Пирог с вишней или ромашковый сидр

      Утро, лимузин отъезжает от школьного порога и возвращается в особняк. Завтра суббота, а это значит, что можно остаться дома, все хорошенько обдумать, обсудить, и по крайней мере, выспаться.       — Посмотри, популярность Ишимори поднялась на два места, а твоя на одно, мои поздравления, — Райто показал брату экран телефона с результатами голосования.       — Из-за того, что мы начали встречаться?       — Ну и из-за смены ее имиджа, согласись, она красотка.       — Угу, точно, — уныло ухмыльнулся Аято. Ему не хотелось с кем-то говорить. Ишимори старательно капала на мозги, а Сакуре походу все равно на него, встречается он с кем-то или нет, как он и где он. Лимузин затормозил возле торгового центра, Райто вышел, его подруга поджидала его возле входа. Они чмокнулись в щеки, он приобнял ее за талию, и они вместе вошли в здание. Затрезвонил телефон, если унылое блеянье на одной ноте можно так назвать. Шу взял трубку.       — Ало. Да, привет, — была хорошая слышимость, так что тихий женский голос звучал довольно ясно.       — Привет, сегодня все в силе?       — Да, я буду минут через двадцать.       — Отлично, пока.       — Пока, — блондин положил трубку и снова окунулся в омут классической музыки. Остальные Сакамаки в недоумении переглядывались.       — Шу, проясни нам этот момент, — Рейджи поправил очки указательным пальцем, — у тебя есть девушка или это не то, о чем подумал каждый здесь сидящий? — Шу вынул один наушник.       — А есть какая-то проблема?       — Да нет…просто интересно… — промурчал Канато, доставая из сумки какую-то газировку, точнее ее остатки, которую еще дома ее владелец подправил сахаром, так что эта муть скорее напоминала газированный сироп.       — Можно считать и так, у меня есть девушка, — блондин снова одел наушники.       — Канато, — обратился к брату Аято, — моя женщина требует от меня внимания.       — Конфеты, цветы, плюшевые игрушки, сходите куда-нибудь. Что ты говоришь, Тедди? Да, ты прав. Женщины любят ушами, пой ей.       — Петь? Ты ебнулся?       — Если ты хочешь превзойти Гото в глазах Сакуры, то кроме пения ничего в голову не приходит. Ну или ты можешь жениться на Ишимори и увезти ее на Мальдивы на год, — фыркнул Рейджи.       — Но я не умею петь, — чуть было не поник Аято, но вспомнив, кто тут Совершенство, быстро опомнился, — да все равно! Спою я, спою, все, тихо вы!       Лимузин подъехал к особняку Сакамаки. У ворот стояла девушка с короткими черными волосами, в наушниках и школьной форме академии.       — Это ко мне, — Шу вылез из лимузина, поцеловал девушку в лоб, и они вместе вошли в здание. Остальные братья облепили стекло изнутри, наблюдая за ними.       — Нужно было ее подвезти, — глубокомысленно ответил Рейджи.       — Ты с ума сошел? Чтобы они здесь целовались? Ну уж нет, спасибо! — фыркнул как ежик Аято, и вылез из лимузина. Стояло крайне холодное утро, ветви деревьев раскачивались под сильными порывами ветра, листья с них слетали огненным вихрем, застилая землю разноцветным ковром. Аято поежился и прибавил скорость. Он только сейчас заметил, насколько их особняк мрачный и холодный. Мертвые мраморные стены, колонны, все очень холодное. Он поделился этим с Рейджи, как с главой особняка, и по совместительству домохозяйкой.       — Мрачно говоришь? — Рейджи оглянулся и пожал плечами, — Возможно. Но мы же тут практически не проводим время, остальные комнаты не такие средневековые, — Аято скривился. «Тоже мне тут, не мрачно ему. Как в склепе», — подумал красноволосый и ушел к себе.       Сев на кровать, он стал думать, чем же занять себя. Обведя комнату взглядом, он увидел в углу уже запылившуюся гитару. В голове всплыли слова Канато про пение. Почему бы и не попробовать. Парень вынул гитару, стряхнул с нее пыль и настроил ее. В принципе, лет двадцать назад, ему преподавали уроки играния на гитаре, и в целом играть он умеет.       Мне нужно что-то петь,       Чтобы моя девушка меня не сожрала,       И чтобы Сакура заметила,       Поэтому я поюююююю,       Я живу как в склепе,       А мой брат придурок,       И у Шу есть баба,       Вот тебе сюрприииииз — импровизировал Аято, пытаясь перебирать струны. В конце концов забив на это, он решил просто найти текст какого-то нытья в интернете. Хотя… А вдруг Сакура узнает песню? Тогда она будет думать о нем, как о лентяе и халявщике. Аято поудобнее перехватил гитару.       Я так тебя люблю, моя девушкааа       Тот первый поцелуй под сакурооой,       Я помню, как вчера, твой сладкий вкууус,       И ты разожгла огонь в сердцееее — ну в принципе неплохо. Аято записал текст на бумажку и продолжил сочинять дальше:       Твои черные косы, и черные глаза       Ты сменила имидж, я все еще люблю тебяя       Ну где ты там, с кем ты там, мне это все так важно.       И купидон стреляет пулею в меняяяя       — Тебя там режут что ли? — в дверь один раз стукнул Субару, однако этого было достаточно для появлении трещины.       — Я песню пишу, отвали!       — Я же со стыда сгорю петь такие розовые сопли на людях. Аято услышал, как открывается входная дверь. Раздались голоса Райто и… Сакуры. «СТОП, ЧТО?!» — Аято, не веря своим ушам, выбежал из комнаты, кинув гитару в самый дальний угол. Он только сейчас заметил, какая на улице стоит гроза: деревья наклонялись практически горизонтально, крупные капли дождя размывали землю и стучали по крыше с бешеной скоростью.       Шляпник и девушка вошли полностью мокрые и замерзшие.       — Райто-кун, спасибо тебе большое, что разрешил здесь переждать грозу, — Сакура поставила школьную сумку возле вешалки.       — Это тебе спасибо, что составишь компанию в такую погоду, — улыбнулся Сакамаки. Аято, глядя на всю эту картину со второго этажа, разрывался от злости. Райто же знает о его чувствах, тогда почему он с ней флиртует, гад!       — Аято-кун, привет! — Сакура увидела Аято и помахала ему. У парня на спине мурашки начали танцевать джигу. Если вспомнить, то это их первый диалог, ударить в грязь лицом нельзя, но как назло язык совершенно не слушался.       — Он застенчив, не обращай внимания, пойдем туда, где потеплее, — Райто обнял девушку за плечи, и они вместе ушли в гостиную. Третий Сакамаки стал понимать Субару в его желании убить всех и разгромить особняк, но сдержал пыл и ушел к себе. Перерыв весь шкаф, он нашел чистую, очень большую футболку, каким-то боком находящуюся здесь. «Сакуре подойдет. А то через мокрую форму все нижнее белье разглядеть можно», — подумал парень и спустился в гостиную. Райто и Сакура сидели, попивая чай перед камином. Ноги Сакуры были укутаны в один из любимых пледов Корделии. Аято подошел к ее креслу и протянул рубашку.       — Вот. Переоденься, — он опустил глаза в пол и покраснел. Райто недовольно посмотрел на него.       — Большое спасибо! Райто-кун, где я могу переодеться? Еще раз спасибо, Аято! — она взяла руку Аято в свои и пожала. Сердце хотело выпрыгнуть из груди, краска залила полностью, ладони начали стремительно потеть, конечности атрофировались, хотелось вызвать скорую, а лучше сразу катафалк. Девушка убежала переодеваться.       — Ну вот зачем ты вылез? Мы так хорошо сидели.       — Я вылез? Ты выставил меня стеснительным идиотом, предатель!       — Я предатель? Хо-хо!       — Да ты! Ты же знал о моих чувствах, но ты с ней флиртовал!       — У нее есть парень, забыл?       — Этим парнем скоро буду я!       — Нет, не будешь!       — Нет буду!       — Гото в тысячу раз лучше тебя, романтичнее и с мозгами!       — Романтичнее? Смеешься? Я буду петь Ишимори песню о любви, которую сам написал, при всех, что, черт возьми, может быть романтичнее?       — Посмотрим, как ты споешь! — зло ухмыльнулся Райто.       — Посмотрим! Распустишь на нее руки — я тебе голову оторву!       — Оторвет он, ага… — Аято, злой, как последняя собака ушел к себе наверх. Его злили три вещи: первая — Райто, который поступил как тварь. Вторая — его беспомощность перед Сакурой. Третья — то, что он прямым текстом подписал себе смертный приговор, сказав Райто, что он будет петь.