Неслучайные встречи

      В любой другой день Азирафаэль мог бы с уверенностью сказать, что пунктуальность — это про него: он всегда старался приходить вовремя, а то и немного раньше назначенного времени. Но в один апрельский понедельник что-то пошло не так. Азирафаэль проспал, как это обычно свойственно другим, менее ответственным личностям, и теперь опаздывал к открытию собственного магазина. Вдвойне обидно от того, что виновника досадного происшествия — слишком крепкий сон — даже запомнить толком не удалось. После себя тот оставил лишь смутное ощущение волнения, приятного. Возможно, Азирафаэлю снилась французская кухня во всём её разнообразии вкусов и запахов. Возможно, во сне он попал на концерт классической музыки и наслаждался ею в самых первых рядах. Возможно, ему наконец-то приснился его соулмейт. Третье, конечно, маловероятно, но Азирафаэль никак не мог распрощаться с надеждой увидеть во сне — а затем и наяву — человека, предназначенного ему судьбой. В конце концов, встретить свою вторую половинку можно в любом возрасте. За тридцать семь лет жизни Азирафаэлю, конечно же, снилось множество людей, но ни разу — кто-то особенный. Он верил, что почувствовал бы это. А сегодня… сегодня как будто что-то по-настоящему чудесное наконец произошло, а затем взяло и стёрлось из памяти, оставив лишь сладкий трепет на душе. Азирафаэль мог бы провести полдня в постели — уж больно хотелось ухватиться за ускользнувший призрак сновидения — но по счастью на глаза попались настенные часы. Расположение стрелок на них громогласно объявило: «Ты опаздываешь!». И Азирафаэль с коротким вскриком подскочил с кровати.       Сейчас же он со всех ног нёсся по тротуару, надеясь, что каким-то чудом всё-таки повезёт и он успеет открыть магазин вовремя, никого не заставив ждать. Азирафаэль достал золотые карманные часы на цепочке и открыл их. Стрелки показывали без десяти восемь. Азирафаэль тяжело вздохнул — оставь надежду всякий опаздывающий — и сунул часы обратно в нагрудный карман. Несколько торопливых шагов, глядя себе под ноги — и он неуклюже налетел на кого-то высокого. Рука прохожего, выставленная в защитном жесте, упёрлась ему в грудь. Ойкнув, Азирафаэль отступил на шаг и поднял глаза. У незнакомца, с которым ему не посчастливилось столкнуться, были короткие красновато-рыжие волосы с торчащим вверх чубом, острые скулы и тонкие губы. Круглые чёрные очки закрывали едва ли не треть лица. Весьма привлекательного, как невольно заметил Азирафаэль, лица.       — Простите, так неловко… — пробормотал Азирафаэль в попытке извиниться. — Мне следовало быть осторожнее. Надеюсь, вы не ушиблись?       — Ничуть. — Незнакомец лукаво улыбнулся одними уголками рта. — И часто вы врезаетесь в людей?       — Только когда очень спешу. И не смотрю по сторонам, — несколько виновато признался Азирафаэль. — Ещё раз простите.       — Да ерунда, — отмахнулся незнакомец и пожелал напоследок: — Будьте бдительны.       В толпе он растворился за считанные секунды. Азирафаэль и сам не знал, зачем проводил его взглядом. Ну столкнулись, ну с кем не бывает. А затем он снова вспомнил, что опаздывает, подскочил на месте.       — Святые блинчики!       Азирафаэль хлопнул по нагрудному карману светло-коричневого пиджака, собираясь выудить часы, чтобы снова посмотреть на время — как будто это чем-то могло помочь — и ошарашенно замер. Карман был абсолютно пуст. Азирафаэль рассеянно моргнул, посмотрел себе под ноги, всё ещё держа себя за грудь: часы, конечно, вряд ли могли просто выпасть, и всё же так хотелось на это надеяться. На тротуаре не обнаружилось ничего, кроме растоптанной жвачки. Оставалось принять странный возмутительный факт: его обокрали! Азирафаэль вспомнил чужую руку на своей груди — мимолётное, казалось бы, случайное прикосновение. Незнакомец, произведший вполне приятное впечатление, оказался тем ещё проходимцем! Пропавшие золотые часы передавались в семье из поколения в поколение более двух столетий, а потому были как память куда ценнее золота, из которого сделаны.       Кипя праведным гневом, Азирафаэль ринулся вслед за вором, выискивая его худую, одетую во всё чёрное фигуру, в толпе. Тщетно. Рыжего прохвоста и след простыл. Азирафаэль поник. Какой скверный-скверный день! Сначала опоздание, теперь — хищение семейной реликвии. В магазин Азирафаэль шёл подавленный, с опущенной головой.       В тот же неудачный день он написал в полиции заявление о краже. Круглолицый, с обвисшими щеками и узкими щёлками-глазами тучный сержант Пигли записывал всё с крайне равнодушным видом, жуя круассан с джемом.       — Так как этот ваш вор выглядел?       — Рост… рост шесть футов*, не ниже. Худой. Рыжеволосый. Прив…       «Привлекательный», — чуть не сказал Азирафаэль, но вовремя опомнился и протянул:       — …ве-е-етливым показался.       Сержант Пигли усмехнулся:       — Ну ещё бы. А какие-нибудь особые приметы?       Азирафаэль в задумчивости свёл брови на переносице. Вроде бы что-то было такое на лице… Что-то особенное. Татуировка? Родимое пятно? Память подводила — уже второй раз за день, возмутительно! — и он не нашёл ничего лучше, чем брякнуть:       — На нём были круглые солнцезащитные очки, большие.       — О, ну раз большие — мы обязательно его найдём, — кивнул сержант Пигли и откусил полкруассана одним махом.       — Правда? — оживился Азирафаэль, прежде чем уловил сарказм и снова поник, шепнул тихо, самому себе: — Нет.       — С таким «подробным», — сержант Пигли показал кавычки пальцами свободной от круассана руки, — описанием подозреваемого мы вряд ли далеко уедем, но опросим продавцов ломбардов и скупщиков драгоценностей: может, удастся найти если не вора, то хотя бы сами часы. Карманники обычно довольно быстро сбывают краденое, чтобы не держать у себя улики. А в Лондоне, само собой, хватает мест, где принимают товар по сниженной цене, не задавая лишних вопросов.       — Для меня главное найти часы. Они дороги мне как память.       — Ну да, все так говорят, — хмыкнул мистер Пигли, ничуть не проникнувшись, и доел круассан.       Азирафаэль дал подробное описание пропажи. Часы, в отличие от похитителя, особой приметой обладали совершенно точно. На внутренней крышке изящным почерком были выгравированы слова «Самое непостижимое во Вселенной - то, что она постижима». Азирафаэль надеялся, что это поможет их отыскать. Должен же воришка их куда-нибудь продать?

***

      Вторник и среда прошли рутинно. Из полиции по поводу часов не звонили, значит, ещё не нашли. Азирафаэль понимал, что шансы не запредельные, и всё равно надеялся. А в солнечный полдень четверга его поджидало ещё одно происшествие: на пешеходном переходе он споткнулся и едва не упал. Книги, которые Азирафаэль нёс в руках увесистой стопкой, с грохотом рассыпались по дороге. Всплеснув руками, он принялся их собирать. Оставалась последняя из пяти, когда Азирафаэль, склонившись над ней, увидел, как в замедленной съёмке, что прямиком на него мчится автомобиль. Взвизгнули тормоза. «Не успеет», — растерянно, не успев в полной мере осознать угрозу, подумал Азирафаэль, а затем его сбило с ног. Вовсе не машиной. Он упал спиной на дорогу, чудом не треснувшись о неё затылком, и, конечно же, снова рассыпав книги; на него сверху навалился кто-то тяжёлый. Азирафаэль охнул: от удара из лёгких разом выбило воздух. Автомобиль промчался мимо. Вес чужого тела исчез. Азирафаэль открыл глаза. Первым, что он увидел, стали круглые солнцезащитные очки, упавшие рядом с его лицом. Весьма знакомые. Не веря своей догадке, Азирафаэль посмотрел на человека, который, кажется (нет, совершенно точно!), спас ему жизнь. Тот нависал над ним на выпрямленных руках. Похититель карманных часов собственной персоной, без очков оказавшийся ещё более красивым, нежели представлялось. Глаза у него были светло-карие и совершенно бесстыжие, как добавил про себя мысленно Азирафаэль.       — Ты! — только и смог возмущённо выпалить он.       — Я, — спокойно ответил неожиданный спаситель, сцапал свои очки и поднялся на ноги.       Машины принялись нестройными рядами объезжать их, кое-кто сигналил и даже крайне непристойно ругался. Недавний похититель часов надел очки, протянул руку Азирафаэлю, и тот принял помощь скорее рефлекторно, чем осознанно, а затем принялся поспешно подбирать книги, сокрушаясь о том, что их внешний вид теперь подпорчен. К его удивлению, вор и спаситель в одном лице принялся ему помогать. Азирафаэль насторожился, ожидая очередной пакости вроде того, что он решит присвоить часть книг себе, но опасения не оправдались. Как только они вышли на тротуар, мужчина сунул ему в руки обе подобранные книги. И сбегать, вроде бы, не торопился.       — Мои часы… Они всё ещё у тебя? — решился спросить Азирафаэль, прижимая стопку книг к себе.       Он ожидал, что мужчина будет всё отрицать, сделает вид, что не понимает, о чём речь, но у того хватило наглости спокойно подтвердить:       — Да.       — Верни их, — потребовал Азирафаэль, стараясь, чтобы это прозвучало строго, и, в силу привычки, добавил: — Пожалуйста.       Тонкие губы мужчины изогнулись в усмешке:       — Хорошо. Если угостишь меня ужином.       — Ты украл мои часы, а я должен угощать тебя ужином? — Азирафаэль чуть не задохнулся от возмущения.       — Я спас тебе жизнь, — мягко напомнил мужчина.       На это Азирафаэлю возразить было нечего. Если бы не наглец, стоящий сейчас перед ним, сегодняшний день для него мог закончиться очень печально, да и вообще стать последним. Но это было так странно: осознавать, что он теперь должен человеку, который вообще-то должен ему.       — Чего ты добиваешься?       — Совершенно очевидно: ужина с тобой. В обмен на часы. Я сдержу своё слово, можешь не волноваться.       — Я тебя совсем не знаю, — покачал головой Азирафаэль. — Как я могу тебе верить?       — Так попробуй узнать.       Азирафаэль жалел, что очки скрывали глаза мужчины напротив. Может, потому он их и носил, чтобы прятаться за ними самому и скрывать эмоции (ну хотя бы их часть).       — Ты… — Азирафаэль запнулся, подбирая достаточно укоризненное слово. — Аферист.       — И что?       — Я ведь могу прийти не сам, с полицией — и тогда не отвертишься.       — Но ты этого не сделаешь, — решительно, но без всякой угрозы сказал мужчина.       — Почему ты так уверен?        — Ты себя-то в зеркале видел? — Похититель часов подарил ему ещё одну усмешку. — Сущий ангел. Ну так что насчёт сделки — ужин за часы — ты согласен?       — За мои часы, — уточнил, все ещё негодуя, Азирафаэль.       — Твои часы, — охотно согласился наглец, как будто в этом не было ничего такого: кристально чистая сделка.       Азирафаэль поджал губы, раздумывая. Ему нужны были часы — фамильная реликвия, как-никак, предки точно им не гордились бы, если бы он позволил себе их вот так просто прошляпить. К тому же, хорошо поужинать он всегда был не прочь. Смущала только сомнительная компания, и в то же время незнакомец умел заинтересовать.       — Как ты вообще меня снова нашёл? Ты… — догадка была дикой, но всё же Азирафаэль решился её озвучить: — Ты меня преследуешь?       — Что? — мужчина скривился с видом оскорблённой невинности. — Ну конечно же нет. Я тебя не преследую.       Азирафаэль облегчённо вздохнул. Он жил скучной — по меркам окружающих — жизнью, действительно глупо было предположить, что кто-то стал бы за ним следить. Разве что незнакомец пытался выудить из этого корысть… Но какую?       — Но я знал, что ты будешь здесь, не знал только, в какой именно день, — неожиданно продолжил мужчина, вырвав Азирафаэля из рассуждений.       — Это невозможно. Ты всё-таки следил за мной!       — Я же сказал, что нет, — возразил мужчина. — Но я приходил сюда каждый день. Сегодня мне повезло. Точнее, это тебе повезло — не меня же чуть не переехал автомобиль. Уродливый, к тому же, — добавил он так, как будто имело значение, под колёсами какого именно автомобиля посмертно оказаться.       — Бессмыслица какая-то, — пробормотал Азирафаэль, совершенно сбитый с толку.       — Возможно, я смогу её объяснить. За ужином. Так что там насчёт него?       — Я согласен. Исключительно ради часов.       — Ну конечно, — довольно ухмыльнулся мужчина.       Он назначил время и место — и был таков, в считанные секунды опять растворившись в толпе. Азирафаэль замер в полной растерянности посреди тротуара, кишащего спешащими людьми. На что он только что умудрился подписаться? «Ужин, часы», — напомнил он себе и опустил взгляд на книги: нужно было привести их в порядок. И с остальным он тоже как-нибудь разберётся. Возможно, всё вовсе обернётся глупой шуткой и в ресторане французской кухни его завтра никто ждать не будет. Эта мысль тут же принесла болезненное разочарование. Разумеется, исключительно из-за часов, которые ему, быть может, никто и не собирался возвращать.