1.
Я на совещании. — К. Азира недовольно вздыхает, взгляд падает на ключи от их квартиры. Но прямо сейчас ты мне пишешь. — А. Ангел мой. — К. Читая сообщение, Азира практически слышит это напряжение в излюбленном Кроули прозвище. Время от времени его можно переводить с кроулерского как отчаяние или раздражение. Азира находит нелепым то, как Кроули может вкладывать столько эмоций в что-то настолько нейтральное, как это текстовое сообщение. Тем не менее, это заставляет почувствовать крошечный укол вины, потому что у её девушки могут быть проблемы из-за их невинной переписки, хорошенько встряхивающей адреналином всех метафорических бабочек под рёбрами. Но раз Кроули продолжает отвечать, может ли она быть заинтересована в том, что пытается сказать ей Азира? Или же она просто помирает от скуки на совещании? Мадам Трейси звонила мне, чтобы сказать, что они собираются устроить вечеринку сегодня вечером. Я приглашена и отказ не принимается. Ну, я подумала, может, ты хотела бы составить мне компанию? — А. Пальцы Азиры замирают над связкой ключей. Она не особо надеется, что Кроули согласится. Та терпеть не может подобные мероприятия, считает их шумными, отвратными и обычно обходит их стороной (исключая те случаи, когда её лично просит босс, Азраил, и шансов избежать этого просто не остаётся). Но, ради справедливости, Азира ещё ни разу не пробовала затащить её на что-то подобное. Хотя, не то чтобы Зиру заваливали приглашениями на вечеринки. По крайней мере такого рода и масштаба — никогда. Она могла со спокойной душой обвинять во всей неловкости этой ситуации мадам Трейси. Женщина нашла её книгу настолько невероятной, что закатила вечеринку, чтобы выразить Азире благодарность за проделанную работу. Азира не могла не появиться. Это вечеринка в её честь, но она сама большого опыта в таких вещах не имеет. Её обычное состояние — инертное. Она сидит дома, в четырёх уютных облюбованных стенах, с очередной книжкой и очередной кружкой Цейлона, всё такого же невероятного и согревающего изнутри. Её вводит в тоску необходимость тратить так много времени и энергии на то, чтобы натягивать на лицо неискреннюю улыбку и быть любезной со всеми, кого ей предстоит встретить этим вечером. Она слишком интровертна для такого. Долгие промежутки самоизоляции от людей сделали её излишне нервной и в какой-то степени пугливой по отношению к большим компаниям. Кроули видит в этом что-то очаровательное, хотя Азира и не может найти этому более менее адекватное объяснение, но это же Кроули. Даже так Азира была бы рада провести это время с любимой взамен тому, чтобы растрачивать его на личностей, которых она знать не знала. Или, даже если и была с ними знакома, очевидно ведь, что никто из них не заменит ей припозднившуюся, сонную Кроули, обнимающую её поперёк и что-то невнятно мурчащую ей в живот. Какой повод? — К. Моя последняя книга. По словам мадам Трейси, она заслужила своё место в десятке её любимых. — А. Ммм, мы должны это отметить. — К. Что-то в её ответе заставляет Зиру поёрзать на диване. В словах Кроули нет ничего особенного, но это не мешает Азире читать сообщения в том многообещающем, перехватывающем дыхание особенном тоне её возлюбленной. Но нет. Не сейчас. Ей нужно сосредоточиться. Значит ли это, что ты придёшь? — А. Прости, Зира. Сегодня рано слиться не получится. Эти пираньи требуют в разы больше, чем способны проглотить. — К. Азира откидывается на спинку дивана, мобильник падает куда-то рядом, возможно, соскользнул на пол, чёрт с ним. Она прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Сейчас она соберётся с силами, встанет с этого дивана, наденет что-то неброское, нанесёт лёгкий макияж поверх театральной маски Азиры Социально-адаптированной-и-прекрасно-обходящейся-без-юбки-Кроули-чтобы-спрятаться-в-случае-чего, не так ли? Ещё один вздох. Ага, да, она так и сделает. Через минутку.- о -
Входная дверь хлопает несколькими минутами после одиннадцати часов вечера, впуская явно недовольную и не по-детски разозлившуюся Кроули. Её резкие движения, прикушенные изнутри губы и глаза, налившиеся усталостью, означают не иначе как чистейшую неразбавленную моралью и здравомыслием ярость, обещающую жуткие пытки некоторым личностям. Ещё и Азира сейчас на этой долбанной вечеринке, так что даже выговориться совершенно некому о том, какой лютый идиотизм, словно чума, проник в её компанию. Она всё чаще подумывает о том, чтобы взять длинный отпуск хотя бы один раз за два года работы. Но её пугает только мысль о том, что в её отсутствие дражайшие безмозглые коллеги загонят компанию как минимум в яму банкротства, и это всё, что останавливает её от импульсивного решения на время перерезать все ниточки, связывающие её с этим высасывающим кровь местом. Ладно, не то чтобы Азраил вообще не следил за делами и обязательно не моргнул бы глазом в тот момент, когда эти придурки пустят всё псу в промежность. Но тем не менее, эта угроза вполне реальна. Она почти срывает с себя каждый слой одежды (помимо темного кружевного белья), с остервенением, злобой, ни капли содомии, один чистый гнев в каждой выскользнувшей из петли пуговице. По пути на кухню Кроули находит свой багровый шелковый халат, накидывает на плечи, оставляя пояс болтаться на пояснице. Внезапно улыбка и тепло, растекающееся под кожей раскалённой магмой, стирают весь негатив, накопившийся в почти мечущем искры взгляде, который натыкается на сувенирный магнит в виде миниатюрной Пизы на холодильнике. Пальцы скользят вдоль строк, выведенных ровным курсивом с замысловатыми петлями. По-быстрому сделала тебе салат перед уходом. Надеюсь, ты сильно не задержишься! Только бы получилось сбежать прежде чем иссякнет мой лимит соц взаимодействий. Увидимся дома и bon appétite, милая! Кроули мягко с облегчением выдыхает и тут же как-то по-своему нежно закатывает глаза, когда понимает, что край желтого стикера завернут снизу, скрывая что-то от посторонних глаз. Распрямив его, она смеётся в голос. Не может сдержаться и виной всему эта ангельская невинность и скромность её девушки, сохранившиеся в её характере в первозданно чистом виде даже после стольких лет сожительства. P.S. Люблю тебя!, нежно вышепченное внизу листа, и Кроули может до мельчайших деталей представить себе, как её возлюбленная прикусывает изнутри краешек губы, выводя каждую букву на бумаге. Женщина прислоняется лбом к записке, всё ещё улыбаясь. Вероятно, она ни разу ещё не сказала вслух, насколько лучше стала её жизнь от одного появления в ней Азиры. Она даже не задумывается о других сценариях их жизней. Азира — её всё, и ничего кроме грёбанного чуда не заставит Кроули с нею расстаться. Её более чем устраивает интровертная, безумно скромная, неловкая девушка, которую она встретила в той древней книжной лавке. Она хочет её всю, от пяточек в забавных полосатых носках до блёклых веснушек на щеках, всю, а после ещё немного её же на десерт. Довольно выдыхая, Кроули выпрямляется и открывает холодильник, чтобы взглянуть на свой поздний ужин (тот, что ближе к полуночи). Сколько бы времени ни прошло с ухода Азиры, он всё ещё выглядит свежеприготовленным. Проходит около двадцати минут смакования на языке небольшой порции салата, после она ставит пустой контейнер в раковину и в тот же момент чертыхается, когда застоявшуюся тишину квартиры взбалтывают три резких удара по входной двери. Она бросает взгляд на часы — две минуты первого, — хмурится, потому что Азира, имея ключи, явно не стала бы стучать. Со смесью встревоженности и любопытства Кроули открывает дверь. И, это может удивить вас, но к такому варианту событий её не готовили на курсах сожительства с Зирой под руководством самой Зиры. На пороге определённо стоит её девушка — первое, что осознает для себя Кроули, — но она не одна и, что еще важнее, выглядит неважно и кое-как стоит на ногах, одной рукой обхватив какого-то долговязого фрика за шею (он явно испытывает трудности в поддержании равновесия в тандеме с повисшей на нём полузамертво женщиной). Её взгляд расфокусирован, смотрит едва ли не насквозь, а щеки неестественно розовые в свете дежурной лампочки в подъезде. — Эм, она... она в порядке, — что-то в выражении лица Кроули заставляет парня в срочном порядке убедить её (и себя, отчасти) в том, что Азире ничего существенного не грозит. Кроме жуткого похмелья. Кроули бросает на него убийственный взгляд исподлобья, когда делает шаг вперед, чтобы перехватить Азиру в свои руки. Она настолько податлива, что даже не смотрит, в чьи объятия идёт. — Мм, мягко, — слышит Кроули бормотание в изгиб шеи, — Кроули, — произносит Азира, укладывая голову ей на плечо, и неконтролируемо сама себе хохочет. — Сколько она навернула? — спрашивает Кроули. Её голос идеально ровен, в то время как по ту, метафизическую, сторону её зрачков полыхает пламя, какое, бывает, прожигает до сквозных дыр головы некоторых бедных мужчинок. Он переступает неловко с ноги на ногу, потупя взгляд, словно не уверен в том, насколько для него пагубно сейчас сказать ей правду. Кроули же щурит на него глазки, предупреждая, что ложь обойдётся ему дороже. — Три бокала шампанского, — произносит он, громко сглатывая. Кроули приподнимает идеально ровную бровь, буквально по его лицу читая, что тот недоговаривает. И так и есть. Он с поражением выдыхает и, когда Кроули перехватывает ладонь Зиры, спонтанно блуждающую по её телу и почти спустившуюся на бедра (не то время, не то состояние, милая), он продолжает. — Это всё, что лично я видел. До тех игр с шотами текилы, — он снова сглатывает, встречаясь взглядом с Кроули, — со Скарлет. Втягивая носом такой объем воздуха, какой заполняет её лёгкие до предела, сдавливая изнутри рёбра, расширяя грудную клетку, Кроули прикрывает глаза. — Блять. Пульс от раздражения, ярости, гнева, бьется в виске, сползая по ободку челюсти к жилке сонной артерии и на затылок. Кроули не из тех, кто злоупотребляет экспрессивностью брани (если мы говорим о месте, не являющемся спальней, конечно), но конкретно сейчас ничто, кроме старого доброго мата, так точно не выразит её состояние и реакцию одновременно. Азира ворочается, пытаясь сменить положение, но заваливается назад так, что приходится её ловить. Стон, который она при этом издаёт, даже звучит больно. — ... как-то нех'рошо, — бормочет она и тревожные колокольчики в голове Кроули срываются с подвязанных к ним верёвочек, вызванивая на полную. Она заводит свою девушку внутрь, даже не бросив очередного колючего взгляда в сторону парня, и закрывает дверь буквально перед его носом. Грубо, да, но не то чтобы её это сейчас вообще хоть каплю волновало. Любой, у кого в наличии хотя бы один зрячий глаз, заметил бы, что руки и мысли у неё в данный момент заняты одной ужратой в щи писательницей, которую она тащит в ванную комнату (опять же, в другое время и в менее алкогольном, более страстном опьянении не только эти её части могли бы быть заняты). Усадив Азиру на опущенную крышку унитаза, она сбрасывает с себя халат, тот всё равно соскальзывает от резких движений и наверняка намокнет рядом с настолько дизориентированной блонди. — Нам надо снять это с тебя, Зира, — проговаривает Кроули, расстегивая мелкие пуговицы на белоснежной блузке. Это может показаться плёвым делом, если не брать во внимание беспорядочно движущиеся руки Азиры, то касающиеся Кроули, то поднимающиеся к горящему инфернальным пламенем лицу. — Чёрт, сиди спокойно, Зира! — шипит Кроули, но её девушка даже не реагирует, отрешённо проваливаясь куда-то в себя. — Великолепна, — вышёптывает Азира с благоговением во вгляде, блуждающем по телу нависшей над нею женщины. Кроули меняет тактику. Она садится на пятки, перехватывая обе руки Азиры и смотрит на неё снизу как можно более пронзительно: — Азира, соберись! — призывает она полушёпотом, привлекая внимание. — Пожалуйста. Я сниму это всё и затолкаю тебя под душ, лады? Азира даже не старается держать себя в равновесном положении, покачиваясь из стороны в сторону, её щеки всё ещё горят и веки слипаются, но она кивает. — Отлично, — проговаривает Кроули скорее для себя. Дело идёт быстрее, когда они не прерываются каждые пару мгновений на Азирины выходки; она резво расстёгивает юбку под поясницей, стягивает колготки. Зира молчит, прикрыв глаза. Теперь остаётся только впихнуть её милую пьяненькую писательницу под лейку душа. Это не должно вызвать трудностей, особенно учитывая, что пункт назначения в трех шагах от них. Но даже три ничтожных шага превратятся в девять кругов ада, если в твоих руках полтора метра с кепкой воплощения абсолютной дезориентации. И Азира нисколько не помогает, лбом упираясь Кроули в висок и вышёптывая всё, что первым делом приходит в голову вроде того же "Ты великолепна", или ещё "Ты чудесно пахнешь"[1], или вот самое дикое, что Кроули когда-либо слышала от своей девушки: "Ты ангел, присланная присматривать за мной, не так ли?". Как будто Кроули когда-либо вообще ассоциировали с ангелами, ей богу. Она намеренно игнорирует каждый комментарий от Азиры, сосредотачивая всё свое внимание на том, чтобы наконец довести женщину до ванны. Она даже не заморачивается тем, чтобы предупредить её, когда выворачивает смеситель на полную. Азира буквально вопит, стоит холодной воде коснуться оголённой покрасневшей от жара кожи. Она отшатывается и налетает на Кроули, которая бронебойной стеной встаёт на пути бегства её женщины из ванны. — Кроули, она ледяная! — почти верещит Азира с отчаянием в голосе, а её глаза, наконец, фокусируются на лице женщины, — выпусти, пожалуйста, вода ледяная, мне холодно. — Зира, нет. Потерпишь, — она машет отрицательно головой, чтобы звучать более убедительно. Азира пробует испепелить её взглядом, но Кроули остаётся безразличной внешне, разрываясь изнутри. Ей меньше всего хотелось бы причинять дискомфорт своей любимой, глядя ей при этом прямо в глаза. Её подгрызает вина за то, через что сейчас попросту обязана заставить пройти своего любимого человечка (она даже не привыкла к такому, но что касается Азиры, когда дело доходит до её посягательств на моральное состояние Кроули, то сама Кроули на это реагирует длинным спектром эмоций от библейского ужаса до менее библейского возбуждения), тем не менее, они обе должны перебороть это в несколько ближайших минут. Едва Азира начинает заметно дрожать, покрываясь гусиной кожей и обнимая себя поперек груди, Кроули решает, что с них достаточно. Она отходит, чтобы взять самое большое и мягкое полотенце, какое только могло заваляться в шкафчике их ванной комнаты. Это было подарком для Азиры, правда Кроули не могла вспомнить, по какому поводу и как давно. Она просто любила её баловать. Неожиданные подарки ждали её в любой значимый или не особо день в году. Кроули не особо консервативна в этом плане, если она увидит на витрине что-либо, что напомнит ей об Азире (как то же самое кремовое безумно пушистое полотенце), она без зазрения совести купит эту вещь для неё. Кроули заворачивает своего ангела в полотенце, прижимая к себе и обвивая руками. — Прости, милая. Это было необходимо, — она бормочет, уткнувшись в прикрытое пушистой тканью плечо. В ответ ни слова. Азиру всё ещё потряхивает в её руках. Они стоят так довольно долго, потому что Кроули боится отпустить эту продрогшую тихую женщину, пытается отдать ей всё своё тепло. Она для неё сейчас горячая, как хорошо растопленная печка, как раскаленные угли в камине, как расплавленный свинец, стекающий синхронно с её ладонями по спине вдоль ряда позвонков. Она ведёт вздёрнутым носиком по ключице Кроули, вдыхая. Но, так или иначе, им придётся дойти до спальни. Только вот когда? Не ближе к утру ведь? — Я принесу тебе стакан воды, — она аккуратно отстраняется от Азиры, чтобы перехватить её взгляд; но та прячется, заглядывая ей куда-то за плечо, и до Кроули потихоньку доходит с каким-то смутным сожалением, что со щёк её женщины пропадает румянец, оставляя полотно белоснежной кожи. Кроули до дрожи в пальцах ног любит все оттенки красного, когда-либо касавшиеся щёк Азиры (особенно, если она это и спровоцировала) — Найдешь свою пижаму? Азира коротко кивает, всё ещё не глядя Кроули в лицо. Та тихо выдыхает и отлучается на кухню, потому что уже успела пообещать. Когда она входит в спальню несколькими минутами позднее, то обнаруживает Азиру в постели, с головой закутавшуюся в плед — крошечный комочек под вязью тартана на правой от двери стороне кровати. Кроули устало улыбается, подходя ближе. — Хей, красавица, — нежно зовёт она, оставляя стакан на тумбочке Азиры, — твоя вода прибыла в порт, вылезай. Комочек чуть шевелится и издаёт протяжный стон. Кроули беззвучно смеётся. Она отгибает уголок пледа с головы Азиры без сопротивления со стороны той, а на её хмурый взгляд только мягко улыбается. — Пей, сию же минуту, — она помогает ей сесть и суёт стакан прямо в руки; её прикосновение к холодным пальцам почти обжигает. У Азиры всегда либо холодные конечности, либо горячее тело в сочетании со сверхраздражительностью, что чаще, конечно, случается летом. Не то чтобы лето в Лондоне было знойным, но последние два прохладными назвать не поворачивался язык. — Ну так, не хочешь поговорить о том, что произошло на этой вашей тусовке букинистов и с какого перепуга тебе понадобился эскорт до нашей квартиры в виде этого.. этого длинноногого фрика? — Его зовут Ньютон, — отвечает Азира, бросая быстрый нечитаемый взгляд на любимую; она читает на лице Кроули только спокойствие и некоторый задор, что, конечно, позволяет отчасти расслабиться. — Он ассистент мистера Шедвелла. Помог превратить мою книгу в нечто более.., — она замолкает посреди фразы, замечая взгляд Кроули, удовлетворённый уже таким ответом на, как ни странно, то, что даже не было частью вопроса по сути. Азира не пыталась избежать ответа сам вопрос, но ей почему-то хотелось сразу поставить Кроули в известность того, что юный Пульцифер здесь и близко ни при чём и сам по себе приличный тихий парень с полными карманами комплексов. Но, зная Кроули, она по поводу него и не держала сомнений, ей хватило одного взгляда на него. — Да. Эм, я.. я не многое помню, — признаётся Азира, упорно не глядя Кроули прямо в глаза. — Помню, как пришла туда и начала чувствовать себя отвратительно из-за всех этих людей. Мадам Трейси обещала небольшую компанию из издательства тех, кто работал непосредственно с моей книгой, и пару приятных людей в добавок, — она поморщилась, — но я не была в курсе того, что её вечеринки никогда не бывают скромными. Там было не меньше тридцати человек. — Ауч, — с сочувствием произносит Кроули, зная, как тяжело Азира переносит даже встречи с их близкими друзьями, каких можно сосчитать на пальцах одной руки. — Стоило понять, во что меня втянули, я обмозговала только два варианта продолжения этого вечера. Либо сбежать, либо срочно напиться. — И второй вариант выглядел как абсолютно верный и нисколько не рискованный? — комментирует Кроули беззлобно; её, кажется, всё это пока просто забавляет. Щёки Азиры редеют мелкими красными пятнышками: — Д-да, то есть, ну, не то чтобы я прямо-таки продумывала пути отхода. Мимо проплыла женщина с бокалами, я взяла один и навернула без задней мысли. После подумала, что ещё парочка поможет устаканить нервы. — И тогда-то ты и закорешилась с этой Скарлетт, — Азира видимо чертыхается на имени. Кроули хмурится. — Есть что-то ещё, что я должна знать? — Нет, — выдаёт чуть слышно, что, конечно, для Кроули звучит крайне неубедительно. Она одними пальцами приподнимает голову Азиру, цепляя под челюстью. Между ними несколько дюймов расстояния и довольно широкое поле действий, которые можно провернуть без резких движений. Но для начала — зрительный контакт. — Расскажи мне, — не приказ, но нежное предложение поделиться всем, что бы там не натворила её благоверная. Азира закусывает губу, быстро промаргиваясь, решаясь на то, чтобы сказать правду или рискнуть, выдав ложь, или вообще попытаться замять эту тему. На секунду Кроули кажется, что Азира готова накинуться на неё с поцелуями, только бы она забыла об этом разговоре. (И, к слову, она действительно подумала об этом, но поступать так с Кроули было бы просто нечестно, зная о её слабости к Зире и её мягким губам.) — Я-я уже выпила три бокала, когда она села рядом, чтобы поболтать. Она была уже довольно пьяна, но я старалась быть с нею...вежливее? и.., — Азира отводит взгляд и до Кроули с чуть притупленным беспокойством доходит, что продолжение у этой истории далеко не радужное, — Она подбила меня на игру с шотами текилы, под предлогом того, что я пить не умею. Но это же правда. Я знаю это лучше, чем кто-либо, — Кроули на это только приподнимает бровь, но не пытается её прервать. — Конечно, я сначала не соглашалась. Мне хотелось разве что перекинуться парой слов со знакомыми. Принять её предложение для меня было всё равно, что добровольно шагнуть в пропасть. Она замолкает. Надолго. Кроули не наводит шуму, внимательно наблюдая за поведением Азиры. Она чувствует, что это ещё далеко не конец, но Азире нужно время, чтобы собраться с мыслями и выложить всё в правильном ключе. — Что же всё-таки заставило тебя согласиться? — спрашивает Кроули, не выдерживая давящего отмалчивания с её стороны. Азира коротко выдыхает, глядя на скомканный в ладонях плед: — Скарлетт сказала, что я слишком хороша для тебя, что мне стоит почаще появляться в их компании, а не сидеть безвылазно в нашей квартире, — её губы начинают дрожать, прежде чем она продолжает говорить, сначала медленно, но к концу хрипло и быстро бормоча. — Сказала, что тебе неловко появляться со мной на публике, и поэтому я почти не выхожу из дома. Знаю, это глупо и вообще неправда, но я уже достаточно напилась, и мне не хотелось и дальше слушать, как она плохо отзывается о тебе, поэтому я просто согласилась на её идиотскую игру и после... даже не знаю как я сюда добралась. Когда Азира решается поднять глаза, то натыкается на мечущую взглядом молнии Кроули, недовольно изогнувшую губы. — Да я её просто заживо захороню, — проговаривает она тем леденящим тоном, каким разбивает в пух и прах в суде сторону обвинения. — Нет, нет, неа, нет! — предупреждающе пищит Зира. — Нет, Кроули, ты никого хоронить не будешь. Потому что незачем. Она была пьяна и не понимала, что говорит. Если тут кого и подвергать экзекуции, так это.. — Даже не вздумай заканчивать это предложение, Фелл, — шипит на неё Кроули, едва ли не брызжа ядом; сердце Азиры пропускает пару ударов от такой отрезвляюще пугающей реакции. Она почти рефлекторно зажмуривается, но при этом пальцы Кроули все ещё держат её подбородок высоко. — Дерьмо, — ругается себе под нос Кроули, когда понимает, что вышла из себя; она одним движением сгребает Азиру в объятие, крепко прижимая к себе. — Мне жаль, ладно? Зира, я не пыталась.. не хотела тебя запугивать, малышка. Прости. Азира кивает, принимая её извинения, даже если в них и нет особой надобности, оглаживая одной рукой её спину и предусмотрительно придерживая другой стакан подальше, чтобы не опрокинуть ненароком. — Но я не прощу этой стерве всего того, что она тебе наговорила. Пьяная или трезвая, без разницы. Не то чтобы Азира ждала обратного. Кроули никто без своей злопамятности (вспомните хотя бы её теперь уже холодную войну с пакетиками Цейлона; если вы не помните, то знайте хотя бы, что она уж точно помнит о них. всегда.) — Прости, что так сильно напилась, — тихо произносит Азира. Кроули хмыкает в ответ. Она отпускает её, делая довольно однозначные жесты в сторону стакана, что заставляет Азиру порозоветь без видимых на то причин. Она опрокидывает оставшиеся полстакана воды в один заход и отставляет пустым на тумбочку. — Спи уже, — Кроули мягко и целомудренно чмокает её в губы и переползает на свою сторону кровати, ныряя под одеяло и перетягивая на себя его половину, потому что Азира не посмеет всю ночь продолжать быть тем милым скулящим комочком. Хотя она уже и не собирается. Азира перекатывается к любимой, привычно залезая носом в теплую ложбинку на сгибе плеча и шеи. Она перекидывает руку через её талию, притягивая ближе к себе, сплетает их ноги так, что, кажется, почти не остаётся клеточек Азиры, которые не приклеены к Кроули. — Ночи, ангел, — шепчет Кроули в копну блондинистых волос. — Приятных снов, Кроули, — нежно отзывается Азира, мягко выдыхая ей в шею и оставляя легкое прикосновение губ на ключице. — Люблю тебя. — Тоже люблю тебя. -0- Кроули рычит в подушку. Конечно, это было необходимостью: дотянуться до мобильника и глянуть время. Но, прежде чем ей это удаётся, Кроули ослепляет невыносимо яркий и явно недоброжелательный свет экрана; в спальне уже улегся плотный мрак. — Три часа чтоб его утра, Зира, — бормочет она, шумно выдыхая. — Я проспала едва ли больше пары часов. После их не-такого-уж-и-приятного разговора, Кроули вырубилась в первые пять минут соприкосновения её головы с подушкой. В каком-то ленивом состоянии полусна она почувствовала, как Азира заворочалась и откатилась на свою сторону, выскользнув из её рук. Она даже, кажется, пробормотала ей что-то язвительное, но сейчас уже и не вспомнит, потому что сразу же вернулась к прерванному сну. Но Азира, тем не менее продолжала ворочаться, раскалывая мёртвую тишину комнаты едва различимым, казалось бы, шумом. И Кроули никогда ещё так не жалела о том, насколько чутко она спит, как сейчас. Приглушённый смех привлекает её внимание и она поворачивается к Азире, щурясь в темноту. — Ты ещё не протрезвела? — с сомнением спрашивает она, слабо надеясь на отрицательный ответ. Азира смеётся снова, но теперь уже не особо сдерживаясь и не пряча лицо в подушке: — Думаю более подходящее здесь слово "навеселе", — очередная порция смешков, как если бы она нашла собственные слова забавными. — Ты вообще спала? — Не-а, — отвечает Азира, стараясь не смеяться (ну, по крайней мере не переусердствуя с этим). — Я пыталась, но постоянно отвлекалась на то, как ты дышишь мне прям в ухо. Щекотно, — она закусывает губу, бесшумно хохоча так, что её выдают только подрагивающие от переизбытка эмоций плечи. — О, Богиня, — шепчет Кроули раздражённо. — Я клянусь, ты больше ни на одну попойку не попадёшь, слышишь меня? — Ауч, — произносит Азира таким тоном, будто по-настоящему сожалеет. — Но я повеселилась. По большей части. Скарлетт сдулась после четырех шотов! — она ухмыляется. — И я уверена, ты на этом не остановилась, — Кроули проводит по лицу ладонью, подсовывая её после под голову. — Конечно нет. Вся эта текила пропала бы почём зря, — смеётся. — Мадам Трейси даже помогла мне в последнем заходе. Милая женщина, когда не пытается заговорить тебя до смерти. Она обычно болтает довольно много, в отличие от Шедвелла, который вечно только бормочет себе под нос на своём языке. Я подумала, может, алкоголь окажет на неё какой-то иной эффект. Но она стала только ещё более разговорчивой, — она фыркает. — И поэтому ты решила заговорить до смерти меня? — устало спрашивает Кроули. — Нет, моя дорога-ая. Ты можешь спать дальше, — Азира хохочет. Кроули смотрит в сторону, где по её ощущениям находится Зира. Она может видеть только нечёткие очертания на расстоянии протянутой руки, но не больше. Азира молчит, кажется, она уснула между делом. Кроули не может понять. Выпивать не входило в привычки Азиры. Для Кроули это в принципе первый опыт наблюдения за своей женщиной под иным градусом и не факт, что она не захочет снова посмотреть на такое. Когда-нибудь позже. В стенах их уютной квартирки, вот как. Это мог бы быть интересный опыт, закончившийся чем-то бо'льшим, интимным... — Здесь слишком темно, я не вижу звёзд, — внезапно произносит Азира, снова ворочаясь. — Раздвинь занавески, Кроули. Хочу увидеть звёзды. Кроули прикрывает глаза, вздыхая. Конечно же её девушка не уснула. — Детка, мы в квартире. В Сохо. Где-то в Лондоне, — бормочет Кроули с лёгким раздражением, кое-как сдерживаясь, чтобы не провалиться в сон. — Даже если я встану с этой постели, чего мне совсем не хочется делать, ты не увидишь в небе ни единой светящейся точки. Азира в очередной раз заходится смехом: — Женские сисечки не годятся для сна, — чересчур уверенным тоном произносит она и Кроули едва не подскакивает, насколько резко всё её внимание переключается на голос Зиры. — Ну, знаешь, это и в лифчике неудобно, но без него это как, — она прерывается, пряча заливистый хохот в ладошке, — как будто они — старая женатая парочка, препираются всякий раз, как находятся в одной комнате, и мутузят друг друга, если могут, — после этого она смеётся ещё громче. Мозг Кроули слегка коротит на той чепухе, которую, оказывается, может трепать её возлюбленная, но когда до неё доходит смысл, её губы расползаются в улыбке, и нет, сама она о таких вещах не задумывалась. Именно для этого она приютила гениального, невинного и завораживающего ангела, чтобы та заставляла её улыбаться, даже не особо осознавая, что делает. — Иди сюда, ангел, — Кроули протягивает ладонь в темноту, хватаясь за первое, что попалось под руку и в то же время было Азирой — короткий рукав её пижамной футболки. — Помогу тебе справиться с этой проблемой. — А ты сможешь? — произносит Азира с нотками притворного недоверия, на самом деле уже перебираясь поближе. — Конечно, — отвечает Кроули, охотно обхватывая её мягкие плечи снова. — Ммм, — мычит Азира ей в шею. — Можем мы забить на время и заиметь чудесный пьяный секс? — предлагает Азира и Кроули вдыхает полной грудью как можно глубже, чтобы задержать на выдохе так и срывающееся с языка "Да". — Нет, не когда ты настолько, мм-м, навеселе. — Кроули! Ты зануда, — протестует Азира. — И я в порядке. — В порядке, как британская экономика, — саркастично парирует Кроули, но не продолжает злорадствовать над поддатой книжной затворницей. Она сильнее сжимает её в своих объятиях и оставляет мокрый поцелуй на её щеке. — Но мы ещё рассмотрим твоё предложение позже. — Правда? — она приподнимается, чтобы найти глаза Кроули, но проваливается по вполне ясным причинам. — Да, но не в ближайшее время, малыш. Азира дует губы и Кроули может буквально почуять это на своей шее: — Ты такая противная. Кроули ухмыляется: — Не будь я противной, ты бы не влюбилась в меня, уж я-то знаю. Азира слегка пихает её в плечо и Кроули добродушно смеётся. Переход от лёгкой дрёмы ко сну занимает какие-то десять минут, но это наконец случается. С ними обеими. [1] # ты чудесно пахнешь на этих похоронах (с) Геральт спец по пикапу из Ривии2.
Запах готовых тостов, оказывается, способен разбудить. Пошатываясь от слабости, она пробирается через гостиную, свыкаясь с тупой головной болью, что ударяет по вискам снова и снова, когда она делает шаг. — Который час? — спрашивает Азира, пересекая порог кухни и стирая сон из-под ресниц. Приблизившись и фокусировав на лице Кроули близорукий взгляд, она обнаруживает довольную ухмылку. — Десять минут девятого. Азира удивленно приподнимает светлые брови: — Десять минут.. но разве сегодня не рабочий день? Ты десять минут как должна бы-мфпфв?! Кусок тостового хлеба поглощает остатки возражений, сопровождаемый легким поцелуем в кончик вздёрнутого носика от Кроули. Она этим утром до странности весёлая, замечает Азира. Она неторопливо прожёвывает хлеб, пробуя обмозговать причины такого поведения своей женщины, но головняк начинает усиливаться. Она стонет от боли, отходит к столешнице и забирается на высокий стул, роняя голову на ладони. Солнце этим утром противно яркое. Почему Солнечный денёк в Лондоне начинается именно тем утром, которому предшедствовал ряд не лучших решений? Серьёзно. Она усвоила этот урок, окей? А теперь, пожалуйста, приглушите этот мерзкий свет, пока он не выжег ей глаза. — Я сказала, что приболела, — отвечает Кроули с напевом (что уже пугает и настораживает). Азира украдкой наблюдает за нею сквозь растопыренные пальцы. Перед нею уже стоит тарелка с тостами, яичницей и салатом с тунцом, щедро приправленный майонезом. — Ты прямо наслаждаешься этим утром, моя дорогая, — медленно проговаривает Азира с нескрываемы подозрением. — Это не потому, что ты взяла отгул сегодня? — О, не уверена, ангел, — нежно улыбается Кроули; Азире от подобного ответа не легче. — С последнего настолько солнечного дня прошла как минимум вечность и поэтому я решила, что самое время побаловать мою любимую. Ничего такого, о чём тебе следовало бы беспокоиться. — Что ж, это совсем на тебя не похоже, — комментирует Азира, изучая содержимое своей тарелки. — Я не про побаловать, всмысле, — она быстро исправляется. — Так на что это похоже? — спрашивает Кроули, принимаясь за свой завтрак. — Словно ты вознаграждаешь меня за то, что я вчера накуролесила. Кроули обнажает зубы в улыбке, пока жуёт, но никак не отвечает. Азира решает замять тему на необходимое время; головная боль не докучает, если меньше думать и больше отвлекать себя элементарными действияни. Тем не менее, она почти уверена, что Кроули что-то недоговаривает ей. — Давно встала? — спрашивает Азира, поддерживая разговор и пытаясь забыть о пульсирующей в висках боли. — Мм, где-то в семь, — как-то преувеличенно беззаботно отвечает Кроули. — Так рано. Почему ты не разбудила меня? Я могла помочь тебе.., — она замолкает, наткнувшись на строгий взгляд Кроули. Они возвращаются к своей еде, завтракая некоторое время в полной тишине. — Я восхищаюсь тем, что ты не блевала всю ночь. А даже утром, — говорит ей Кроули. — Думаю, у меня просто крепкий желудок, — Азира слабо улыбается. Кроули усмехается: — Но тебя не обошла головная боль, правда? Азира прекращает жевать. Она глотает, прежде чем ответить: — Да, полагаю. Кроули первой добивает свой завтрак. Она исчезает в спальне на несколько минут, но только Зира ставит тарелку в мойку, как Кроули появляется в поле зрения с нехорошей ухмылкой на губах. Она достает стакан из шкафа и наполняет водой, а после вкладывает в ладонь Азиры таблетку. Та растерянно переводит взгляд с Кроули на крошечную капсулу. — Для твоей головы, дурёха, — с лёгким раздражением поясняет Кроули и щёки Азиры розовеют мгновенно. Она опустошает стакан наполовину, запивая таблетку и остатки привкуса завтрака с языка. Едва сделав последний глоток, она обнаруживает свои ладони на тёплых боках. Её удивлённый визг заглушается губами Кроули, которая ненавязчиво вжимает её спиной в столешницу. От жара поцелуя лихорадит мгновенным возбуждением, они обе осознают, что проголодались по этому ощущению, заводясь с полуоборота. — Как много ты помнишь с прошлой ночи? — спрашивает Кроули в перерывах между выцеловыванием мокрых дорожек от губ и ниже по шее. Касание языком за ушной раковиной, Азира хватает ртом воздух, вспоминая как дышать. Кроули знает каждый чувствительный эрогенный участочек её кожи. И, ко всему прочему, отлично справляется с тем чтобы находить новые. Как открывать неизвестные ранее созвездия, даже наблюдая их еженощно. — Я не.., — её глаза широко открываются после короткой вспышки осознания. — Божечки, скажи, что я не порола ту чушь про мои.., — она дёргается, потому что никакой диалог не помеха изворотливому языку Кроули. Она в этом деле ушла достаточно далеко. — Твоё что, ангел? — тихо спрашивает Кроули и даже эти простые слова умудряется произнести ей на ухо так томно, что Азира не сдерживает низкий стон, вырывающийся из горла. — Мою грудь, — шепчет Азира и Кроули вместо ответа всасывает нежную кожу у основания шеи, оставляя метку. В то же время одна из её рук прокрадывается под футболку Азиры, оглаживая бока и ребра, лаская каждый миллиметр кожи, какая попадается под слегка мозолистыми пальцами, пока не находит один из сосков, прищипывая. Азира щурит на неё светлые глазенки, шипит от резкой боли и прерывисто дышит, не особо дифференцируя смешанные чувства, которые у неё вызывают такие нежные грубости от Кроули. — Разочарую, ты вчера достаточно наговорила, и это в том числе, — наконец отвечает Кроули на её вопрос. — И ещё предлагала пьяный секс, — она нагло лыбится на то, как Азира давится воздухом. — Отказаться было сложно, ты такая убедительная, когда пьяненькая. Азира не могла похвастаться абсолютным контролем над собственным телом, особенно когда дело касалось моментов близости с Кроули. В самом начале их отношений ей просто сносило крышу настолько, что она долгое время считала все свои порывы откровенно глупыми и ничтожными, хотя Кроули оценивала их своей особой многозначительной ухмылочкой. Но у неё было достаточно времени, чтобы научиться этому контролю. Это не вело к полному исчезновению каких-либо реакций, нет. Она до сих пор мысленно называла бабочками в животе это чувство, когда Кроули находилась рядом и проявляла свою любовь всеми возможными способами, но она наловчилась этим управлять. Однако каждый грамм пресловутого самоконтроля рассыпается пеплом над пропастью, когда Кроули ластится к ней с единственной целью: свести её с ума. Как сейчас. — Н-но? — спрашивает Азира, в то время как губы Кроули снова касаются её ключиц, посасывая тонкую кожицу на кости, спускаясь ниже к границе между белой кожей и хлопковой футболкой. Кто знает, может чем дальше, тем ниже она проложит дорожку поцелуев? — Хмм? — Твои сл-лова, они з-звучат так, с-словно там было, н-ну, нечто больш-шее, — Азира заикается и это для Кроули как красная тряпка для быка. — Оу, — с наигранным удивлением произносит Кроули, отнимая ладони от чужой груди под протестующие всхлипы, но, прежде чем Азира начнёт возражать, Кроули подхватывает её под бёдрами и усаживает прямо на столешницу. Азира рефлекторно оборачивает руки вокруг её шеи и цепляется за неё ногами, скрещивая голени за её спиной. Кроули самодовольно лыбится и не даёт Азире сказать и слово в ответ на резкость, потому что занимает её рот своим языком. Стоит ей прикусить нижнюю губу Азиры, как та стягивает в кулачке волосы на её затылке, что только распаляет её азарт. Кроули опускает руку, ныряя под резинку пижамных штанов и крепко хватая за задницу. Вздохи, плавные движения и резкие выпады, громкие мокрые поцелуи и обе, кажется, теряют связь с космосом, от пяточек до кончика носа заражаясь этой внезапной лихорадкой обжиманий прямо на кухонном островке. — Хочу быть единственной, кому ты будешь проигрывать в алко-игры, — проговаривает Кроули, заглядывая женщине прямо в глаза. Ненароком заработавшие в голове Азиры шестерни протяжно скрипят в унисон с дверным звонком. Но она не успевает воспринять это толком, всё ещё обмозговывая то, что сказала Кроули и силясь найти причину подобного заявления. Кроули же, пригвоздив её нездорово влюблённым взглядом к столешнице, резво отстраняется и отходит с излюбленной нечитаемой ухмылочкой. Слегка заторможенно, заслышав из коридора шаги не одной пары ног, Азира понимает, что у них явно незванные гости. Она сползает со столешницы на пол, по-быстрому поправляя задранную футболку и приглаживая растрёпанные волосы. Выходит не то чтобы идеально, но можно ли вообще выглядеть лучше, когда ты проснулась не более получаса назад? В кухне появляется женщина с вишнёво-красными волосами, ниспадающими на легкое платье и Азира сразу же вспоминает и про пресловутые шоты текилы, и про последующий после них не самый радужный разговор с её девушкой. Мгновенно скопившееся меж лопаток напряжение растёрло в порошок остатки возбуждения. Она не замечает, как Кроули непринуждённо прислоняется к косяку дверного проёма, скрещивая руки ниже груди, как и в её глазах растворяется похоть и взгляд фокусируется на любимой. Красноволосая женщина (аутентичную красоту которой Азира признаёт даже против воли) либо уже чувствует себя как дома, либо просто ищет комфорта, присаживаясь на высокий стул лицом к Азире. Присматриваясь к её чуть напряжённой позе Азира склоняется скорее к последнему. Скарлетт (оу, только посмотрите на это, в её памяти всплывают такие, казалось бы, расплывчатые за ненадобностью детали, как имена) выглядит как призрак той неугомонной живучей женщины, которую она помнит с вечеринки. Её лицо потеряло цвет и глубокие тени залегли под её необычно светло-карими глазами. С определённого ракурса и при достаточном освещении они кажутся оранжевыми. Азира едва увлекается этим странным фактом, когда Скарлетт переводит взгляд с чего-то отвлечённого на неё. И это далеко не беглый быстрый взгляд, нет. Она обозначает им всё уделяемое Азире внимание, когда сама Азира ловит очередной импульс головной боли. Ох, чёрт, сколько можно? — Я пришла, чтобы извиниться за моё поведение прошлой ночью, — произносит Скарлетт как-то не особо естественно, будто вкладывая в это извинение совершенно иное значение. Азира бессмысленно моргает, застигнутая врасплох. Неловкая пауза повисает в комнате. — Извини? Скарлетт усмехается, обращаясь к Кроули: — Можем мы попробовать в другое время? У меня жуткое похмелье и моя голова раскалывается. Ей хватает одного недоброго прищура янтарных глаз, чтобы раздражённо выдохнуть и продолжить: — Слушай, я вовсе не думала о том, что говорила вчера, — теперь она звучит более убедительно и Азира охотнее прислушивается к её словам. — Я была в пяти минутах от того, чтобы отрубиться от скуки на том диванчике. Просто решила подловить какую-нибудь идиотку и развл-, — её прерывает короткий звук уведомления, и когда Азира выискивает глазами источник звука, она как-то неохотно натыкается на Кроули, чей большой палец угрожающе зависает над включенным экраном мобильника. Скарлетт громко сглатывает в повисшей тишине. — Я искала кого-нибудь, кого смогу уболтать на долгую игру. Остальные меня отшивали и я была в некоторой степени не в духе на любезности, а тут ты подвернулась под руку и я себя спросила: "Почему бы и нет, собственно?". Ну, и дальше ты уже сама знаешь, — выпаливает она едва ли не на одном дыхании. — Но я клянусь, я вовсе не имела в виду всё то, что говорила. Это был всего лишь блеф, чтобы подбить тебя на мою игру. И ты попалась. Азира ошеломлена. Или вернее сказать, что она парализована шоком? Что вообще она должна сделать в такой ситуации? Что сказать? У неё в голове ни единой адекватной мысли, там словно катком прошлись, разгладив извилины как заезженный лёд. Она тупо разглядывает Скарлетт, внутренне вымаливая, чтобы та просто испарилась с её кухни. — Ладненько, — Кроули входит в комнату, наконец нарушая очередную неудобную паузу. — Помнится, ты говорила, что есть место, где ты сейчас должна быть, и оно явно не здесь, — говорит она, весьма неплоско намекая, что Скарлетт стоит поднять свою хорошенькую задницу со стула и свалить. — Это значит, что мы в рассчёте, так? — спрашивает женщина, бессознательно следуя неозвученной просьбе Кроули. — Посмотрим. Они выходят в небольшой коридор. — Но ты сказала..! — Я сказала, что подумаю, о том, чтобы не отправлять эти фото нужным людям, которые могут не очень хорошо повлиять на твою и без того ужасную работу, — Кроули снова скрещивает руки, всем своим видом не давая ей и шанса возразить. Она уже открывает намалеванный ротик, чтобы сказать что-то явно лишнее, но вовремя решает заткнуться. Кроули, в отличие от Азиры, в совершенстве владеет своим телом и его язык понятен оппоненту без переводчика. Она склоняет голову на бок, закусывая губу изнутри и одаривая её одним из своих убийственных взглядов из-под изогнутых бровей. Скарлетт вздыхает, принимая поражение. — Просто... не относись к этому так небрежно, — бормочет Скарлетт, выходя за дверь. — В твоих руках вся моя жизнь. Кроули однобоко ухмыляется: — Давай не будем разводить драму на пустом месте. Резко закрывшаяся входная дверь лопает пузырь блаженного неведения и полной моральной атрофии, в который успевает загнать себя Азира. Она с несвойственной ей суетливостью бросается на Кроули, стоит ей вернуться в комнату. — Что это было? Что она делала на нашей кухне? — спрашивает Азира с откровенным отчаянием. Кроули загадочно посмеивается, устраивая ладони на её бёдрах, надеясь этим утихомирить или хотя бы перенаправить из ниоткуда взявшуюся энергию. — Спокойно, ангел, — проговаривает, продолжая своё прерванное паломничество вниз по лебединой шейке. — Очевидно, она удостоила нас своим присутствием, потому что вспомнила, какой скотиной была прошлым вечером, — последняя её фраза так и сочится сарказмом, Азира не знает, как на такое реагировать. Этот нонсенс и податливость уже во всю распалившейся Кроули подстёгивают её ненасытное либидо снова пробудиться. Она даже не пытается улучшить момент, чтобы посетовать на то, что её девушка с готовностью использует секс, как способ отвлечь её внимание от произошедшего здесь несколько минут назад. — Здравый смысл твердит, что это лучший выход, если не хочешь, чтобы карма повела себя с тобой как сука, — Кроули расплывается в улыбке, прежде чем прихватить губами и прикусить кожу на горле Азиры; благодарный тихий стон не остался ею незамеченным. — Не то чтобы она имела хоть какое-то понятие о здравом смысле. Но кто знает, на что способны люди, когда на них давят обстоятельства, — бормочет она в шею своей малышки, оставляя следы зубок и здесь. — Мм, Кроули, ты невозможна, — пробует бросить Азира камень за её ограду, что, конечно тщетно. Она могла бы почувствовать неловкость от лишних октав в голосе и прорывающегося через слово скулежа, если бы не отвлекалась на шарящие по её телу руки и искусный язык своей любимой. — Как же так? — невинно спрашивает Кроули, но не может сдержать ухмылку, растягивающую её губы. — Ты...ты...ох Боги, — она стонет, когда Кроули, хитрожопая нимфоманка, какой она и является, просовывает колено меж её бёдер и нежно поглаживает внешнюю их сторону. Азира только издаёт бессвязные звуки, пока Кроули наслаждается каждым мгновением. Она не такая уж и стойкая, как кажется. Её зрачки расширяются от переполняющей взгляд похоти, и она просто не может остановить собственные ладони, в каком-то припадке безумства касаясь её горячих мягких боков и бёдер. Кроули сносит крышу от каждого её стона. Она как-то отстранённо оглядывает свою женщину, когда обе её ладони, стянувшие в кулачки темные волосы, дёргаются в спазме и... это для Кроули чересчур. — Ебать, Зира, только посмотри на себя, — рычит она в шею, прислоняя женщину к ближайшей стене. Её колено намокло от влаги лона Азиры и это уже явное обещание скорой кульминации их маленькой занавесочной постановки как для Азиры, так и для Кроули, которая и сама неплохо так уже намокла. Самоконтроль у неё ещё более или менее на месте, так что она собирает всю свою волю в кулачки и откладывает собственное удовлетворение на потом. В её руках сейчас настолько прекрасная женщина, её женщина, и нет ничего очаровательнее, чем не только довести её до оргазма, но и наблюдать его в такой близости, дозволенности, до мельчайшей эмоции на лице любимой. — О Божечки, Кроули, не останавливайся, прошу! — торопливо шепчет Зира, прикрыв глаза и прикусив от напряжения губу. — Кроули, я очень... милая, я очень близко... Стоит Кроули прекратить трение коленом о промежность и заменить его собственными пальчиками, скользнувшими за резинку пижамных шортиков, не проходит и минуты, как Азире сносит башню от накрывающего её оргазма. Ослепительно. Она обмякает и откидывается назад, едва не сползая по стене на пол, удерживаемая Кроули. Обе переводят дыхание, не торопясь отстраниться. Азира даже всё ещё не открыла глаз, смакуя расползающуюся по телу эйфорию. — Это всё твои колдовские штучки, — бормочет Азира как-то не особо фильтруя мысли. — И они избавили меня от головной боли, на что и жаловаться не хочется. Кроули тихо хохочет ей в шею, Азира присоединяется почти сразу же, сотрясаясь от интимно беззвучного смеха. Через несколько минут они распутывают конечности и Азира в полной мере ощущает весь этот липкий раздрай меж собственных ног. Она довольно вздыхает и едва не мурлычет, как насытившаяся кошка: — Мне остро необходим душ. — Ну, в этот раз горячий, — прыскает Кроули. — И с приятным бонусом, — добавляет Азира, обвивая ладошками поясницу Кроули и прихватывая её задницу в аккомпанемент многозначительным движениям бровями. Кроули закусывает губу, пряча заинтересованный стон, но Азире и этого хватает, чтобы ухватить эту чертовку за хвост. На её губах расползается дразнящая шаловливая ухмылочка, какую Кроули нечасто замечает и, ох, конечно это говорит о многом. — Рано или поздно этот чёртов пьяный секс случится, даю тебе слово, — с пошлой хрипотцой проговаривает Кроули, следуя за любимой в ванную комнату и предвосхищая умопомрачительный оргазм, который там точно получит.