В конце

      Элли не ждёт его звонок. Она лишь смотрит на экран блокировки и с каждой секундой ей кажется, что он становится темнее. Телефон уже почти сел, батарея показывает двадцать процентов, но она всё равно щёлкает кнопку отбоя, буквально вдавливая её своим пальцем.       Элли волнуется. И нет, это не связано с тем, что они заперты в собственном городе. Внешний мир отрезан стеной леса и непонятной растительностью, но девчонка с пушистыми волосами волнуется не по этому.       Сколько бы она не ворочалась на кровати, сколько бы не кусала край одеяла, оставляя дорожку слюней, сон никак не приходил к ней, а телефон в руках сжимался всё плотнее.       Прессман хмурит брови и ругается шёпотом — на себя, на мир, на Гарри. Они не договаривались о встречи, они не пересекались и не разговаривали. Лишь издали наблюдали друг за другом, кидая неоднозначные взгляды. Уилл подшучивает над ней и говорит меньше думать, но мозг Элли буквально хочет взорваться.       Это ведь странно, разве нет? До того, как их жизнь окончательно рухнула, она и не думала, что сможет смотреть на Гарри таким взглядом. Пожалуй, полная изоляция пугает не так сильно, как то факт, что она испытывает к паршивцу Бингхэму хоть что-то позитивное.       Да, несмотря на свой характер, он помогает ей, хоть и делает этот через силу, преследуя собственные цели. Управлять группой одичалых подростков будучи неуверенной в себе и хоть в чём-то — сложно, если не сказать невозможно. Но они справляются, и это дарит ей и всем им надежду. Поэтому, когда на экране высвечивается знакомое имя, Элли резко подрывается с постели.       Она смотрит на имя, выжидая три гудка, а после нажимает «принять вызов» мокрыми пальцами, утирая маленькую дорожку слюны со рта. Привычка с детства преследует её даже сейчас.       — Ты разбудил меня, — в интонации Элли не чувствуется злоба, хотя голос напряжён и хрипит, будто она действительно спала. Очень хорошо.       — Охотно верю, Прессман, — на том конце телефона слышится и чувствуется кроткий смех с нотками сарказма. Элли всегда бесилась с его проницательности.       Девушка непроизвольно улыбается. Эта ночь не может быть хуже других, но звонок Гарри немного её успокаивает. Значит, он не забыл о своём обещании.       — Меня сегодня не было, но обещаю, что завтра приду на собрание, — Гарри говорит уверенно, но Элли знает, что скорее всего он врёт.       — Ты должен был убраться в зале, мне пришлось делать это за тебя.       — Тренера не играют? Или же провозглашённая королева Нью-Хэма боится замарать руки?       — Всё, я вещаю трубку, Бингхэм.       Иногда сарказм Гарри отталкивал. Они не были друзьями и не имели право шутить друг над другом, особенно в сложившейся ситуации. Никто, кроме них двоих не знает, что Гарри стал её правой рукой. Всё это звучит так, будто они и правда делят трон, но власть в Нью-Хэме построена таким образом, чтобы каждый член общины был полезен обществу. Иначе они просто разнесут город, чего Элли очень не хотела.       Кассандра всё ещё снится ей в кошмарах. Она не допустила бы то, что произошло в итоге. Но её уже нет рядом, Элли обязана помнить об этом.       — Как ты? — вопрос застревает в ночной тишине и по телу Элли бегут мурашки.       «Нет, ты не обязан спрашивать меня об этом.»       — Я не знаю, что делаю, Гарри. И я очень устала, — правда даётся легче, чем она думала. Слова слетают с губ и Элли снова ругается, мысленно прикусывая собственный язык.       Доверие — шаткая конструкция, почти как домино. Зацепи одну костяшку, и вся система рухнет. У них с Гарри костяшек и вовсе не осталось, но будто что-то держит их, хоть и на расстоянии. Игра в одни ворота, без правил и ограничений. Они и не знаю, что ведут бой, но, кажется, оба проигрывают.       — Принцесса хочет спать? — теплота, что чувствует Элли даже через чёрный экран телефона, согревает её.       Мама часто называла маленькую Эллисон именно таким прозвищем. Она была принцессой для своих родителей. Теперь же она королева для всего Нью-Хэма, кроме одного единственного жителя их города.       — Если бы сон мог забрать все наши невзгоды и вернуть нас «домой», я бы проспала лет сто, не меньше, — она смеётся, но смех этот вовсе не от очень удачной шутки.       Элли хочет домой. Не в тот, где находится сейчас. Дом там, где люди, верно? Она осталась почти одна с невыносимой ношей, которая с каждым днём втягивает её в опасную игру. Заснуть и не проснуться? Возможно, именно такой исход ожидает их всех.       — Тогда спи спокойно, маленькая Аврора, — Гарри говорит почти шёпотом, но Элли прекрасно слышит его.       — Добрых снов, Филипп, — отвечает она точно также тихо и нажимает на кнопку отбоя, прижимая телефон к груди.       Может быть, они и заперты за стеной непроходимых лиан и растений, точно герои сказок, а злая ведьма прокляла их город, забрав родных в своё царство? Может, Элли всего лишь видит сон, а на утро она проснётся, встретит маму, и та снова назовёт её своей маленькой принцессой? Может, всё это очередная пьеса в их школьном театре? Элли не знает.       Но она засыпает почти сразу, всё ещё держа телефон в руке и вспоминая тёплый голос Гарри, что совсем не похож на принца, но почему-то пытается ему соответствовать.