***
На Лондон опустилось ватное утро. Раннее, промозглое утро, которое серым туманом обняло мостовые, одинокие фонарные столбы, спящие дома. По Бэйкер-стрит уныло проезжали пустые кебы, а за дверью с табличкой «221Б» царила тишина. Вялый дождь будто бы нехотя барабанил по стеклу, медленно стекая и оставляя за каждой каплей извилистую, неровную дорожку, будто чудной след от ползущей вниз улитки. Зашторенные наполовину окна пропускали скудный свет с улицы, и приятный полумрак — томный и уютный, что создавался благодаря тяжёлым плотным шторам, — окутывал комнату. Несколько упрямых линий света блаженно блуждали по разложенным на столе нотам. Чёрные завитушки музыкального языка гармонично сочетались с пожелтевшей бумагой. Рядом лежала скрипка, а ее корпус загадочно отбрасывал блики от пламени с камина. Осиновые дрова весело потрескивали, соглашаясь с благородным музыкальным инструментом, а искры улетали в угольно-чёрную трубу, оставляя после себя вкусный аромат леса. Возле столика примостились два удобных кресла с большими спинками, в одном из которых расслабленно полулежала девушка в синем платье. Она мерно сопела, изредка чуть меняя позу, а затем снова погружаясь в дрёму. Её голова покоилась на спинке кресла, но всё ниже склонялась к подлокотнику. На лестнице раздались шаги, и вскоре дверь отворилась сильной рукой. В комнату быстро вошёл джентльмен лет двадцати пяти. Кудрявые непослушные волосы, не тронутые влагой с улицы, задорной шапкой окаймляли аристократическое бледное лицо. Оглядев серыми от сумрака глазами комнату, джентльмен остановился на светлой встрёпанной макушке, что виднелась из кресла. — Доброе утро, мисс Ватсон, — наконец мягко произнес он, отлично понимая, что его услышат, — опять уснули за книгой? Сонное бормотание, шорох закрываемой книги — и вот из кресла поднялась молодая девушка, растеряно поправляя одежду. — Доброе утро, мистер Холмс. Да, верно. Уснула за книгой. Снова. — В её голосе однако не слышалось недовольства, пока Джен отложила оную, чтобы снова присесть, но уже на подлокотник, и открыть глаза пошире — чтобы быстрее проснуться. Одновременно со стуком в дверь в окно ударилась тяжёлая капля. — Да, войдите. Холмс быстрым движением снял с себя тёмное пальто и размотал шарф. В комнату вошла маленькая женщина преклонных лет, держа в руках поднос с чайным сервизом. Как и Шерлок, она обвела взглядом комнату, уделив особое внимание Джен. — О, дорогая, что же вам не спится по-человечески? Мистер Холмс, попробуйте c чаем вот эти восхитительные бисквиты. Только что испекла. Миссис Тёрнер была так любезна поделиться рецептом своей недавно почившей кузины, губительные пристрастия которой так скоро свели её в… — И вам доброе утро, миссис Хадсон, — хором произнесли мисс Ватсон и мистер Холмс, однако не удивленные такой синхронностью. Миссис Хадсон замолчала, неспешно поставила поднос на стол и медленно развернулась к двери. Её хитрые глаза, подведённые чёрными тенями, ещё раз остановились на лице девушки. — И всё же, в который раз советую вам, юная леди, спать в своей спальне. — С этими словами она закрыла дверь. Джен поджала губы, понимая, что эти удобные кресла нужно скорее убрать, иначе они так и будут усыплять её, стоит только присесть. Шерлок тем временем незаметным быстрым движением оказался у подноса и, пошевелив длинными пальцами, выудил один из бисквитов. — Действительно вкусно… Мисс Джен, извините, я попробовал бисквиты миссис Хадсон без вас и, по моему мнению, они были очень вкусными. — Шерлок хитро моргнул. — Да, весьма. — И что же вы не налили себе чай?***
Тем временем в Асгарде. В прекрасном саду, в который очень редко заглядывал Салар — асгардское светило, подсвеченное серебряным месяцем и искрящимися, пульсирующими разноцветными звёздами, — под жёлтым светом фонарей одиноко прогуливалась богиня. Её красные волосы были зачёсаны назад и ярко контрастировали с бледной кожей, а одеяние подчёркивало подтянутую фигуру. У Локи, так звали эту богиню, не было друзей. Всех существ притягивал Тор, этот вечно весёлый юноша. В его жизни никогда не было печали. Локи же оставалось лишь жить, наблюдая за жизнью брата со стороны. Локи привыкла. Привыкла быть тенью старшего брата. Привыкла гулять в одиночестве. Со временем, выйдя из возраста несмышлёныша, она стала замечать плюсы своего положения. В дворцовой библиотеке она перечитала с начала до конца многие книги, выучила всевозможные заклинания, приобрела знания о техниках фехтования разными видами оружия из разных миров. Играя со своей тенью в шахматы, училась разрабатывать новые стратегии и побеждать себя. Ей нравились шахматы не только как игра: фигуры на шахматной доске всегда притягивали взгляд. Нравились идеально ровные клетки, создающие чёрно-белую сетку. Нравилось мягкое кресло, сидя в котором она проводила тысячи шахматных партий, читала книги, пила очень горький кофе, задумчиво смотря в огонь одинокими вечерами. Интересно, откуда в Асгарде шахматы? Однажды она решила, что раз никто не обращает на неё внимания, она сама перестанет на них смотреть, возведёт стену. Так родилась богиня хитрости, лжи и обмана. И хотя через некоторое время игра в прятки ей надоела и она начала шутить над окружающими, Локи продолжала держать дистанцию, охраняя себя от огорчений.