Значит, позволишь мне умереть?

Вскоре мы все уже рассаживались в автобусе по своим местам. Как и в прошлый раз, я сидела в конце автобуса, рядом с Имсыль. Чонгук и Юнги опаздывали, но прямо перед самым отправлением они появились. Отчего-то Юнги сел рядом, на место Чонгука, а Чон сел на прежнее место Мина. Я недоуменно и с явным вопросом смотрела на Юнги, но тот качнул головой, мол, потом, и я отвернулась. Зря. Я тут же столкнулась с тяжелым взглядом Чонгука, который пристально уставился на меня. Стало появляться все больше вопросов. Пока ничего не произошло, я перевела взгляд вбок и вновь наткнулась на чей-то взгляд. На этот раз это был взгляд Имсыль, взиравший на меня с ревностью и презрением. Этот взгляд я благополучно проигнорировала. Чтобы не наткнуться еще на чей-нибудь взгляд, я подключила наушники к телефону, устроилась поудобнее и стала слушать музыку, смотря в окно, делая вид, что Юнги прозрачный. Спустя минут пять Мин стал что-то набирать в телефоне, а в следующее мгновение мне пришло сообщение: — Я сказал Чонгуку, что ты мне нравишься. Я дернулась, как от удара и гневно, словно ничего не зная и метая во все стороны гром и молнии, уставилась на Юнги, но тот так и не удосужил меня ответным взглядом, лишь вновь стал что-то набирать в телефоне: — Прости. Он хотел с тобой сблизиться, начать больше общаться. Сказал, что сожалеет о своем поведении при знакомстве и после. В эти слова было сложно поверить, но я посчитала, что Юнги нет смысла мне врать, тем более часть их разговора я слышала, поэтому я все же напечатала ответ: — Если это правда, то пусть извиняется и мы будем друзьями. Я не против. — Но ханахаки?! Это только ускорит рост цветов! — Не волнуйся, я смирилась. И хочу прожить обычную жизнь до тех пор, пока это не станет невозможно. — Ты просто невыносима… И зачем я тебе помогаю? — Потому что ты влюблен в меня?)) — Иди ты. Если будешь мне это припоминать — сам прибью. Я, между прочим, из-за этого с Чонгуком поссорился. — Не волнуйся, я вас помирю ;) — Что ты уже задумала? Но, вместо ответа, я намеренно отключила экран телефона и положила тот в карман, за что получила легкий тычок в бок от Юнги. Коварненько улыбнувшись ему, подмигнула и стала обдумывать план по примирению временно враждующих сторон. И тут я вспомнила про вчерашний спор с Чонгуком касательно американских горок и того, кто первым закричит… Как хорошо, что мой внутренний злодейский смех могу слышать только я. Вскоре мы добрались до парка развлечений. Как только все выбрались из автобуса, я подошла к Чонгуку, хотя было явно, что его разрывает желание или отойти, или назло Юнги заговорить со мной. Я проигнорировала все его желания и заговорила первой: — Наш спор еще в силе? Катаемся на американских горках, кто закричит, тот проиграл и исполняет желание победителя, — с вызовом спросила я, на что у него просто не оставалось выбора, кроме как ответить, что спор в силе. В моем маленьком коварном плане только что вычеркнулся первый пункт. После небольшого экскурса и долгих лекций по безопасности, нас отпустили делать все, что душе угодно, лишь бы не убились и никого не убили. — Ну что, готова визжать от страха? — спросил Чон, подойдя ко мне. Юнги маячил где-то на периферии зрения, что было вполне неплохо. — Я готова молча злорадствовать в роли победителя, — хмыкнув, ответила я, бодренько направившись к американским горкам, — Идем? Как же я ошибалась, что смело перенесу их. Я из дома практически не выходила, на обычных качелях не каталась, и сразу замахнулась на такую махину. Кто я, кроме как не идиотка? Но я отчаянно держалась. Не потому, что было не страшно и кричать не хотелось, а потому, что от страха не могла и рта раскрыть. Пришвартовавшись к земле, все смогли сойти со своих мест. Я готова была целовать землю, но боязнь какой-нибудь бяки останавливала от этого порыва. Чонгук выглядел куда лучше, он явно не в первый раз был на таких орудиях пыток, из которых я, к слову, пару раз чуть не вылетела. К моему счастью, Юнги дожидался нас неподалеку и я сразу направилась к нему. Чонгук неохотно потянулся за мной. — Ну что, мышонок, ты проиграла, — с довольной, как у кота, насытившегося украденой рыбой, улыбкой, проговорил Чонгук. Я, наконец пришедшая в себя, коварно усмехнулась и вполне весело выдала: — А вот и нет! — Нет? Да ты так взвизгнула спустя минуту катания, что у меня чуть уши не заложило, — возмутился Чон. Признаю, был за мной грешок, недолго я продержалась стойким оловяным солдатиком, но все равно победила. — А ты вспомни, каковы были условия спора, — с улыбкой как у чеширского кота чуть ли не пропела я, с наслаждением наблюдая за вытянувшимся лицом Чона. Понял. Дела обстояли так. Я, самокритично полагая, что завизжу как раненый пудель, немного подстраховалась. Когда Чон стоял в очереди за билетами, написала Юнги и переспросила, точно ли в споре было «кто первый закричит», без всякого добавления вроде " от ужаса". И, к моему счастью, оказалось, что точно. Тогда я попросила Юнги для достоверности подойти и понаблюдать за нашим катанием. Так сказать, побыть свидетелем на всякий случай. И, уже после пятнадцати секунд я могла спокойно отдаться чувству самосохранения, поскольку Чонгук закричал. Не от страха, а весьма радостно, искренне наслаждаясь происходящим и пребывая в невинном неведении своего проигрыша. — Я дурак, — удрученно приговорил Чонгук, довольно быстро принимая свое поражение. — Ты дурак, — с готовностью подтвердила я, — И должен мне желание. — Я готов. Что мне сделать? Прокукарекать на весь парк? Станцевать танец маленьких утят? — Ну, даже не знаю… Мучать я тебя не хочу. Так что ты должен просто… Извиниться передо мной.