***
Убираю ноутбук, когда окончательно понимаю, что ничего не найду уже в три часа ночи. Закрыв все вкладки с возможными страницами заклинаний, большинство из которых являются простой выдумкой или вовсе написаны на другом языке, я откидываю голову назад и потираю ладонью лицо. Не так мне представлялась моя молодая жизнь. Вспоминаю, что Мэтт все ещё не перезвонил и проверяю пару раз сообщения в соц.сетях. Джонс оказался в эпицентре скандала своих родителей, которые решились развестись, поэтому что-либо услышать от него в это время будет трудно. Он все ещё не знает о поступке Хизер, которая благополучно забыла о существовании своей подруги. Мириться с этим я не собираюсь, но каждый раз, пытаясь поговорить с ней, Хизер решает найти любую отмазку, лишь бы не заводить со мной диалог. Поэтому мне ничего не остаётся, кроме как ждать глупого знака свыше или что-то подобного, дабы обмолвится словом христианским. Встав с кровати, забираю телефон с собой и выхожу из комнаты, чтобы выпить воды и постараться лечь спать, так как ещё немного и моя голова взорвется от глупой полученной информации в интернете по поводу фанфиков, заклятий, клейма и способа возвращения усопших душ к жизни. Оказавшись на кухне, не включаю свет и по фонарику на телефоне нахожу холодильник. Открываю дверцу и рассматриваю все содержимое. Виноградный сок (ставший любимым Луи) стоит рядом с моим яблочным и я невольно улыбаюсь, вспоминая как Луи трещал мне весь день про его нестерпимое желание выпить этот сок. — Я думал, ты спишь. Вскакиваю на месте, хватаясь за левую сторону груди, и резко поворачиваюсь назад. Луи стоит в проёме в футболке «The Beatles», спортивных штанах, с взъерошенными волосами и выглядит слишком прекрасно, что аж мне даётся пару мгновений, чтобы осмотреть его полностью. — Искала кое-что в интернете, — заправляю волосы за ухо и выключаю фонарик, переминаясь с ноги на ногу. — Ты почему не спишь? — Я пытался. Но мне не удалось, поэтому решил посмотреть телевидение, — я улыбаюсь, ведь телевизор называть «телевидением» может только Луи. — Однако до сих пор не понял как правильно пользоваться пультом, что-то нажал и экран стал синим. Стараюсь сдержать смешок, но подавляю его, так как в прошлый раз моей попытки объяснить работу стиральной машины он чуть не сошёл с ума, а я засмеялась. В тот день он игнорировал меня весь день словно маленький обиженный ребёнок. — Почему не сказал мне? — Не хотел тебя тревожить. Мы стоим друг напротив друга, не произнося ни слова. Единственный свет, который на нас падает это свет из окна, слабо освещающего наши лица. Но даже этого мне достаточно, чтобы заметить взгляд Луи, который чем-то обеспокоен. — Раз уж так, то давай я включу тебе какую-нибудь передачу? — направляюсь в сторону гостиной, но Луи останавливает меня. — Не стоит, я расхотел. А выключить телевидение мне не стоит труда, — усмехается парень. — Всё-таки кнопку выключателя мне удалось запомнить. — Твоё первое удачное достижение? — улыбаюсь и обхватываю себя руками, наклоняя голову в бок. — Нет, просто не трудно забыть огромную красную кнопку на пульте. Я все ещё не могу привыкнуть к тому, что остаюсь в этом мире полным бездарем, который ничего не понимает. — Ну-ну, ты же усвоил парочку тем и, по крайнем мере, называешь микроволновку своим именем, а не «исчадием ада». — Да брось, второе ему лучше подходит, — парень делает шаг навстречу и проходит к стойке. — Тем более, что она действительно греет прибор так, что складывается представление как сам Сатана старается над этим. — Конечно, ведь именно это и делает Дьявол. Смеюсь, взглянув на Томлинсона. Его волосы спадают на бок и у меня появляется огромное желание дотронуться до них, поправить. При любой обстановке Луи выглядит просто великолепно, и я ловлю себя на мысли, что сейчас он идеален полностью. Держу минуту молчания, смолкнув и закусив губу. Автору быть может и не казалось, что вживую Луи окажется именно ТАКИМ. Однако думаю, она и вовсе не подозревала о том, что он в принципе может появиться вживую перед ней. Его сделали совершенным злодеем, одарив внешностью ангела. — Думаю, скоро ты вовсе не обязан будешь запоминать все, ведь вернёшься обратно в… К себе. Опустив голову, начинаю разглядывать пол в надежде найти там что-нибудь интересное, будто это сейчас спасёт меня от всех проблем на свете. Не хочу произносить эти слова, мой мозг блокирует их настолько сильно, что это отражается на моем лице. — Может быть ты права… И тишина. Оглушающе и пугающе накрывает тишина. Я не хочу сейчас разговаривать об этом. Мне нужно знать, что сейчас единственной проблемой, которая у меня есть это приближающаяся сдача реферата. Да, учеба никуда не делась. И да, мне впервые больше хочется побывать на парах, чем думать о том, что необходимо отправить любимого персонажа в его мир обратно. Приблизившись, Луи приподнимает мое лицо за подбородок и пытается заглянуть мне в глаза. — Тяжело находится с человеком, который вгоняет тебя в рамки и правила, поэтому стоит вернуться, — вздыхаю и заставляю себя посмотреть на него. — Ведь это совсем на меня не похоже, я другой. — Знаю, — его лицо оказывается в нескольких миллиметрах, а голос переходит на шёпот. — Ты всегда был другой. — Ужасный, — заканчивает он, опуская руку. — Нет, — качаю головой. — Нераскрытый и не понятый. — Ты идёшь по неправильному пути, и прекрасно это знаешь. А как же… — он задумывается на секунду. — Ах да, «эгоистичный, заносчивый, наглый». — Ты забыл легкомысленный, — закусываю губу, пытаясь подавить улыбку. — О, конечно же. Легкомысленный. — И ещё невыносимый. — И ты ещё заявляешь, что я нераскрыт? Он посмеивается, наклонив голову вбок, а вместе с ним и я. Запустив руку в волосы, Луи вздыхает и осматривает мое лицо. — Ответь честно, ты взаправду обо мне беспокоишься? — Да? — Звучит не очень убедительно, — парень скрещивает руки и выгибает бровь. — Да, — киваю, заправив волосы и добавляю уверенности в голосе. — Да, Луи. Мне не хочется, чтобы с тобой что-то произошло. Что-то, с чем я не смогу помочь. — Почему? — Что почему? — Почему ты беспокоишься? Я стою как вкопанная, не совсем понимая в вопрос. Он ведь хочет знать, почему я его оберегаю или его тревожит другое? — Почему ты спрашиваешь? — Не уходи от ответа, Рулз, — широко улыбается Томлинсон. — Мой ответ тебе ни к чему. — Но я хочу знать, что тебя натолкнуло. К чему ты ведёшь? — Почему ты так сильно за меня переживаешь? — повторно спрашивает Луи, полностью меня игнорируя. Окей, я проигрываю. Мне это не нравится. — Потому что ты вымышленный персонаж. — И всего-то? — А что-то ещё? Луи заглядывает мне в глаза, будто ищет в них ответы, пока мой внутренний голос неосознанно просит уйти. И вместо этого, мои ноги приклеиваются к полу, крепко-накрепко оставив мое тело стоять на месте. Не первый раз я желаю скрыться от него и не первый раз он заставляет меня прерывать дыхание, в то время как Томлинсон спокойно подходит ближе и ближе, наблюдая сверху вниз. — Почему ты спрашиваешь? — Я хочу знать, почему именно ты. Хочу понять, почему до сих пор в твоём доме. — Но ведь… Ведь это и твой выбор, разве нет? Ты мог давным давно уйти. — Да, — переходя на шёпот, продолжает парень. — Но кто тогда будет за тобой наблюдать? — Наблюдать? — удивлённо приподнимаю брови. — Да, наблюдать. Ты ведь нуждаешься в ком-то, кто должен за тобой присматривать. Ты не можешь совершить самостоятельно шаг вперёд, не подумав о всех возможных вариантах будущего. Ты ищешь любой путь, чтобы уйти от собственных мыслей и желаний, тебе лишь бы их игнорировать. — Луи… — Но даёт ли тебе это свободу? Убегать-убегать-убегать. Рано или поздно случиться непоправимое. — Я не… — Ты не такая. Ты сама знаешь. Прекрати жить в вымышленном мире. Твоя жизнь утекает сквозь пальцы. — Ты просто… — Прекрати искать ответы, ты не справляешься… Ты слаба. Томлинсон хватает мою руку, когда она почти подлетает к его лицу. В моих глазах понемногу появляется гнев, это ясно по лицу Луи, ибо его улыбка расплывается в ухмылке. Моя неудачная пощечина остаётся в воздухе и Луи сильнее сжимает мое запястье. — Перестань… — Перестань думать, что я хороший. Перестань считать, что все вокруг тебя только хорошие люди. Начни же наконец жить. Я пытаюсь вырвать руку из крепко хватки, но Луи лишь прижимает меня к себе, что вызывает ещё большую раздражённость во мне. Да как он смеет?! — Уйди. Уйди, Луи. Прекрати! — Почему ты думаешь, что не заслуживаешь? Почему беспокоишься обо мне? — Потому что, черт возьми, я не могу выбросить тебя из головы и отпустить просто так! — Хватит лгать. Ты можешь лгать самой себе, но не мне. — Почему ты думаешь, что я делаю это из-за какого-то определённого мотива?! Почему ты не думаешь, что я могу беспокоиться и помогать, ничего не требуя в ответ? — Такого не бывает, — сквозь зубы выдыхает Луи. — Люди всегда желают взамен больше, чем отдают. — Поэтому легче жить, когда ты избавляешься от них сам? Когда никого нет, когда ты один и никому не нужен? Бинго. Моя рука потихоньку освобождается, хватка ослабляется, заставляя наконец меня владеть телом полностью. Так вот что его мучает. Он считает, что жить в мире необходимо здесь и сейчас. Без будущих мыслей. Без людей, способных быть рядом, которые всегда требуют больше. Убивать ради своей безопастности. — Нет, Луи, это так не работает! Всегда есть люди отдающие больше, чем ты можешь представить и всегда найдутся те, кто будет с тобой просто за то, что ты есть. — Чушь, — парень делает шаг назад. — Ты наивна, вот и все. — Нет, ты лишь ищешь оправдания. Всегда есть выход, всегда, ты не можешь утверждать, что лучше быть с самим собой в одиночестве. Тебе будет тяжело жить, зная, что никого, кроме тебя, в конечном итоге, нет. — Я всегда так жил. Мое сердце трепещет, ноги становятся ватными, а еле слышный шёпот Луи заставляет разливать тёплое покалывание по всему телу. Я пытаюсь произнести хоть что-то, но мне ничего не остаётся как стоять на месте. Минуту мы молчим, каждый в своих раздумьях, однако ни у кого нет желания нарушать её. К сожалению, пройдено уже немало. Мы находимся на малом расстоянии и в этот раз желание сократить это расстояние исходит от меня. — Неправильно. Ты не можешь жить так вечно. Томлинсон поворачивается всем корпусом, раздумывая над моими словами. Сердце сжимается от нашего разговора и мне трудно представить что он чувствует. Он выглядит немного раздавленным, пусть и минуту назад казался непоколебимой стеной, а я — желающей дать ему пощёчину. Наша близость вновь возвращается, сокращая сантиметры между нами. Я слышу его дыхание, впервые за эти мгновения, оно прерывисто. И мне нетрудно догадаться, что я затронула ту часть Луи, которая была скрыта от меня на страницах фанфика. Ту часть, которую не знает никто. — Часто наши желания осуществить трудно, Лу, — шепчу, взглянув на него. — Трудно жить, при этом мириться с одиночеством. Однако это не означает, что темная полоса настигла тебя навсегда. — Трудно, но не невозможно. — Но зачем? Когда ты находишь своё сильное, истинное желание, остальные сбываются вместе с ним. Так почему ты не можешь жить, исполняя своё желание? Чувствую как губы Томлинсона накрывают мои, не давая мне продолжить, и я поддаюсь вперёд. Он опускает свободную руку на мою талию и прижимает к себе, в то время как вторая держит мое лицо. Мои руки оказываются передо мной, создавая преграду, но все тщетно. Поцелуй не разрывается, Луи лишь сильнее прижимает меня к себе, не давая возможности уйти. Парень подхватывает меня и мои ноги машинально сходятся вокруг его торса, скрестившись. Оказываюсь на столе, не разрывая при этом поцелуя, который становится настойчивее. Евреи Луи оказываются под футболкой, что даёт мне право запустить пальцы в его волосы, однако он лишь проводит вокруг талии своими пальцами, приблизив к себе. Он медленно проводит дорожку поцелуев до шеи, пока наши губы вновь не смыкаются в поцелуе. Все останавливается на мгновение, все вокруг, и я могу поклясться, что чувствую даже чей-то взгляд на себе. В голове всплывает вечеринка в честь Хэллоуина и грудь неприятно жжёт, осознавая, что я сейчас совершаю полную глупость. Стараюсь убрать эту ненужную картинку из сознания, но я все же вижу Хизер на коленях Томлинсона, который страстно её целует; его глаза, наполненные лишь безучастным состоянием, словно так и должно быть; стоящую подругу в его рубашке у себя в квартире. И это останавливает меня моментально. Черт бы это побрал. Я так хочу все забыть! Тревога, отвращение, ненависть — вот, что я чувствую сейчас. И до меня не сразу доходит, что все это время, что нахожусь в раздумьях, я ощущаю свой же взгляд. Свой взгляд, когда смотрела на Луи во время вечеринки. Это неправильно. Мы не должны это делать сейчас. Луи резко прерывает поцелуй и отталкивается от меня, будто ошпаренный, и я так же. — Я так не могу, — произносим мы одновременно и от удивления уставляемся друг на друга. — Прости, я не могу. Это выше моих сил. Спокойной ночи, — отстранятся парень и отходит назад, чтобы уйти вовсе, даже не взглянув мне в глаза.***
Жгучая обида и боль режут мои легкие с того самого момента, как Луи и я остались вдвоём на кухне и… поцеловались. И самого утра у меня все слышатся его слова, отдавая их пульсирующей болью в висках. Поэтому, закусив губу, ещё раз пробегаюсь глазами по нужным строкам и выписываю последнее примечание. И последнее — сжечь бумагу и развеять пепел по ветру. Тяжело выдыхаю и откидываюсь на спинку кровати, смотря на свои пометки, которые мне удалось сделать за последние два часа. — Я буду жалеть, — тихо бормочу себе под нос, потирая глаза от застилающей её пелены. Я не спала всю ночь. Голова жутко раскалывается. Глупое положение. Глупая ночь. Глупое желание! Рядом жужжит телефон, спрятавшись под одеялом, вытаскиваю его и, даже не взглянув на звонящего, отвечаю. — Брук, ты дома? — не здороваясь спрашивает Мэтт. — Да, а что? — откладываю записи в сторону и хлопаю крышкой ноутбука. — Откроешь дверь? Нахмурив брови, встаю и направляюсь к выходу. Попутно спрашиваю Джонса в чем дело и, заметив, что Луи находится в ванной, иду открывать дверь другу. — Фух, я безумно устал, — врывается Мэтт внутрь, как только я отхожу в сторону, чтобы пропустить его. За ним появляется Хизер и это удивляет меня больше, чем его странное поведение. — Привет, — спокойно говорит она, оказываясь внутри. — Привет, — здороваюсь и указываю рукой в сторону гостиной. — Оказывается, что старик изменял моей маме, представляешь? — Джонс не находит себе места и проходит пару раз перед диваном, после чего наконец плюхается на него. — Этот… Этот говнюк изменял ей! А ещё с кем, ха, с её сестрой. Черт возьми, я будто в долбаном мире кино! От шока раскрываю рот и приподнимаю брови, переваривая услышанное. Семья Джонса была очень дружной, очень трудно поверить, что столь светлые люди имеют такую историю на данный момент. Мистер Джонс сам лично приходил к нам в гости, и не раз, всегда был любезен с женой и никогда не обижал своих детей. Помогал чем мог и ему никогда ничего не было жалко для своей семьи. Как говорится, «все в дом», все он делал для них. — Как это выяснилось? — Мама Мэтта нашла чеки от подарков, которые хранил его отец, — продолжает Хизер и я поднимаю на неё заинтересованный взгляд. — И видео на компьютере, имеющий порнографический смысл, где четко видны их лица. Отца Мэтта и… — Как я зол! — встаёт друг и начинает вырисовывать круги в комнате. — Он просто взял и разрушил то, что было для нас лучшим, идеальным, неприкосновенным! И он даже не пытался это сохранить, нет! — он активно машет руками в разные стороны, унимая свой гнев. — Этот ублюдок тупо пялился в одну точку, не произнося ни слова! — Так, Мэтт, успокойся. Прошу, сейчас твой здравый ум нужен тебе больше, чем злость, — кладу руку ему на плечо и тот скидывает её в секунду. — Думаешь тут что-то зависит от меня?! Будто это по щелчку решается, логичным исходом? — взрывается Джонс и я непонимающе смотрю на него. — Ну конечно, ты ведь только и умеешь, как успокаивать! — Мэтт! — вступается Хизер. Парень поворачивает голову в сторону своей девушки, встречаясь с взглядом Скотт, и закрывает глаза, осознав свою ошибку. Он громко вздыхает и садится обратно на диван. — Прошу, извини меня, Брук. Я вовсе не это имел в виду. Пожалуйста, я полный идиот. — Я понимаю, — выпаливаю на одном дыхании. — Давай я сделаю нам чай и мы поговорим спокойно, хорошо? — Да. Перед выходом кидаю последний взгляд на Хизер и собираюсь пройти на кухню. Как только мне удаётся оказаться около тумбы с кружками, я замечаю светловолосую голову рядом с собой. — Брук, мне надо тебе кое-что сказать. — Если это касается Мэтта, то я тебя слушаю, — кладу пару ложек сахара в одну кружку, не смотря на подругу. — Если же чего-либо другого, то сейчас не время, Хизер. — Нет. Это касается тебя и Луи. Я останавливаюсь. Мне не хочется это слышать, прошу, Хизер. Все, что мне нужно явно не та новость, которую собирается высказать моя подруга. Я лишь хочу сохранить ту иллюзию, в которой живу, в которую мне хочется верить. — Тогда на вечеринке… Я знаю, что это выглядело ужасно, но мне… — она подбирает каждое слово и каждое это слово режет меня внутри на маленькие куски. — Я понимаю, что сейчас прозвучу глупо, но мне не хотелось тебя обижать. Мне… Мне хотелось, чтобы и мне повезло. — Что? — повернувшись к ней лицом, замечаю подступающие слёзы на глаза Скотт, и не знаю чему удивляться больше: её словам или состоянием. — Я не хотела причинять тебе какую-либо боль, Брук. Между мной и Луи тогда, поверь, я не хотела, — она всхлипывает. — Я лишь… Хотела, чтобы и у меня все получилось… — Ч-что? — переспрашиваю, потому что действительно не понимаю. Зависть? Неужели все разрушила зависть? — Когда мы загадали желания, помнишь? Твоё исполнилось, ты получила то, чего желала. Черт, Брук, ведь ты даже не верила в это! Я задалась вопросом почему, каким образом. Звучит по-детски, да? — Хизер убирает скатившуюся слезу, выжидает, когда сможет снова продолжить. — Но ты не понимаешь, я просто хотела тоже быть счастливой. Но на вечеринке, когда ты смеялась вместе с Луи, — еле стою на ногах, качая головой, пока она объясняется. — Мне жаль, что я так хреново поступила, Брук. Перед тобой, перед Мэттом. Мне искренне жаль. Скотт смотрит на потолок и успокаивается, утирая слёзы и приводя себя в порядок. Я молчу, перекручивая все вместе, воссоздавая картинку в голове. На место тревоги и беспокойства, которые сопровождали меня все это время, приходят гнев и отвращение, которые бурной чередой сменяют друг друга, превращая мои эмоции в полный набор ненависти. Какой человек стал бы завидовать другу просто из-за одной ночи? Кто стал бы мстить за счастье другого? Разве так поступают настоящие друзья? От этих вопросов сердце разрывает на куски, огромный ком застревает в горле, не давая произнести даже писка, не говоря уже и о словах. — Так значит, вместо того, чтобы быть быть рядом с подругой, ты, не проронив ни слова, решила просто уйти? — тихонько собираюсь с мыслями, начиная тяжело дышать. — Даже не объяснив свою обиду?! — прикрикиваю, поворачивая голову в её сторону. — Решила уйти, когда мне нужна была твоя помощь?! Хизер, как? Ты просто решила обидеться, как ребёнок? — качаю головой и чувствую появляющиеся на глазах жгучие слёзы. — Где моя подруга, где моя поддержка, где? Я тебя не узнаю… — Пожалуйста, Брук, прости меня, — вымаливает подруга, хватая меня за руку. — Это была ошибка, знаю, но я ничего не делала… — Я не верю, Хиз, — отхожу от неё, выбираясь из хватки. — Ты вечно где-то пропадаешь, затем появляешься у меня на пороге и просишь помочь тебе, но тебя никогда не бывает рядом, чтобы помочь мне, — слёзы скатываются сами собой, отчего практически больно глазам и мне тяжело даётся говор. — Я так устала от этого! Вечно решать ваши проблемы, каждый раз пытаясь спасти вас от какой-либо передряги, вытаскивать пьяного друга или прикрывать подругу, которая изменила своему парню! — стираю дорожки от соленых слез, стараясь унять дрожь, пробившую все тело. — А теперь ещё и разрешать проблему с разводом родителей Мэтта, когда тот срывается на меня непонятно за что, в то время как я пытаюсь найти способ вернуть несуществующего парня из глупой истории обратно, потому что как только он узнаёт о существовании настоящего Луи Томлинсона, то ему грозит большая опасность! — Что? Мы обе оборачиваемся на голос Джонса, находящегося в оцепенении. Однако посреди этого, меня поражает не тот факт, что мы все втроём сейчас находимся вместе, а то, что неподалёку от Мэтта стоит Луи, с волос которого спадают капли воды, когда его проницающий взгляд устремлён именно на меня. — Что, ещё раз, повтори, я узнаю? — Луи… — Ты мне… изменила? Мэтт стеклянными глазами смотрит на Хизер. Подруга приоткрывает рот, чтобы сказать что-то, но слова застревают у неё в горле. Одинокая слеза скатывается из её глаза, окончательно поставив точку в вопросе Мэтта. — Что б тебя… — Джонс закрывает лицо руками, громко вздыхая. Луи продолжает стоять на месте, испепеляюще оглядывая меня. Я молю взглядом не пытать меня, освободить от этих оков, но видимо мои попытки тщетны, ведь он лишь настойчивее делает шаг вперёд, чтобы оказаться рядом со мной. Хизер просит у Мэтта прощения, что кажется влияет на Джонса будто красный флаг на быка на корриде. — Извини. Значит, извини, твою мать?! — Мэтт, — искренне надеюсь избежать скандала в своём доме. — Пожалуйста. — Хей, ты зол, может пока успокоишься? Луи подходит к другу и кладёт руку на его плечо, в надежде вывести его из комнаты. Но как только Джонс смотрит на него, то некоторое время теряется. — Нет, постой-постой… — глупая улыбка появляется на устах Мэтта. — Ты. Это был ты! Говнюк, это ты с ней переспал тогда! Ха, господи! — Нет, Мэтт, все не… — вступается Хизер. — Тебе лучше выйти, — Луи холодно уговаривает парня покинуть дом. — Сейчас не место. — Ты ещё мне будешь говорить за место?! Это ты её трахал, ублюдок! Очень громкий крик разносится по дому, ибо морально мое состояние не было готовым. Да кому я вру, я в принципе не была готова к такой картине! Мэтт ударяет кулаком по лицу Луи, отчего тот отлетает назад. Хизер прикрикивает вместе со мной, поочерёдно окликивая то Мэтта, то Луи. Но Джонс не останавливается и наваливается на шатена, повалив его на пол. Рука поднимается для другого удара, а изо рта доносятся самые худшие проклятья, которые касаются не только Томлинсона. — Мэтт, прекрати! Немедленно! — Пошли вы оба к чертям! — бьет тот, не задумываясь. Я ошеломлённо подбегаю, пытаясь отбросить гневного друга в сторону, но моих сил не хватает. Луи даёт отпор и задевает Мэтта кулаком, продолжая биться. Удары становятся сильнее, они по очереди перекатываются, ощущение, что они собираются выбить друг из друга все, что возможно. Спустя мгновенье я замечаю кровь на их руках и мне становится дурно, пока оба кричат друг на друга. Хизер появляется рядом с ними и хватает руку своего парня, оттягивая его назад, что есть мочи. Я проделываю то же самое, с другой стороны, пролезая между парнями, в надежде их остановить. Не знаю кто именно, но кому-то удаётся задеть меня нехило в бок, отчего я неожиданно громко охаю. Когда спустя возгласы, мольбы и нецензурную брань нам окончательно удаётся разнять парней, то Луи встаёт за мной, с кровоточащим лицом, с глазами полными кровожадности, а напротив Мэтт, которого пытается сдержать Хизер. Оба тяжело дышат, что не удивительно, однако до сих пор рвутся друг к другу. Преграда в виде нас со Скотт — единственное, что ещё удерживает. Я первый раз застаю глаза Луи, обернувшись на него. Они полны ненависти. Нет, не описать какие глаза сейчас передо мной — скорее они черные, чернее, чем мгла. От одного этого взора мне страшно, мне не хочется видеть его таким. Эти голубые, светлые глаза вмиг стали чёрными камнями, которые источают лишь злобу и холод. Они устремлены лишь на Мэтта, ни на кого более, и я уверена, что будь они наедине у Джонса не было бы шансов. — Убирайтесь, — цедит Луи сквозь зубы. — Ты не мо… — Убирайтесь, — неожиданно для себя повторяю и выпаливаю уже я. — Сейчас же… Джонс с презрением отдергивает руку Хизер от себя и пыхтя исчезает, оставляя за собой лишь звук захлопывающейся входной двери. Подруга остаётся на месте, неловко озираясь. — Уходи. Первый раз мне удаётся так холодно разговаривать с близкими мне людьми, но мне нужно. Я еле стою на ногах и мое молчание говорит все само за себя. Блондинка желает остаться, всем видом показывая, что не желает смиряться с подобным положением. Ну что ж, я тоже, однако не собираюсь сейчас заниматься ими, заниматься нашими отношениями. Здравомыслие Хизер берет вверх и она кивает, хотя этот кивок адресован не мне, после чего она так же исчезает из моего дома, как и ее парень. Возможно, уже бывший. Возможно, нет. Мы остаёмся одни. Я гляжу вслед за ребятами, Томлинсон все так же стоит за мной, тихо пыхтя, отчего мне прекрасно удаётся чувствовать его дыхание, касающееся моего затылка. Я медленно оборачиваюсь, не поднимая голову. Взгляд падает на его руки, на кровь, которая находится на них, и мне все с каждой секундой тяжелее дышать. От запаха железа мне дурно, противно, тошно. Они чуть не избили друг друга до полусмерти, а наблюдать пришлось мне, ничего не предпринимая. Боюсь взглянуть Луи в глаза, боюсь увидеть ту же черноту, боюсь, что увижу его раны… И видимо я даю слабину, когда чувствую, что слеза начинает скатываться по моей щеке, а рука парня притягивает меня к себе, утыкая в его грудь.