Герой на полставки

      Что такое отчаяние? Что такое надежда? Если можно быть отчаянно зависимым от надежды, или существует надежда на отчаяние, то в чем отличие этих двух слов? Ты можешь убить человека в надежде, что он больше не будет мешать, в надежде, что он больше никогда не проснется и не будет оскорблять тебя, но разве это не отчаяние — убить человека? Тогда что такое надежда? Можно отчаянно пытаться сделать карьеру, отчаянно знакомиться с людьми, но разве это не надежда — пытаться сделать что-то? Где та тонкая грань, что отделяет надежду и отчаяние? Кто такие безумцы — надеющиеся или отчаявшиеся? Отчаяние может вызвать еще большую надежду, а наоборот? Все это — взаимозаменяемый процесс?       Изуку встал этим утром рано, но не из-за предвкушения или каких-либо других чувств, а просто потому, что нужно. С нападения Томуры на учеников 1-А класса прошло, может быть, три недели, но, как уже было сказано, Изуку плевать на время и он за ним практически не следит; многие раненные уже за это время успели зализать раны и восстановить свой режим дня и учебы, получив разрешение на тренировки. Однако по плохим новостям (для героев, конечно же) Асуи Тсую все еще лежала в больнице, пытаясь восстановиться, но тщетно; Минору не был забыт, и даже на его парте стояли цветы и фото; однако, обо всем нападении Академия и герои умалчивали. Даже другие ученики других классов ничего не знали ни о том, что случилось с Аизавой, ни о том, что произошло в ОСН, ни о том, что был убит один из учеников класса 1-А. Сами же подростки с тяжестью пережили этот момент, но поняли, что лишние переживания вызовут еще больше проблем, поэтому они решили тренироваться на пределе своих сил: конечно же, это намного не поможет, но это же лучше, чем ничего, верно? Именно так думали дети из 1-А класса.       Мидория быстро оделся, даже не дав много времени себе на размышления, и побежал в Академию Юуэй. По дороге он подобрал с собой Джиро Кьеку, которая спокойно шла по направлению к Академии, даже не пытаясь прибавить скорость, и Каминари, который, увидев Деку издалека, сразу кинулся к тому на шею, чуть не повалив с ног.       — Вы довольно сильно сдружились, — сказала Кьеко вместо приветственных слов, отходя от этих двух балбесов куда подальше, будто она их не знает; Каминари не дал ей отойти далеко и притянул к себе: получилось так, что будь он меньше по росту, он бы висел на шеях этих двоих.       — Конечно! У нас так много общего, ты не представляешь, — заорал Денки, так, что Кьеко и Изуку чудом не оглохли, — ой, не хотел, прошу прощения, только не бейте.       — Очень много общего, — согласился Мидория и потрепал по волосам Каминари, — кстати, а что я хотел-то. Я хотел спросить, вы готовы? Вот я не очень готов, сильно волнуюсь, аж ноги трясутся и если ты, Каминари, не перестанешь висеть на мне, мы упадем все вместе.       — Так я и не против! — говорил Денки, не прерывая своих воплей и еще сильнее наваливаясь на обоих. — Тем более, я ведь не волнуюсь! Я там всех побежу… победю… побежудю… Короче, все у моих ног будут валяться!       — Да-да, делай что хочешь, но я в твои игры не играю, — закатывала глаза Кьеко и пыталась сбросить с себя привлекающего внимание людей героя.       — В смысле не играешь? — Денки остановился и непонимающе смотрел на Джиро. — Подожди, ты в 16 лет не хочешь играть со мной, Великим Денки Каминари?       — Какой ты Великий, в 16 лет-то? — засмеялась Кьеко и побежала вперед, пока ее снова куда-нибудь не вовлекли эти авантюристы. — До встречи, неудачники!       Кьеко бежала от них так быстро, как ей позволяла ее физическая сила, оставив позади ничего не понимающих одноклассников.       — Подожди, это шутка? — Денки побежал за ней, забегая прямо в ворота Академии. — А как же мой план могущества?       — Господи Боже, — Изуку вытер пот со лба, вздохнул и тоже побежал вперед: на самом деле, они все немного опаздывали на мероприятие.       С тех пор, как самонадеянный Бакуго сделал предупреждение (или что это было?) для других классов, которые пристали к классу 1-А, насчет фестиваля Юуэй, все тренировались, не покладая рук. А кто-то, как Изуку, разрабатывал план. И вот, как раз сегодня, фестиваль Академии должен был начаться: всех участников приглашали заведомо ранее положенного времени начала, поэтому первый 'А' класс сидел и имел разговор. После слов их старосты о том, что скоро их выход, волнение подкатило с новой силой: кто-то пытался выровнять дыхание, кто-то пытался, может быть, представить что-нибудь прекрасное и тем самым успокоить разум, а кто-то писал иероглиф «человек» на руке три раза и пытался его съесть. В любом случае, в комнате была суматоха, будто в муравейнике; между тем, не волновались только 2 человека: Тодороки и, как можно было понять, сам главный герой повествования, Изуку. Первый, спустя какое-то время игры Мидории в попытку успокоиться, подошел ко второму и начал разговор.       — С объективной точки зрения, я сильнее, — начал говорить тот, а Изуку, после того, как понял, что говорят с ним, сглотнул слюну и робко сказал «да», — но ты был тем, кому Всемогущий рассказал свой секрет, верно? Даже сейчас мы его не знаем. Так что я тебя выиграю.       Тодороки выглядел серьезным. Неужели он бросил вызов такому слабаку с такой нестабильной причудой, да и вообще полному злодею, как Изуку? Который не верит в себя от слова «полностью», но все же стоит в середине по тестам класса? Каждый, что был в комнате, начал это обсуждать. Кто-то даже подошел к Тодороки и попросил не конфликтовать, но Тодороки стоял на своем: проигрывать ему хотелось меньше всего на свете.       — Мы сюда не в дружбу играть пришли, — продолжал Тодороки, отворачиваясь от Мидории, — так какая разница?       — Тодороки, — чуть погодя, когда Шото уже собирался выйти из класса, сказал Изуку и поднял голову, — я не знаю, о чем ты думал, заявляя такое. Ты и правда сильнее меня (ложь), думаю ты сильнее большинства всех здесь присутствующих (правда). Но, ребята, ученики из других классов стремятся к победе несмотря ни на что. Я не останусь позади, я тоже поставлю на кон все.       Изуку слышал, как сзади цыкнул Бакуго, и как Тодороки сказал «да», а после отвернулся и ушел дальше. Никто ничего не сказал, но казалось, что каждый вынес из этого разговора, предназначенного даже не для их ушей, что-то для себя. «Вау, — думал Изуку позже, стоя на стадионе и смотря на экран с Сущим Миком, который призывал всех первогодок на поле, — всё-таки моя мотивационная речь удалась на славу».       Когда Полночь вышла на сцену, каждый и на стадионе, и в зрительном зале начал шептаться. Кто-то о том, должна ли она быть в таком виде, кто-то о том, какая она «горячая», как выражаются обычные люди, но совсем не понимает Изуку, хотя вроде и кивает, что все понимает.       — Всем молчать! — сказала Мисс Полночь и все сразу сделали то, что она приказала. — Представитель учеников из класса 1-А, Мидория Изуку!       Деку ожидал такого поворота событий, но все равно ничего не мог сделать, чтобы наигранно не вздрогнуть; на лбу выступил пот, и Изуку стал быстро его вытирать; все из обернулись на него, и ему стало еще более неловко, а где-то сбоку, даже, рыкнул Бакуго. Изуку вдохнул, выдохнул и пошел к сцене. Вокруг все стали шептаться: «Вот он, тот, кто набрал больше всех баллов на вступительных экзаменах, такой хиляк!». Мидория не обижался на их слова: он и сам думал, что это правда. За такой мешковатой одеждой естественно не увидишь все плоды его тренировок.       — Я мог бы сказать, — начал Изуку издалека, когда стоял на сцене перед затихшими первогодками, — «Давайте все выложимся на полную», или «Давайте постараемся!», но это было бы такое клише, что меня сразу же бы закидали помидорами. Тогда я подумал, что сказал бы каждый из моего класса, и остановился на одном. Примите следующие мои действия не за мои, а за действия Кацуки Бакуго и то, что бы он сказал, будучи на моем месте. Он же проиграл мне всего на один балл, да? Думаю стоять должен тут он, поэтому, — Изуку подвел всех ждущих чего-то грандиозного к пику напряжения, и, закончив эти слова, повернулся ко всем спиной, — «Клянусь, что буду номером один» — вот то, что больше всего подходит для этого мероприятия.       Изуку закончил изображать Бакуго, повернулся ко всем потрясенным, поклонился и спустился со сцены. Все ученики вдруг оживились и начали закидывать этого «Бакуго» оскорблениями. По сути, оскорблять должны были Изуку, ведь именно он выбрал, что говорить и делать, а не Кацуки, но все были увлечены этим выступлением и разговорами о нем, что даже не поняли, на кого именно нужно сердиться. Мидория, почему-то так и думал, что это произойдет, поэтому, спустившись с лестницы, поклонился Бакуго так, чтобы все поняли, кто он, и кто виновник их негодования. «Крутые парни не оборачиваются на взрывы, да? — подумал Мидория, уходя от кучки набежавших к Кацуки учеников. — Это ведь то, что подумал бы Бакуго, уходя со сцены на моем месте». ***       На экране высветилась надпись «бег с препятствиями», и все поняли, что жопа только-только началась.       Полночь начала объяснять правила, и каждый, что в зале, что на стадионе, оживился. «Все вольны делать то, что угодно!» — сказала Мисс Полночь и кто-то, может быть, уже придумывал план прохождения через препятствия, которые даже не объявили.       — А теперь, все по местам! — каждый встал напротив входа после слов героини, и абсолютно все поняли, что отбор начнется сразу же с начала. Айзава-сенсей, которого, без его воли да и вообще без спроса притащил Сущий Мик, сидел перед микрофоном и тяжело вздыхал: ему не быть больше героем, не помочь своим ученикам в трудную минуту и не протянуть такую нужную руку поддержки, а все из-за какого-то психа, что не постыдился и при детях вырвал у Шоты один глаз и примерно половину пальцев на каждой руке; тем более сейчас какой-то надоедливый чувак вытащил его из больничной койки, в которой он валялся уже, определенно, без надобности. Аизава не знал, что за душевнобольной мог бы сделать что-то такое жестокое, но ничего не мог с этим поделать: он больше, в прочем, и не герой.       Конечно же, класс 1-А проигрывать не собирался, еще бы: только началась эта «царская бойня», или «королевская битва», или даже, может быть, «голодные игры», и несколько учеников уже буквально «скакали по головам»: конечно же, герой сего поколения, столетия, тысячелетия, самый прекрасный из всех, половинчатый Тодороки Шото, своим льдом выбивший себе дорогу в лидеры; за ним, еле скрывая свой гнев, а, хотя, зачем это нужно делать, летел замечательный Бакуго Кацуки; дальше, подхватив ритм этих двух первых, остальные из первого класса тоже начали вырываться вперед: Киришима, Яойорозу, Аояма. «Придурки» — сразу же подумал Изуку, решивший затеряться среди толпы и не привлекать к себе внимание.       После препятствий не стадиона, а в принципе борющихся между собой учеников, начались уже естественные препятствия. Самым первым появился тот самый робот на 0 баллов, на котором Изуку наварил аж 60 как-то недавно: из ничего во все, как говорится. Тодороки, как обычно, со своим покер фейсом, решил устроить засаду: заморозил всех роботов, но в неустойчивом положении; кому не повезет попасть прямо в момент их падения, то тут уж, извините, Шото конечно же не виноват. Дух соперничества, черт бы его побрал. Изуку шел где-то в середине, где открывался вид на сделанные Тодороки украшения и устало закатывал глаза.       — Опять эти, — все, что сказал вслух Мидория, в прочем, не понятно, к чему слова относились; это, в любом случае, было смыто в напряженном воздухе.       Мидория почему-то слышал Сущего Мика, который, будучи опорой для зрителей, орал о каждом происшествии, будто это было седьмое чудо света. Изуку подозревал, что там происходит, поэтому немного прибавил шагу: в первых рядах быть ему не совсем хотелось, но посмотреть поближе за расчисткой пространства было бы неплохо. Кто-то перелетал через эти препятствия с помощью своей причуды, кто-то очищал себе путь причудой, не способной для перелета через этих монстров, а кто-то то выбирался из-под кусков металлолома, поливая помоями Тодороки, бывшего уже на втором препятствии. Изуку решил прибавить шаг и, спустя какое-то время, перелез через этих холодных чудовищ. По ходу бега и всего остального, Мидория делал мысленные пометки в тетради, которую, как он уже понял, дома сменит, и, возможно, даже не одну.       Второй западней являлся овраг, через который можно было пробираться любым способом, но самый долгий — ползти по канатам, которые соединяли точки выступа каменных пород, для людей, у которых нет подходящей причуды именно для этого, как, например, у Бакуго или у кого-то из курса поддержки. Изуку остановился перед препятствием и снова тяжело вздохнул. Выкручиваться как-то надо, и Мидория даже знал, как, но очень уж не хотелось ему это делать. Спустя какое-то время внутренней борьбы Изуку решил пойти способом «просто и эффективно», просто перелезая по канатам. Это тратило не так много времени, как подумал сначала Мидория, потому что он выбрал наиболее короткий путь, и был в первой 30-ке к моменту полного перебора на другую сторону. Изуку подумал, что если не поторопится, проиграет, поэтому, увидев последнее препятствие и финишную черту и то, какая бойня развернулась прямо перед последним рывком, решил просто использовать то, что не хотелось. Последний раунд — минное поле. Тут не угадать, если не остановиться, где находится мина и куда нужно и не нужно наступать, но Мидории уже было по барабану. Он просто бежал напролом, применяя свою причуду (свою?) и оказался если не первым, так как перед Тодороки идти — проблем себе хватать, а тут уж кто знает, что он сделает такому хлюпику, как Изуку, то в первой тройке — после Кацуки, который проиграл на последнем шагу первому месту. ***       Когда все 42 человека, прошедших через эти препятствия, вышли на поле, Мисс Полночь уже начала объявлять следующее испытание, без права на отдых. «Интересно, — думал Изуку, — Тенко сейчас смотрит? Я себя никак еще не проявил, но он же гордится мной, верно?»       — И эти 42 участника, — говорила Полночь, — проходят во второй тур. Мне жаль тех, кто не прошел, но не отчаивайтесь: у вас еще будет шанс себя показать. Настоящие испытания ждут вас, дальше будет куда сложнее, так что постарайтесь! — Полночь взмахнула своей мухобойкой и показала на большой экран, где скоро должен был высветиться следующий раунд. Она что-то говорила, но Изуку не слышал. «Битвы конниц, значит» — подумал Мидория, когда показалось название следующего этапа.       — В зависимости от результатов предыдущего тура, — продолжала Полночь, уже минув скучное объяснение, — каждый займет свое место в команде. У всех у вас разница в очках равна пяти, получается у последнего героя пять очков, а у предпоследнего десять. У того, кто окажется на первом месте, в итоге будет 10 миллионов очков!       Все глаза сразу же устремились на ничуть не струсившего Тодороки: он стоял, как и всегда, в расслабленной позе, даже сейчас, под таким давлением. Казалось, даже метеоритный дождь не мог разрушить его текущего спокойствия: будто он ничего не слышал в мире, и был погружен лишь в свои грезы. Кто знает, что у него было на уме.       — Если Тодороки такой же умный, как я думаю, то для эффективной защиты и, однако же, на всякий случай нападения, он уже взял его, — рассуждал Изуку вслух и уже видел, как где-то справа от него Шото спокойным шагом шел к Ииде, — тогда мне нужна Урарака, ну так, за компашку, чтобы завоевать доверие, ну и по возможности не потерять набранные очки, хотя сейчас какая разница, и он, — Мидория оглянулся и увидел, как Очако уже подходит к нему, поэтому ярко улыбнулся и помахал ей рукой, зазывая к себе: она улыбнулась еще ярче и побежала к Деку. Немного поговорив о сотрудничестве и нашедши его идеей довольно привлекательной, Изуку сказал Урараке, что собирается взять еще одного человека, если, конечно же, удастся.       — Ну здравствуй, — тронул Мидория плечо, собеседника, когда подошел сзади. Тот обернулся, спросил «Что нужно?», и Изуку чуть-чуть поклонился, — не используй причуду сейчас, я хотел предложить сотрудничество, которое может тебя привлечь. Ты же уже нашел кого-то, да? Со мной и еще одной девушкой будет всего четыре человека, — и Изуку начал объяснять свой план. ***       — Вообще, мне хотелось бы посмеяться над учениками первых классов и то, как какой-то пацан из общих классов перешел им дорогу. Что даже я, с такой причудой, могу превзойти их, и если так, то я точно стану героем. А тут, внезапно, и сам ученик первого класса решил мне помочь, — говорил Шинсо, стоя сверху других трех человек, он — голова повозки.       — В сотрудничестве у каждого человека свои тараканы в голове и цели, — говорил Мидория, чуть подбрасывая Шинсо на руках, чтобы не соскальзывал, — например у нее, — Изуку кивнул на Очако, которая озиралась по сторонам, с целью объявить, если кто-то будет приближаться, — сила дружбы.       — Если у нее сила дружбы, тогда у тебя что? — спрашивал Хитоши, так же озираясь по сторонам и видя приближающуюся колесницу класса «Б».       — Ну, можно сказать, что частично — это сила благодарности или, возможно, любви… — Изуку увидел рядом со своей головой взрыв от причуды Мономы, который свою причуду забрал у Бакуго, легонько дотронувшись до него, так, что тот даже не заметил. — Заново, — Изуку кивнул Шинсо, и рядом с Мономой, по инерции пронесшегося вперед после попытки отобрать повязку Хитоши на 470 очков прогремел взрыв, вызвавший несколько последствий: во-первых — напугал всех, которые не ожидали такого сопротивления и не особо видели составляющие колесницы, кроме ученика из общих классов и Мидории, над которым взрыв и произошел, однако их Монома не принимал в значение: Хитоши понятно, а Изуку не продемонстрировал причуду, поэтому бояться его особо не было смысла; во-вторых, урон: так как причудой использовавшего ее Ниренгеки Шодой являлось двойное воздействие, то использованная причуда вернулась прямо на место и еще с большей силой, поэтому повредило довольно сильно Моному и бокового человека в колеснице; в-третьих, из-за дыма и замешательства врагов, команда Шинсо успела уйти на довольно безопасное расстояние и наблюдать оттуда за происходящим. Их план был довольно прост: отбиваться от приходящих чудаков, решивших наживаться на мелкотне, а не рыбе побольше, а все остальное сделает Мидория. В защите принимали участие все: Шинсо взял под контроль Ниренгеки с довольно сильной причудой, и за счет своей причуды он бы мог обеспечить безопасность от врагов, однако только в крайнем случае; Урарака уменьшила вес одежды, и по возможности и необходимости могла бы уменьшить вес и остальных людей, так, чтобы передвигаться и маневрировать было бы намного легче; Шода был что-то типо щита и одновременно копья: и защищал, и атаковал, правда, не своей головой; а Изуку… ну Изуку… он был главной бомбой, которая взорвется только в последние несколько секунд этих невероятных игр на выживание, ну или подсобит, если понадобится. Хотя понадобится — большое слово, а шанс около 5-ти процентов. Словом, все должно было пройти, конечно, импровизированно, но конечные элементы — по какому-никакому плану. ***       Оставалась последние пол минуты: Шинсо и его команде удавалось удачно отбиваться от прибивающейся к берегам рыбке и отбрасывать ее в стороны, однако много кто не подходил: все были увлечены сражением, происходящим на середине поля: между Тодороки Шото и, конечно же, как же без него, Кацуки Бакуго. Последний и решающий удар должен был произойти, конечно же в последние секунды этого жестокого сражения, и, за полминуты, вся повозка Шинсо кивнула друг другу и приготовилась. Пришлось подойти немного ближе, чем хотелось бы, однако игра стоила свеч.       В финальные 10 секунд происходило следующее: Кацуки, уже довольно сильно разозленный на то, что его атаки не срабатывают и у него на голове еще нет десяти миллионов, готовился сделать последний выпад; Тодороки, предчувствующий это, так же готовился к финальному увороту; кто-то продолжал собирать повязки по мелочевке, а кто-то стоял, заворожённый текущим перед ним представлением: и никто не знал, что их ожидало.       Наконец, миг настал: за 4 секунды до конца всего матча, Бакуго рассвирепел и помчался на Шото; тот же, будучи человеком осторожным, попросил применить Ииду его главный козырь, который тот хранил, будто зеницу ока. Так, главное противостояние всей борьбы на колесницах должно было завершить это прекрасное шоу и объявить первые 4 команды, набравшие больше всего очков. И вот, с сопротивлением даже воздуху, кислороду, углекислому газу, каким-то содержавшимся среди них концентратам всякой грязи, Бакуго вырвал повязку у Тодороки, даже такого осторожного и виртуозного исполнителя сложнейших планов и…       Увы, ошибся, вырвав повязку другой команды, которая была на 415 очков.       — ВРЕМЯ ВЫШЛО! — орал Сущий Мик, разочаровывая всех, находящихся на поле и настораживающая всех, кто в зрительном зале. — Вот и закончился второй раунд! Что ж, давайте объявим четверку лучших! На первом месте… Что? Кто бы мог подумать! — еще с большим торжеством, удивлением и всеми вместе эмоциями кричал Хизаши. — Команда Шинсо!       Все остолбенели, даже в зрительном зале. Никто не ожидал, что из такой жаркой схватки победителем выйдет какая-то левая команда. Мидория улыбался, а на голове у Шинсо, только что аккуратно привязанная, красовалась повязка с надписью «10000410». Все вокруг были в шоке, настолько, что даже не описать словами, но факты налицо: повязка на голове Шинсо, бывшая буквально меньше минуты назад на шее Тодороки, определенно настоящая: повернув единственную повязку к себе лицом, Шото с ужасом обнаружил, что это была повязка на 615 очков.       — Второе место, — продолжал Ямада, — досталось команде Бакуго! Третье же осталось за бывшими лидерами, командой Тодороки Шото! И четвертое место, в ожесточенной схватке вырвала команда Токоями! Эти четыре команды проходят в финальный раунд!       Весь зал был в недоумении: почему же повязка у другой команды, это читерство! Однако поделать ничего было нельзя, поэтому Сущий Мик объявил часовой перерыв, и все начали расходиться. По пути каждый нормальный и спокойный человек пытался допросить Мидорию — как они это сделали, и почему он был в команде с человеком из общих классов, на что Изуку лишь улыбался и отмахивался; в свою очередь не нормальные люди, как Бакуго, или слишком нормальные, как Тодороки, буквально были в одном шаге до пыток.       На Деку вопросы, угрозы и пинки сыпались со всех сторон, но тот не терял терпение и не применял причуды, чтобы облегчить страдания, выпавшие на его долю; на самом деле, он даже пытался отвечать, что у него даже получалось. На каждый вопрос он отвечал улыбкой и вопросительным взглядом, а если и приходилось открывать рот, то ответы были «Не знаю», либо «Не помню», либо «Разве это важно?», но на вопрос «Была ли это твоя причуда?», он с лёгкостью отвечал «Да». ***       — … Шестнадцать финалистов имеют право выбрать, хотят они участвовать в развлекательных играх или нет, — говорила Мисс Полночь, держа в руках коробку с номерами, которые определят, с кем будут проводиться для каждого участника битвы один на один. В колеснице Токоями было только 3 человека, поэтому одного взяли из следующей по рейтингу команды, команды Мономы, а именно Тецутецу. — Уверенна, что некоторые из вас хотят сберечь силы для последнего испытания. А теперь, с первой команды…       — Извините, — раздался голос из зала, и кто-то поднял руку и привлек внимание учеников на поле, — Ниренгеки Шода, 1-Б, хочу отказаться.       Все вздохнули с удивлением, но этот смельчак продолжал.       — Я хочу отступить из-за способностей. Я думаю это нормально на спортивном фестивале, для тех, кто будет обузой в будущем. Я ничего не сделал в предыдущем раунде, поэтому считаю несправедливым, что отбираю такой шанс для людей, которые выложились гораздо больше, чем я.       Полночь согласилась с этим предложением, поэтому вместо него поставили, в итоге, в список Ибару Шиозаки. В конце концов, Мидории это стало не интересно, поэтому он глядел на экран с именами. Там, самым первым на очереди был Изуку, что должен был сражаться с Шинсо. «Так и знал, что с ним столкнусь, как чувствовал, — вздыхал Изуку и закрыл глаза, — интересно, удача отвернулась от меня или наоборот?»       Спустя еще какое-то время был объявлен первый раунд и приглашены на поле первые участники — наш главный герой (ну или злодей) Мидория Изуку, и Шинсо Хитоши, с общего курса. Сущий Мик орал о правилах, и Шинсо напротив Мидории начал говорить.       — Сдаюсь, да? — будто отвечая на объяснение Ямады, говорил Хитоши так, чтобы Изуку его слышал. — Эта битва проверит силу твоего духа. Если ты знаешь, чего хочешь в будущем, то тебя нечем сломить. Настолько ли у тебя много этой силы, чтобы противостоять причуде, о которой ты уже знаешь?       Изуку усмехнулся: он знал, что за причуда у Шинсо, это правда, и знал, что на него она не будет действовать, но нужно же быть жертвой, верно? Порадовать человека, который помог Мидории — это ли не удел героя? Поэтому Изуку состроил злую рожу и побежал на Шинсо, отвечая ему. Хитоши улыбнулся.       — Я выиграл, — сказал тот, и Изуку остановился, как вкопанный. Хизаши кричал что-то о том, что этот мальчик из общих классов кажется ничем не выделяющимся, но на самом деле он удивительный; где-то в зале Иида и Урарака волновались за Мидорию, который не реагировал ни на что.       — Тебе повезло, ты был благословлен, Мидория Изуку, — продолжал Шинсо, — даже несмотря на то, что мы были в одной команде, я не собирался тебе проигрывать. Повернись, и выйди за границы.       Изуку повернулся и пошел с концу поля; он слышал, как кричал от удивления Сущий Мик. «Промывка мозгов такая скукотень, но сильная штука», — думал Изуку, когда шел до границы, притворяясь, что он под воздействием причуды. Около самой линии он остановился и знал, что Шинсо уже напрягся, видя, что что-то идет не так.       — Шучу, — Изуку обернулся всем телом и улыбнулся ничего не понимающему Шинсо, — твоя причуда классная, — говорил, подходя ближе Мидория, пока Хитоши паниковал и пытался заставить Изуку ответить ему, — но у меня тоже есть причуда.       Изуку подходил все ближе и ближе, а Шинсо сдаваться не собирался, поэтому он просто воспользовался тактикой, которую использовал Хитоши: избивать его до полусмерти на глазах других людей он не собирался, как бы прискорбно это не звучало для злодея, но вытолкнуть за пределы поля такого, как Хитоши, который полагался лишь на причуду, было легко. Конечно, он пытался сопротивляться, но где же ему взять силы, и сопротивляться тому, кто тренировался шесть лет подряд? Изуку чуть не получил по лицу, но вовремя уклонился и через прогиб бросил Хитоши за линию. Изуку победил. ***       Прошло около, может быть, получаса, когда все из 16 уже сразились попарно, и осталось только 8 человек. Снова первым в следующем раунде должен был сражаться Изуку, но уже против Тодороки. Тот был очень зол из-за такого глупого проигрыша во втором туре, поэтому напал сразу после начала первым, создавая огромную глыбу льда, намереваясь прикончить противника сразу же первым «выстрелом». Однако, к удивлению Тодороки, Мидория даже не шевельнулся с того места, где стоял по началу, и впереди, справа и слева от него не было ни кусочка льда.       — Вау, это было мощно, — с удивлением проговорил Изуку и наконец-то сдвинулся с места, но не успел ничего сделать, как в него снова полетела куча льда. Деку снова остался даже не поцарапанным, — это отличается от боя с тем мозгоправом, — Изуку выдохнул, вдохнул и решил приняться за эту битву чуть серьезнее.       Изуку все подходил к Шото, а его атаки все никак не срабатывали: приходилось самому бегать по полю. После очередной атаки Тодороки зазевался и не заметил перед своим лицом кулак противника. Отклониться было некуда, поэтому он просто решил принять удар и в это же время контратаковать. Атака обоих удалась, поэтому сразу после этого они отскочили друг от друга.       — Чет вообще не больно, — сказал Изуку и сплюнул кровь изо рта, — язык из-за тебя прикусил, черт ты половинчатый. Ну чего ты как калека, используй уже свою вторую половину и размажь уже меня, а то надоело уклоняться и отражать атаки, — обиженно говорил Мидория, следя за реакцией Тодороки. Тот уже дрожал: похоже, даже он сам чувствует холод, но противится использованию своей левой половины, поэтому не регулирует температуру в теле и сам замерзает. На это же есть какая-то причина, ведь так? «А, впрочем, плевать», — подумал Изуку, уворачиваясь от очередной глыбы льда. Вдруг, после очередной холодной атаки Шото не выдержал, и в Деку полетела струя горячего воздуха, а после — и сам огонь.       «Господи ты Боже мой, что за малолетка — сказал ему пару слов и он уже делает это. Смог бы ведь, если бы хотел, только и льдом ограничиться в победе» — вздыхал Изуку и получал новую порцию огня, от которой еле успевал уворачиваться.       Вдруг, неожиданно для всех на сцене начал появляться туман. Все думали, что это чья-то причуда, однако это было довольно странно; только ученики 'А' класса понимали, и то не сразу, что это такое. Через доли секунд в туман начало засасывать ничего не понимающего Изуку, который сначала застыл в недоумении, а потом начал вырываться, но тщетно; герои на максимальной скорости спускались вниз, на стадион, чтобы помочь, но было уже поздно: даже огонь и лед, которые отправил Тодороки для спасения Изуку почти сразу же не спасли того из чьих-то цепких лап. Его забрали за доли секунды, оставив лишь какую-то бумажку.       Ученики первого класса запаниковали, а все остальные продолжали наивно думать, что это всего лишь часть представления. Но нет, Изуку на месте не появлялся, а герои начали эвакуацию. Со всех сторон посыпались возмущенные возгласы и возгласы непонимания, и только 'А' класс и часть героев понимали: сейчас, прямо на их глазах, посреди битвы между Изуку Мидорией и Тодороки Шото злодеи украли Изуку, и никто не смог их остановить. На бумажке довольно неаккуратным, но понятным почерком было написано:       «Через четыре дня, там, где появится Убийца Героев, у вас будет возможность найти этого мальца. Там, где куча безмозглых монстров повергнет много героев. Там, где закончится ваша счастливая дорога. Вы можете патрулировать город как обычно, потому что вы до того момента никогда не узнаете, где хранится наш заложник. У вас нет другого выбора.».