Отражение

Тарасова молчала, пока я собирала вещи в квартире Шатохина, но, как только мы оказываемся в такси, она тут же начинает расспросы. Я покачиваю головой. Не здесь. Я не могу рассказать ей о подобном, пока нас везёт какой-то милый пожилой мужчина. Ни к чему портить ему день. Я захожу в её номер в отеле, невольно ловя флешбеки с предыдущего приезда сюда. Сразу вспоминаю Артёма и то, как он уговаривал меня вернуться. Злюсь, что позволила себе повестись на его глубокие голубые глаза и хороший секс. Чёрт. Даша присаживается на кровать, пока я мечусь перед ней по комнате, как загнанная птица, хватаясь за свои вещи. — Эл, — не выдерживает она и ловит мою ладонь, — что произошло? Она нервничает, обеспокоенно оглядывая меня, снова цепляясь взглядом за синяки на моих руках. Я глубоко вздыхаю. Мне стыдно, и я не хочу даже мыслями возвращаться в прошедшую ночь. Но сама понимаю, что мне будет легче, если я выскажу это кому-то вслух. Вместо ответа я веду её за собой в ванную комнату. Там висит огромное зеркало, практически во всю стену. Я начинаю раздеваться, тихо матерясь и морщась от боли. Даша смотрит на меня в недоумении. — Так будет проще, — развожу я руками, — чтобы ты поняла всё правильно. Она кивает и помогает мне стянуть футболку. Я остаюсь в одном нижнем белье, и мы обе замираем перед зеркалом. Я судорожно вздыхаю, наконец, оглядывая себя с головы до ног. Тарасова стоит рядом с каменным лицом. Картина поистине ужасает нас обеих. На моём теле нет ни единого живого места, оно всё просто как сплошной синяк, отливающий всеми цветами радуги. — Господи, он что, избил тебя? — растерянно выдыхает девушка. — Нет, он переспал со мной, — произношу я максимально ровным голосом. Мама таращит глаза в удивлении. Начинает бормотать что-то себе под нос и расхаживать за моей спиной. Она явно в шоке. А мне тогда какого? Потом она помогает мне одеться, пока я, периодически сбиваясь из-за слёз, рассказываю ей обо всём. Про знакомство с Глебом, нервяки Депо и его нескончаемые наркотусовки, вчерашний концерт и ночной инцидент в спальне. Я просто выплёскиваю на неё этот сумбурный поток информации, пока подруга успокаивающе поглаживает меня по спине, вставляет комментарии типа «Какой же он мудак» и подливает водки из минибара. После того как я, наконец, заканчиваю своё повествование, девушка замолкает на такой долгий срок, что я едва не засыпаю, разглядывая потолок. Внезапно она вскакивает с кровати и принимается нетерпеливо ходить по комнате взад-вперёд. — Я думала, что знаю этого засранца, но, блять, вот это… — она почти кричит, нервно размахивая руками. — Говорила же Айсику, что нужно везти его в наркологию и завязывать с этим дерьмом! Даша покачивает головой и подходит ближе, осторожно присаживаясь на кровать и беря меня за руку. — Шатохин, которого я знаю, никогда бы так не поступил. Тем более с тобой. Он такими глазами на тебя всё время смотрел и так про тебя говорил, как будто ты, блять, лучшая девушка из всех возможных. Я фыркаю, вырывая свою ладонь. — Вот только давай без этого, ладно? «Он не такой, это всё наркота», — я развожу руками. — Сейчас Депо именно такой. Я десятки раз за эти пару недель пыталась с ним поговорить и постоянно слышала один и тот же ответ. Что с ним всё в порядке, что он знает меру и что бросать он не собирается. — Но он хочет, — перебивает меня Даша. — Да только толку от этого ноль! — резко возражаю я. — Он не делает абсолютно ничего для того, чтобы хоть как-то привести ситуацию в норму. Мы спускаемся покурить на улицу, и я вновь поднимаю эту тему, потому что всё ещё не могу перестать думать об этом. — Типа, окей, я всё понимаю. Он рэпер и это его образ жизни. Но, блять, все что-то курят и что-то принимают, — я нервно зарываюсь рукой в волосы, — и они как-то умудряются держать своё дерьмо под контролем. — Все стало хуже два года назад, — отстранённо замечает Тарасова, глубоко затягиваясь, — после Нового года. Я замираю. Это же тот самый Новый год. Девушка видит моё лицо и тут же всё понимает. — Тёмыч рассказал тебе? — удивлённо роняет она. Я отрицательно мотаю головой. — Девика? — Да, когда мы были в том доме. Ты же знаешь, что она не умеет врать, — мягко добавляю я, слыша, как раздражённо цокает Даша. — Я не оправдываю Депо, — осторожно произносит она напоследок, — он поступил, как самый настоящий мудак, и будь я на твоём месте, я бы, может, никогда его не простила. Но ему тяжело. Он пытался завязать пару раз, а потом всё равно срывался и становилось только хуже. Ему всё ещё нужна помощь. «Да, помощь психолога в первую очередь», — остервенело думаю я про себя. Мы возвращаемся в номер и проводим там пару часов, просто валяясь в кровати и болтая. Я понимаю, что подруга хочет отвлечь меня от мыслей о Шатохине, и искренне благодарна ей за это. Мы заказываем доставку еды, а после я, незаметно для себя, проваливаюсь в сон посреди разговора. Я просыпаюсь в районе девяти вечера и чувствую себя поначалу крайне дезориентировано и разбито. Иду в душ, снова наношу заживляющую мазь, которую накануне купила Даша. Сама девушка отсутствует. Я проверяю телефон и вижу сообщение от неё. «Уехала вправлять мозги этому мудаку. Если не вернусь до полуночи, значит у меня не выдержало терпение, и я задушила его подушкой, потому что он заслужил. P.S. Он сам мне позвонил» Я усмехаюсь, читая это. Ещё днём, сразу после моего рассказа, Тарасова рвалась поехать к Артёму и навалять ему хороших пиздюлей для профилактики, чтобы мозги на место встали. Просматриваю сообщения от Егора и Сени. Пишу обоим, что позвоню им завтра. Ещё висит пара пропущенных звонков от Депо и несколько сообщений от него же с повторными извинениями. Замечаю также послания в директе от Голубина. И вот они действительно удивляют. coldsiemens: Как прошло возвращение домой? coldsiemens: Пожалуйста, скажи, что у тебя всё в порядке coldsiemens: Если ты не ответишь в течение суток, то я официально буду считать тебя без вести пропавшей coldsiemens: Блять, я ему голову лично откручу ко всем херам, если он хоть пальцем тебя тронул! Забота со стороны блондина цепляет. Хотя я тут же невольно думаю о том, что, по сути, во многом именно из-за него всё это и произошло. Ну, и из-за меня, естественно. Я знала, как Депо относится к Фаре, знала, как он отреагирует на моё общение с ним. И всё равно поступила именно так. Да ещё и скрыла всё от парня. На секунду дикий панический страх возвращается, когда я задумываюсь о том, что было бы ночью, если бы Артём узнал всю правду. Про милые переписки с Глебом и ту ложь во время интервью, когда я сказала, что якобы нахожусь уже дома. Но я чувствую себя очень комфортно с блондином. Он один из тех редких классных и интересных людей, которых ты встречаешь на своём пути и сразу понимаешь, что это твой человек. Что вас будет что-то связывать, что он станет частью твоей жизни. Я не хочу прекращать с ним общаться, хоть и знаю, что Шатохин категорически против этого. Но здесь, скорее, срабатывает принцип от обратного. Ни один парень не будет запрещать мне что-либо, диктуя, как поступать, куда ходить и с кем разговаривать. Меня всегда жутко бесили такие парочки, и я с малых лет клялась себе, что со мной такого не будет. Что я не позволю ни одному парню вот так вот контролировать свою жизнь. Есть компромиссы, и они необходимы в отношениях, но здесь речь не о них. Сперва ты позволяешь парню указывать тебе, с кем общаться и что носить, а потом он запирает тебя в четырёх стенах, делая полностью от себя зависимой. Я пишу Голубину до того, как мысль об этом успевает окончательно сформироваться в моей голове. another_journalist: Я жива. Покатаешь меня снова по городу? У меня нет ни малейшего желания сидеть в номере в одиночестве, потому что я начинаю накручивать себя, неизменно заканчивая мыслями о Шатохине. Я хочу отвлечься и стереть из памяти события прошлой ночи. А как показал недавний опыт — только блондин способен отвлечь меня настолько, что я могу не вспоминать Депо пару часов вообще. Сейчас это именно то, что мне нужно. Хотя, опять же, я ловлю себя на мысли, что сама снова усугубляю ситуацию. Ещё синяки после вчерашнего наказания не прошли, а уже напрашиваюсь на новое. Глеб отвечает в течение пяти минут. coldsiemens: Скидывай адрес Ещё одна черта, привлекающая меня в блондине, — чуткость. Он отлично чувствует чужое настроение, моё в частности, и никогда не лезет за рамки личного. Является достаточно закрытым сам, поэтому уважает чужие границы. Десять минут спустя парень паркуется у входа в отель, и это искренне меня удивляет. Он должен был быть сегодня на дне рождении знакомого, и я вообще не рассчитывала сейчас на его трезвость. Голубин выходит из машины, непринуждённо притягивая к себе для объятия. Я тихо охаю от боли, когда он сжимает мои плечи, и он тут же отстраняется, обеспокоенно всматриваясь в моё лицо. — Всё в порядке, — неловко улыбаюсь я, пытаясь разрядить обстановку. Я чувствую, что Глеб мне не верит и что он хочет задать кучу вопросов, но сдерживает себя. Потом мы час просто катаемся по городу в абсолютном молчании под фоновую музыку с какой-то радиостанции. Я не хочу разговаривать, и Голубин ментально улавливает моё желание, не доставая пустой болтовнёй и назойливыми вопросами. Пока мы разъезжаем по незнакомым мне улицам и районам, дважды звонит Шатохин. Я непоколебимо сбрасываю звонки, раздражённо закатывая глаза. Глеб украдкой бросает на меня осторожные взгляды, но ничего не спрашивает. Парень озвучивает идею заехать куда-то перекусить, нарушая хрупкую невесомую атмосферу между нами. Я могу сейчас где-то сидеть, находясь в обществе других людей. Он осторожно предлагает взять еду с собой и поехать к нему в отель. Я игриво вскидываю брови, и Глеб заливается смехом, разряжая гнетущую обстановку. Пока я жду его в машине, коротая время за очередной сигаретой, мне приходит новая смска. Нестареющий мальчик: Я знаю, что сильно проебался той ночью. Я этого не хотел, прости меня, пожалуйста. Знаю, что виноват перед тобой, но я хочу всё исправить. Ты мне нужна. Давай встретимся и поговорим? Пожалуйста На мгновение у меня щемит сердце. Я влюблена в этого парня и очень за него переживаю. Хочу вернуться к нему домой, хочу сделать вид, будто ничего не было, но здравый смысл останавливает меня. Я не вижу у этих отношений никакого будущего. По крайней мере в условиях тех обстоятельств, которые имеются сейчас, так как Шатохин слишком нестабилен. Поэтому я пишу ему, что не хочу больше его видеть. Возвращается Глеб, еле удерживая в руках пакеты с едой. Я открываю ему дверь, помогая загрузить их в машину. Мы едем в его отель, и я кожей ощущаю его напряжение. — Не веди себя так, будто впервые везёшь девушку к себе. Всё в порядке, — усмехаюсь я. — Я впервые везу к себе девушку не с целью переспать с ней, — нервно отвечает он, поджимая губы. — Тебе не нужно этого делать. Ты мне вообще ничем не обязан. Я только втягиваю тебя, да и себя тоже, в неприятности. — Заткнись, — тут же резко обрывает меня Голубин. Я замираю, невольно вжимаясь в сидение. — Я здесь, потому что я хочу быть здесь. С тобой. Даже с условием того, что Депо незримо стоит у нас над душой, как третий лишний, — смягчив интонацию, добавляет он, не сводя глаз с дороги.