Отражение

На следующий день я просыпаюсь от какого-то грохота. Поначалу я даже не понимаю, слышала ли этот звук во сне или в реальности. Но следом различаю из гостиной громкий мат Шатохина и тут же вскакиваю с кровати. Краем глаза замечаю часы на прикроватной тумбочке — восемь утра. Я залетаю в гостиную и вижу Артёма, который стоит на кухне, а рядом с ним лежит упавший сломанный шкафчик с перебитой посудой. Я недоумённо таращусь на эту картину. Серый шкафчик висел на стене, прикрученный несколькими шурупами. Как он мог упасть? Подхожу к парню, который всё ещё продолжает бубнеть маты себе под нос. Я едва не наступаю на осколок тарелки, привлекая его внимание громким «Ой». Он, видимо, не ожидает сейчас моего присутствия, поэтому заметно вздрагивает, и затем последний целый стакан вылетает из его рук, разлетаясь на осколки. — Господи, ты меня, блять, до чёртиков напугала! — восклицает Артём, поворачиваясь ко мне. Я приоткрываю рот в удивлении, вскидывая брови и разводя руками, снова оглядывая весь этот беспредел. — Это ты меня напугал! Что тут произошло вообще? Он отводит меня в сторону, осторожно переступая осколки. Сбивчиво рассказывает, что хотел достать кружку с верхней полки, встал на цыпочки, а потом начал заваливаться в бок. В поисках опоры он ухватился за дверцу шкафчика, но в итоге просто оторвал его от стены под тяжестью собственного веса. Я ласково поглаживаю его по спине, пока мы сидим на диване. Шатен действительно испугался, и я понимаю это по тяжёлому дыханию и дрожащим рукам. Он извиняется за шум и беспорядок и клятвенно обещает купить мне новый набор посуды. Я с усмешкой покачиваю головой, замечая, что «Шатохин как всегда в своём репертуаре». Мы жили вместе около двух месяцев, если вести отсчёт с того совместного Нового года, и он стабильно через день будил меня каким-то шумом, если просыпался первым. У него вечно что-то шуршало, падало и разбивалось в самый неподходящий момент. Потом он, конечно, долго смущённо лепетал извинения, повествуя очередную невероятную историю, обещая, что в следующий раз обязательно постарается вести себя тише. Я помогаю ему убрать весь беспорядок. Депо не перестаёт извиняться и ходить вокруг меня на цыпочках, в итоге начиная действовать мне на нервы. Я поспала от силы часа три, и сегодня мой законный выходной. Поэтому, естественно, я планировала отсыпаться как минимум до обеда. Парень учтиво предлагает мне вернуться обратно в кровать, но я устало качаю головой в отрицании. Я уже знаю, что не смогу уснуть. Чёрт возьми! С добрым утром, мир. Я отправляюсь в душ, решая после заняться редактурой некоторых статей, чтобы хоть как-то провести время с пользой. Долго стою под душем, наслаждаясь горячими каплями воды, которые меня успокаивают. Попутно слушаю недавний релиз Маркула с телефона. Видимо, в какой-то момент я слишком залипаю на всё это, потому что пропускаю то, как Шатохин оказывается за моей спиной. Я чувствую мягкий поцелуй в плечо и чужую руку, обхватывающую мою шею спереди. Невольно вздрагиваю от неожиданности, и сердце начинает бешено стучать у меня в ушах. Но потом я понимаю, что это Артём, и сразу же расслабляюсь. Я хочу развернуться к нему, но он удерживает меня на месте, ощутимо сжимая за шею. Шатен снова делает это, перехватывает контроль, забирает себе всю инициативу. И уже только от осознания этого факта я почти становлюсь мокрой. Пока его зубы мягко прихватывают кожу на шее, оставляя засосы, а свободная ладонь ползёт вверх по моему бедру, я пытаюсь вспомнить, когда такое было в последний раз. С тех пор, как Артём начал терапию, секс у нас был от силы раза четыре. И каждый раз это случалось по моей инициативе, так как тот действительно даже не подходил ко мне. Поэтому происходящее сейчас действительно удивляет. Но я так сильно соскучилась по этой составляющей наших отношений, что пускаю всё на самотёк, поддаваясь его умелой игре. Я отключаю мозг и просто наслаждаюсь прикосновениями любимого шатена. Он входит в меня, едва убедившись, что я готова. Буквально вжимает моё тело в кафель, и поначалу это даже сбивает с толку. Я чувствую, что Депо злится, выплёскивая на меня всё своё раздражение, но не понимаю очевидных причин. Он груб и тороплив, потому мне становится противно от осознания, что сейчас он лишь использует меня, чтобы получить физическую разрядку. С тем же успехом парень мог трахать и какую-то левую тёлку в клубе, не заметив никакой разницы. Он больно кусает меня в плечо, сжимая грудь и останавливается лишь тогда, когда с моих губ срывается тихий всхлип боли с рваным «Перестань». Артём громко стонет, изливаясь внутрь, и тут же выпускает из своих крепких объятий. Я устало опираюсь рукой о стену, сдерживая накатившие слёзы. Месяц назад я была самой счастливой девушкой на свете, а сейчас живу с парнем, которого едва могу видеть, не чувствуя при этом раздирающего изнутри, бесконтрольного раздражения. Когда всё успело так измениться? Мы живём вместе, как старая супружеская пара. Как будто позади уже остались вся радость и всё веселье, и лет тридцать брака, и пара совместных детей. И вот мы остались вдвоём в пустой квартире с этим тупым пониманием, что нам даже и поговорить-то не о чем. Я слышу, как шатен молча покидает ванную комнату, на ходу натягивая на себя шмотки и громко хлопая дверью напоследок. У меня вырывается тяжёлый вздох, и я решаю, наконец, поговорить с ним обо всём. Так просто уже больше не может дальше продолжаться! Я дорожила отношениями с Шатохиным, даже если со стороны иногда казалось, будто я принимаю всё, как должное. Я выхожу из душа, вытирая мокрые волосы полотенцем, наблюдая, как парень мурлыкает что-то себе под нос и разливает кофе в две последние кружки, которые чудом уцелели лишь потому, что накануне я забрала обе в спальню. — Тебе там Глеб уже раз пять позвонил. А также прислал пару сообщений с извинениями, — мимоходом бросает он, оборачиваясь через плечо. Я застываю на месте, чувствуя, как липкий страх сковывает всё тело. Так вот чем вызвана его недавняя агрессия. — Ты рылся в моём телефоне? — Да сдался мне сто раз твой мобильник, блять! — недовольно рычит Артём. — Просто он звонил, не переставая, а потом на экране всплыли уведомления. Я присаживаюсь за стол, настороженно следя за его лицом. Он поджимает губы, раскрывая упаковку вчерашних пирожных. Но потом всё же подаёт голос. — За что Голубин просил прощения? — Мы повздорили накануне, — осторожно отвечаю я после долгой паузы. — Это как-то связано с тем, что вчера он объявился у тебя в редакции, а потом ты приехала к Егору, находясь на грани истерики? — отстранённо задаёт Депо следующий вопрос, не сводя с меня пристального тяжёлого взгляда. — Возможно, — неуверенно жму я плечами, устремляя глаза на кружку. Он разговаривает со мной спокойным тоном, даже чересчур. И от этого напряжение в комнате ощущается ещё больше. В последние недели его хладнокровие доводило меня до ручки, жутко действуя на нервы. Например, как сейчас. Чёрт, уж лучше бы он на меня кричал. — Мне нужно знать ещё какие-то подробности? — произносит Артём, теребя кольца на своих пальцах. — А ты хочешь? — А ты всё-таки хочешь мне что-то рассказать? — вопросительно приподнимает он брови, глядя в упор. Я с трудом сглатываю, ощущая комок в горле. Ладони предательски покрываются холодным липким потом. Я хочу быть честна с ним, но понимаю, чем может закончиться моя попытка сыграть в откровенность. Депо пошлёт меня по известному адресу и исчезнет из моей жизни раньше, чем я успею сказать «Извини». Он терпит, стиснув зубы, закрывая глаза на факт моего общения с Глебом. Хотя всячески показывает, что не одобряет этого. Но если я ещё вдобавок ко всему сообщу ему, что всё это время у блондина были ко мне какие-то чувства, про которые я была в курсе? Артём никогда мне этого не простит. История повторится, и круг замкнётся. — Нет. Не хочу грузить тебя всем этим, — миролюбиво произношу я, растягивая губы в мягкой улыбке. — Там всё само как-нибудь разрулится. Шатен кивает, заметно расслабляясь. Начинает отвлечённо болтать, рассказывая, что заскочит ещё на полдня на студию к Салуки, а вечером уедет в Питер. Тур открывается питерским концертом в последний день зимы и закрывается также питерским концертом в последний день весны. У нас был уговор, что сперва Артём уедет один, закончив приготовления с ребятами, а я приеду туда уже к самому концерту. Я понимаю, что сейчас — последний шанс поговорить с ним. Дожидаюсь момента окончания завтрака, и, как только Депо ставит пустую кружку на стол, я открываю рот с этим коронным женским: — Нам нужно серьёзно поговорить. — Про Глеба? — удивляется он, видимо, вспоминая предыдущую тему. — Нет, про нас. — Так, а вот это уже интересно, — хмыкает шатен, потирая руки. — Ну, и что такого случилось с нами, птичка? — Это я как раз у тебя хотела спросить. Он непонимающе хмурит брови в ответ. — Господи, ну, неужели я тут единственная, кто что-то заметил? — взмахиваю я руками, подрываясь с места и останавливаясь у стены напротив стола. — Весь этот последний месяц. Этот ебаный день сурка! — Если хочешь что-то сказать — говори прямо, — холодно выдаёт Артём, прищуривая глаза. — Ты стал совсем другим, — жалобно выдыхаю я. — Всё изменилось. И мне это не нравится. Раньше я думала, может, наркотики были причиной твоих чувств ко мне. Но теперь думаю — может, наркотики были тем связующим звеном между нами, и поэтому ты нравился мне больше, пока был постоянно под кайфом. Он замирает, окидывая меня неверящим взглядом. Я уже было хочу извиниться за всё и забрать свои слова обратно, когда внезапно парень поднимается с места. Стул противно скрипит, отъезжая на полметра назад с резким звуком. Я молча пялюсь на него в ожидании, и Депо растягивает губы в едкой усмешке, слабо покачивая головой. — А я уж всё думал, что ты не поймёшь. — Не пойму чего? — с опаской спрашиваю я, невольно делая шаг назад. — Я ведь не слепой, Эл. Я понял, что всё пойдёт по пизде ещё тогда, когда впервые вышел из кабинета психолога. Моя жизнь была полным пиздецом, но я знал, что всё станет только хуже. — Почему? Артём мерзко улыбается, разводя руками. Я чувствую, что разговор выруливает на очень странный исход, и внезапно ловлю себя на мысли, что ещё не поздно вернуть всё назад. Сделать вид, будто я никогда ничего не спрашивала. А он никогда не отвечал. — Потому что по-другому и быть не могло. Блять, — судорожно выдыхает шатен, — это были худшие полтора месяца в моей жизни! Мне никогда ещё не было настолько хуёво. Я не могу ничего делать, не могу ни о чём думать, кроме как о том, как сильно я хочу выпить или закинуться колёсами. Или ширнуться. Ну, или хотя бы выкурить пару косяков, на крайняк! Он быстро выходит из себя, повышая голос и размахивая руками. Мне хочется зажать уши ладонями, чтобы не слышать всего этого. Но ведь это то, чего я желала, верно? Откровенный разговор по душам. — Я знаю, что… — начинаю я, но он тут же прерывает меня. — Ты нихера, блять, не знаешь! У тебя не было зависимости, ты даже представить себе не можешь, через какие круги ада я тут прохожу. Мне на стенку лезть хочется от этого голода, этой физической нужды, которую я ничем не могу заткнуть. Я с опаской делаю шаг вперёд, и Шатохин напряжённо следит за каждым моим движением, чуть склонив голову в бок. — Мы ведь это обсуждали, помнишь? — мягко вставляю я. — Это первый этап. Потом тебе будет легче. — Ага, если я не вскроюсь тут раньше! Господи, — тяжело вздыхает он, упираясь руками в стол, — я держался весь последний месяц, как мог, цепляясь за эту мысль, что это то, чего ты хотела. Чтобы я завязал, чтобы всё наладилось. И я клялся себе, что никогда не стану использовать это против тебя, но сейчас я настолько заебался от всего этого дерьма, что почти готов послать всё нахуй. Воздух комом встаёт у меня в горле, а на глазах выступают слёзы. Меня начинает трясти, но я всеми возможными мысленными мольбами пытаюсь остановить приближающуюся истерику. — Что ты имеешь в виду? — Я хотел вовсе не этого, — покачивает шатен головой, бегло проходясь пальцами по волосам. — Ты убеждала меня, что мне это нужно, что так будет правильно. — Но ты ведь тоже этого хотел, — слабо напоминаю я, ощущая мокрые дорожки от слёз на своих щеках. — Мне нужны были перемены, — соглашается он. — Но я хотел жить, а не существовать в этом блядском аду, где я не могу спокойно проходить мимо алкогольного отдела в супермаркете или гулять по городу, потому что натыкаюсь на бары и клубы в каждом квартале. Это сводит меня с ума! — Подожди, а как ты думал это будет? Ты придёшь к психологу, произойдёт вот это знаменитое «Привет, меня зовут Артём, и я наркоман», а потом кто-то щёлкнет пальцами, и всё просто исчезнет? — резко выпаливаю я на таком же повышенном тоне, чувствуя накатывающую злость. — Нет, но я стараюсь, как могу. И я не вывожу. Я не могу так жить! Я молча пялюсь на него в ответ несколько секунд, пытаясь собрать мысли в кучу и осознать его слова. — А ещё ты тут со своим недовольством… Блять, это очень выгодная позиция, не так ли? — со злостью скалится Депо. — Я бросаю наркотики ради тебя, из-за тебя, между прочим, меняю всю свою жизнь, а теперь ты вкатываешь эту хуйню под названием «Бла-бла-бла, мне это не нравится»? — Ты ведь и сам это признал — в последний месяц всё полетело к чертям. Всё изменилось, и нам обоим не в кайф так жить. Нам обоим не нравится всё происходящее! Просто я сказала об этом первой, пока ты прятал своё дерьмо за этой маской заботливого парня. — Ты этого хотела! Ты просила меня об этом десятки раз и просто выебала мне весь мозг. «Тебе нужно завязать». Это была твоя идея, а сейчас ты ведёшь себя, как сука! — яростно кричит он, давая выход накопившейся агрессии. Впервые за прошедший месяц я вижу его настоящего, читаю реальные эмоции на родном лице. Но всё это очень быстро переходит черту, когда секунду спустя Артём размахивается и швыряет в меня стакан, хватая его со стола. Я едва успеваю увернуться, и керамическая кружка пролетает мимо, ударяясь о стену с резким звоном и разбиваясь на множество мелких осколков.