Die Tonight

      Маленькая деревушка Ботенхемптон находилась у подножья холма. Когда-то Чарли не могла доехать до неё от Бридпорта без того, чтобы не упасть где-нибудь по дороге. Особенную опасность собой представлял этот крутой и полный рытвин холм. Часто он был причиной того, что к бабушке Чарли приезжала в крови и слезах.       Сейчас девочка спустилась с холма, не поведя бровью, лишь подпрыгнула на кочке, да ругнулась, когда задела пяткой колючку. Дом бабушки был на самой окраине деревушки, и Чарли преодолевала расстояние до него от своего дома за двадцать минут. Можно было и короче, но девочка предпочитала ездить не по главной дороге, шумной и пыльной, а в объезд, через старый лес. Этот лес был совсем не похож на дремучие заросли Запретного леса. Он был светлым, и пахло в нём не древесной трухой и болотом, а орешником и лесными ягодами. В нём легче дышалось, а ещё звери были абсолютно ручные, непуганые охотниками, и часто выходили к самой тропинке.       Иногда Чарли проделывала этот путь пешком, но и покрутить педали она была совсем не против. В первую очередь потому, что это давало возможность хоть немного сбросить вес, который она так старательно набирала весь месяц во Франции.       Дом миссис Зои Огилви не отличался чем-либо от остальных на этой улице, разве что стоял чуть в стороне. Маленький, каменный, крепкий домик со стенами, увитыми зеленым плющом, – он был воплощением типичного английского жилища в провинции семнадцатого века. Эта деревушка с её узкими зигзагообразными дорожками, морем зелени и стадом овечек вдалеке вызывала у Чарли желание нарядиться в старинный крестьянский наряд и отправиться на свидание с сыном кузнеца. И если бы не пластиковые окна да телевизионные антенны – она бы была уверена, что этот холм – портал в прошлое.       От внимания Чарли не укрылось, как в соседнем доме колыхнулись занавески, скрывая лицо любопытной миссис Марпл. Наверняка сейчас позвонит своей подруге, чтобы рассказать, что к «чудачке Огилви» приехала на старом велосипеде её «чудачка внучка» - в Ботенхемптоне просто обожали сплетни и раздували целую сенсацию из малейшего события. Чарли сегодня действительно выглядела, как настоящая чудачка, и была скорее похожа на низкого четырнадцатилетнего мальчика, чем на совершеннолетнюю девушку. А всё из-за старого джинсового комбинезона и папиной футболки, в которых она немного утонула. Волосы, неожиданно коротко отрезанные по случаю дня рождения, были спрятаны за белой панамой, которая смотрелась бы глупо на ком угодно, кроме Чарли. Она знала, что даже так выглядит очень хорошенькой и, пожалуй, лукавила, сравнивая себя с мальчиком.       Вместо бабушки Чарли встречал старый кот Сметана, названный так тогда ещё семилетней ею непонятно почему – сметану он любил не больше любого кота и был ярко-рыжим, а не белым. Чарли подперла своим видавшим виды велосипедом деревянную калитку и на ходу погладила кота. - Бабуль! – крикнула она, доставая из корзинки велосипеда банку с вареньем. – Бабушка, я пришла!       Миссис Огилви – маленькая, кругленькая старушка восьмидесяти лет вышла на улицу только после седьмого окрика. Этого времени Чарли как раз хватило, чтобы преодолеть расстояние от калитки до порога, и теперь она щурилась от солнца перед самой дверью, неторопливо дожидаясь, когда бабушка её узнает. - Шарлотточка! – старушка всплеснула руками. – Я ждала тебя два часа назад и просто отчаялась!       Бабушка была склонна к экзальтации и драматизму, и эти два настроения сменялись поминутно, как калейдоскоп. - Как я рада тебя видеть! Заходи скорее, Шарлотточка!       «Шарлотточка» - было любимой формой Чарлиного имени для Зои. И она, пожалуй, была единственным человеком на планете, кому Чарли позволяла себя так называть. Только из бабушкиных уст она могла выносить своё полное имя без того, чтобы не цокнуть языком или закатить глаза. Взрослые почему-то обожали имя «Шарлотта», видимо, находя, что оно как нельзя органично подходит к такой же пафосной, что и имя, фамилии. Отпрыску из такой семьи необходимо подобающее имя. Так считал папа (хотя во всем остальном был вполне вменяемым человеком). Ну а разве Чарли виновата? Хватит с неё и фамилии, от которой спустя даже семнадцать лет, все шарахаются, как от огня. Могли бы назвать Эммой или Мэри и успокоиться себе. Или на худой конец Хелен, как маму. - Мы будем пить чай, - чуть жизнерадостнее, чем чувствовала, провозгласила Чарли и широко улыбнулась своей бабушке. Нужно было быть железным человеком, чтобы не улыбаться Зои Огилви. – Я привезла варенье.       Зои, то ли слушая внучку, то ли просто делая вид, поспешно засеменила в гостиную. Гомон телевизора был слышен даже в коридоре – миссис Огилви была глуховата. Чарли завернула на кухню, чтобы сразу приготовить всё к чаепитию. Бабушку к тяжелому горячему чайнику она не подпускала. Не принеси девочка варенье, они всё равно стали бы пить чай – это было уже не традицией, а чем-то вроде ритуала для бабушки Зои. Всех своих гостей она тут же усаживала за кружку чая, будь то четыре, пять или семь часов.       Из переднего кармана комбинезона торчала волшебная палочка, которая значительно упростила бы дело, но Чарли не хотела быть исключённой из Хогвартса накануне седьмого курса.       Чай пили в гостиной за низким деревянным кофейным столиком, уже насквозь пропахшим чаем с бергамотом. Чарли поспешно – пока не оглохла – выключила телевизор и с ногами забралась в своё любимое просиженное полосатое кресло и подмигнула коту, который единолично занял целый диван. В гостиной бабушки был особый запах, которым пахла Амортенция Чарли вплоть до четвертого курса: запах бергамота, кошачьей шерсти и мятных леденцов.       Это было самым уютным местом на свете. С пожелтевшими от времени обоями в мелкий цветочек, полосатыми диваном и креслами, деревянным кофейным столиком, огромным книжным шкафом с магловскими книгами и многочисленными фотографиями. - Когда ты уезжаешь? – спросила старушка и сделала осторожный глоток из своей любимой фарфоровой кружки с лилиями. - Завтра.       Лицо Зои печально вытянулось. Она даже отставила в сторону чашку, попутно расплескав половину чая – её рука мелко дрожала то ли от старости, то ли от волнения. - Как? Уже? - Да, бабушка, - Чарли скорбно поджала губы. – Сегодня же тридцать первое августа. - Я и забыла, - вздохнула Зои, но в это же секунду широко улыбнулась беззубым ртом. – И когда ты приедешь? В октябре, как в прошлом году? - Скорее всего, на Рождество.       Чарли честно не знала. Вряд ли она захочет домой осенью. Вероятней всего они вчетвером поедут в особняк Хлои, или они вдвоем с Хлоей проведут эту неделю во Франции, или придумают что-нибудь ещё. В конце концов, этот год – последний год не только учебы, но и их дружбы в том виде, в котором они к этому привыкли. - И почему в этом твоём пансионе не пускают детей на выходные? – сокрушалась бабушка.       Она была уверена, что её внучка учится не в Школе Чародейства и Волшебства, а в женском пансионе где-то в Шотландии. Когда-то Зои знала, что её дочь и внучка – волшебницы, но с возрастом её рассудок мутился (мама называла это какой-то магловской болезнью с названием похожим на заклинание). К сожалению, для маглов года текли иначе, и восемьдесят лет – совсем пустячная дата для мага – были для них почтенным возрастом. Чарли давно избегала колдовать и вообще упоминать магию при бабушке. - Пускают, ба. Но мне же ехать через всю страну. - Ах, точно. О, послушай, Натали когда училась в этой своей школе. Тоже как у тебя была, мудреная…       Натали была тетей Чарли – самой младшей из пятерых детей Огилви. Мама Чарли, Хелен, была единственной в их большой семье волшебницей, но со всеми братьями и сестрами маглами поддерживала хорошие отношения, чему очень способствовало, что почти все они были разбросаны по всей стране и редко виделись.       Эту историю про тётю Натали Чарли знала наизусть, а потому даже не пыталась вслушиваться. Вместо этого она рассматривала неподвижные фотографии, висевшие в этой комнате повсюду. С них улыбались сама Зои и её муж, которого Чарли не знала, мама Чарли, молодая и красивая, и совсем не похожая на свою дочь (Чарли пошла в папину родню). На многих фотографиях мама была со своей младшей сестрой и тремя старшими братьями. На многих из них была запечатлена сама Чарли в разном возрасте и разных локациях, но одно оставалось неизменно – ссадины и коленках и непослушные волосы.       Сейчас она обожала этот домик, словно сошедший со страниц сказки братьев Гримм, почти так же сильно, как обожала его в детстве. До одиннадцати лет же Чарли проводила у бабушки всё свободное время – родители были слишком заняты на работе, чтобы присматривать за своей дочерью. И девочка буквально выросла здесь. У неё было самое настоящее магловское детство – рогатки, ворованные соседские яблоки, книжки с яркими картинками, велосипеды и мультики по телевизору каждое утро субботы. Она дружила с огромной шумной компанией, которой они исследовали старые заброшенные дома, устраивала пикники в лесу и ходили в кино на всё подряд.       Своим друзьям она рассказывала самые разные истории про драконов и волшебниц (по большей части выдуманные, но они верили абсолютно всему) и убеждала всех подряд, что она дочь одного злого колдуна и в одиннадцать лет улетит на метле учиться у него разным проклятьям и наговорам. Вся ребятня вокруг были в восторге от Чарли и её историй. Они удивлялись, почему она живёт не в самом городе, а далеко на отшибе, и почему никогда не зовёт к себе в гости.       Спустя несколько лет Чарли стала для них девочкой из частной школы в Шотландии, которая изредка гостила у бабушки.       Бабушка говорила без умолку историю за историей. Все эти рассказы Чарли знала наизусть и могла продолжить с любого момента, но слушать мягкий бархатный голос бабушки было приятно. Рядом с принесенным Чарли вишневым вареньем, которое она сварила только вчера, стояла чашечка с абрикосовым джемом и печеньями в шоколадной глазури. Она терпеть не могла обе эти вещи, но когда бабушка ненавязчиво пододвигала к ней то одно, то другое, послушно ела – отказывать Зои она просто не умела.       Домой Чарли пошла позже, чем рассчитывала. Она всё оттягивала момент прощания с бабушкой. Который раз она это проделывает за седьмой год? И каждый раз всё по-старому тяжело и грустно. Бабушка всё-таки умудрилась всучить внучке маггловские деньги, и Чарли так и не смогла её переубедить. И дело было не в том, что Чарли пользовалась драхмами и галеонами – она спокойно могла потратить эти деньги в любом лондонском магазине одежды. А в том, что Зои не была женой Рокфеллера, и эти деньги нужны ей самой куда больше. Но тут уж любые аргументы бесполезны.       Из кухни раздавались голоса. Значит, мамины друзья уже пришли. Чарли решила сначала подняться к себе и переодеться, а потом уже зайти поздороваться. Запутавшееся в занавеске солнце пятнышками солнечных зайчиков растекалось по лестнице. Чарли прошлёпала босыми пятками по тёплому дереву, и эти нагретые за день солнцем ступени, эти фотографии вдоль стен, белые обои в нежно-сиреневый цветочек, всё это зашевелило в ней тягучую тоску. Там, в Шотландии, её ждут бесконечные лестницы с сырым камнем, а не эти, с солнечными зайчиками. Там со стен смотрят великие волшебники, а не папа обнимает смеющуюся маму, шею которой обвивает огромный удав.       Чарли зашла в свою комнату, и вид родных стен заставил тоску болезненно сжаться где-то под рёбрами. Чемодан, собранный ещё вчера утром, поглотил часть книг с полок над столом, одежду из шкафов, косметику с крышки комода. Комната оказалась в пробелах, неуютных пропусках. Но всё равно оставалась родной. С белыми шифоновыми занавесками, что надуваются, как парус при каждом волнении ветра, веткой вишни, упирающейся в самое окно, цветами, живыми, и в горшках, которые занимают чуть ли все горизонтальные поверхности. Солнечная даже в Англии, пахнущая вишней и цветами, по-простому уютная.       Чарли стряхнула наваждение и открыла дверцу шкафа. На вешалках и полках остались только летние или старые вещи. Девочка с улыбкой отодвинула подальше вешалку с легким сарафаном с вишневым принтом (мама покупала все вещи с вишней, попадающиеся на глаза, чтобы сделать дочери приятное) и достала простое черное платье, довольно неприличной длины.       Родители и их друзья — Портеры — сидели за круглым столом, заставленным едой и алкоголем. Видимо, взрослые начали праздновать начало учебного года на день раньше. Её приход был встречен бурными приветствиями, на что Чарли лишь ухмыльнулась — значит, пить они уже начали. Папа, к её удивлению, сидел здесь, в их небольшой кухне с орхидеями на обоях, и с аппетитом ел сандвичи с индейкой, а не пафосно тянул шампанское из хрустального бокала в особняке Дариллы. - Па, а ты чего здесь? - озвучила Чарли своё недоумение, проходя вглубь комнаты. - Я пришёл с приёма раньше. Поздравил Адриана с поступлением в Хогвартс и ушёл.       Чарли кивнула и налила себе апельсиновый сок. Она бегло окинула взглядом стол, выискивая что-нибудь вкусное. - А ты почему не у бабушки? - ехидно улыбнулась миссис Портер, которая была в курсе всех семейных коллизий их семьи.       В ответ Чарли лишь поморщилась. Если у неё есть возможность увильнуть от приёма Дариллы - она ею воспользуется. - Шарлотта! – предупреждающе нахмурилась мама, чувствуя, что Чарли придумывает очередную колкость в адрес Дариллы. Она, вполне разделяя мнение дочери о своей свекрови, не позволяла ей плохо отзываться о бабушке. - Ты посидишь с нами? – мистер Портер отсалютовал ей виски.       На подоконнике среди огромного количества цветочных горшков лежал свежий номер «Ежедневного пророка». Чарли по инерции протянула руку, но передумала в последний момент. Нет, завтра. С завтрашнего дня она станет прочитывать эту газету от корки до корки, потому что должна быть в курсе всего, как будущий политик. С завтрашнего дня она станет посещать все дебаты мистера Джонса, чтобы оттачивать мастерство, как будущий политик. С завтрашнего дня она будет учить наизусть даты заключенных международных договоров. С завтрашнего дня будет горячо обсуждать с однокурсниками причины и последствия Магических войн Средневековья. Всё это будет не сегодня. Завтра она будет делать то, что должна. Сегодня она будет делать то, что хочется. - Нет, - Чарли подцепила с тарелки сандвич с курицей и уже на ходу запихнула его в рот. – Меня уже ждут ребята. - Будь дома не позже часа, - строго предупредила мама. - Ну разумеется, - широко улыбнулась Чарли. – Приятного вечера!       Встретиться договорились на главной площади. Бридпорт мало чем отличался от обычного провинциального городка.       Ребята ждали Чарли на перекрёстке между Ратушей и продуктовым магазинчиком (в таком маленьким городе все главные здания, а Ратуша и магазин определенно относились к их числу, находились в одном месте). Увидев Кейт, Чарли радостно взвизгнула и с разбегу бросилась подруге на шею.       Чарли испытывала к подруге глубокую привязанность за её неизменный оптимизм, мягкость и самые вкусные в мире пироги с овощами. Если бы Чарли только могла, она обязательно забрала бы Кейт с собой в Хогвартс. К сожалению, не могла. Кейт была маглой. А ещё была старше Чарли на два года и училась в медицинском колледже в Лондоне.       Чарли оказалась оттянута от подруги с восклицанием: - А меня ты обнять не хочешь, мм?       Чарли рассмеялась и поспешно обняла Робби, от которого уже несло алкоголем за версту. Стоило ей только почувствовать запах рома, как она отскочила от парня как ошпаренная и полным возмущения голосом воскликнула: - Тёрнер, когда ты успел набраться? И почему без меня!?       В ответ Робби лишь многозначительно подмигнул и приобнял подругу за талию. После двух-трёх стопок рома или коньяка (ничто другое он не признавал за алкоголь), он превращался в настоящего джентльмена и принимался приударять за каждой девушкой у него на пути. Он и трезвым был ужасным бабником, алкоголь лишь добавлял ему налета галантности. - Ну ты и гад, - покачала головой Чарли, впрочем, не держа на друга никакой обиды. Что с дурака взять. - Пойдёмте скорее! - от нетерпения Кейт даже начала подпрыгивать на месте, как мячик. - Пойдёмте же!       Робби пьяно рассмеялся, закинув голову назад, и увлёк "своих дам" вперёд. Чарли понадобились доли секунды, чтобы отобрать у Робби его классную джинсовую куртку с множеством значков (преимущественно с логотипами команд из квиддича).       Робби жил на другом конце Ботенхемптона, и они даже пару раз играли в детстве - правда, тогда особо не ладили. Но Чарли не помнила его вплоть до конца второго курса, хотя учились они на одном факультете Хогвартса. Робби потом рассказывал, что грезил её рассказами о волшебниках из детства и ничуть не удивился, увидев в Хогвартсе.       Хорошо общаться они стали только летом после третьего курса, когда в жизни Чарли произошла Драма, и ей стало не с кем гулять на каникулах. Робби возник совершенно из ниоткуда и утянул ее в свой мир ночных купаний, дешевого пива, громкой музыки и старых ужастиков в кинотеатре.       Ребята и правда их заждались. Все, кроме неё и Робби в их компании были магглами, поэтому Чарли и Тёрнер придерживались легенды, гласившей, что они учатся в очень привилегированной и очень частной школе очень далеко, и старались не проговориться о чём-нибудь не-магловском.       Конечно, в первую очередь они пошли танцевать. Они всё-таки приличные люди, чтобы не начать надираться в первую же минуту. Сперва нужно насладиться вечером и приятной компанией.       Подобные дискотеки на главной площади устраивали каждую субботу в течение лета. Устроили её и в честь 31 августа. Здесь собрались все знакомые Чарли. Её то и дело хлопали по плечу, обнимали, интересовались чем-то. Чарли широко улыбалась, шутила, о чём-то спрашивала в ответ, но на протяжении всего этого времени в её голове мухой жужжала какая-то неприятная мысль, и девочка никак не могла от неё отделаться. Какая-то необъяснимая тревога. Чарли гнала всякий бред как можно дальше из своей головы и старалась отвлечься на громкую музыку и танцующих рядом ребят.       Она танцевала до изнеможения. Подпевала каждой знакомой песне, отбивала ритм бессмертной песни Queen вместе со всеми, даже пыталась танцевать тверк, чем спровоцировала град шуток со стороны Робби.       Но тревога не проходила. Мыслями она то и дело возвращалась к той газете. Да, она просто боялась наступления завтра. Боялась, того, что это завтра принесет. Ответственность.       И потому когда ребята предложили идти в парк, где припрятали алкоголь, Чарли яростно поддержала.       В последствие Чарли помнила этот вечер лишь обрывками. Вот она курит с Кейт сигареты Робби, прячась от каких-то пожилых леди за углом. Вот они бегут наперегонки вдоль трассы, грозясь вот-вот попасть под машину. Вот Чарли уговорила парней покатать её на спине. Вот Кейт разбила бутылку с пивом и расплакалась, потому что испугалась, что Дин будет на неё кричать...       Они и правда делали много глупостей. Кейт неожиданно захотелось картошки-фри, и они всей толпой отправились на поиски ларька, где её можно купить. Они около получаса бродили по площади из одного её конца в другой, но всё, на что они наткнулись, это фургон с хот-догами. В итоге они купили целую дюжину, сели прямо на бордюр и набросились на эти хот-доги так, словно не ели целую вечность. Чарли вся перепачкалась в кетчупе, половину булки искрошила на платье, а заодно испачкала в горчице Кейт. Они хохотали, как городские сумасшедшие, и никак не могли остановиться. - Этот хот-дог – самое вкусное, что я когда-либо ел, - философски изрек Робби. И Чарли неожиданно для самой себя поймала себя на мысли, что абсолютно с ним согласна. Робби, одобренный согласным гулом ребят, решил продолжать размышлять вслух. – А вот вы знаете, - он сдвинул брови, силясь как можно четче сформулировать мысль. Надо признать, он был одним из самых трезвых в компании и излагал вполне внятно. – Этот момент не повторится. Запомните его. Когда ещё мы соберёмся всей нашей компанией? - Когда-нибудь да соберемся! – возразила оптимистичная Кейт и одной рукой обняла Чарли. Та блаженно положила голову на плечо подруги. - Нет! – Робби вскинул указательный палец. – Нет! Мы уже не будем те веселые ребята, что пять минут назад пытались ворваться в городскую администрацию! – раздались довольные смешки. - Мы все станем взрослыми и ужасно глупыми. Соберемся где-нибудь в местном кафе, закажем кофе и будем стараться друг перед другом… изображать из себя не бог весть что. Вот Кейт например, будет хвастаться своей зарплатой медика. Не спорь! – резко оборвал он начавшую было возмущаться девочку. – Чарли вот выйдет замуж в девятнадцать за какого-нибудь богатого хуя, будет разъезжать на дорогой тачке и смотреть на нас, как на кусок дерьма. Я вот, если вам интересно, вряд ли женюсь. И буду постоянно хвастать тем, как много у меня девушек. Мы все станем этими самыми тупицами-взрослыми. И никогда Кейт больше не будет так громко смеяться, Чарли танцевать на лавочке, а Том гонять за голубями. Молодость не вечная, друзья! Так давайте же поднимем наши бутылки с пивом за то, что пока мы ещё есть друг у друга! Пока мы молоды и не обремеле…обрле… - Обременены, - подсказала Чарли. - Вот! Она ещё не вышла замуж, а уже выебывается! Но слово она верно подсказала. Пока мы не этот... его, ну вы поняли, заботами. И пусть эта ночь никогда не кончается!       Они все чокались, Кейт чему-то снова возмущалась, а Том хихикал над собственными шутками. Чарли по-настоящему тронула эта сбивчивая речь Робби.       У её детства осталась эта ночь. Как бы ей хотелось, чтобы она никогда не заканчивалась. Тревога накатила новой волной. Вспомнилась газета, предстоящий учебный год…Чарли тряхнула головой, сделала глоток коньяка, порывисто схватила Кейт за руку и потащила в сторону танцпола. Чарли не хотела быть кем-то еще. Она хотела лишь танцевать, чувствовать, как приятно дурманит голову алкоголь, и ощущать тепло от полной ладошки её подруги. Завтра она будет делать то, что должна. Сегодня она будет делать то, что хочется.       Забытая сигарета медленно тлела. Пепел осыпался на кроссовки, прожигал их. Они ушли в какие-то дебри заброшенного парка, но отголоски дискотеки доставали их даже тут. Чарли прикладывалась к бутылке с коньяком чаще, чем кто-либо ещё в их компании, и теперь чувствовала, как голова приятно тяжелеет, и все мысли становятся вязко-бессвязными. Как патока. Или сладкий сироп. Вишневый, например.       Её обволакивал сигаретный дым. Она просто насквозь пропахла вишней и ветром. А ещё алкоголем. Да, она просто проспиртовалась, как лягушки в банках Слизнорта.       Плечо Кейт как-то само собой оказалось под головой Чарли. Было так приятно уткнуться лбом в её вязаную кофту. Глаза закрывались сами собой, и Чарли поддалась этой приятной неге.       Она не обратила внимания на парня, который о чем-то говорил с Робби. Перед ней лишь мелькнула рубашка, привидением белевшая в сумраке, но её куда больше волновали стихи Борде. Они удивительно хорошо ложились на сегодняшний вечер. Чарли катала стихи на губах, как вкусную карамельку. Она выдыхала их вместе с сигаретным дымом, и они растворялись в воздухе, мешаясь с ночью, чуть электризуя пространство вокруг. Я любил тебя больше чем ангелов и самого, и теперь дальше от тебя, чем от них обоих. Уже не ваш, но и ни чей... - Это Борде? - Да, - по инерции кивнула девочка. - Он.       Она не сразу вспомнила, что Барде – немаггловский писатель. Вспомнила и резко распахнула глаза. И поспешно же их закрыла. Потом открыла снова. Наверное, она сходит с ума. Перепила. Но если это не белочка, то перед ней стоял Джейсон Адельманн. В белочку Чарли верила больше. Будь Чарли трезвой, она все равно не могла бы найти логическое объяснение присутствию Джейсона Адельманна здесь.       В магловском городке. На маггловской дискотеке. Джейсон Адельман, один из самых богатых и чистокровных парней в Хогвартсе. За идеальную репутацию и столь же безупречные манеры они с девочками между собой называли его Прекрасным Принцем. Это прозвище подходило ему идеально - чопорный, как из Средневековья, красивый, умный, богатый!- он уже на втором курсе стал героем всех женских грёз и причиной их же слёз.       И вот он стоял, зацепив большими пальцами петли джинсов, и улыбался абсолютно пьяной Чарли. - Привет, Шарлотта. - Чарли, - на автомате поправила девочка. - Привет, Джейсон Адельманн. - Просто Джейсон. - Как скажешь, - усмехнулась Чарли и демонстративно приложила бутылку к губам.       Джейсон ей не нравился. Она не общалась с ним, хоть и училась на одном курсе. От него за милю несло снобизмом и высокомерием, а таких людей Чарли ненавидела априори. Тем более, если они были чистокровными волшебниками.       Первое время Чарли пыталась игнорировать Джейсона. Ей было плевать, что он тут забыл. Свойственное ей любопытство заглушил алкоголь. Она лишь изредка разрешала себе подглядывать за ним из-под полуопущенных ресниц. Джейсон пил и о чём-то говорил с парнями. В её сторону смотрел изредка и, как показалось Чарли, без особого интереса. Она первый раз видела, как он пил. На приемах, где они часто пересекались, он не позволял себе и глотка шампанского. А тут глушил коньяк из одной бутылки с Робби. Вот тебе и Прекрасный Принц.       Чарли не помнила, зачем ушла. Просто в какой-то момент встала, чмокнула Кейт в щеку и поплелась вглубь парка. Алкоголь заглушил тревогу, но некоторое смятение осталось. Ей срочно нужно проветрить голову и понять, куда катится её жизнь. Она же катится в несусветные ебеня! Что она делает, чёрт возьми!       Чарли плюхнулась на бордюр. Взглянула на свои руки и обнаружила, что прихватила с собой коньяк. Ухмыльнулась и отпила. Так, надо понять, подумать… А о чём она хотела подумать? А! Точно! Куда катится её жизнь.       Чарли откинулась на спину и прикрыла глаза. Но думать не получалось. Мысли путались и единственное, что она могла вычленить из этой каши – мат.       Когда кто-то опустился рядом, Чарли лишь вздрогнула, но глаз не открыла. - Всё в порядке?       Она по голосу узнала Джейсона, но была слишком пьяна, чтобы удивляться. - Да, - невнятно пробубнила девочка. И повторила ещё раз, отчетливее. – Да. Я просто решила немного подумать. - О чём? – Джейсон выглядел заинтересованным. А может и нет. Чёрт его разберет, Чарли сейчас не особо соображала. - Не помню, - честно призналась она.       Ей совершенно не хотелось обсуждать с кем-либо свои проблемы. Тем более с малознакомым снобом. Она резко подскочила, изображая сумасшедший интерес. - Какое твоё любимое мороженое? - Серьёзно?       Сейчас он спишет её странное поведение на алкоголь. Мерлин, она даже будучи бухой в дребезги остаётся жалкой лицемеркой и притворщицей.       Из-под ресниц Чарли видела, что парень улыбается. Она тоже улыбнулась и сладко потянулась. - Ну да! – она непринужденно пожала плечами, но из-за того, что не вполне владела своим телом, это больше было похоже на конвульсию. - Я же совсем ничего о тебе не знаю. - И ты решила спросить именно об этом? – парень не выглядел недоуменным. Просто уточнял.       Пожалуй, он был красив. Чарли открыла глаза и принялась разглядывать его не таясь. Да, он был удивительно красив, особенно сейчас, когда свет луны заставлял его кожу мерцать, окутывая флером таинственности. Чарли не любила таинственных парней, но Джейсону это шло. Она на секунду представила, какая у него должно быть мягкая кожа. И тут же рассмеялась собственным мыслям. Она чудовищно пьяна. - Ну да. Так какое? - Ванильное. А твоё? – Джейсон лег на спину рядом с ней. Специально или нет, но их плечи касались друг друга. Чарли не было против. - Вишневое. Знаешь, о чем я подумала? Мы учимся на одном курсе одного факультета шесть лет, и, наверное, впервые за эти шесть лет разговариваем, да? - Да, первый, - согласился Джейсон. - Это немного грустно. Вдруг мы стали бы лучшими друзьями, если бы поговорили на первом курсе? Ну, или ты моя судьба.       Чарли неудержимо тянуло философствовать. А ещё нравилось слышать голос Джейсона. Глубокий, чуть с хрипотцой. Поэтому она и несла всякую чушь, чтобы слышать его голос. Не хотелось, чтобы он молчал. Тогда бы тишину вокруг заглушили её собственные мысли. А их слышать Чарли хотелось меньше всего на свете. - Это вряд ли.       Девочка довольно улыбнулась. Она забывала начало предложения, не успев договорить его конец, но нить разговора улавливала более или менее точно. А ещё она вспомнила, что Джейсон сноб, и ей ужасно захотелось позлить его (или пофлиртовать, она ещё не решила). - А, ну да, извини, я не очень-то гожусь на роль твоей судьбы. Конечно, тебе нужна какая-нибудь Дездемона с идеально чистой кровью, кротким характером и ангельской внешностью. А ещё особняком и кругленьким счетом на её имя в банке Гринготтс. А я по всем пунктам пролетаю.       Чарли осталась довольна, что сказала так длинно. Язык ворочался с трудом, но получилось вроде неплохо. Не зря же она писательница. - Это точно.       Девочка ожидала другой реакции и рассмеялась. Она думала, он скажет, какая она потрясающая. Какой же он ублюдок всё-таки! - Не думал, что ты веришь в судьбу, - продолжал тем временем Адельманн.       Его плечо касалось её, и от этого Чарли становилось до странного уютно. Она вообще любила всяческие тактильные контакты, но далеко не с каждым первым встречным ей было так комфортно. - Почему? – Чарли предпочла бы обсуждать и дальше их несовместимость, но так тоже ничего. - Ты не производишь впечатления такого человека. - А какого произвожу? – Чарли хитро улыбнулась, в душе ожидая комплимент. Любой другой парень на его месте непременно бы сейчас его сказал. Но Джейсон Адельманн не любой другой парень, а ублюдок. - Холодного. - Серьезно? – Чарли искренне удивилась. Она всегда считала себя излишне эмоциональной. Девочка приподнялась на локте и с разгорающимся интересом заглянула в глаза парню. - Ну да. Со всей этой толпой поклонников…, - он поджал губы. Осуждал? - Так я произвожу впечатление холодной или шлюхи? – вспылила Чарли.       Она терпеть не могла, когда люди не имели ни малейшего представления о ней и её жизни, но брались судить. Тем более, когда это делал Джейсон. Она не спала с каждым, с кем ходила на свидание. Мерлин, да редко с кем она целовалась из тех, с кем ходила на свидание! Но кого это волновало? - Я не это имел в виду.       Джейсон не выглядел виноватым или смущенным. Он внимательно посмотрел Чарли в глаза и слегка покачал головой. - Я не считаю тебя... - Ладно, проехали.       В конце концов, какое ей дело до Джейсона. - Ты веришь в любовь? – продолжала тем временем девочка. После каждой сказанной фразы она не забывала возвращаться к бутылке. А когда она выпивала, её всегда тянуло пообсуждать отношения и любовь. Да чего уж там, когда не выпивала тоже тянуло. - Даже не знаю, - Джейсон взял у неё бутылку и сделал несколько крупных глотков. Чарли боковым зрением заметила, что он даже не поморщился. Кто бы мог подумать. - А ты? - Верю. Я конечно холодная, - девочка цокнула языком, - но в любовь верю. Потому что могу быть свидетелем чего-то настоящего. Ну, ты знаешь, вся эта история с моими ропт..родителями и моей бабушкой. - Нет, я не знаю эту историю. - Тогда проехали. А ты веришь? - Ты уже спрашивала. - А, точно. Только вот мне кажется, что я на любовь неспособна.       Она невольно вздохнула. Небо было удивительно звездным. Видно было даже маленькие звездочки, похожие на пыльцу. Звезда упала, но воспаленный мозг Чарли успел сгенерировать только «О! Звезда падает!». И никакого тебе желания.       Джейсон ничего не ответил. Чарли была рада, что он не стал уточнять. Из вежливости ли или из-за отсутствия интереса - ей безразлично. Главное, что промолчал. Потому что она не уверена, что не стала бы выбалтывать всё, что накопилось. Из-за этого коньяка у всегда такой осторожной неё чудовищно развязался язык. Или это Джейсон так влиял на неё. Но скорее всего, коньяк.       Они помолчали какое-то время. Чарли сорвала цветок и принялась его рассматривать. - Смотри, это зд…звр… звездчатка дубравная. Название дурацкое, но цветочек красивый. Его Анна добавляет в какое-то зелье, я забыла в какое. От кашля наверное.       Джейсон звездчаткой не заинтересовался. - Ты так пьяна. - Я? Пьяна? Это ещё почему?       От него пахло дикой земляникой, но наверное она просто росла где-то неподалеку. Как бы там ни было, Чарли уткнулась носом ему в рубашку, дыша земляникой и чем-то ещё острым. - Ты обсуждаешь со мной судьбу и любовь. Ты пьяна.       Девочка в ответ лишь рассмеялась. Пьяна. А всё потому, что боится своих же мыслей. - Ты никогда не пытался начать со мной общаться! - Чарли резко отодвинулась и надула губы как обиженный ребёнок. - У тебя и без меня поклонников хватало, - усмехнулся Джейсон и приложился к бутылке. - А у тебя поклонниц, - поиграла бровями Чарли и послала парню насмешливый взгляд.       Джейсон лишь покачал головой. Не отрицал и не соглашался. Ни то ни другое не требовалось. Оба знали, что это правда. - Кстати! - Чарли даже подпрыгнула от мысли, что стукнула ей в голову.       Джейсон дернулся от неожиданности. - Мм? - промычал он, делая очередной глоток коньяка. - Смотри, - девочка хлопнула Джейсона по коленке, - ты самый популярный парень Хогвартса, я - популярная девочка (пусть и не самая), - Джейсон тихонько возразил – «самая». Чарли насмешливо закатила глаза. - Мы же просто созданы друг для друга! Надо было начать встречаться!       Джейсон глухо рассмеялся. - Что нам мешает?       Теперь настал черёд Чарли рассмеяться. Взгляд Джейсона пьяно блуждал по её лицу и на долгую секунду задержался на губах.       Она натужно сглотнула, чувствуя, как голова тяжелеет от выпитого коньяка и от чего-то ещё. Облизнула губы. Они были сладко-вишневыми на вкус из-за сигарет. Джейсон не отрывал взгляда от её лица. Она была не на втором курсе, чтобы гадать, что именно он сейчас хочет сделать. Была ли она против? Девочка задумалась. Джейсон Адельманн. Красивый, умный, знает Борде наизусть... Сейчас последняя ночь лета, последняя ночь, когда можно быть глупой, и никто ничего не скажет. Тем более, всегда можно списать всё на алкоголь. Завтра она будет делать то, что должна. Сегодня она будет делать то, что хочется.       Чарли закрыла глаза и подалась вперёд.