Медленно

Нед потирает запястье ладонью, при этом стараясь не уронить из рук большое ведро с попкорном, и пристально наблюдает за Питером, что заметно нервничает, перекатываясь с ноги на ногу. — Чувак, ещё одно движение и у меня в глазах будет рябить, — возмущенным тоном заявляет Лидс, откладывая еду в сторону, на ближайшую скамейку, обшитую красным бархатным материалом, и хватая Паркера за плечи куртки. — Так, а ну перестань! Питер часто моргает, прекрасно понимая, что выдаёт свое беспокойство и очевидную нервозность, но поделать с собой ничего не может. После их разговора и мини-пикника, Паркеру запрещается думать о ней, иначе он точно сойдет с ума — Джонс прочно заседает в голове и пару раз ловит в школе со словами «Чего уставился?». — Я просто немного… Нервничаю, — неловко выдаёт Питер, отставляя стаканчики с напитком к попкорну и облегченно выдыхая, стараясь успокоить себя и взбунтовавшееся сердце. — Знаешь, я ожидал, что пойдёт много народу, а не ЭмДжей и… Мы. Паркер не врёт, он и вправду надеется до последнего, что придёт кто-то помимо их кооперации мечты. Потому что на этот ужастик, что становится самым масштабным со времен возвращения после щелчка, собираются сходить все члены команды по декатлону, они даже согласовывают день, в который никто не занят. Но, как обычно, у всех остаются дела в пятницу вечером; кроме небезызвестной троицы, у них в расписании графа «свободно» двадцать четыре на семь (за исключением тех дней, когда у Паука есть работа), хотя они и без того слишком много времени проводят вместе. — Я думал, мы уже давно стали корешами, что в этом такого, если пойдём в кино втроём? — риторически осведомляется Нед, пытаясь считать эмоции с лица Питера, когда они видят входящую в холл кинотеатра Мишель. Паркер тут же останавливается на месте, легко заводя руку в кудри и поправляя их, а затем сглатывает подступающий ком нервозности и выпрямляется в спине. Лидс поверить своим глазам не может, не хочет, отгоняет все неразумные, нелогичные и невозможные мысли, стараясь найти рациональное и правильное объяснение. — Мне, кажется, нравится Эмджей, — нервно выпаливает Питер, как пушечный залп, не специально, от волнения, и Нед ловит такое негодование и удивление, что непосильно открывает рот. Значит всё, что он замечает за другом — правда? У Питера срабатывает паучье чутьё, и тут же Мишель подходит к ним в бежевом кашемировом свитере, поверх него коричневая джинсовая куртка и черные укороченные брюки, — с её ростом немногие брюки не смотрятся укороченными — машет рукой и надевает на лицо обыкновенную ухмылку. — Привет, лузеры, — шутливо выдаёт Джонс, смотря на привычно уставившегося на неё Паркера и непривычно уставившегося на неё Лидса. Она кидает взгляд на стоящего в немом удивлении одноклассника, неспособного связать и двух слов, а затем на его смущенного друга. В компанию лучше ей бы не удалось так органично вписаться. — С ним всё хорошо? — Переваривает информацию, — лишь шутливо добавляет Питер, слегка улыбаясь, и протягивает билеты. Мишель дарит ему улыбку в ответ, немного неловкую, в раз забирает бумажку и щёлкает перед глазами Неда, чтобы пробудить в том чувства. Он всё ещё стоит, как истукан, где-то с минуту, а затем выдыхает, поспешно озираясь по сторонам. — Я в норме, — пищит Лидс, оборачивается к Паркеру со взглядом «ты серьёзно, друг?» и тянется за ведром попкорна на сиденье подле них. — Фух, перезагрузился. Мы на фильм не опаздываем? Питер аккуратно берёт напитки с подставкой, стоящие рядом с закуской, и потихоньку направляется в сторону входа в зал номер пять, где уже выстраивается небольшая очередь из пятнадцати человек. Нед идёт чуть позади, уткнувшись взглядом под ноги, даёт пространство для Питера, пропускает его и Мишель вперед, стараясь рассмотреть этих двоих в ретроспективе — всё, что происходит за последние два месяца, кажется теперь совсем иным. Как он, человек с таким тонким чувством к любви и людскому взаимодействию, мог не заметить совершенно очевидные (нелепые) попытки своего друга понравиться… девушке? Мишель явно не Лиз Аллен, она не такая женственная и манерная, со своим внутренним стержнем и четкой позицией. В ней нет этого доброго взгляда, стиля с модных страниц каталогов и желания быть другом всем и каждому. Да Джонс абсолютная противоположность сахарной и нежной Аллен, просто абсолютный не типаж Паркера. И Нед не понимает, какое заклятье она к нему применяет, и почему Питера от неё так бросает в дрожь. — С ним сегодня что-то не так, — проницательно замечает Мишель, — никак иначе — оборачиваясь, и перенимает в свои руки попкорн. — Лучше давай я понесу, а то ты ещё упадёшь, и всё окажется на полу. Лидс не сопротивляется, и Паркер уже сильно жалеет, что вообще рассказывает лучшему другу о своих чувствах, хотя делает это не нарочно, от волнения. Он сейчас на какую-то десятину отстаёт от того, чтобы быть пойманным с поличным; только заинтересованность Джонс в фильме его спасает. Нед чувствует удвоившееся беспокойство Питера и через силу берёт себя в руки. — Слушай, нельзя меня окунать в такие чумовые теории о Звездных войнах, — пытается исправить ситуацию он, потирая затылок, с черными длинными волосами на нём, и перемещается к шее. — Я имею в виду, серьёзно, чувак, эта ветка с происхождением Энакина Скайуокера просто сумасшедшая. Мишель недоверчиво изгибает бровь, смотря прямиком на оправдывающегося Неда, в его темные глаза врунишки, и пытается сделать вид, что верит всему вышесказанному. Но Лидс — актер без Оскара, он встречает её с чистым удивлением, неподкупным, настоящим, и Джонс вынужденно признаёт, что снова ведёт себя как «пере-наблюдательная». — Поделишься, умник? — делает последнюю попытку она, оставляя гримасу на лице «хотя мне до этого вообще нет дела», прижимая попкорн плотнее к себе. — Ты всё рано не поймёшь, — легко отмахивается Нед, когда они все уже подходят к пятому залу и перешагивают порог. — Знаешь, гиковские разговоры, непонятные. Для этого нужно прошерстить все известные фильмы, почитать книги, фанатские теории и быть в теме. Мы до фильма сможем определить только планеты нахождения главных героев, в момент возможного сюжетного поворота. То есть… Ты как бы ничего не поймёшь всё равно. Это тебе не английская классика. Питер наблюдает за бесподобной реакцией Мишель, за тем, как боязливый Нед мастерски обводит её вокруг пальца, и внутри разгорается какое-то странное чувство. Это так успокаивающе, следить за тем, как общаются между собой твой лучший друг и девушка, которая тебе не безразлична, и ощущать, что вы все находитесь на одной волне. А ещё Паркер на секунду позволяет помечтать, представить себя и Джонс у тети Мэй дома, на диване, мирно смотрящих все эпизоды «Звездных войн» и ещё пару серий старых сериалов «Могучих рэйнджеров». — Прости, что Джордж Лукас не снял «Гордость и предубеждение», — саркастично-обиженным тоном выдает Мишель, вызволяя Питера из его собственных реалий и усаживаясь на кресло. Они покупают билеты на самый последний ряд — потому что с этого ракурса на экран лучше всего обзор — и по центру. Нед и любительница викторианской Англии садятся рядом, а Питеру достается место сбоку. — Тебе нормально, или хочешь поменяться? Паркер не сразу соображает, что вопрос адресован ему, как и то, что оказывается разделенным с Лидсом из-за Джонс, но ничуть не сопротивляется этому. Провести следующие полтора часа практически наедине с Мишель — выглядит лучшей перспективой вечера. — Не-Нет, всё круто, — запинаясь, произносит он, легко протягивая газировку друзьям и едва смотря на то, как украдкой улыбается Мишель, пряча лицо вниз, на бумажный стаканчик. — Тем более мы сидим все вместе, так что мне без разницы. — Мне тоже, — поддакивает Нед, видимо, смирившийся с новостью, показывая Питеру большой палец вверх и поддерживающе кивая. — Как хотите, лузеры. Но учтите, что вы не полезете ко мне на страшных моментах. Свет в зале приглушенно гаснет, и Паркер краем глаза замечает, как Джонс неловко бросает взгляд на него; Паркеру так хочется посмотреть на неё в ответ, но он, увы, не решается и поэтому просто откидывается на спинку кресла и, ругая себя за трусливость, уставляется в экран. Фильм не то, чтобы скучный, просто не держит в напряжении; а может Питер никак не сосредоточится на сюжете из-за находящейся рядом Мишель. Это кино должно быть страшным, должно коленки потряхивать и глаза захотеть закрыть от испытываемого ужаса, но Паркер лишь сидит и смотрит в экран, иногда вздрагивая от громких звуков, кидая руку в ведро с попкорном. Там остаётся немного. Коробка стоит практически рядом, на коленях Джонс, так что сильно долго рыскать по дну картонки не приходится; его пробивает дрожь, когда сквозь плотную упаковку легко чувствуется её нога, и он резко отдергивает свою руку на подлокотник, держа в ладони один маленький кусок попкорна. Мишель, кажется, и вовсе не замечает его действий, деля одно выражение лица вместе с Недом — они оба безумно заинтересованы действиями картины. — Мда уж, — шепотом выуживает Питер из себя, кидая в рот остатки еды и продолжая наблюдать за событиями на экране. В зале наступает молчание, и Паркер точно знает, что скоро вылетит скриммер, поэтому эмоционально готовится к этому. Обычно, он не ведёт себя так мужественно, смотря весь ужастик целиком, — закрывает глаза на страшных моментах и выдыхает от облегчения — но тут рядом Джонс, и показаться перед ней трусом — последнее, что входит в его планы. Питер чувствует нарастающее всеобщее напряжение и чуть сильнее вжимается в кресло, хватаясь за подлокотник, как за спасательный круг. Тревожная музыка озаряет зал внезапно, и длинная рука Мишель довольно резко ложится на соседнее кресло слева. Питер чувствует, как всё его естество нервничает — не из-за пугающих звуков — и прежде, чем он успевает подумать о дальнейшем, накрывает второй ладонью её дрожащие пальцы. Теперь они оба в неловком положении, не двигаются, даже замирают на месте, и Паркер думает, специально ли Джонс воспользовалась моментом, чтобы, как в старом американском кино, взять его за руку, или действительно испугалась? Питер смиряется с неловкостью, аккуратно поворачивает голову в сторону Мишель и с удивлением обнаруживает, что, вместо экрана, та теперь смотрит прямиком на него. Лица озаряет только свет от фильма, но и в этих быстрых бликах Паркер отмечает, насколько Джонс красива в своём привычном «домашнем образе», как знакомо свисают её кудри на правую скулу, и как ему не хватает смелости произнести хоть что-либо из этих мыслей вслух. — Великий Люк Скайуокер, нет! — восклицает обеспокоенный Нед, ломая эту идиллию в одно мгновение и подпрыгивая на кресле от неожиданности. Мишель реагирует слишком моментально, резко расцепляет руки, складывая те на груди, а Питер заводит ладони в карманы джинсов, как будто ничего не было; они вынужденно поворачиваются на Неда, — скорее, друг от друга — что сидит лицом к ним и практически закрывает глаза. — Вы это видели? Питера резко бросает в жар от эмоций, и он чуть не высказывается о случившемся, так как видит только янтарные глаза Мишель. Джонс, кажется, не теряет самообладания и лишь пристально рассматривает взволнованного Лидса, который, в отличие от них, не пропускает самую страшную часть фильма. — Да, умник, — нагло врёт и ухмыляется она, пальцами пересчитывая ребра сбоку, — не уж-то ты испугался, а? Нед недоверчиво смотрит на спокойную и расслабленную Мишель, на раздосадованного и нервного Питера, и замолкает в неуверенности; что-то здесь явно не чисто, раз эти двое выглядят как Бонни и Клайд после преступления. — А ты, Питер? — в поддержку спрашивает Лидс у лучшего друга, проигнорировав вопрос, различая на его лице задумчивость и волнение. — А… Я? Да, конечно, — выпаливает Паркер, на секунду теряя нить общего разговора и решая согласиться. В конечном итоге, кроме фильма вряд ли они о чём-то ещё могут поговорить, так что здесь за ответ он полностью спокоен. Мишель укладывает свою руку на подлокотник Питера и возвращается к фильму на экране, как будто ничего не было; Мишель не знает, что Питер не может считать её сигнал о том, что она безумно хочет, чтобы он накрыл её пальцы своей ладонью снова. Лидс в это время играет бровями в направлении через кресло в стиле «что за дела, друг?», а Паркер ему, мотая головой, будто отвечает «не здесь»; собственно по этой самой причине он и не замечает сигнал Джонс. Она ловит их немую перепалку, причем с поличным, закатывает глаза, потому что для неё, со стороны, это выглядит до жути странным и смешным, и понимает, что в присутствии его лучшего друга кидать какие-то намеки бесполезно. — Чтобы я ещё раз села между вами, лузеры, — издавая глубокий вздох от наигранного негодования, произносит Мишель. И Питер отмечает в этом лишь плюсы; по крайней мере, она хочет сходить с ними в кино снова. Паркер теперь окончательно теряется в событиях на экране, размышляя, на какой другой фильм они могут сходить втроём, и как ему ещё раз суметь взять Джонс за руку. Он склоняет голову на другой подлокотник, подпирая ладонью щеку, и смотрит на кульминационную серию скриммеров на экране; ему неловко приблизиться к Мишель не дальше, чем на два фута, хотя ладонь, которой Питер накрывает пальцы подруги ранее, всё ещё чувствует её прикосновения на внутренней стороне. Часы на левом запястье Питера внезапно вибрируют, и он краем глаза видит сообщение от Неда. Паркер скидывает его, даже не прочитав, с главного экрана, и, в который раз, возвращается к фильму, надеясь хоть по концовке понять главную идею сюжета. Джонс оставшееся время сидит спокойно, в одной позе, не убирая руку с подлокотника, в надежде на то, что кое-кто сообразит принять меры. Но Питер, как всегда, отличается особой непонятливостью — вместо этого между ними расстояние постепенно увеличивается, а он и вовсе всем корпусом уходит в обратную от их компании сторону. Зато Нед спокойно приближается к ней, вжимаясь в край кресла кинозала и забирая коробку из-под попкорна куда-то под сиденье. Мишель начинает заметно нервничать, потому что в её голове внезапно не укладывается: что она делает не так? Джонс приходит к выводу, что единственный изъян в их постановке — стеснение Паркера и его неуверенность в себе. И как этот парень ещё не понял, что он ей тоже жутко нравится? По правде говоря, она выбирает его задолго до того, как Питер начинает рассматривать её как девушку; у него слюнки подтекают по красавице Лиз Аллен, когда Мишель вырисовывает это влюбленное лицо в блокноте грустных людей и каким-то нелепым образом обводит имя в сердечко. Титры пускают на правильной ноте, и Нед наконец-то спокойно выдыхает, ловя презрительные взгляды с ряда впереди, и даже когда свет загорается, люди не перестают на него косо смотреть. — Значит, не ходите в кино на ужастики, в чём проблема? — резво выдает Лидс, забирая стаканчик газированной воды и выбрасывая его в пустое ведро из-под попкорна. Джонс и Паркер держат бумажные чашки в руках. — Они не стоят твоего внимания, умник, идём, — шутливо добавляет к разъяренному монологу Мишель, легко ударяя друга по плечу, и вся компания спешит выйти с последнего ряда. Они идут гуськом, пока вся толпа перед ними проходит через узкие деревянные двери, а затем оказываются в холле, выбрасывая мусор, застегивая куртки и убирая кромки от билетов в карманы. — Знаете, мне пора домой, — начинает Нед абсолютно спокойно, проверяя проездной в чехле с мобильным телефоном и банковскую карту на наличие. — Так, что… До встречи на выходных? — Давай, — небрежно кидает Мишель, и они с ним прощаются каким-то особенным рукопожатием; Питер недовольно изгибает бровь, чувствуя, как странно начинает скрести в животе, а затем отворачивается, проверяет время. — Напишите, как доберетесь, ладно? — Ты тоже, — вместо прощания бросает посмелевший Паркер и старается убедить себя, что глупо ревновать Джонс к лучшему другу. — Только не забудь. Лидс быстро машет им рукой у дверей и первым выходит на усыпанную фонарями улицу, растворяясь в наступивших сумерках за деревянными створками. — Поздно уже, тоже нужно идти, — начинает чуть подуставшая Джонс, преобразившись в лице; кажется, будто все её черты автоматически становятся нежнее и мягче, стоит им остаться наедине. — Может…. Я тебя… Провожу? — с какой-то опаской заявляет Питер, потирая кожу вокруг глаз и сдерживая зевок. Он тоже сегодня устаёт малость, и ему хочется наконец-то расслабиться. — Я сама могу дойти, здесь недалеко. Плюс, тебе потом неблизко и поздно возвращаться, — парирует ему Мишель, скрывая интерес и бешенное ликование из-за предложенной прогулки. Она просто хочет поиграть с ним, дать отпор перед тем, как согласиться; когда людям достается всё и сразу, они едва ли это ценят. — Но я хочу этого, — немного напористо заявляет Паркер, а затем становится всё тем же неуверенным юнцом, понимая, насколько сложная Джонс и как аккуратно с ней нужно разговаривать. — Точнее, я не сомневаюсь, что ты сумеешь дойти, просто позволь мне это сделать, ЭмДжей… От его взволнованного «ЭмДжей» у неё коленки трясутся, и Мишель едва сдерживает влюбленную улыбку на лице, поправляя на себе верхние пуговицы джинсовой куртки. Они оба такие неловкие. — Ладно, — наигранно сдаётся она, мечтая ещё раз взять его за руку, но вместо этого убирая ладони в карманы, — только потом каждые пять минут будешь отписываться, где едешь. Идёт, Питер? Она впервые за вечер не называет его «лузером», но имя звучит в той же тональности, что и прежде ругательство. — Идёт, — насмешливо соглашается Паркер, и они вместе выходят в весеннюю стужу, закутанные в тепло. На улице, к счастью, уже не дождит, но все ещё дует прохладный ветер. Мишель съеживается от температуры снаружи, поднимает искусственную меховую кромку в виде воротника, и скрещивает руки на груди, Питер придерживает дверь и поспевает следом. Над Куинсом в эту ночь безоблачно. — Наверное, мне стоит посмотреть «Звёздные войны», — внезапно заявляет Джонс, ступая по тротуару вместе с Паркером, однако не торопясь к себе домой. Они выбирают средний темп, практически прогулочный, и идут в ногу. — В смысле? — непонимающе интересуется Питер, руками касаясь мочек ушей и слегка растирая их от холода. — Что… Прям все? — Ну, знаешь, вы с Недом слишком часто их упоминаете, поэтому я решила, что мне стоит глянуть, — беспечно продолжает Мишель, смотря под ноги, а не на потрясающее звездное небо, — а их много там? Питер не может поверить в происходящее: она пытается вникнуть в их с Недом комиксные разговоры и странную компанию на постоянной основе; это настолько головокружительно и волнительно, что он не совсем понимает, что ответить и как. — Мы тут, вроде, как раз собирались пересмотреть всё в хронологическом порядке, — выдумывает Паркер, неспециально, просто такая возможность выпадает впервые и ему уж очень не хочется её упустить, — только я не уверен, в какие из выходных. Если ты хочешь, то можешь присоединиться. — Окей, — кротко отвечает Джонс, не привлекая особо внимания, вытаскивая руки из кармана в надежде на реакцию Паркера, но тот лишь складывает свои ладони в замок. Мишель внезапно понимает, что мальчики не видят намёков. — Кстати… Странный вопрос, но… — запинается Питер, не веря, что он вообще собирается это спрашивать, и заметно нервничая. — У тебя есть… Кто-нибудь? Он останавливается на месте, переводя дыхание, а Джонс внезапно вскипает от злости и негодования, делая шаг вперед от него. — Какого хрена?! — практически с криком выпаливает она, расставляя руки по бокам. — Что… Эмджей, я вправду… И прежде, чем Питер успевает оправдаться перед ней, то понимает, что восклицание относится далеко не к нему. Они заворачивают за угол, прямо к зачаровывающему рисунку Железного человека на кирпичной стене дома, у которой орудуют странные парни с красящими баллонами. — Эй, вы, — кричит им Мишель, разгоняясь и подходя всё ближе и ближе, и Питер мысленно надеется, чтобы эти негодяи не притронулись к ней даже взглядом, — кто вам разрешил здесь хозяйничать? Это уличное искусство, на него есть согласование с правительством. Паркер стремительно догоняет Джонс почти сразу и на всякий случай готовится вписаться в драку; это настолько клишированное недо-свидание, что его не удивит наличие пары синяков за неё. Но парни пугливо бросают баллоны с краской на землю рядом и убегают куда-то в сторону, открывая полный вид граффити на стене. Перед ними во всем великолепии предстаёт нарисованная фигура Железного человека, во весь рост, с вытянутой вперед рукой и красивым латунно-алым костюмом. Рядом с кобальтовым зарядом из ладони виднеется знакомая подпись. — Ты как? Не испугался? — шутливо, поверх обеспокоенного тона, спрашивает Мишель, оборачиваясь на застывшего в изумлении Питера, и облегченно выдыхая. — И что ты там спрашивал? — Ты ведь могла пострадать, Эмджей, — серьёзно заявляет Паркер, сглатывая комок страха — за неё —, подступивший к горлу, и едва отрывая глаза от кирпичной картины, из-за которой сердце ноет и саднит. — Их было трое, и ты бы не убежала. — Я очень быстро бегаю, вообще-то, — самонадеянно парирует Джонс, скрещивая руки на груди и внезапно понимая, что действительно его тревожит. — Погоди, так ты испугался за меня, не за себя? Питер ничего не отвечает, не думает, что следует, лишь снова оборачивается к изображению Тони Старка в его лучшем механическом творении и старается отогнать мысли с воспоминаниями о битве с Таносом. Паркер подходит ближе, уверенно осматривая рисунок на повреждения и прикасаясь к легенде. — Они ничего не сделали, мы как раз вовремя, — старательно произносит Мишель, переводя тему и внимательно рассматривая своего спутника. Она ни разу не говорит Питеру, что в те моменты, когда он чем-то увлечен, становится в миллион раз притягательнее. — Это же твоя подпись, да? Паркер с лицом сыщика уставляется на неё слишком быстро, внезапно, и Джонс не удаётся скрыть свой пристальный взгляд. Теперь её черед быть пойманной с поличным. — Да, — признается она, тоже приближаясь к работе и вставая практически рядом с ней, — знаешь, этот щелчок поменял мировоззрение многих и… Родители пытались записать меня в группу поддержки, чтобы я осознала весь груз, накативший на планету, но это не помогло. Тем более, эта группа носила имя Стива Роджерса, так что это было вдвойне дерьмовее. И я решила выразить эмоции единственным известным мне способом. — Это правда здорово. В смысле работа, а не то, через что нам всем пришлось пройти. Питер изумляется картине, с трудом отгоняя воспоминания о Тони Старке, и сразу же лезет в карман штанов за мобильным телефон. У него есть небольшая коллекция из картин стрит-арта в память о Мстителях, которую он собирает с разных уголков Нью-Йорка. — Можно я сфотографирую? — по-джентельменски интересуется он у создателя, пока настраивает параметры съемки на сотовом, и Мишель легко кивает головой в знак согласия в объектив. Паркер спокойно наводит камеру на изображение, а затем отходит чуть поодаль, чтобы сфотографировать весь рисунок в целом. — Наверное, мне тоже стоит отойти, — выражает здравую мысль Джонс, замечая, что попадает в общий кадр. Она стоит рядом со своей картиной, напротив — невысокий фонарь с яркой лампочкой, и Питер думает, что при таком освещении, ему особенно не хватает Мишель для снимка. — Нет, всё и так чудесно. Если ты не против, конечно? Мишель терпеть не может фотографироваться в целом, а перспектива быть запечатленной на телефоне этого лузера вообще граничит с чем-то издевательским. Но она влюблена в него, поэтому через силу стоит смирно, лишь улыбаясь на камеру и стеснительно поправляя кудрявые волосы. — Готово, — резко осведомляет Питер, ставя телефон на блокировку и убирая в задний карман серых джинсов. Мишель делает облегченный вздох и отходит от рисунка ближе ко входу в здание. — Вообще-то, это мой дом, — как бы, между прочим, напоминает главную цель их прогулки Джонс, и они всё тем же неторопливым шагом идут по направлению её парадной. Питер вдыхает аромат свежести в воздухе и незаметно поглядывает на время — уже довольно поздно, тетя Мэй явно будет ругаться. Но ему так не хочется расставаться с Мишель, даже зная, что это грозит наказанием и потерей режима сна. Район здесь немного непонятный; Паркер всеми силами пытается окрестить его благоприятным, но не может. В Куинсе половина таких. — Значит ты живёшь здесь, — подытоживает он, когда они прогуливаются до входа с большой стальной дверью и останавливаются, — а на каком этаже? — На втором, — отвечает ему Джонс, обнимая себя руками, и показывая пальцем на два пластиковых окна рядом с козырьком. — Когда я была маленькая, то боялась высоты, поэтому родители купили квартиру так низко. — А сейчас? — уточняет Паркер, заинтересованно. — А сейчас нет. Питер даже не знает, как с ней попрощаться: ему нужно её обнять, взять за руку или использовать их с Недом рукопожатие; поэтому и заводит непонятные разговоры, оттягивая момент. — Не забудь отписаться мне, лу… Питер, — вовремя исправляется Мишель, смотря на него в упор. Она видит его смятение лучше, чем он это скрывает, и понимает, что такими темпами они так и останутся друзьями. — И ещё, нет у меня никого, или там парня, иначе стала бы я тусоваться с вами, ботанами? На лице Питера возникает легкая ухмылка. — Полагаю, что да, ведь в душе ты знаешь, что мы можем быть классными, — уверенно шутливо отвечает Паркер, сжимая руку в кулак и отбрасывая трусость, чтобы её поцеловать. Но вместо этого Мишель, совершенно расхрабрившись, сама дарит ему след своих губ на его щеке и моментально отстраняется, стараясь собраться с мыслями. Сердце колотится просто безмерно, она даже не верит в то, что осмеливается поцеловать Питера Паркера. В щёку. — Это за то, что ты был храбрым сегодня. У Питера земля уходит из-под ног, и он думает, нет, он уверен, что выглядит сейчас как улыбчивый глупец. Паркер пытается взять себя в руки — ему даётся это слишком сложно и практически непосильно— и ответить на жест Джонс подобающе. Или может ему стоит поцеловать её в ответ? — Оу… Вау… Да, в любое время… Знаешь, фильм был не такой уж и страшный… Или ты про этих парней… Да, скорее всего про них… — Паркер, — отрезвляюще бросает Мишель, и прижимает его к себе, впускает в объятия на прощание. У Питера не остаётся выбора, как только повторять в голове, что в следующий раз он обязательно не струсит, располагая ладони на её талии. — И не забудь про просмотр кино в выходные, лузер. Паркер безумно не хочет разрывать объятия, отчаянно не хочет переставать чувствовать тепло её тела, но где-то здесь им приходится остановиться. Его волнение мешает сконцентрироваться на чем-то, кроме её лица, поэтому Питер лишь кивает головой в знак согласия. Джонс, сияя как тысяча звёзд, улыбается ему в крайний раз и возвращается к кирпичному зданию, к себе домой. Он резво отпускает локоть к коленке и радуется. Питер прилетает в квартиру на паутине, но на всякий случай заходит через входную дверь. Тётя Мэй в проёме скептически оглядывает своего племянника, охотно пропускает внутрь, а затем нервно закрывает вход в дом на замок. К Паркеру приходит осознание: его могут ждать неприятности. — Если ты гуляешь на свидании, то, пожалуйста, предупреди меня, — начинает она строго, поворачиваясь от двери к Питеру и пытаясь сделать серьёзное лицо, однако ей не терпится узнать все подробности встречи. — Ты же знаешь, как я волнуюсь… — Какое свидание? Ты о чём? Я патрулировал город, — очень неправдоподобно заверяет её Паркер, спотыкаясь хотя бы на том, что появляется не через окно и в обычной одежде, без рюкзака за спиной, и не понимая, откуда идёт вообще такая инсайдерская информация. — Поверь, я знаю, когда ты летаешь в костюме Человека-паука по городу, а когда мне врешь, — заверяет его тётя Мэй, скрещивая руки на груди и изгибая бровь, — ладно, брось. И давно она тебе нравится? И почему ты мне ничего не сказал? Ты же знаешь, что в делах сердечных, я — твой лучший наставник. Питер обессиленно оборачивается на кухню, надеясь избежать этого неловкого разговора, где сидит застенчивый… Нед. — Чувак, что ты здесь делаешь? — в упор выпаливает Паркер от удивления, разводя руки в разные стороны и понимая, откуда у его тети берется такая секретная информация. — Вообще-то мы сегодня ночуем вместе, забыл? — как будто удивляется Лидс, смотря на то, как его друг внезапно вспоминает их запланированную кино-ночь и делает выражение «мне жаль». — Твоя тётя устроила мне допрос моей любимой запеканкой. Ты же знаешь, я нем как рыба, но картофельные пластинки с нежным сыром… — Да он не сильно-то сопротивлялся, сразу взял тарелку, и всё выложил, — ехидно замечает Мэй, смотря прямиком на сытого Неда. — Ох… Нехорошо получилось… В заднем кармане джинсов гудит оповещение на мобильном телефоне, и на наручных часах Питера высвечивается какое-то странное сообщение от подруги. — Это ЭмДжей? — восторженно выпаливает Нед, приближаясь стулом к столу и рассматривая изменившееся лицо друга. У Паркера внезапно начинается какая-то паника, он вытаскивает сотовый из кармана и будто не решается взглянуть на экран. — Это ЭмДжей? Та девочка, твоя одноклассница, с которой вы делаете у нас два месяца математику? — непонятливо спрашивает Мэй, изучая лицо племянника, который не может скрыть улыбку. — Да, — застенчиво отвечает Питер, понимая, что смысла от близких скрывать уже нет, — это она. Когда-то давно Старк говорит Паркеру о том, что у него обязательно будет своя мисс Поттс; Питер ему, конечно, не верит, но надеется, что у его Пеппер имя Мишель.