Свет во тьме

V

Выставка картин нового, неизвестного широкой публике художника пользовалась неожиданно бешеной популярностью. Посетители целый день валили в выставочный зал, поглазеть на невиданных чудовищ, выползающих из тьмы, и ангела, сражающего их своим светом. Десятки полотен, талантливо изображающих внутреннюю борьбу живописца с собственными демонами, разные вариации одного события, и каждый образ был особенным. Зеваки восхищались глубиной рисовки и гадали о тайном смысле, меценаты выстраивались в очередь, чтобы спонсировать будущие творения перспективного новичка, богачи предлагали скупить картины по одной или всю коллекцию целиком, критики высказывались положительно и приглашали на мероприятия, посвященные искусству. Но никто не удостоился чести хоть раз увидеть лицо мастера. Атланта кипела жизнью и была очень похожа на Новый Орлеан, особенно по вечерам. Те же яркие огни, те же веселящиеся толпы людей, та же музыка. Стоя за кулисами собственной выставки, Никлаус наблюдал за очарованными его картинами зрителями, слушал их восхваления. Он мог бы делать это вечно. Ради этого стоило умереть. Умереть и даже побывать в аду, чтобы его талант, наконец, заметили. Лицо Никлауса выглядело скучающим и безучастным - за два с половиной месяца успеха он привык к восхищению публики и впитывал его, подобно губке, как само собой разумеющееся. Но сейчас его лицо вытянулось, выдавая глубоко похороненные чувства: удивление, напряжение и голод. Не тот голод, что требует испить человеческой крови, - нет, это был голод мужчины, обожающего женщину. Напротив его самого первого творения, дерзко отставив стройную ножку в туфле на высоком каблучке, стояла Кэролайн. Задрав подбородок, она оценивающе смотрела на свое изображение в окружении монстров. Никлаус безмолвно выругался в адрес непокорной вампирши. Он думал, эта страница жизни для него закрыта, но недооценил упрямство Кэролайн. Какого черта она здесь делает?! Схватив за рукав ближайшую смотрительницу зала и затащив ее подальше от людских глаз, гибрид всмотрелся в ее перепуганные глаза. - Ты сейчас подойдешь вон к той светловолосой женщине и отведешь ее на верхний этаж, а потом вернешься на свое рабочее место и забудешь все, что сделала. Он ждал Кэролайн в своем лофте, обставленном по последнему слову дизайнерской моды. Ждал, нетерпеливо вымеривая шагами приемную залу, стуча босыми пятками по блестящей мраморной плитке. Он был зол. А точнее, скрывал за злостью радость, потому что ничто и никогда его так не радовало в жизни, как доказательство неравнодушия Кэролайн. И он был зол на то, что из-за нее ему вновь придется бороться с собственными страстями, которым он за тысячу лет привык давать полную волю. Всего второй раз за все свое существование он пытался поступить правильно, и Кэролайн нисколько не облегчала его задачу. Он слышал подъем лифта, потом шаги четырех ног, остановившиеся возле двери. Не изменяя себе, Кэролайн без стука толкнула створки и сердито вошла внутрь, остановившись напротив гибрида. Несколько секунд они смотрели друг на друга в безмолвном сражении разумов: словно борцы на разных сторонах ринга. - Кэролайн, - кратко поздоровался он с напряженной ухмылкой. - Клаус, - ответила она ему тем же ледяным тоном. Сердцебиение смотрительницы зала отдалилось и истаяло вместе с движением лифта вниз, но не исчезло из лофта. Пропитанный опасностью взор Никлауса опустился на живот гостьи, пока еще плоский, и задержался там, оставаясь нечитаемым. - Поздравляю, - холодно бросил первородный. - Еще одна магическая беременность? Взгляд Кэролайн вспыхнул от ярости - именно эти эмоции Никлаус особенно в ней любил. Они делали ее живой, настоящей. Они всякий раз рассказывали ему о том, что он ей небезразличен. - Хоть ты и вышвырнул меня на улицу, как дешевую потаскуху, - процедила вампирша раздраженно, - я решила, что ты должен об этом знать. Все заслуживают шанса, даже такой мерзавец как ты. О да, эта женщина умела заинтриговать. Как бы Никлаус ни старался выглядеть уродом в ее глазах и тем самым снова отталкивать ее, в глубине души он хотел лишь одного: чтобы Кэролайн была рядом. - Я слушаю. - Пройдя к окну, Никлаус развалился на низком диванчике и королевским жестом пригласил Кэр присаживаться напротив. - Бурбон? - махнул он рукой на винтажный стеклянный столик, на котором стояли бокалы и графин с золотистой жидкостью, и усмехнулся, когда она, разумеется, отказалась. Кэролайн уселась на самый краешек с высокомерно выпрямленной спиной: ее напряженная поза кричала о том, что она в любой момент может передумать и сбежать. - Ты должен кое-что узнать обо мне, - начала она, усилием беря себя в руки. - И я надеюсь - ты не станешь перебивать, возражать, кричать или что-то подобное, что там тебе придет в голову. Никлаус неопределенно взмахнул рукой, словно король оказывает милость навязчивому подданному, позволяя тому закончить. Кэролайн перевела дыхание и посмотрела на первородного вампира строго. - Когда я была беременна девочками, мы все считали это чудом, сотворенным могущественным ковеном ведьм. Никто не задавался вопросом: как тело вампира смогло выносить близнецов. Мы думали, что это стало возможно только благодаря способностям девочек вытягивать магию: они питались ею и даже чуть не убили меня в процессе. Никлаус скучающе подпер рукой подбородок, поторапливая гостью быстрее переходить к главному. - Поэтому, когда спустя несколько лет у меня завязался роман… с человеком, - увы, Кэр не заметила в выражении лица собеседника никакой реакции, - то я была потрясена, снова обнаружив себя беременной. А эта новость все-таки пробила невозмутимость Никлауса - его брови удивленно приподнялись. Но он ничего не сказал, и Кэролайн вздохнула. - Сначала я испугалась, потом - обрадовалась. Ты даже не представляешь себе, сколько раз я жалела, что вампиры не могут иметь детей, - Кэролайн заговорила с нескрываемой болью, - особенно после рождения Лиззи и Джози. Не пойми меня неправильно, я люблю своих девочек. Но они никогда не были истинно моими. Я всегда понимала, что я им не родная мать, да и Аларик не давал об этом забыть. Я не могла не задумываться, насколько другой стала бы моя жизнь, если бы я любила их отца. Если бы девочки были зачаты обычным способом, чувствовала бы я с ними особенную, более сильную материнскую связь? Как бы это было? - Когда меня только обратили, я была слишком молода, чтобы сожалеть о потерянных человеческих привилегиях, я наслаждалась бессмертием, да и сейчас, если честно, наслаждаюсь им, - посмотрела она на гибрида значительно. - Ты как-то рассказал мне, что задумывался о возвращении человечности только однажды, так вот - это был мой первый и единственный случай. - И что же произошло? - нетерпеливо потребовал Клаус продолжения; он старался смотреть Кэролайн в глаза, но несколько раз вампирша замечала опущенный на её живот быстрый и острый взгляд. - Ведьмы, - она сердито надула губы, - облажались! Жаль, что спросить с них ответа, как и потребовать отменить заклятье, невозможно - они все мертвы. Оказалось, что человеческие дети не подходят телу вампира, так что у меня случился выкидыш. А потом опять. Я не могла себе позволить и дальше встречаться с мужчинами-людьми, не могла снова и снова переживать эту трагедию - это оказалось слишком тяжело. Никлаус больше не мог притворяться равнодушным: его немного безумный взор уже с трудом отрывался от незаметного еще живота, из которого отчетливо и, казалось ему, оглушительно раздавалось сердцебиение ребенка. Гибрид потер пальцами глаза и лоб, его нервозность становилась заметной и ему самому, и собеседнице. - И ты обратилась к Тайлеру, - ревниво обвинил он, желая задеть гостью, потому что она заставляла его чувствовать себя все более и более некомфортно. Он ведь не был идиотом и прекрасно понимал, к чему она клонит, с тех самых пор, как она переступила его порог. С умницей Кэролайн издевка не прокатила - она лишь состроила мужчине ответную брезгливую рожицу. - Тайлер мертв, и уже давно. И я не настолько одержима, чтобы гоняться за сверхъестественными существами только для того, чтобы забеременеть, - фыркнула она обиженно. - Приятно знать, что это так, - очаровательно ухмыльнулся гибрид, скрывая за легкомыслием всевозрастающее беспокойство. - И все же: ты предполагала, что это возможно, когда ложилась со мной в постель? - Клаус! - зло накричала она, возмущенно покачав головой. - Я не жду от тебя понимания, но не смей упрекать меня в преднамеренности - это свойство характера больше по твоей части! Если ты забыл, то я напомню: это ты уговаривал меня поддаться чувствам и не думать о последствиях! И если бы я только знала, как по-скотски ты себя после этого поведешь, то ни за что бы не согласилась! - Так ты думаешь, этот ребенок мой? - нагло улыбаясь, уточнил Никлаус, вызывающе глядя Кэролайн в глаза. Она сделала именно то, чего он ожидал: зарычав в негодовании, схватила со столика пустой бокал и запустила ему в голову. Он поймал его без труда и аккуратно поставил на место. Несколько секунд вампиры пикировали друг другу взглядами, и Кэролайн все же первой взяла себя в руки. - Послушай, я не ругаться сюда приехала. Я помню, - ее интонации изменились, стали мягкими и сострадательными, - как ты пытался стать для Хоуп хорошим отцом. У тебя не всегда это получалось, но ты старался. Ты совершал ошибки - как и мы все. Обстоятельства вынуждали тебя надолго оставлять ее, и я знаю, что в глубине души ты очень от этого страдал. Поэтому я здесь, - Кэролайн пыталась быть великодушной. - Я думаю, это чудо случилось не просто так: таким образом вселенная говорит тебе, что ты заслужил второй шанс. Ты можешь продолжать убегать, как делал это тысячу лет, прячась от Майкла, или… - Не называй его имени! - от одного упоминания Никлаус мгновенно пришел в ярость, тем более что и так находился на грани. - Прости… Или ты можешь пойти со мной, - предложила она. - И мы будем растить этого ребенка вместе. Кстати, ультразвук показал, что это мальчик. Кэролайн успела заметить, как глаза первородного вампира на мгновение вспыхнули, а затем погасли. Она терпеливо ждала, наблюдая за внутренними терзаниями Клауса, только прикидывающегося равнодушным циником, но в глубине души - она видела это не раз - он был ранимым и отзывчивым, а еще нуждался в том, чтобы его любили. Одиночество было его извечным спутником и он ненавидел его сильнее чего бы то ни было, именно потому он смог ради Хоуп - ради создания новой семьи - измениться к лучшему. - Кэролайн, - Никлаус с усилием потёр переносицу, чтобы избавиться от тяжелых мыслей, - из меня сейчас никудышный отец. - Он поднял руку, прося ее дослушать. - Знаю, я и прежде не показывал себя образцовым родителем, но теперь все стало гораздо хуже. Вам обоим будет лучше без меня. Уж поверь. - Хоуп выросла чудесной девочкой, - рискнула поспорить Кэролайн. - Может, потому такой и выросла, что я почти не принимал участия в ее воспитании. - Он поднял скептический взгляд. - Будь разумной: в качестве кого, по-твоему, я смог бы появиться в твоей жизни? - Скрывающее заклинание сделает тебя кем угодно! - Я совсем не это имею в виду, - раздраженно возразил гибрид. - Сменить лицо - не значит сменить сущность, дорогуша. Все эти милые детишки и пакеты с кровью… такая жизнь не для меня. Ты же не думаешь, что я подойду на роль какого-нибудь учителя в твоей школе? - Почему же нет, - пожала плечами блондинка, а когда Никлаус взглянул на нее с неприкрытым скепсисом, закатила глаза. - Ты прав: я не представляю, чтобы ты вписался, но… главное, я попыталась, - развела она руками, и на ее миловидном лице отразилось глубокое разочарование. Никлаус тяжело выпустил воздух сквозь сжатые зубы, чувствуя себя паршиво, как никогда. - К тому же, эти мои приступы безумия… - его голос зазвучал без издевки, практически виновато. Он и чувствовал себя виноватым. Нет, он был последним дерьмом, оттого что на самом деле хотел совсем иного, нежели приходилось делать и говорить. Одна его часть, глубоко скрытая под циничной поверхностью, ликовала от осознания, что Кэролайн беременна его ребенком. В других обстоятельствах он бы даже думать не стал, бросился в омут с головой, - и, конечно, огреб потом по полной, но это бы того стоило. Однако сейчас он обязан был волноваться не о себе, а о том, что его демоны сделают с Кэролайн и крохой, когда в следующий раз вырвутся на волю. Случиться это могло в любое мгновение: каждую минуту, находясь рядом с ним, Кэролайн рисковала. - Тебя все еще преследуют галлюцинации? - посочувствовала Кэр. Она поднялась, оправила юбку и развернулась к двери, и Никлаус не мог не заметить в ее лице нечто подобное смирению. Все потому, что, придя сюда, она другой реакции от него и не ждала? Она знала, что он примет именно такое решение, просто заглянула убедиться, что не ошиблась. Что он тот самый злодей, каким она всегда его считала, не стоящий ее любви и доверия. Никлаус привык разочаровывать ее. Но сейчас ему было особенно больно. - Удачи тебе, дорогуша, - с улыбкой бросил он вслед. - Ты будешь чудесной мамой. Снова. Смею предположить: мой мальчик достаточно сильный, чтобы выжить, так что выкидыш на этот раз тебе не грозит. Она уже держалась за ручку, но замерла и посмотрела на него с обидой. - Я чувствую себя замечательно, так что будь уверен - этот ребенок родится. Никлаус улыбнулся шире, открыто и искренне. - Только не называй его Майклом, - серьезно пошутил он. Лицо Кэролайн стало злым. - Если хочешь участвовать в этом - приди и назови его сам! - прошипела она и ушла, хлопнув дверью и громко цокая каблуками. Улыбка тотчас исчезла с лица первородного. Он медленно опустился обратно на диванчик и зажмурился что есть силы. Он еле мог дышать, а из уголков глаз вырвалась и потекла соленая влага. Он так сидел в течение двадцати минут, не шевелясь, лишь иногда содрогаясь от неразрешимого внутреннего конфликта. Пока в его лофте не заработала рация - средство связи с охранниками из выставочной галереи. - Что, Трейси?! - взбешенно рявкнул он. - Тут одна дама хочет купить… свой портрет. Я сказал ей, что он не продается, но сэр, она настаивает… - Пусть забирает бесплатно, - устало согласился Никлаус, чувствуя себя безгранично опустошенным. - Отдайте ей все, что она попросит.