Заброшенный сад

      Впрочем, акулой Шики оказался не только в переносном смысле, но и немного в прямом: чем больше проходило их совместных ночей, тем больше Акира находил на своём теле следы от укусов, которые очень медленно проходили, а ощущения от зубов он запомнил надолго. Шики вообще любил это дело. Любил прикасаться, кусать, сжимать, но делал это не с нежностью, а с силой. Поначалу это проявлялось не так ощутимо, а затем всё нарастало и нарастало. Акира подумал, что любовник таким образом проверяет его, сколько тот готов выдержать и насколько далеко готов зайти. Впрочем, боли парень во время их любовных игр не ощущал: ему даже нравилось впитывать в себя эту отчаянную страсть Шики, но вот с последствиями в виде красных пятен, синяков и укусов днём приходилось усиленно бороться.       Жизнь в издательстве «Эпсилон» всё так же продолжала усиленно кипеть. Шики пока не торопился с выходом эротической новеллы, видимо решив прописать её очень тщательно, поэтому сейчас команда редакторов была занята другим автором. Акира с чувством выполненного долга прочитал собственную статью, изданную некоторое время назад. Как и у Шики, у него тоже появилось некоторое вдохновение от стремительно взлетевшей личной жизни, поэтому парень захотел написать что-то ещё. Вот только времени на это не было. Если раньше он писал по вечерам или на выходных, то теперь едва ли успевал выспаться, привести себя в порядок с утра и добраться до работы. Вечером было некогда, а по выходным парень с утра до ночи ковырялся в саду, шаг за шагом добиваясь совершенства.       Сегодняшний день был немного странным. Акира весь день куда-то бегал, что-то делал, с кем-то договаривался, что-то выпрашивал… К вечеру он порядком измотался и хотел как можно скорее попасть домой (домом теперь он называл особняк Шики), но пришлось задержаться, чтобы доделать кое-какую бумажную работу. Акира каждые пять минут напряженно поглядывал на часы, опасаясь задержаться надолго (а Шики не любил, когда он задерживался и всё грозился порвать Мотоми на куски). Но к счастью в стрессовых ситуациях работоспособность парня возрастала, поэтому он достаточно быстро разобрался со всеми отчетами и перед уходом решил забежать в туалет, чтобы умыться и немного взбодриться. Однако не успел он толкнуть дверь в уборную, как услышал за ней голоса. Что было немного неожиданно: ведь большая часть работников давно ушла. Но ещё большей неожиданностью стало то, что он узнал эти голоса. Один из них явно принадлежал Рину, но такой интонации от этого мальчишки редактор никогда не слышал. Ему даже стало немного не по себе, но вместо того, чтобы уйти, Акира продолжил слушать, понимая, что ноги практически приросли к месту.       — Ах… давай не здесь… дома. Дотерпи до дома… — прерывисто шептал Рин и, судя по звукам, с кем-то боролся.       — Ты всегда так говоришь. А как только я прихожу к тебе, ты кормишь до отвала и тащишь играть в свои видеоигры. На это у нас совсем не остаётся времени!       Во втором голосе Акира с ужасом узнал не кого-нибудь, а самого редактора Шики. Это был Юкихито! И говорил таким тоном, какого Акира никогда прежде не слышал. Всё время сдержанный и строгий, сейчас он был похож на голодного зверя. Что же получается, он нападает на Рина? Или эти двое вместе?       — Ммм… — за словами послышался тихий стон, который мог возникнуть только от поцелуя. Однако редактора до сих пор беспокоило то, что это всё происходило не по обоюдному желанию. Акира чуть-чуть приоткрыл дверь и сквозь щель разглядел, что бедного мальчика прижали к стенке и зажали руки над головой. Юкихито возвышался над ним, как скала, и вряд ли при таком раскладе стажер мог дать отпор. Всё же Рин не хочет этого? Может, стоит вмешаться?       — Да… Давай сделаем это здесь… Меня возбуждает на работе, — после грубого поцелуя на губах мальчишки внезапно заиграла улыбка. Акира резко отшатнулся, когда Юки приложил паренька лицом к стене и навалился на него сзади. Кажется, помощь тут никому не нужна.       Погромче хлопнув дверью, чтобы эту парочку не запалил кто-нибудь ещё, Акира выскочил из издательства, ощущая, как краска постепенно сходит с лица.       «Надо же, а я всё гадал, с кем же он встречается, — всю дорогу до дома редактор раздумывал об увиденном. — Интересно, они начали встречаться здесь, в издательстве? Или познакомились до него? Зная их характеры, очень сложно представить между ними что-то общее. Хотя… между мной и Шики это тоже маловероятно».       — Я дома, — Акира произнёс это сразу, едва переступив порог. На самом деле, это был не его дом, и он сюда даже не переезжал, но отчего-то на душе становилось теплее, когда он предупреждал о своём прибытии. Уже два месяца он практически живёт здесь и всё никак не может привыкнуть.       Шики что-то ответил из гостиной, но Акира не расслышал, поскольку первым делом направился в ванную комнату, ведь на работе туалет оказался занят. Там он заодно принял и душ — сегодня ему пришлось оббегать весь город, да и жара на улице стояла сильная.       — Наконец-то чувствую себя человеком, — выходя из ванной и суша волосы, облегченно проговорил Акира. Из кухни вкусно пахло, но Шики он нашёл в гостиной. Тот по обыкновению сидел на диване перед журнальным столиком, на котором стоял ноутбук. Вид у писателя был очень сосредоточенным, но смотрел он не в экран, а на Акиру.       — Представляешь, что я сегодня узнал о твоём редакторе? — парень только собирался рассказать о событиях, свидетелем которых он невольно стал, но тут заметил, что с Шики что-то не то. Тот не шевелился и не поднимал глаз, будто его парализовало.       — Что с тобой? — с беспокойством спросил Акира, приближаясь к нему. Взгляд писателя двинулся, но лицо оставалось таким же отрешенным.       — Сейчас писал одну щекотливую сцену. Как обычно представил тебя в главной роли. И появились последствия, — на одной ноте проговорил Шики будничным тоном.       — Последствия? — непонимающе переспросил Акира. И через несколько секунд залился краской, поняв, что за последствия.       — Я терпеливо ждал твоего возвращения, — Шики многозначительно посмотрел на любовника и, стиснув его руку, рванул вниз, заставляя опуститься на колени. — Ведь только ты можешь помочь мне справиться с этой проблемой, — поглаживая пальцами его лицо и проводя по губам, добавил он. Акира вслед за его пальцами увлажнил губы языком и, склонив свою голову, припал к его паху. В этих ласках он ещё был не искушен, однако знал, что Шики понравится любое его прикосновение. Сначала парень обхватил губами его достоинство прямо через брюки, заставляя писателя довольно улыбаться, а затем, когда рот переполнился слюной, он расстегнул ширинку и коснулся горячей плоти напрямую. У него у самого по спине пошли мурашки, чего уж говорить о Шики, который неровно выдохнул и откинул голову на спинку дивана.       — Не зря дожидался… — почувствовав мягкие прикосновения языка, Шики расслабился, полностью отдаваясь удовольствию. Акира тихо постанывал, ублажая любовника ртом и руками. Он мог делать это долго, ведь Шики нравился сам процесс и быстро он никогда не заканчивал. Но после того, что редактор видел на работе и того, что делал сейчас, у него тоже появились последствия. И очень веские.       — Акира? — писатель почувствовал, что движения парня стали более напряженными и прерывистыми, а открыв глаза, увидел, что рука того сама собой тянется к паху. Выпустив плоть любовника изо рта, юноша поднял голову, замутнёнными глазами смотря на него.       — Кажется, я не доведу дело до конца, — не понимая, почему начал оправдываться за своё желание, пробормотал Акира, тяжело дыша.       — Уже не нужно, — Шики голодно сглотнул, окидывая взглядом раскрасневшегося любовника с влажными губами и руками в паху. — Я хочу тебя всего. Забирайся, — похлопав по своим бёдрам, приказал он.       — Я тоже… — шепнул редактор, стягивая с себя футболку. Шики подхватил её и бросил на диван. А Акира уже успел снять спортивные штаны, которые надел после душа. Опираясь руками и ногами в диван, парень легко забрался на любовника. Шики сжал его ягодицы, и Акира без проблем опустился на него.       — Уже легче входит, — смущённо пробормотал он, обнимая писателя за плечи и ощущая в себе его плоть, которую уже мог принять до конца.       — Конечно. Мы уже столько раз сделали это, — Шики по обыкновению куснул его за плечо, вызывая дрожь в теле, а после пытался коснуться его губ, но парень внезапно отвернул голову, двинув бёдрами.       — Они грязные, — смотря в сторону, пробурчал он, до сих пор ощущая на них влагу после минета. Шики, однако, был иного мнения: он резко сжал его челюсти и, развернув голову парня к себе, с яростью поцеловал.       — Мм! — Акире пришлось сильнее ухватиться за него, чтобы не упасть, настолько порывистым оказалось это движение.       — Я всё понял… Ннх… — ему удалось глотнуть воздуха, прежде чем Шики атаковал вновь. На этот раз мягче. Его руки скользнули по разгорячённому телу юноши, а ладонь, сжавшая плоть, заставила затрепетать. Да ещё и настойчивые губы не отпускали. Акира тяжело двигался, всем силами стараясь не кончить раньше любовника, а тот только усложнял эту задачу. Ему было невыносимо держать весь жар в себе, но забота о Шики была сильнее. Наконец, почувствовав его семя в себе, парень позволил себе поддаться экстазу.       — Как же я хочу завалить тебя, — перебирая волосы обмякшего любовника, прошептал Шики. — Чтобы ты извивался подо мной и не просто стонал, а кричал от наслаждения… — он откинулся на спинку дивана, а Акира, шевельнувшись в его руках, положил голову ему на плечо. На самом деле он давно хотел спросить об этом, но боялся коснуться самой болезненной темы. Парень знал, что Шики остро воспримет это, но не спросить не мог.       — Может быть… это станет неплохим стимулом встать на ноги? — подбирая слова, осторожно произнёс он и тут же весь сжался, словно в ожидании удара. Однако писатель лишь тяжело вздохнул.       — Ты думаешь, я не пытался всё это время встать на ноги? — отрешённо спросил он. Акира снова шевельнулся, обнимая его сильнее. Так ему будет легче.       — Если сможешь, расскажи, что с тобой случилось, — тихо проговорил юноша. — Я никогда не спрашивал тебя об этом, опасаясь, что воспоминания причинят боль. Но я хочу знать о тебе всё. Хочу… чтобы тебе не так было больно всё нести одному, — искренне произнёс он. — Мотоми сказал, что это из-за того, что тебя пытали, когда ты был в плену. Даже не могу представить себе эти ужасы…       — Ужасы? — усмехнулся Шики, перебивая его. — А ничего ужасного не было. По крайней мере, внешне. Меня не жгли раскаленным железом, не выворачивали суставы пальцев, не выдёргивали ногти и зубы… нет. Их пытка была изощреннее. Они испытывали на мне какой-то препарат — вкалывали по три дозы в день. И смотрели, что будет. Ждали, когда я сойду с ума, — зловеще усмехнулся он.       — Тебе было очень больно? — Акира отстранился и с жалостью заглянул в любимые глаза. Шики поднял одну руку и постучал указательным пальцем по виску.       — Нет, дело не в боли. Здесь… были голоса, — глядя сквозь Акиру, произнёс он. — Много голосов. Очень громких. Они бесперебойно говорили каждый день… несколько дней подряд… А здесь, — он постучал по другому виску, — будто гранаты разрывались каждый раз. Я даже в книге не могу описать, что тогда было в моей голове.       — Прости… — Акира снова прижался к нему, пряча голову на груди. Он начал мелко дрожать от ужаса, пережитого возлюбленным.       — Меня не нужно жалеть, — бесстрастно отозвался Шики, поглаживая его по спине. — Я был готов к такому. Ведь на учениях нас частенько испытывали на препараты, вырабатывая адаптацию и сопротивляемость. Может, поэтому я окончательно не сошёл с ума и даже умудрился сбежать, — вздохнул он. — Но без последствий всё это не могло пройти. Даже после плена я слышал голоса. А потом просто перестал чувствовать свои ноги. Операции тут бесполезны, ведь травмы не было. Я несколько раз проходил сеансы гипноза, но они не помогли мне. Пытался сам заставить ноги ходить… Но, как видишь, они не слушаются, — он ухмыльнулся. — Врач сказал, что возможно сильнейший стресс или клиническая смерть помогут. Но не убивать же себя, чтобы попробовать. Я ушёл в отставку. Мне было нечем заняться. Вот я и нашёл себе такое дело, — закончил историю он.       — А Мотоми? Он сказал, что знал тебя до плена, — припомнил Акира.       — Да. Раньше он был военным журналистом. Мы часто пересекались… Он был первым, кого я увидел после того, как сбежал. Он помог мне, — Шики помрачнел, — и после того случая тоже сменил профессию.       — Вы с ним друзья? — доброжелательно спросил парень.       — Никаким боком! — Шики тут же рассвирепел, но затих, когда Акира мягко толкнул его на диван. Писатель опустился на спину, удивлённо смотря на молодого любовника. Акира выгнулся над ним, словно кот, опираясь четырьмя лапками вокруг его тела. Настойчиво смотря в красные глаза, юноша склонил голову и начал медленный и невероятно сладкий поцелуй. Шики накрыл ладонями его гибкую спину.       — Акира…       — Даже если… всё останется как есть… — расстёгивая его рубашку и проводя губами по напряжённой шее, зашептал парень. — Я всё равно буду с тобой…

***

      Очередной раскат грома все-таки разбудил Шики. Весь вчерашний день стояла невыносимая жара, поэтому неудивительно, что всё закончилось бурей. Шики скосил глаза на любовника — тот спал без задних ног. После ночей любви, где работал только он, парень уставал до потери сознания. Писатель ухмыльнулся, проводя по его растрёпанным волосам. И зачем такому красивому молодому парню такой бесполезный любовник? Или ему просто нравится контролировать ситуацию?       Вздохнув, писатель посмотрел на часы. Несмотря на то, что за окном было темно, стрелки на часах приближались к восьми. Поняв, что больше не уснет, Шики переместился на коляску и отправился сначала в ванную, а затем на кухню.       Вчера они настолько увлеклись друг другом, что хозяин оставил своего любовника без ужина. Ожидая, что парень проснётся голодным, как зверь, Шики решил приложить больше усилий к завтраку и сделать его более сытным. Готовя омлет, напичканный овощами, мясом и зеленью, писатель вновь услышал раскат грома. На этот раз он был настолько сильным, что казалось, даже дом содрогнулся. Пока омлет доходил, Шики вспомнил, что хотел внести изменения в рукопись. Сварив себе кофе, он включил ноутбук и погрузился с головой в свой рассказ.       Но ему недолго удалось сохранить сосредоточенность. Сделав глубокий вдох, писатель понял, что что-то не так. Едва ощутимо, но пахнет… дымом.       Шики бросил быстрый взгляд на плиту, но с ней всё было в порядке, как и с другими электрическими приборами на кухне. Он вдохнул ещё раз и ещё. Запах явно шёл со стороны спальных комнат.       — Акира… — тихо пробормотал писатель и, развернув коляску, направился к своей спальне, где находился юноша. Эта комната была самой дальней по коридору, поэтому чем больше он к ней приближался, тем ощутимее пахло дымом. Причем уже не просто пахло: его можно было видеть. А за дверью… уже что-то горело.       — Акира! — Шики с силой толкнул дверь. Лицо тут же обдало невероятным жаром, а глаза заслезились от дыма и блеска огня. Огонь уже захватил всю комнату, перекидываясь с одного на другое: пылали шторы, стены, мебель. Из раскрытого окна торчал обуглившийся ствол дерева — должно быть, молния попала в него. Затем горящий ствол пробил окно, и огонь проник в спальню. Одеяло на кровати тоже начало тлеть. А парень просто лежал, не шевелясь.       — Акира! — еще раз громко крикнул Шики, чувствуя, как сознание мутнеет от дыма. Нет, он не спит. Если бы просто спал, то давно бы проснулся. Скорее всего, он уже надышался дыма и отключился. До кровати было около трёх метров. По полу уже пробегали искры, но еще можно было добраться. Однако только Шики удалось преодолеть полметра, как с оглушительным треском часть крыши упала прямо перед ним, преграждая путь к Акире.       Шики на мгновенье потерял самообладание, будто попал в прошлое и вновь оказался в плену. Тело судорожно вздрогнуло, а потом замерло в оцепенении. Он был не в силах пошевелиться, а глаза, как приклеенные, смотрели на Акиру. Огонь захватывал всё больше места. Ещё чуть-чуть — и языки пламени коснутся его тела.       Неужели после всех потерь он ещё потеряет и Акиру? Единственного, кто понял и принял его таким, какой он есть…       Если бы он мог ходить… Если бы он только мог ходить!       Сжав зубы, Шики вытянул руки и ухватился за упавшую балку, которая преграждала ему путь. Жар тут же начал расплавлять его кожу, но ему было наплевать на это: он видел перед собой лишь Акиру. Так близко и нестерпимо далеко от него. Препятствие было не сдвинуть. Уже не подавляя приступы паники и ярости, рвавшиеся наружу от отчаяния, Шики еще сильнее вцепился в балку и… встал.       Но он даже не осознал этого. Его разум как будто отключился, передав управление чему-то другому. Шики не понимал, что у него движутся ноги, преодолевая преграду и срывая Акиру с горящей кровати. Его кожа уже кое-где покраснела, но это было не страшно по сравнению с ладонями писателя. Позади что-то снова рухнуло. Они оказались на небольшом пяточке, который вскоре тоже обещал быть объят пламенем.       Оглядывая комнату в поисках спасения, Шики зацепился взглядом за второе окно. Не долго думая, он выбил плечом стекло и выскочил наружу, крепко сжимая тело Акиры. Отбежав от дома несколько метров, писатель рухнул на землю, вновь не чувствуя ног. Еще раз громыхнуло, и начался сильный ливень. От холодных уколов дождя рассудок вернулся к нему. Осматривая Акиру, Шики понял, что тот не дышит.       — Ты что творишь? — в ярости прошипел писатель, переворачивая парня на спину и начав делать непрямой массаж сердца.       — Только попробуй… не очнуться, — попеременно давя руками на грудь и вдыхая в рот воздух, прошептал он. — Я вернусь в тот дом и сгорю вместе с ним! Слышишь, Акира?!       Судорожный вздох — и внутри Шики будто что-то воскресло вместе с вернувшимся Акирой. Парень часто и с шумом вдыхал и кашлял, словно воздух сейчас мог закончиться. Открыв глаза и сморгнув слёзы, он посмотрел на Шики, который задыхался не хуже него самого. Писатель опирался одной рукой в землю, а пальцами другой сжимал собственные волосы. Одежда была обуглена, а кое-где висела кусками, кожа потемнела и покраснела. Акира хотел что-то сказать, но не смог шевельнуть языком, до сих пор не отдышавшись. Он испуганно смотрел на горевший дом, заливаемый дождём, и на Шики, который сидел рядом с ним и был без коляски. Их взгляды встретились, и красные глаза, успокоившись, потухли. На губах пронеслась усмешка, и в следующее мгновение писатель лишился чувств.