Заброшенный сад

      Удивительное спокойствие наполняло тело. Не нужно было ничего делать, куда-то спешить, чего-то ждать или требовать… Жизнь напоминала мерное течение реки, которая была до него и будет после него. Однако это спокойствие было обусловлено не только физической неподвижностью его тела. Прежде всего, спокойной была душа. Даже находясь в бессознательном состоянии, Шики знал, что спас Акиру, вытащил его из огня, привёл в чувство. Что теперь с парнем всё в порядке, он жив и здоров. Больше от него ничего не требовалось, возможно поэтому Шики не стремился так скоро пробуждаться.       Впрочем, со временем в это спокойствие стало примешиваться что-то ещё. Сначала едва ощутимое, затем более напряженное, как натянутая струна. Это мешало покою и заставляло мысли собираться в один ком. Вскоре, помимо дребезжания этой струны, он начал различать и другие звуки, а ещё через некоторое время почувствовал, как его тело непроизвольно дёрнулось, окончательно возвращая его к реальности.       — Шики, наконец-то!       Только писатель открыл глаза, пытаясь понять, что произошло с ним и что происходит вокруг, как взволнованный голос Акиры ударил по ушам.       — Фух… ну и напугал ты нас, — к голосу Акиры добавился ещё один облегчённый вздох, в котором Шики признал главного редактора «Эпсилона».       Несколько раз моргнув, писатель, наконец, прояснил свой взгляд и смог осмотреться. Он лежал в одноместной больничной палате, со всех сторон уставленный медицинской аппаратурой. Впрочем, она красовалась тут лишь для вида: к мониторам Шики подключен не был, только от его локтевого сгиба тянулась трубка к капельнице, а кисти рук оказались полностью перебинтованы. С остальным телом всё было в порядке, хотя чувствовал он его плохо. Рядом сидел взволнованный Акира с горящими глазами, поодаль — Мотоми, который изо всех сил старался не закурить.       — И почему же я здесь лежу, а не ты? — первым делом спросил Шики, косясь на обеспокоенного молодого редактора. Тот, ощущая его привычный настрой, слабо улыбнулся.       — Потому что… — начал было он и прервался, не зная, как подобрать слова. — В общем, я рад, что с тобой всё в порядке, — неловко закончил парень, отводя глаза. Почему-то признаться в этом при свидетеле было тяжело, несмотря на его отношение к писателю.       — Я тоже рад! — Мотоми встал со стула и подошёл к кровати больного. Казалось, он был рад даже больше, чем Акира, и весь светился, как новогодний шар.        — А ты герой, — усмехнулся главный редактор, складывая руки на груди и поглядывая на своих знакомых. — Кажется, я начинаю догадываться, почему ты так прогрессируешь в жанрах, — заговорчески протянул он. — Акира ведь оказался у тебя дома не по работе?       Шики смерил главного редактора уничижительным взглядом и надменно усмехнулся.       — Не твоё дело, — резко ответил тот. — Пишу, как хочу и о чем хочу. И зову к себе, кого хочу, — добавил он, переводя взгляд на хмурого Акиру, который не знал, в какую сторону смотреть. Он-то надеялся остаться непричастным, но похоже, его начальник обо всём догадался.       — Ладно, ладно, — улыбнулся Мотоми, разряжая натянутую атмосферу. — Это твоё право. Мне главное, чтобы ты отдавал рукописи в срок, и чтобы они были интересными. Я тут всю редакцию вверх дном перевернул, поэтому мне нужно вернуться, чтобы навести порядок. Акиру оставляю у тебя. Поправляйся, — Мотоми похлопал его по плечу и удалился, а парню на прощание подмигнул. Шики проводил его несколько раздраженным взглядом, но как только тот исчез, сразу же расслабился и глубоко выдохнул.       — Как я попал сюда? — тон писателя, как и взгляд, смягчился, когда они остались с редактором наедине.       — Поначалу я вообще не понял, что случилось, — Акира присел на его кровать и попытался вспомнить детали. — Я спал, а потом оказался на улице. Ты был испачкан и странно смотрел на меня, а затем отключился, — парень невольно содрогнулся. — Я сначала испугался, что с тобой что-то случилось, но ты просто потерял сознание. Только после этого я осознал причину, по которой мы оказались на улице: со стороны дома валил дым. Ливень был сильным и практически затушил огонь. Я пробрался в дом, вызвал скорую и пожарных. С тобой ничего серьёзного не случилось, только руки… — Акира с осторожностью сжал его забинтованную кисть, вспоминая, насколько сильными были ожоги. — Ты пролежал всего семь часов. Уже наступил вечер, — парень перевёл взгляд на окно. — Всё закончилось хорошо, вот только есть кое-что непонятное, — Акира снова разволновался и теперь перевёл взгляд на его ноги. — Как мы оба могли оказаться на улице, если твоя коляска осталась дома? Когда ты потерял сознание, её не было рядом с тобой. Ты что, смог…       — Молния ударила и сломала дерево, — прервал его Шики, чтобы парень не строил догадок. Акира тут же закрыл рот, внимательно слушая его. — Дерево загорелось, падая, выбило окно в спальне. Поэтому начался пожар. Я был на кухне, писал и не услышал удара из-за раската грома. Я даже предположить не мог… — Шики закрыл глаза и покачал головой, виня себя за ошибку. Акира, поддерживая его, сжал руку сильнее.       — Когда я увидел тебя, спальня была вся в огне, — продолжил писатель, смотря в пустоту. — Ты надышался дымом и лежал без сознания. Я бы мог вывезти тебя, но с крыши что-то упало, преграждая мне путь. На коляске было не проехать, никак. Сначала я хотел убрать, — Шики посмотрел на свои руки, — но не получилось. Огонь уже практически касался тебя. А потом… — он нахмурился. — Даже не знаю, как мне удалось вытащить тебя из дома. Я просто не видел вокруг ничего, кроме тебя. И хотел только одного — спасти тебя. И всё, — бесстрастно заключил он. — В голове не было мыслей, а тело не подчинялось. Наверное, меня охватила паника, хотя прежде я всегда контролировал ситуацию. А потом, когда я это сделал, — Шики бросил на Акиру недовольный взгляд, — ты решил испытать меня еще раз и перестал дышать! — гневно добавил он. — Даже не помню, когда я в последний раз переживал свой стресс, — процедил он и поджал губы.       — Шики, — Акира, вникая в его слова, снова разволновался. — Получается… ты встал с коляски, чтобы спасти меня?       — Получается, — нехотя ответил тот, будто его это не устраивало.       — А сейчас? Ты чувствуешь? Чувствуешь их? — Акира отпустил его руки и схватил ноги. Шики вздрогнул, когда пальцы сжали его голени. Нет, боли или чего-то подобного он не почувствовал, и всё же…       — Чувствуешь? — Акира готов был взорваться от напряжения, так пылали его глаза. Его пальцы начали скользить по всем ногам Шики, сжимая их в разных местах.       — Что-то есть… — ошеломлённо выдохнул писатель и попробовал шевельнуться сам. К сожалению, согнуть ноги в коленях или пошевелить пальцами не удалось, но он определенно ощущал, что конечности больше не заканчиваются на колене.       — Два года… И так просто? — писатель будто был недоволен этой самой простотой.       — Шики! — Акира так хотел обнять его, что чуть не сбил капельницу, стоящую на пути. — Ты и правда чувствуешь? Просто? Разве это просто? — редактор отстранился и посмотрел в его глаза, поражаясь, насколько ясными и яркими они стали. — Ты сам не рассказываешь, но я могу догадаться, что ты испытал, когда увидел меня среди огня и понял, что из-за своей слабости можешь потерять меня. И когда я не дышал…       — Но я пока не могу встать, — снова перебил его Шики, не вдаваясь в подробности о собственных чувствах. — Я их просто ощущаю, — проговорил мужчина, пытаясь согнуть колено. — Странно, если тогда я встал, почему не могу снова это сделать?       — Наверное, это из-за адреналина или чего-то другого, — предположил Акира. — Тогда у тебя была реакция «бей или беги», теперь же ты спокоен и расслаблен. Но я уверен, что это начало твоей новой жизни.       Доктора были согласны с мнением Акиры. Изучив состояние Шики, врач пришёл к выводу о его кардинальных улучшениях. Правда, подняться сразу на ноги писатель действительно не мог: теперь ему требовались упражнения и тренировки. Для частичного восстановления ему было необходимо оставаться в больнице ещё некоторое время, а затем направиться в реабилитационный центр, где его должны были буквально поставить на ноги. Шики, конечно, эта перспектива не особо обрадовала. Он рассчитывал подняться на ноги за пару недель, однако за это время смог лишь слегка сгибать ноги в коленях. Но упорства ему было не занимать, к тому же, теперь у него был отличный стимул, чтобы двигаться вперед и не возвращаться, а строить свою новую жизнь.       После больницы писатель получил направление в реабилитационный центр, который напоминал санаторий, где мог полностью посвятить себя восстановлению. Впрочем, он постоянно ворчал и хотел как можно скорее вернуться в свой дом, поскольку ощущал себя здесь, как в клетке. Он пытался дописать свою новеллу, но и это удавалось с трудом. С одной стороны, Акира понимал его, но с другой был рад, что Шики сейчас находится вдали от дома, поскольку дом подлежал хорошему ремонту. Поначалу Акира думал, что проще будет купить новый (на скопившиеся гонорары писателя это было возможно сделать), но Шики заявил, что хочет остаться в нём, поэтому его любовнику пришлось взять всё в свои руки и организовать этот самый ремонт. Он и сам хотел, чтобы они вернулись в этот дом, ведь несмотря на такое происшествие, всё-таки этот дом и этот сад символизировали для них многое. К тому же, даже из плохого получилось что-то хорошее: ведь не будь той грозы, ещё не известно, когда мужчина поднялся бы на ноги.       Проблемы с домом постепенно решались, но вот с писательством в данный момент начались трудности. То ли из-за того, что Акиры не было под боком, то ли из-за того, что ему хотелось ходить, а не продолжать сидеть. Так или иначе, Шики написал за время в госпитале не больше страницы. А при телефонном разговоре с Мотоми так вообще заявил, что больше не будет писать. У главного редактора от такого заявления, чуть не случился сердечный приступ — ведь стратегия планирования жизни издательства всецело зависела от Шики. Но Шики, конечно же, это не интересовало. Акира на это лишь пожимал плечами и находил вполне разумный ответ: сейчас все мысли писателя были сфокусированы лишь на том, чтобы восстановить свою способность двигаться. Естественно, что остальное было не в приоритете.       Шики смог подняться на ноги за три месяца. Точнее, поднялся он раньше, но более менее устойчиво держаться смог только к этому времени. Проблема ещё оставалась, но теперь он хотя бы мог передвигаться в пределах госпиталя, используя сначала костыли, а затем трость. Но, конечно же, ему было мало этого. Акира частенько замечал в его глазах нетерпение, а в руках — стремление скорее отбросить эту клюку и заходить на своих двоих, как прежде, полностью ощущая себя здоровым и полноценным человеком.       Впрочем, нетерпение касалось не только стремления скорее подняться на ноги. С тех пор, как Шики оказался в больнице, их любовные отношения прервались. Что было логично: писатель проходил курс реабилитации, бросая все силы и энергию на скорейшее выздоровление, а Акира работал, занимался ремонтом дома и очисткой сада, которому наконец-то смог посвятить себя полностью. Он очень хотел, чтобы к возвращению Шики тот стал красивым и обновленным, символизирующим их новую жизнь. Из-за загруженности Акира очень уставал, а реабилитационный центр находился за городом, поэтому посещать Шики удавалось лишь в субботу. Конечно, тот был недоволен такими редкими визитами парня, но молчал, понимая, что ему самому необходимо сосредоточиться на своей цели и не отвлекаться от неё, как бы соблазнительно это не было.       Но в последнее время Акира стал замечать, что терпение больного подходит к концу. В предыдущий визит он едва успел убежать от него (для его же блага), а сегодня это вряд ли получится. Да и вообще: теперь они в равных условиях, и сбежать не получится в принципе.       «Он меня быстро догонит», — ухмыльнулся сам себе парень, направляясь в его палату. Она была отдельной — писатель мог себе это позволить, к тому же, Акира знал, как он не переносит других людей, поэтому для всех так было лучше. Шики он застал в боевом расположении духа: тот отжимался от пола, но как только парень зашёл, тут же выпрямился и коварно ухмыльнулся, беря со стула полотенце и подходя к умывальнику.       — Не слишком ли высокие нагрузки? — задумчиво спросил Акира, глядя на его черную майку, которая обтягивала корпус и подчеркивала все мышцы, и темные тренировочные штаны. Плечи и руки Шики и так были натренированы, став единственной опорой, теперь же его торс был как у спортсмена.       — В самый раз, — отозвался Шики, умываясь. — Я слишком долго прозябал в неподвижном состоянии, пора наверстывать упущенное.       — Ну… ладно, — согласился Акира, пожав плечами. — Только не навреди себе, у тебя и так уже спортивное тело, — он подошёл к полке, заваленной личными вещами, едой и одеждой и попытался что-то разобрать и рассортировать. Шики предстояло находиться здесь ещё неделю, хотя он уже чувствовал себя прекрасно и рвался домой, поэтому парню с трудом удалось уговорить его закончить свою реабилитацию. Однако не успел редактор привести в порядок и часть вещей, как услышал, что за спиной что-то щёлкнуло. Предчувствуя неладное, Акира развернулся и увидел, что Шики закрыл дверь на замок. И теперь сверлит любовника взглядом, едва сдерживая хищную улыбку.       — Ты… чего? — смотря, как Шики приближается к нему, как тигр на лань, пролепетал Акира. Он едва узнавал своего любимого автора, который теперь как две капли воды напоминал героев своих романов: непоколебимых, упрямых, расчетливых, хладнокровных, кровожадных и достигающих своих целей любыми путями. У него даже мурашки пошли от этого горящего взгляда и каверзной ухмылки.       — Я же сказал, что пора навёрстывать упущенное, — зажав парня между полкой и собой, Шики приподнял его голову за подбородок и так впился в губы, что тот чуть не задохнулся. У Акиры мгновенно дрогнули колени и появилась слабость в ногах. Почему-то прежде, когда дело доходило до секса, он ощущал себя намного смелее, а сейчас чего-то сильно испугался. Может, ситуации, а может, самого Шики.       — Неужели… прямо здесь, в госпитале? — ошеломлённо выдохнул парень, когда его губы отпустили, сделав по максимуму влажными.       — Твоими стараниями мне ещё целую неделю здесь торчать. Это слишком долго, — проговорил мужчина, упираясь бедром между ног любовника и погружая его в какой-то транс. — У меня отдельная палата, удобная кровать. Я уже сносно стою на ногах и ощущаю сильное неудовлетворение. Не вижу ни одной причины, чтобы не заняться сексом прямо сейчас, — ещё раз сверкнув ошеломительными алыми глазами, он резко развернул парня и прижал его лицом к шкафам, слыша сдавленное «ох». Акира проглотил все слова и застрясся всем телом, когда любовник спустил с него брюки и навалился сзади, сразу же проникая в его тело. Теперь юноша простонал в голос, но тут же прикусил себе кончик языка, слыша, насколько громко и пошло это вышло. Чтобы молодой редактор расслабился и принял глубже, Шики двинул рукой и сомкнул пальцы на его плоти. Из-за длительного воздержания тот возбудился очень быстро и так же быстро закончил, не поняв ничего. Писатель тоже излился в него, не став себя сдерживать. Он успел сделать несколько толчков, но тело Акиры оказалось очень жадным и раскрепощенным — ведь он уже привык принимать любовника и знал, какое удовольствие это принесет.       Впрочем, сумбурный первый раз был только для разогрева: едва дав парню отдышаться, Шики схватил его за руку и толкнул на кровать. Акира, упав, резко выдохнул, смотря в горящие глаза любовника: первый раз его ничуть не остудил. Внутри что-то приятно ёкнуло, ведь таким решительным, подавляющим и властным он ещё писателя не видел.       — Может, не здесь? — поняв, что убежать не получится, да и не особо этого хочется, робко спросил Акира, чья смелость под напором Шики просто испарилась. Мужчина быстро избавился от его одежды и с наслаждением окинул раскаленным взглядом его тело. — Так неудобно будет перед медперсоналом за грязные простыни… — Акира отвёл глаза в сторону, понимая, что начинает снова заводиться просто от того, что любовник так смотрит на него.       — Плевать, — облизнув губы, Шики забрался на кровать и навис над редактором, который весь обмяк и хотел продолжения как можно скорее. Даже вразумлять не пытался, поскольку сам ощутил острый голод. — Наконец-то я буду сверху… — с наслаждением протянул писатель и с не меньшим наслаждением вонзил зубы в плечо юноши. Акира задёргал ногами и застонал, схватив его за голову. От боли потемнело в глазах, но в паху желания лишь прибавилось.       — Неужели тебе не нравилось, когда я был сверху? — вздрагивая от его острых зубов, которые оставляли метки на всём теле, пролепетал молодой редактор. Шики куснул его сосок, и парень зажал себе рот рукой. Язык обвёл пульсирующую после укуса кожу, и юноша изогнулся на кровати. Возбуждение в паху становилось всё нестерпимее, и Акире скорее хотелось отдаться и пропустить все эти изводящие игры.       — Тогда я мечтать о большем не мог, — делая то же самое со вторым соском, прошептал Шики, а его нетерпеливый любовник зажал себе рот другой рукой, пытаясь сохранить в палате тишину. Теперь кожа горела и пульсировала в двух местах. — А теперь настало время тебе ничего не делать и получать удовольствие.       Резко проведя ладонью вдоль тела любовника, Шики подхватил его ноги. Акира вздрогнул, на этот раз чуть не задохнувшись, поскольку не стонать было невмоготу. После пожара кожа на ладонях Шики огрубела, и это невероятно возбуждало парня. Он и так был на взводе, а эти жесткие прикосновения окончательно повергали его в хаос. Шики усмехнулся, видя, как трясёт любовника от его рук и продолжил гладить его бока и бёдра, пока парень не отнял ладони от лица и не застонал. Чтобы тот больше не смог закрыть себе рот, Шики прижал запястья к кровати. А потом, навалившись между его ног, вошёл в это жаждущее тело.       — Аах… — Акира всё же простонал, в бессилии закрывая глаза. Его тело тут же ответило любовнику, нежно сжимая его. Но Шики явно было нужно не это. Нежности он уже испробовал вдоволь, когда не мог ходить, и когда Акира ублажал его собой. Нет, теперь он наконец-то мог сделать то, чего всегда хотел, насытиться этим телом так, как желал больше всего. Не жалея партнёра, он резко двигался, заставляя Акиру стонать всё громче, а кровать под ними скрипеть всё сильнее. Поначалу любовник выворачивал руки, сжимал ноги, сопротивлялся такой незнакомой и пугающей страсти. А потом перестал как-либо отбиваться. Потому что понял, что все его страхи напрасны. Это было… действительно невероятно. Таких ощущений он раньше не знал. Они уже много раз занимались любовью, но сейчас всё было иначе. Он чувствовал, как любовник подчиняет его тело себе. Чувствовал, как подчиняется сам, подстраивается под него. Делает то, что хочет Шики. А тело… его тело хочет именно такого Шики. Властного, сильного, непокорного и покоряющего.       — Аах… Шики… — Акира напряжённо откинул голову, судорожно вдыхая воздух. Ноги расслабились, переставая со всей силой сжимать партнёра, а внутри он снова ощущал его семя. Шики тяжело дышал, довольный своим положением. И ещё более довольный положением Акиры, который валялся на кровати не видя перед собой ничего.       — Как будто… первый раз… — прошептал юноша, с трудом переводя взгляд на писателя.       — Понравилось быть снизу? — Шики провёл по его влажному лбу. Юноша покраснел, но всё же кивнул, отведя взгляд.       — Ощущения совсем другие, — признался Акира, смущаясь от этих откровенностей. — Наверное, из-за твоей грубости и властности, — добавил он.       — Теперь так будет всегда, — самодовольно пояснил Шики, стаскивая любовника с постели и заставляя его встать на колени перед кроватью. Акира сразу понял, что нужно делать, и осторожно начал ласкать его плоть своим языком. — Так что можешь благодарить или проклинать небеса за то, что я снова встал на ноги, — держа его голову рукой и смотря на парня сверху вниз, сверкнул улыбкой писатель.       — Мне не за что их проклинать, — упиваясь своей работой, прошептал Акира. — Но всё же, хотя бы иногда, позволишь мне быть сверху?       — Сегодня и в ближайшее время — нет, — подчеркнул мужчина. — А дальше посмотрим на твоё поведение.       — Я буду хорошо себя вести, — ухмыльнувшись, пробурчал Акира и забрал его плоть в свой рот. Та очень быстро твердела, поэтому Шики недолго наслаждался мягкими губами и гибким языком: только почувствовав, что готов к большему, он толкнул любовника к краю кровати и поставил его перед ней на колени. Акира едва успел сообразить, как его будут иметь на этот раз, а Шики уже снова был в нём. Редактор вцепился пальцами в простынь, ощущая жар на своей спине и бёдрах.       — А обо мне… даже не позаботился, — сбивчиво прошептал он, содрогаясь от таких резких толчков.       — Разве тебе это нужно? — Шики просунул руку под его живот и схватил пальцами его член. Юноша тут же остро отреагировал на это прикосновение и обхватил любовника сильнее. — У тебя же стоит только от мысли о сексе, — насмешливо прошептал Шики и лизнул его ухо, которое в мгновение стало красным.       — Что поделать… — через свой стыд пробормотал Акира, — если я так хочу тебя…       — Я знаю, — продолжил шептать Шики на ушко. — Поэтому и даю то, что ты больше всего хочешь. Этого, — он толкнулся так глубоко, что глаза парня распахнулись сами собой, а из груди вырвался пошлый стон, — и этого, — пальцы на плоти сомкнулись сильнее, и теперь любовник зажмурился, покрываясь мелкой дрожью. — И даже этого, — Шики сомкнул зубы на сгибе его шеи и плеча, снова наслаждаясь развязным стоном. Акира так и отзывался на каждый толчок, принимая любовника до конца, а все остальные ласки и укусы окончательно повергали его в беспамятство. На третий раз они оба держались намного дольше, и Акира смог прочувствовать всю прелесть этого соития. Как раз за разом его брали, заставляя тело сходить с ума от желания, как он жаждал каждого движения Шики, будь то его плоть, руки, губы или зубы. Сам он двигаться не мог, поскольку писатель опять зажал его собой и придавил к кровати, но его тело и без него прекрасно отвечало, а бёдра вздрагивали инстинктивно, сливаясь с любовником.       Этот раз понравился Акире больше всего, поскольку акт был долгим и принёс максимум ощущений и удовольствия. А также опустошения, которое парень испытывал несколько минут, валяясь подле кровати и слыша дыхание писателя над собой. Неизвестно, чем бы это всё закончилось — может, Акира вообще не смог бы подняться на ноги после такого срыва — если бы не ограниченные часы посещений. Ему снова удалось улизнуть, понимая, что это в последний раз, когда он вот так может сбежать. Ведь на следующей неделе Шики возвращается домой, а дома… скрыться негде. Даже в саду на дерево не залезешь: он и там поймает.