроиться, но ты сама всё видела. А сегодня и подавно. Джонс легко увиливает от накатывающих слёз, украдкой стирая их рукавом кофты, разворачивается к Лидсу и смотрит прямиком в его темные глаза. — Тогда помоги мне всё исправить, — просит она, прочищая горло. Мишель прекрасно понимает, что натворила, но понятия не имеет, как теперь всё починить. — Я бы рад, но честно не знаю, куда мог пойти Питер, — сдаётся Нед, убирая руку с плеча подруги и потирая ноющее запястье. Джонс задумчиво уставляется в окно, пытаясь найти там ответ. — Не на паутине же он улетел, — выпаливает Мишель как-то неосмотрительно, практически в шутку, затем оборачивается и осматривает оставленные синяки, замечая нервозность. — Сильно болит? — Пустяки, — старается съехать с темы Нед, сглатывая подступающий ком. Ему это только кажется, или их одноклассница догадывается обо всём? — Причём тут паутина? Мишель в удивлении изгибает бровь, а затем легко отмахивается, задумчиво возвращаясь к окну. — Шутка. В комнате слышится облегченный вздох, но Джонс едва ли обращает внимание. Лидс, тем временем, достаёт свой телефон и, не понимая, зачем затевает всё это, быстро, старательно, набирает маленькими полными пальцами текст сообщения. — Если ты сможешь сегодня пересечься в парке с видом на мост, где-то через полтора часа, то я устрою вам встречу, — произносит Нед, откладывая телефон в сторону, в ожидании оповещения. — На скамейке, под деревом, с виду как большая брокколи, у знака «Не ходить по газонам». — А геометку прислать слабо? — выпаливает Мишель неосмотрительно, грубо, но спотыкается о серьёзное лицо Неда и тут же умолкает. — Ну… Или я сама справлюсь. Спасибо. — Если ты ещё раз пройдешься по нему так, то я… Я пока ещё не придумал что, но обязательно что-нибудь придумаю… И тогда… Мишель недовольно хмыкает, смотря на то, как уверенный в себе Лидс снова превращается в горе-ботана, и увиливает за ближайший угол, чтобы поскорее сбежать из школы. — И как злодеи это делают? — возмущается обиженный Нед, направляясь следом с чуть менее резвой скоростью. На улицах Куинса уже вечереет, когда Мишель в толстовке и джинсовой куртке прогуливается по парку в поисках дерева в виде брокколи и таблички с предупреждением — это оказывается сложнее, чем может показаться на первый взгляд. В конце концов, она решает отбросить эту глупую затею Неда и просто искать Питера, его вполне проще узнать в этом зеленом саду. Паркер не знает о ней — но внезапно срабатывает паучье чутьё, и он чувствует нарастающую тревогу. — Привет, — медленно подходя, произносит Мишель и застывает, когда их взгляды встречаются. У него глаза безмерно красные, а она шмыгает носом и поправляет в руках лямку от рюкзака. Питер не сразу понимает, кто перед ним, он чересчур напряжен тем, что срабатывает инстинкт супергероя. Но волосы на его руке внезапно привычно лежат, а сердце пропускает удар. Не уж-то это реакция тела на неё? — ЭмДжей… Привет, я вообще-то жду Неда, так что… — начинает быстро Питер, плотно застёгивая свой рюкзак и потирая глаза, стараясь как можно более неподозрительно озираться по сторонам. Парк не особо полон, звука полицейских сирен не слышно и птицы смиренно поют. Паркер на всякий случай придвигает рюкзак к себе, держа пальцы на язычке молнии, готовый отправиться геройствовать в любой момент. Порножурналы там прячет или комиксы, Джонс не сильно волнует; а вот то, что он выглядит потрепано и раздосадовано, ломает внутри неё всё. Мишель собирается с силами и приближается ещё на несколько шагов к скамье. Питер всё также сидит, на нём темно-синяя куртка, но из-под воротника выглядывает край клетчатой рубашки, наверное, поверх белой хлопковой футболки, одет точь-в-точь как в школе. — Я твой Нед, — произносит она нервно, а затем выдыхает, даёт паузу. — Попросила найти тебя, чтобы я могла извиниться. — За что? — непонимающе выдаёт Питер, смотря своими карими глазами прямо вовнутрь её, выворачивая все чувства наизнанку. Он и вправду слишком хороший, слишком правильный; постоянно извиняется, даже если не виноват. В нём столько потрясающих качеств, которые она хочет видеть в своём спутнике жизни, что Джонс не выдерживает, позволяет глупой влюбленности взять верх. Мишель сдаётся, проигрывает и злится-злится-злится. — Паркер, ты невозможный, — выпаливает она, ударяя себя по рукам, совершенно случайно, но очень отрезвляюще, — потому что я облажалась и нагрубила, а ты снова ведешь себя как… Джентльмен. Я поступила как последняя сука. — ЭмДжей… — Я же знаю, как был важен тебе мистер Старк и эта стажировка, — продолжает Мишель, что больше не в силах совладать с собой и с теми эмоциями, что захлестывают её, — но была так занята тупой викториной, что совсем об этом забыла… И… Питер, мне правда жаль, за то, что я сказала: ты не бесполезный! Ты не заслуживаешь такого унижения. Питеру хватает пару секунд; он знает, что ему нужно сделать. Несмотря на всю огромную важность синего рюкзака и секрета, уложенного в него, Паркер просто оставляет сумку на скамье, сокращает оставшиеся сантиметры и резко обнимает Джонс. Мишель сначала не понимает, что происходит, смотрит вглубь парка, на дерево в виде брокколи, пока её тело податливо отвечает на объятия, а руки смыкаются за его шеей. Она молчит и чувствует, как бешено бьётся сердце — но вот чьё, его или её, не может разобрать. — Я… — Джонс начинает, но тут же замолкает. У неё в животе щекочет, а руки отчаянно трясутся даже в цепком замке, — проще… на? — Я и не обижался, — уверенно произносит Питер, широко распахивая глаза и понимая, в какое неловкое положение он их сейчас поставил. — Точнее… Я даже как-то не подумал об этом, сегодня в моих мыслях было совсем не до этого. — Мы можем поговорить, если ты захочешь. — А разве ты не «терпеть не можешь» разговаривать? — удивленно спрашивает Паркер, чувствуя под своими пальцами её талию, и — о, вау — ему никогда не приходит в голову, что она настолько анорексично-худая под всем этим настилом одежды. Питеру вообще никогда не приходит в голову, что они могут стоять и обниматься в сумерках Куинского парка. Мишель закусывает нижнюю губу и старается чуть расслабиться, находясь в объятиях Питера. У него такие сильные руки и теплое дыхание, Джонс представляет, как он пальцами перебирает кудри её волос. От этого парня у неё крышу сносит, как люди вообще это делают — влюбляются и остаются спокойными? — За-Зато я люблю слушать. И у меня с собой снэки и термос, так что… — запинаясь, произносит Мишель, стараясь не звучать, как вибрирующая струна гитары. — Конечно, если ты не согласишься, то я съем это всё сама, так что мне без разницы. — Ты принесла с собой еду? — удивляется Питер и приподнимается на носочки, чтобы лучше разглядеть набитый рюкзак Мишель на её спине. Наверняка, тяжело. — Я подумала, что если план «А» не сработает, то у меня всегда будет план «Б», — чуть ровнее дыша, отвечает она, замечая, как затянуто-долгими ей кажутся их объятия. Но в голове крутится другая мысль — только не отпускай. — Накормить меня? — Ну, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, так что, — насмешливо замечает Джонс, а затем осекается и, противореча своим желаниям и эмоциями, отстраняется, смотря Паркеру прямиком в его карие — как тот виски, что наливают в баре по телевизору — глаза. — Ты понял, да? — Да, — покраснев, отвечает Питер и отпускает свои пальцы с хрупкой талии Мишель. Она в свою очередь разлепляет руки за шеей и прячет их в карманы джинсовой куртки. Они вдвоём проходят к скамейке, и Джонс украдкой замечает, как Паркер поправляет волосы, точно приглаживая их. Питер и Мишель сидят рядом, в тишине улицы, пока она достаёт мини-пикник и чашки; из-за кромки рюкзака выглядывает книга Джорджа Оруэлла, и Паркер всеми силами сдерживается, чтобы не спросить про её взгляды на антиутопию. Несмотря на то, что у него в сердце боль от утраты Старка, по телу разливается домашнее тепло и спокойствие. — Ты сама это приготовила? — в который раз вопросительно-удивленным тоном выдаёт Питер, ловя замешательство Мишель. Она распахивает контейнер перед ним полностью и там виднеется тортилья, странно большая, порезанная на несколько частей. Джонс заботливо разливает чай по пластмассовым чашкам, что идут в комплекте с термосом, и протягивает одну Паркеру. — Нет, конечно, — существенно отвечает она, — купила, кстати, твоя с курицей. Питер хочет спросить её, не вегетарианка ли она, но думает, что это плохая идея — вместо этого он принимает чай и с улыбкой тянется за кусочком. Мишель бьёт его по свободной от напитка ладони без предупреждения и уставляется с укором в лице. — Погоди, сначала нужно вымыть руки, — хозяйственно произносит Джонс, протягивая антисептик и влажные салфетки. — Или ты хочешь заболеть? — Ты такая милая, — вырывается из его уст, прежде, чем Питер сам понимает, что говорит. Мишель краснеет, проводя рукой с раствором по своим длинным пальцам, и безуспешно пытается унять кричащее сердце. Какие-то они все сегодня чересчур смелые — что Питер, что Нед, да даже Мистер Хэррингтон. А она… Милая. Эти мыльные оперы по телевизору от «CW» явно плохо влияют на её внутренний стержень. — Выбирай выражения, Паркер. Я, конечно, облажалась, но могу этот кипяток на тебя вылить. Питер чуть не падает со скамьи — и как хорошо, что он уже сидит — отставляя в сторону влажные салфетки, чай и поднимая глаза на Мишель. — ЭмДжей, я не в том смысле… Точнее, я хотел сказать… Джонс спокойно выдыхает, понимая, что наконец-то вновь берет контроль над ситуацией и своими чувствами. Теперь она королева положения. — Расслабься, умник. Я шучу с тобой. Но за комплимент спасибо. — Фух… Да, я так и понял, — пытается оправдаться Паркер, откусывая предложенную закуску и избегая зрительного контакта с одноклассницей. Почему им обоим так неловко? Мишель замечает, как Питер задумчиво смотрит на алую строчку заката, как быстро перемещает взгляд с одного дома на другой — у него паника, подытоживает она, не зная, должна ли что-то сказать в этой затянувшейся паузе. — Очень вкусно, спасибо, — сквозь тишину момента пробивает он. — Не за что, — неосмотрительно выдает Джонс, а затем кашляет, точно давится своими же словами. — Точнее, спасибо тем, кто их производит. — Не знал, что ты готовишь. — Расскажешь кому-нибудь и тебе крышка, — снова прижучивает его Мишель и понимает, что у неё это такой странный флирт «я собираюсь угрожать тебе, потому что ты заставляешь меня робеть, краснеть и чувствовать себя тупой девчонкой». Питер, кажется, тоже это замечает, стараясь подобрать выражения поаккуратнее. — Опять пошутила? — бесстрашно спрашивает Паркер, поворачиваясь к ней лицом. Между ними буквально фут, не больше, и Джонс с уверенностью может заявить, что она по уши (не)влюблена в него. — Тебе не нравятся мои шутки? — Нет, просто с тобой, как по минному полю ходить, — совершенно серьёзно отвечает ей Питер, выпрямляясь в спине, и Мишель почему-то отзеркаливает его движения, непроизвольно. — То есть… Я не хочу снова обидеть тебя, ЭмДжей, но иногда мне кажется, что ты везде ищешь скрытый подтекст, которого нет. Ты что-то вроде «пере-наблюдательной». Бинго. И в яблочко. И давно Паркер считывает людей та-а-ак хорошо? — Я… — застревает в горле, и Джонс утыкается взглядом в свои ноги, одетые в голубую джинсу. — Дерьмо, Питер. Я не умею общаться с людьми. Особенно с такими, как ты. — Как я? «Да, Паркер, как ты, само непонимание, конечно, как ты», — гневно проносится в голове, пока она рассматривает черно-белые кроссовки и замечает, как их обувь издевательски похожа друг с другом. — Такими добрыми и дружелюбными, что аж хочется вас возненавидеть, — разгорячено выдаёт Мишель, пряча руки под длинным рукавом толстовки. — Ты ненавидишь меня? Джонс обессиленно вздыхает и закатывает глаза — как этот человек вообще может быть таким умным и глупым одновременно. — Конечно нет, — смекалисто дополняет она, чтобы не вызывать больше странных противоречий в словах. — По правде говоря, вы с Недом всего лишь два человека, которые мне симпатичны в нашем классе. — Оу. Питер неловко восклицает и прежде, чем ответить, пьёт горячий напиток до конца. Не уж-то она только что, в буквальном смысле, заявляет права на то, чтобы разбавить их ботанский-дуэт своей крутостью? Не то, чтобы это было не очевидно, но… Кто вообще поймёт этих девочек? Особенно, таких как Мишель. — Вообще-то, мы с Недом тоже считаем тебя классной, вроде как. И Паркер, и Джонс понимают, что Лидс всего лишь картинка для отвода глаз, подушка безопасности, которая может отогнать подозрения от их странного затянувшегося диалога, от нелепых признаний — почему между ними вообще это возникает? — и от неловких объятий. Нед в этой постановке что-то вроде козла отпущения, даже не осознающий, что участвует в диалоге. — Без вроде как. Ты действительно классная. И ещё… У всех у нас есть свои слабости и страхи, — решается произнести Питер, рассматривая теперь свои черно-белые кроссовки. — Но это не значит, что их нельзя преодолеть. Просто… Нужно немного практики. Мишель снова закусывает нижнюю губу и едва сдерживает улыбку, кромсает подол своей джинсовой куртки, вынимая нити, и заламывает ткань. Она не знает, о чём сейчас думает Питер, но подозревает, что о ней и об этом их «мини-разговоре». А возможно и о мистере Старке, потому что, если быть честным, то это всё, что занимает его мысли целый день. — Тебе его не хватает? — аккуратно спрашивает Джонс, поднимая своё лицо и устраиваясь удобно на скамейке. Паркер смотрит в ответ, и теперь они ещё ближе, чем на фут — он видит, как её взгляд карих глаз изучающе блуждает по его уставшему лицу. — Безумно, — и хотя её вопрос звучит столь внезапно, Питер знает, как на него ответить. — И ты чувствуешь вину за это? Паркер не верит своим ушам — неужели она знает? Но как? Её тоже испаряет щелчком на пять лет, а до него Джонс ну никак не могла догадаться. Он нервно постукивает ботинком, зачерпывает песок под скамьей и легко поднимает вверх носком. Внутри что-то непосильно давит на грудь. — Чт-что? — заикаясь, переспрашивает он. — Вину за то, что он умер, а ты нет, — пресекает его Мишель, обнимая себя руками и удивляясь, как ему не холодно в легкой куртке, одной футболке и рубашке, когда её пробирает до мурашек в толстовке. — Я иногда думаю об этом: о том, что если бы три месяца назад не они, Мстители, то мы бы вряд ли вообще были живы. Тони Старк, Стив Роджерс, Наташа Романофф и Вижн пожертвовали собой… Они умерли для того, чтобы мы могли быть здесь, и я вправду не могу понять, но почему-то чувствую вину за это. Питер выпячивает на неё глаза, неспособный связать и двух слов. Она попадает в точку, может косо, криво и по-своему, но попадает. И от этого сдерживать эмоции становится во множество раз труднее. — Но я подумала, что если у меня такие мысли, то, какого должно быть тебе и твоему супер-геройскому другу, Человеку-пауку, — Джонс, кажется, немного вздрагивает то ли от ветра, то ли от пронзительного взгляда Паркера, который даже не моргает. — И ты так хорошо держался эти три месяца, что я напрочь забыла об этом, о том, что это имя приравнивается к боли. У Питера глаза окончательно на мокром месте, и он с собой ничего не может поделать, хотя прежде позволяет так выворачивать все свои чувства только перед Недом и тетей Мэй. Мишель видит, как одинокая слеза катится по щеке, и её сильно впечатляет тот факт, что она заставляет своего одноклассника расплакаться. Объятия у неё мягкие, и от Джонс веет небывалой заботой. Паркер растворяется в её руках, в прикосновениях, в том, как она дышит ему в шею, и закрывает глаза. «Мистер Старк, мы сделали это… Мистер Старк?», — проносится в голове громом, и Питер лишь сильнее сдавливает Мишель грудную клетку. — Спасибо, — обесточено говорит он, не в силах больше выдержать весь натиск горечи. Ему даже на мгновение кажется, что всё, что ему нужно — это обнимать Мишель, чувствовать тепло её тела, слышать ровное дыхание и то, как кончик носа упирается ему куда-то в затылок. Она невероятная, она невозможная, и она такая настоящая. Если бы Мистер Старк сейчас бы их видел, он бы точно подмигнул ему. Мол, девчонка класс, не упусти её. — Всегда рада помочь. Мишель проводит рукой по его кудрявым волосам и замолкает. Ей больше нечего здесь сказать. Викторина проходит в среду, и Джонс ужасно нервничает, переминая бумаги с разными ответами в руках. Они охватывают историю в трех веках и ещё парочку блиц-вопросов о Старк Индастриз, но для полной уверенности ей довольно далеко. Она смотрит на команду, что подчеркнуто расслаблена и даже шутит, — у неё сводит колени и начинается безумная паника. — Приветик, ЭмДжей, — бросает ей Нед и легко трогает за плечо. Мишель кротко улыбается, не отвлекаясь, и продолжает перемещать пальцами карточки с теорией. — Нервничаешь? — С чего бы, умник, — парирует она, всё также не глядя в сторону, хотя заметная дрожь в руках просто выдаёт её с головой. — А я вот побаиваюсь. Бруклинские ребята выглядят очень серьёзно, — раздается звонким голосом за спиной, и Мишель чуть ли не падает, в попытке обернуться и увидеть обладателя пробирающего под кожу голоса. — Питер? Она порывается его обнять, но вовремя себя сдерживает — уж странно заинтересованно она звучит в попытке произнести его имя. Джонс облизывает верхнюю губу, не специально, просто во рту пересыхает, и дарит ему сдержанную улыбку. — Рада, что ты с нами. — Я тоже, — согласно отвечает ей Питер и обращается к Неду, который делает удивленное лицо. Он явно что-то подозревает. Мишель отворачивается к своим бумажным вырезкам, подавляет в себе хорошее настроение и чувствует расцветающие ромашки внутри. Она знает, что если сегодня они проиграют, Джонс всё равно останется победительницей.