Отражение

Время уже вечер. Я до сих пор зависаю в редакции, хотя торчу тут с десяти утра. Изначально собиралась только закончить редактуру и вернуться через пару часов домой. Но в последний момент Боря попросил помочь Лёше разобраться с материалом для монтажа следующего выпуска RoomService. В итоге мы безвылазно сидим в комнате уже часов пять. У меня слипаются глаза, а желудок сводит от голода. Видимо, три чашки кофе, одно пирожное и пол пачки сигарет не являются для моего организма достаточной едой. Я жутко устала и хочу вернуться в квартиру, чтобы успеть провести какое-то время наедине с собой, пользуясь тем, что Депо сегодня на студии с Салуки. Вдруг с опозданием отмечаю, что за целый день мы даже ни разу не позвонили друг другу, не считая утреннего звонка, когда я стояла в пробке, а Артём только проснулся. Сейчас семь вечера, и я пишу ему смску, спрашивая, как у него дела и во сколько он вернётся. Лёша замечает, что я отвлеклась, и мягко толкает меня в бок. — Слушай, я знаю, что мы оба уже заебались тут сидеть, но давай хотя бы одну часть до ума доведём. — Полдня прошло, — устало выдаю я, — а не «это всего на час», как ты обещал. — Откуда я знал, что видос вообще свежий? Блять, даже первичный монтаж не сделали, — покачивает он головой. — Давай поедим хоть что-нибудь? Но не успеваю я закончить фразу, как тут же натыкаюсь на недовольный взгляд парня. Никакой еды возле аппаратуры. Это было железное правило. Я только собираюсь добавить что-то ещё, как нас прерывает резкий стук в дверь. — Эл, к тебе тут пришли, — сухо произносит Боря с каменным лицом, оглядываясь на кого-то в коридоре. Это удивляет. Вид у начальника такой, будто тот привидение увидел. Он отодвигается в сторону, и на пороге комнаты появляется парень в чёрной толстовке с капюшоном, надвинутым до самых глаз. Он стягивает его, расплываясь в широкой улыбке, и у меня невольно перехватывает дыхание. Это Глеб. Что он тут забыл? Я молча пялюсь на Вилковыского, но тот отвечает мне таким же удивлённым вглядом, пожимая плечами из-за спины Голубина. Я понимаю, что пауза затягивается, потому вскакиваю с кресла, встряхивая волосами. Извиняюсь перед Лёшей, буквально хватаю Глеба за руку и тащу его за собой по коридору до ближайшего укромного кабинета. Замечаю, как люди пялятся на него, когда мы проходим мимо, и где-то на уровне инстинкта слышу тихие перешептывания, летящие нам в спину. Я сворачиваю за угол и завожу блондина в переговорную, резко хлопая дверью, оказываясь, наконец, вдали от чужих глаз и ушей. Он склоняется с лёгкой усмешкой, собираясь поцеловать меня в щёку. Но я отстраняюсь и обхожу его, присаживаясь на стол посреди комнаты. — В чём дело? — улыбка сползает с его лица. — Ты что здесь делаешь вообще? — я недоумённо задаю ему вопрос. — Хотел увидеться с тобой. — А позвонить нельзя было? Господи, мы же в 21 веке живём! — всплёскиваю я руками. Парень подходит ко мне, устраиваясь между моими разведёнными коленями и опираясь руками на стол. Меня окружает сильный запах вкусного мужского парфюма. Глеб склоняется ещё ближе, и я неосознанно задерживаю дыхание. Он едва ощутимо ведёт носом по моей шее, обхватывая ладонью талию. — Не злись, ладно, — мягко произносит блондин, щекотя шею своим горячим дыханием. — Я соскучился. А ты уже четыря дня не отвечаешь на мои звонки. Да ещё и отменила ту встречу, когда я должен был забрать тебя от твоего психолога. — Психотерапевта, — на автомате поправляет мой мозг, пока тело концентрируется лишь на прикосновениях парня. Он слишком близко, вторгается в моё личное пространство вот так сходу, с порога, и это сносит мне крышу. Я осторожно кладу руку на его плечо, не уверенная до конца, хочу ли я отстранить его или же притянуть к себе. — Ага, то есть, ты признаёшь тот факт, что намеренно игнорировала меня в последние дни? — хмыкает Голубин, мимолётно касаясь губами ключиц. — Не надо, — тут же произношу я, чуть отклоняясь назад. — Ты не можешь… — Я не могу что? Расстояние между нашими лицами минимальное, и я вижу, как леденеет его взгляд. Он злится, и я понимаю это только сейчас, спутав эту браваду радушия с умелой маской. Глеб смотрит прямо, не отрываясь. Он знает, что к чему, и намеренно ходит по краю. — Ты не можешь вот так себя вести. Господи, Глеб, — вздыхаю я, покачивая головой, — ты не можешь вот так приезжать на мою работу! Твою мать. Мы же это обсуждали. — То есть, пока мы находимся у меня, ты запросто сутками напролёт делишь со мной постель, — сухо усмехается он. — Но за пределами моей квартиры мы должны играть в эту твою ебаную игру под названием «Я знать не знаю, кто такой рэпер Фараон». Я закатываю глаза и пытаюсь оттолкнуть парня от себя, но он перехватывает мои запястья, с силой сжимая их. — Да что на тебя нашло сегодня? — поражаюсь я, удивлённо распахивая глаза. — Почему ты меня игнорировала? — Я не делала ничего такого, просто замоталась с делами. Я закусываю губу, встречая его пристальный взгляд. Но кожей чувствую, что он мне не верит. У Глеба есть чуйка, в наличие которой я лично убеждалась несколько раз. Он нутром чует ложь за версту. И уверена, сейчас он тоже это делает. Потому что на деле парень был прав. Последний разговор с психотерапевтом сильно пошатнул моё сознание. Отношения с Артёмом превращались в какой-то фарс, и я не знала, что с этим делать. Я вышла тогда с сеанса, вымотанная морально до жути и совершенно сбитая с толку. Приехала домой, мимолётно поцеловала Депо, потрепав его по волосам, и завалилась спать в шесть вечера. Потом проснулась посреди ночи, как от резкого толчка, вышла на кухню попить воды и десять минут простояла в дверном проёме, наблюдая за мирным сном своего парня при свете луны. И тогда до меня, наконец, дошло, что было не так, почему я уехала с сеанса с ощущением, что мир перевернулся с ног на голову. Дело было в Голубине. Мария снова завела разговор о нём, и я признала, что дала бы парню шанс, если бы была одинока. Никогда до этого я даже мысленно не позволяла себе подумать о блондине в таком ключе. В плане «А что если…?». Но я сделала это в кабинете врача, подтвердив тем самым, что между нами всё-таки что-то происходит. Поэтому я испугалась и запуталась в происходящем ещё больше, что в итоге привело к тому, что я действительно игнорировала Глеба. Я хотела сперва выяснить всё с Артёмом, прежде чем тот уедет в тур. Но прошло три дня, и парень зависал всё время на студии, доводя до ума последние приготовления. Поэтому я до сих пор не нашла подходящий момент, чтобы спросить шатена «Какого, собственного, чёрта происходит?». Но я никак не ожидала того, что Голубин не выдержит молчания и заявится ко мне на работу! Блять. Я делаю пометку в голове прочесть скопившийся десяток сообщений от него, когда парень задаёт другой вопрос, прерывая мои размышления. — Что происходит на самом деле? Он испытывающе заглядывает мне в глаза, но я молчу, не зная, как объяснить ему сложившуюся ситуацию. Ведь дело тут даже не в нём, а во мне. Даша была права, когда как-то сказала: «Ты не можешь быть просто друзьями с кем-то, у кого есть к тебе чувства». Тогда она говорила про Егора, намекая на интерес парня к моей персоне. Но под случай с Глебом это тоже подходит. Чёрт! Я злюсь на саму себя, что поддалась на эти зелёные глаза и милую улыбку, согласившись продолжить общение с блондином. Знала же, что будет только хуже. Как можно просто дружить с парнем, когда вы оба знаете, что у него есть какие-то симпатии к тебе? Ответ один — никак. Именно поэтому прошедшие полтора месяца мы с Голубиным постоянно ходили по краю этой пропасти. Балансировали на грани и тонули во взглядах украдкой, робких улыбках, случайных прикосновениях, неловких паузах и двусмысленных фразах. Между нами ничего не было, ничего физического, но я более чем уверена, что мысленно он уже позволил фантазии сделать всё за него. Ситуация, в которой мы оказались, была, на самом деле, банальной. Артём верно заметил: история повторяет саму себя. Мы с Депо были вместе, и все вокруг думали о нас, как о показательно-идеальной счастливой паре. Хотя обстановка дома была не из лучших. Но ты никогда не знаешь наверняка, что происходит у людей за закрытыми дверями, верно? В то же время ещё был блондин, и за всеми этими ночными переписками и просмотрами «Доктора Хауса» в его кровати что-то таилось. Что-то росло и множилось, и напряжение между нами становилось всё более очевидным. Я думала, что смогу контролировать ситуацию. Обещала себе, что это был последний звонок посреди ночи, последний совместный ужин, но в итоге велась на его уговоры и ласковый голос снова и снова. Я оправдываю себя тем, что ничего не делаю. Что никто не может ничего мне предъявить, кроме невинных переписок и нескольких встреч, про которые даже Депо был в курсе. Но при этом всё равно не могу отделаться от этого противного липкого чувства вины. Фраза Артёма «Я бы убил тебя, если бы ты мне изменила» эхом отдаётся в моей голове каждый раз, когда я как-то контактирую с Глебом. Я знаю, что никогда бы не изменила своему парню, потому что для меня это всегда была самая последняя низость — поступать так с доверием и чувствами близкого человека. Но иногда в сознании на долю секунды всё же появляется это блядское «А что было бы…?», и сразу возникает ощущение, будто я предаю в первую очередь саму себя. — Я прячу тебя по углам, как своего любовника. Вот что происходит, — нервно выдыхаю я, рассматривая кольца на его пальцах. Голубин замирает и две долгих секунды спустя отпускает мои запястья. Он ласково поглаживает покрасневшую кожу, и я поднимаю глаза, оглядывая его лицо. Его упрямо сжатые губы и стиснутые челюсти. Парень напряжён, и я боюсь лишнее движение сделать, ощущая себя, как в клетке с опасным диким зверем. Именно этот контраст привлекал меня в блондине. Он всегда был очень спокоен, настроен на мирную волну, со своим размеренным глубоким голосом и добрыми глазами. Но в то же время я чувствовала в нём эту силу и внутренний стальной стержень. Он казался одним из тех парней, кто может задушить тебя голыми руками, даже глазом не моргнув и не сменив спокойной ласковой интонации. В тихом омуте черти водятся — это про него. — Но мы ведь не спим вместе, — обманчиво мягко говорит Глеб. Он поднимает ладонь к моей шее, теребя эту пресловутую птичку на тонкой цепочке. Я ощущаю лёгкое натяжение серебряной нити и вынужденно склоняюсь к парню. Наши лица вновь оказываются в опасной близости друг от друга, но потом он отводит цепкий взгляд. Склоняется к моей шее и сдвигает воротник слишком широкой белой футболки в сторону, который тут же съезжает. Секунду спустя я чувствую нежное прикосновение чужих губ к своему плечу. Поцелуй обжигает, и от неожиданности я вцепляюсь пальцами в толстовку блондина. — Мы вообще ничего с тобой не делаем, — неспешно добавляет между лёгкими поцелуями. — Я самый образцовый друг из всех, что у тебя был в последнее время. — На что ты намекаешь? — недоумённо хмурю я брови, на миг возвращаясь в реальность. — Только глухой не слышал о твоих похождениях этой осенью на тусовках. Я смотрю на то, как Глеб хитро прищуривает один глаз, растягивая губы в усмешке, и задыхаюсь от злого возмущения. Но не успеваю я и слова сказать, как парень влажно проходится языком по моим ключицам, подхватывая губами подвеску. Заодно он легко царапает зубами нежную кожу, и я мгновенно покрываюсь мурашками. Тело будто сковывает спазм, и я ничего не могу с собой сделать, просто утопая в новых ощущениях. — Прекрати, — едва слышно шепчу я слабеющим голосом. — Почему? Я слышу искренний интерес в его вопросе и гадаю — спрашивает он всерьёз или просто умело притворяется. — Ты ведь знаешь, что у меня есть парень, — тихо произношу я, пропуская пальцы сквозь мягкие пряди его светлых волос. — Ты обещал, что не будешь вставать между нами. — А разве я как-то мешаю вам? Ещё до моего ответа Голубин ладонью мягко обхватывает мою шею, вынуждая меня чуть запрокинуть голову. Горячие губы тут же прижимаются к жилке на шее, оставляя дорожку влажных поцелуев. Он легко прикусывает кожу, и я не успеваю сдержать тихий стон. Сердце бешено стучит у меня в ушах, и я запоздало ощущаю, как парень плавно опускает вторую ладонь на моё бедро. — Я ведь не заставляю тебя делать какой-то выбор, — выдыхает блондин, обхватывая губами мочку моего левого уха. Его ладонь поднимается с бедра выше, скрываясь под футболкой. Чужие пальцы ласково оглаживают голую кожу на моих рёбрах, огнём выжигая невидимые метки. Дыхание сбивается окончательно, и я неосознанно выгибаю спину, поддаваясь на прикосновения парня. — Ты уже приняла решение, — продолжает он, осыпая нежными поцелуями мою шею. — Ты с ним. И я в это не лезу. — Тогда что ты делаешь? — я слегка отстраняюсь, смотрю в его глаза, подёрнутые пеленой, и меня ведёт ещё больше. — А что ты хочешь, чтобы я делал? — Не переноси всю ответственность на меня, — усмехаюсь я, ласково поглаживая его щёку. Глеб, как слепой котёнок, утыкается в мою ладонь, следуя за её движением. — Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Я замираю, и блондин, прикрывший на миг глаза, распахивает их. Натыкаюсь на совершенно осознанный взгляд глубоких зелёных глаз, и меня затягивает в этот омут окончательно. Ощущаю, как тонкие пальцы мягко очерчивают кромку кружевного лифчика. В моей голове совершенная пустота. Глеб открывает рот, чтобы добавить что-то ещё, но тут раздаётся резкий стук в дверь. — Я не знаю, что у вас там за важные переговоры, но ты нам ещё нужна здесь, Эл, — слышу я напряжённый голос Бори. — Я выйду через секунду! — кричу я в ответ, тут же начиная смущаться и отводя взгляд от блондина. Он демонстративно молча поправляет на мне футболку, возвращая воротник на место и расправляет мои волосы таким образом, чтобы они закрывали покрасневшую шею. Я вижу, что он собирается отстраниться, но в последний момент Голубин внезапно притягивает меня к себе, вовлекая в крепкое объятие. Я утыкаюсь в его плечо, вдыхая терпкий парфюм. — Извини, — мягко шепчет он, убирая от меня руки. Я боюсь нарушить эту хрупкую невесомую атмосферу между нами и молча киваю. Блондин робко улыбается краешком губ и ласково целует в висок. Он делает шаг в сторону, показательно разводя руками, мол «Я больше тебя здесь не держу». Я смутно осознаю, что только что произошло. Мимолётно прикасаюсь к его ладони напоследок и выхожу за дверь. Боря всё еще стоит там. Он пару секунд потрясённо пялится на румянец на моих щеках, отводит волосы от шеи, легко прикасаясь к красноватым пятнам. Я без труда считываю неодобрение и немой вопрос в его глазах, но сам друг молчит. В тишине мы доходим до кабинета, где работает Лёша. Вилковыский скрывается было в комнате напротив, но сразу делает шаг назад. — Я не знаю, что у вас там происходит, — отстранённо произносит он, устремляя взгляд куда-то левее меня, — но никому из нас не нужно повторение декабрьской истории с Тёмычем двухлетней давности. — Этого не будет, — тут же возражаю я. Боря переводит глаза на меня, и я буквально вижу в них эту мольбу и отчаяние. — Всё совсем не так, что бы ты там ни думал, — убедительно добавляю я. Парень пристально осматривает моё лицо, но потом кивает и расслабляется. Он уходит в свой кабинет, закрывая за собой дверь, и я нервно выдыхаю. Твою мать! И надо же было такому произойти именно здесь. Я делаю глубокий вздох и захожу к Лёше. Он полностью погружён в работу и, не отрываясь взглядом от монитора, сообщает, что максимум через полчаса мы будем свободны. Я проверяю оставленный на столе телефон, обнаруживая сообщение от Шатохина: «Малыш, задержусь на студии, буду за полночь. Не жди меня, ложись спать пораньше. И не забудь утром про совещание!» Я мгновенно сникаю. Разговор с шатеном вновь переносится. Я неосознанно злюсь на него, но в тоже время понимаю его занятость из-за предстоящего тура. Около сорока минут спустя я, наконец, покидаю офис редакции, спускаясь в лифте на первый этаж, где расположена охрана и небольшая кофейня. Я выхожу из лифта, на ходу наматывая синий шарф. Разглядываю людей в холле и вдруг натыкаюсь глазами на Голубина, сидящего со стаканчиком кофе в этой самой кофейне. Я замираю на месте, и парень сразу подрывается с мягкого белого кресла, как только замечает меня. — Ты решил сегодня преследовать меня? — делаю я попытку пошутить, но он остаётся полностью серьёзным. Блондин мягко подаёт мне свой локоть и выводит на улицу. — Я на машине, — начинаю мямлить я, но он перебивает меня. — Сегодня я за рулём. Я поворачиваю голову и встречаю его цепкий упрямым взгляд. Этот Глеб разительно отличается от того, который покрывал поцелуями мою шею в переговорной. Я вновь чувствую себя, как один на один с хищником. Отвожу от него глаза, потому что уже знаю, что эту схватку мне не выиграть. Голубин ведёт нас к своему чёрному джипу, учтиво открывая передо мной дверь. Однако, после того, как я оказываюсь внутри машины, он захлопывает эту самую дверь с такой силой, что на миг у меня в ушах звенит. Парень всё ещё злится, и это становится очевидным из-за такого молчаливого пассивно-агрессивного поведения. — Куда? — отстранённо спрашивает он, подкуривая себе и мне по сигарете. — Лично я собиралась поехать домой. — Неверный ответ. Я слышу усмешку в его голосе, хотя внешне блондин остаётся таким же серьёзным. Каменное лицо, прямой взгляд вперёд, пока мы выезжаем с закрытой парковки. — Что ты задумал? — Ничего, — отвечает он, глубоко затягиваясь. — Просто хочу, чтобы ты сегодня расслабилась. — С чего ты взял, что мне это нужно? — осторожно тяну я. — Догадался. Ты же мне не отвечаешь. Я тихо вздыхаю украдкой. Полчаса спустя, когда мы стоим в пробке где-то на Дмитровке, напряжённая атмосфера в машине достигает своего апогея. — Извини, — срывается с моих губ. — С Депо в последнее время происходит какой-то пиздец. Мне нужно со всем разобраться прежде, чем он уедет в тур. Я не хотела тебя в это втягивать. Глеб делает вид, что вовсю сконцентрирован на дороге, но я замечаю краем глаза, как он весь расслабляется. — Поужинаем вместе? — легко произносит блондин десять минут спустя, оборачиваясь ко мне и расплываясь в широкой беззаботной улыбке.