О яблонях и яблочках

      Атмосфера в доме окончательно успокоилась. Состояние Кроули вернулось в норму, и теперь его беременность напоминала о себе лишь шевелящимся внутри ребёнком и растущим животом.       К шестому месяцу он округляется уже настолько, что скрывать его от посторонних глаз могло разве что демоническое чудо. Доставляет Кроули определённые неудобства, которые, тем не менее, ещё не были настолько критичными, хотя и делали его менее поворотливым.       А ещё привлекали к себе слишком много постороннего внимания.       Беременность и Кроули для многих всё ещё оставались понятиями несовместимыми, поэтому округляющая фигура Змия казалась чем-то сюрреалистичным и нереальным. И хотя круг общения демона и был достаточно узким, полные заинтересованности и любопытства взгляды всё равно утомляли и самую малость раздражали.       И ладно взгляды… Их Змий ещё мог пережить и проигнорировать, но прикосновения…       Человеческая природа всегда отличалась повышенной любознательностью и скептицизмом. Люди всегда (даже если они сами этого не осознавали) были склонны верить тому, что могли ощутить как минимум двумя своими чувствами. Чаще всего это были зрение и касания — почему-то своим глазам и рукам они были склонны верить больше, чем, скажем, ушам или носу.       Кроули, конечно же, знал об этом. И винить человеческую природу ни в чём не мог — в конце концов, отчасти он сам же и был виноват в том, что люди стали… такими людьми. Однако в то же время он ничего не мог поделать и со своей демонической нелюбовью к прикосновениям (один из многих парадоксов демонической природы состоял как раз таки в том, что они ненавидели тактильный контакт, но чаще всего именно с его помощью и искушали смертных), и с обострившимися инстинктами, которые хоть и успокоились, но всё же не давали о себе забыть окончательно.       Первый раз это случается, как часто бывает, случайно. Кроули и Азирафель просто гуляют с Анафемой и Ньютом по заснеженному Нортонскому лесу. В нём тихо и безветренно, а самое главное безлюдно, и есть прекрасная возможность насладиться прогулкой и компанией. Тем более что Кроули полезно проводить время на свежем воздухе.       Они беседовали на какие-то совершенно неважные, отвлечённые темы: Азирафель расспрашивал Ньюта о нововведениях в налоговый кодекс и изменении программы подачи налоговых платежей (ему в магазинчик на днях пришли очередные уведомления, и ангел совершенно не понимал, что с ними делать); Кроули и Анафема же шли чуть впереди, обсуждая прискорбную охоту на ведьм и её целесообразность в человеческой истории. — Это было несправедливо. Особенно если учитывать, что настоящей сожжённой ведьмой едва ли была каждая сотая женщина! — возмущалась Анафема. — Зато знаешь, как радовались Хастур с Лигуром, когда приводили очередной ворох греховных душ? — ухмылялся демон. Он и сам не понимал смысл разведения костров и сжигания на них людей, но в Аду его, до известных событий, продолжали благодарить и хвалить за инквизицию.       Анафема недовольно фыркнула и ойкнула, случайно поскользнувшись на льду. Она неловко взмахнула руками, подаваясь вперёд, но её успел поймать за локоть Кроули. Девушка пошатнулась и, пытаясь сохранить равновесие, слегка завалилась на демона, свободной рукой касаясь его живота.       Кроули ощутимо вздрогнул, зрачки за стёклами неизменных очков против воли расширились. Он отпустил Анафему и сделал широкий шаг в сторону. Девушка посмотрела на застывшее в ледяной непроницаемости лицо демона недоумённым взглядом и тут же залилась краской, отчего её щёки, порозовевшие от мороза, покраснели ещё сильнее. — Ох, извините! — виновато воскликнула она. — Я не хотела, — смутившись, Анафема поспешила куда-нибудь отвести взгляд и, поколебавшись, не придумав ничего лучше, спрятала руки в карманы длинной дублёнки. — Всё в порядке, — поведя плечом, разгоняя напряжение, немного нервно отозвался Кроули и тоже спрятал руки в карманы своего чёрного пальто.       Остаток прогулки девушка и демон провели в молчании под ничего не понимающие взгляды Ньюта и Азирафеля.       Кроули не любил прикосновения, но делал исключения только для ангела и очень редких случаев по работе, когда она была. Сейчас же демон был полностью предоставлен самому себе, а потому касаться себя позволял только Азирафелю. Однако как показывает жизненный закон, чем меньше тебе что-то нравится, тем настырней оно лезет в твою жизнь. Разумеется, Кроули исключением из этого нелогичного правила не стал.       Он шипит скорее больше по привычке, чем действительно от раздражения, и чувствует на себе пристальный любопытный взгляд. И не один, а целых четыре.       В последнее время юный Антихрист и его друзья в доме Азирафеля и Кроули были частыми гостями. Это было связано в первую очередь с тем, что в жизни этой сверхъестественной семьи наконец-то наступила хоть какая-то стабильность, и они жили вместе без серьёзных скандалов и ссор уже целых две недели. Так же причина повышенного детского внимания к коттеджу на окраине рядом с лесом объяснялась тем, что, во-первых, ангел и демон были неудачными, но всё-таки крёстными отцами Адама, во-вторых, они были оккультно-эфирными силами, а детей, как известно, всегда тянет ко всему неизвестному, ну, а в-третьих же, у Этих были продлённые в связи с аномальными морозами (Адам тут был совсем ни при чём, это всё погода) зимние каникулы. Ни Кроули, ни Азирафель против компании детей не были, они, кроме того, сами готовились принять в скором времени в своём доме ребёнка, а потому лишняя практика в таком вопросе лишней точно не была.       Детское любопытство было ещё более неуёмным, чем у взрослых, а потому Эти сверлили Кроули полными горячей заинтересованности взглядами каждый раз, как видели. У них, в том любознательном возрасте, в котором они были, жгучий интерес и тысячу вопросов вызывала бы даже обычная среднестатистическая беременная женщина, что уже говорить о выпадающем из любой существующей концепции беременном демоне. Вот только… многочисленные вопросы, роящиеся в детских головах, всё никак не могут облечься в словесную форму, а потому ограничиваются лишь любопытными взглядами, максимально заметными, на грани вежливости и банального глазения.       Кроули хмыкнул, склонив голову набок. Адам и компания по негласной зимнеканикульной традиции заскочили в дом ангела и демона на полчаса перед тем, как на улице совсем стемнеет. Он лениво провёл рукой по своему круглому животу — сделав так впервые несколько недель назад, Змий с удивлением заметил, что от такого простого и нехитрого движения ему становилось спокойней. — У вас на лицах написано, что вы хотите что-то спросить. Спрашивайте, — лукаво улыбаясь, произнёс демон.       Эти переглянулись друг с другом. — У вас там правда… ребёнок? — самый абсурдный и, ох чёрт, самый очевидный вопрос озвучил Брайан, несмело кивая на покоящуюся на выступающем животе руку демона и не сводя с неё взгляд.       Кроули скорчил сложную гримасу и издал какой-то странный нечленораздельный звук. — Правда, — всё-таки ответил он, со снисходительной насмешкой (которую, конечно, не было видно из-за его очков, не носил которые он только наедине с Азирафелем и самим собой) глядя на мальчика. — Но вы же мужчина, — с сомнением оглядывая демона с головы до пят, поправил очки на переносице Уэнслидейл. — Мужчины не могут иметь детей… Так не только у людей принято! — Это грубо, Уэнсли, — фыркнула Пеппер, скрещивая руки на груди. — Я читала в учебнике, что у морских коньков, например, маленьких морских пони вынашивает и рожает самец. Может, мистер Кроули кто-то вроде такого морского конька? — девочка посмотрела на подавившегося воздухом Змия, во все глаза уставившегося на ребёнка перед собой.       Подошедший к ним с подносом, на котором был чай и печенье, Азирафель весело фыркнул, присаживаясь в кресло напротив супруга. — Да, дорогой, так тебя ещё никто не называл, — ангел беззлобно ухмыльнулся и тут же почувствовал на себе негодующий взгляд. — Я не морс-с-ской конёк! — оскорблённо прошипел Кроули. — Я Змий! — У змей, кстати, — ничуть не смутившись, продолжила делиться своими познаниями в зоологии Пеппер, — есть такие змеи, которые вроде бы мальчики, но всё равно откладывают яйца. Так что, Уэнсли, твоё замечание было очень грубым! — не замечая, как Кроули спрятал в руке своё лицо, а плечи Азирафеля мелко подрагивали от беззвучного смеха, обвинительно ткнула пальцем в грудь друга девочка. — На самом деле, всё намного проще, — в разговор со знанием дела вклинился Адам. — Азирафель и Кроули — ангел и демон, а это значит, что они не обременены строгими рамками гендерных форм как люди. — Как змеи, — кивнула Пеппер. — Которые мальчики, но могут откладывать яйца.       Поспорить с железной девичьей логикой было в этом плане сложно. Обалдевшие виновники детского спора удивлённо переглянулись друг с другом. — Тебя назвали змеёй, ангел, — Кроули ухмыльнулся, глядя на растерянное лицо Азирафеля. — Эволюционируешь, — тот одарил довольного супруга мягким упрёком, но нехотя признал, подтверждая слова Пеппер: — Да, милая. Как змеи.       Девочка ликующе посмотрела на своих друзей. Демон ухмыльнулся шире и легко опустил лежащую на вершине живота руку чуть ниже. — А можно… потрогать? — проследив взглядом за его действием, робко поинтересовался Брайан, затаив дыхание, кивая на выпирающую округлость Кроули.       Тот мгновенно напрягся и нахмурился. Шумно втянул воздух, а рука замерла в защитном жесте. — Нет, — решительно отрезал демон, пряча возникшую растерянность и настороженность за маской отчуждённости.       Эти, вздрогнув, почувствовав, как напрягся Кроули, тревожно переглянулись друг с другом, а Азирафель удивлённо вскинул брови, глядя на демона. Тот неуютно повёл плечами, окончательно закрываясь в себе. Ангел, правда, быстро взял себя в руки и попытался сгладить неловкость. — Змеи не очень любят, когда кто-то трогает их яйца, — мягко обратился к детям он. — А Кроули очень старый, консервативный змей, а главное — очень ответственный, — демон недовольно фыркнул, нахохлившись, и скрестил руки на груди, многозначительно глядя на ангела, который, правда, так и не смог рассмотреть эту многозначительность за чёрными линзами очков. — Простите, мистер Кроули, — пристыженно обратился к Змию Брайан. — Я не хотел вас обидеть.       Демон проворчал что-то неразборчивое, но заметно расслабился, чувствуя, что никаких поползновений в его сторону не предвидится. Он знал, видел по детским лицам, что их любопытство и желание коснуться его никуда не делись, но Эти были всё-таки воспитанными и удивительно понимающими детьми, а потому нарушать чужое личное пространство без разрешения не стали.       Но буквально заставили Кроули провести им мини-лекцию по серпентологии. Новое увлечение грозилось затянуть их в себя надолго.       В следующий раз неуютная скользкая тема прикосновений всплыла спустя пару дней, когда в гости к соседям заглянули мадам Трейси и Шедвелл. Бывший сержант-ведьмолов со своей теперь-уже-супругой переехал в пустующий дом по соседству буквально неделю назад. Мадам Трейси была невероятно рада узнать, что ангел и демон стали их соседями. Сержант же в ответ на знаменательное известие лишь проворчал что-то, подозрительно похожее на «снова этот гомик-южанин».       А потом эта пара узнала о том, что Кроули был беременным.       У сержанта Шедвелла в тот миг сделалось очень сложное лицо: он, по всей видимости, пытался осознать факт того, что «гомик-южанин» таки оказался гомиком, и то, что его, хм, муж, вопреки всем законам человеческой природы, ждал ребёнка. Мадам Трейси радостную новость восприняла куда проще и с искренней радостью и в ближайшие же свободные выходные нагрянула вместе с сержантом к соседям в гости.       Шедвелл всё ещё пытался осознать происходящее, ошалелым взглядом осматривая округлившуюся во всех местах, пригодных для этого, фигуру демона, пока мадам Трейси ворковала с ним, обращаясь даже не к самому Змию, а к ребёнку в его утробе. Кроули, удивляясь собственной терпеливости, не перебивал женщину, позволяя проявлять ей свои чувства. Но только, разумеется, в словесной форме.       Он не слушал совершенно, о чём она говорила, пропуская слова мимо ушей. Однако стоило женской руке коснуться упругой тёплой кожи, как Кроули мгновенно вскинулся и резко отскочил в сторону, гневно и угрожающе зашипев. — Я не давал вам права кас-с-сатьс-с-ся с-с-себя, — он сузил глаза, обнимая живот руками и напрягаясь всем телом, будто змея, что вот-вот бросится на свою жертву.       Мадам Трейси, застигнутая такой реакцией врасплох, удивлённо округлила глаза. — О, мистер Кроули, простите, — она подняла руки в примирительном жесте. — Я не хотела вас задеть, — женщина смущённо и виновато улыбнулась.       Кроули, хмурый и всё ещё напряжённый, молча кивнул. А после удалился в спальню. Так, от греха подальше.       Именно там, дремлющего и слегка взъерошенного, его и нашёл Азирафель. — Гости уже ушли? — осоловелым взглядом глядя на приблизившегося ангела, поинтересовался Кроули. Он подтянулся на локтях, принимая полусидячее положение, и его супруг опустился рядом. — Да, — кивнул он. Задумчивым взглядом посмотрел на расслабленную фигуру Змия и чуть склонил голову набок, интересуясь: — Почему ты так остро отреагировал на действия мадам Трейси? Я наблюдал за тобой и заметил, что ты весьма болезненно реагируешь на прикосновения или желание прикоснуться к тебе. Почему, дорогой мой, в этом же нет ничего плохого?       Демон поморщился, неуютно поёрзав на месте, и неохотно ответил: — Мои инстинкты говорят мне, что я должен защищать потомство. Сейчас любое поползновение в мою сторону они воспринимают как угрозу — тут ты недалеко ушёл в сравнении со змеями, — он хмыкнул, устало выдохнул и потёр кончиками пальцев переносицу. — Это нормально, ангел. Каждый из нас после Падения получил гораздо больше от животных, чем может показаться на первый взгляд… Да и я в принципе не люблю, когда кто-то дотрагивается до меня. Ну, знаешь, демоническая природа, все дела… — А я? — прервав демона, поинтересовался Азирафель. Он выглядел одновременно и опечаленным, и заинтересованным. — Мне ты позволишь коснуться себя? — имея в виду отнюдь не простые объятия, к которым, вообще-то, Змий питал слабость (хотя он вообще в принципе ко всему Азирафелю питал слабость), ангел испытующе глянул на демона.       Кроули забавно свёл брови на переносице в странной гримасе удивления и лёгкой паники. Он не знал точный ответ на вопрос супруга: по странному стечению обстоятельств, тот ни разу не попытался сознательно и целенаправленно дотронуться до живота демона, ограничивая тактильный контакт обычными привычными объятиями, лёгкими поцелуями и зарывающимися в длинные рыжие волосы пальцами. Однако видя искреннюю грусть на лице ангела, который растолковал озадаченность Кроули как отказ, по поводу того, что он не сможет коснуться своего возлюбленного и почувствовать их дитя, Змий всё же пересилил себя и неуверенно кивнул. Азирафель мгновенно просиял, засветившись мягким светом.       Он медленно придвинулся к демону поближе (тот шумно вдохнул и крылья его носа затрепетали) и аккуратно положил руки на тёплую упругую кожу. Дитя внутри мягко перевернулось, приветствуя второго родителя, и Кроули непроизвольно перестал дышать.       Он прислушался к себе — инстинкт молчал, по телу разлилось тепло и приятная расслабленность, и демон шумно выдохнул, прикрывая глаза. Азирафель мягко огладил круглые бока Кроули, опустился ниже, к бёдрам, а после медленно поднялся выше, к рёбрам. Кроули под ним расслабился и даже позволил себе легко улыбнуться, а когда руки ангела замерли на середине его живота, он накрыл их своими узкими ладонями, едва ощутимо сжимая чужие пальцы. — Ну как? — взволнованно уточнил Азирафель, глядя в глаза Кроули. — Даже не знаю, — лукаво прищурившись, протянул демон. — Ты мог бы делать так почаще? — он хитро усмехнулся, и ангел облегчённо выдохнул. — О, с огромным удовольствием, дорогой, — Азирафель, не убирая рук из-под рук супруга, наклонился вперёд, осторожно и легко касаясь своими губами его.       Абсолютно довольный жизнью Кроули охотно ответил на ангельский поцелуй.