Отражение

На следующий день я просыпаюсь пораньше, силком заставляя себя подняться. Я бы с радостью поспала ещё пару часов, но впереди много дел. Хочу навести порядок в квартире Глеба и приготовить что-то к его приезду. Никогда не чувствовала в себе подобной сентиментальности, но сейчас мне кажется правильным создать здесь какую-то атмосферу уюта. Думаю, что он это заслужил. Несколько часов пролетают, как пара минут. Я настолько увлекаюсь процессом, что едва не пропускаю время, когда нужно выдвигаться в аэропорт. Голубин отмахивался от моего предложения встретить его, но я знаю, что в глубине души ему будет приятно. Я приезжаю туда пораньше и долго курю в машине. По какой-то причине я испытываю сильное волнение. Будто я не видела его как минимум пару месяцев. Ближе ко времени его прилёта я захожу в аэропорт, занимая одну из свободных скамеек в зале. Просматриваю соцсети, звоню Даше, интересуясь, как у неё дела. Она рассказывает о последних концертах, о том, как сильно она устала. По её голосу я слышу, насколько девушка находится в предвкушении от пары предстоящих свободных дней в Москве. Я мимоходом сообщаю ей про встречу с Лазиным, которая состоится сегодня вечером. Она говорит примерно тоже самое, что я уже ранее услышала от Вишну, — что мне не о чем переживать и что всё будет в порядке. «Жаль, что в последние годы мы с ним перестали общаться», — бормочет подруга напоследок. Я замечаю Глеба в выходящей толпе ещё до того, как вижу его фигуру. Узнаю по светлой макушке. Он залипает в телефон, не обращая внимание на окружающих. Поднимает голову в какой-то момент, и мы пересекаемся взглядом. Между нами метра три, но даже с такого расстояния я могу разглядеть, что на его лице отражается неверие. Парень замирает на месте, чуть растягивая губы в робкой улыбке. Только сейчас я осознаю, насколько сильно соскучилась по нему за эти пару дней. Он преодолевает оставшиеся метры в несколько широких размашистых шагов, буквально влетая в мои объятия. Скидывает объёмную сумку с плеча на пол и жмётся ко мне, зарываясь длинными пальцами в волосы. Блондин осыпает моё лицо ласковыми поцелуями, мягко шепча: «Поверить не могу, что ты действительно приехала». Я в буквальном смысле затыкаю ему рот, накрывая чужие губы своими. Он скучал, сильно скучал, и я понимаю это по тому, насколько жадным и требовательным становится этот поцелуй с первых же секунд. Глеб крепко цепляется за мою талию, прижимаясь ещё ближе. На меня накатывает сильное желание, и я прохожусь пальцами по его загривку с мыслью: «Может, затащить его в ближайший укромный уголок?». Но сама же уверенно отметаю её. Не хочу, чтобы эта составляющая наших отношений началась с какого-то быстрого перепихона в общественном месте. Хочу его всего, узнать его и неспеша насладиться каждой совместной секундой. С долей сожаления я отрываюсь от юноши, натыкаясь на полупьяный взгляд зелёных глаз. Мне становится смешно, и я тихо хихикаю, поправляя его взъерошенные волосы. — Что? — непонимающе хмурится Голубин. — Ты такой сейчас… — Красивый? Милый? Очаровательный? Сексуальный? — усмехается он, выпрямляя спину и слегка манерничая. — Сексуальный ты всегда, — лукаво подмигиваю я. — Я знаю, но услышать это от тебя — совсем другое дело. Он глухо посмеивается и поднимает с пола сумку с вещами. Я принимаю его ладонь, сразу же переплетая наши пальцы. — Я очень рада, что ты, наконец, вернулся, — бормочу я, осторожно глядя на него. Блондин становится серьёзным и кивает после секундной паузы. Склоняется, оставляя едва уловимый невинный поцелуй на моих губах. — Пойдём, сегодня ещё много всего интересного впереди, — широко улыбается он, возвращаясь к образу весёлого добродушного парня. Мы садимся в машину, закидывая его вещи на заднее сиденье. Я выезжаю с парковки, в пол уха слушая его рассказ про долгий перелёт и вечеринку, на которой он побывал накануне. Я ухожу куда-то в себя, изредка кивая на слова Глеба и осознавая их скорее постфактум с какой-то задержкой. — Господи, какой же кайф наконец-то приехать домой, — облегчённо стонет он, слегка потягиваясь в коридоре, когда мы заходим в его квартиру. — Тебя тут не было всего два с половиной дня, — покачиваю я головой с усмешкой. Он идёт следом за мной на кухню, швыряя по пути сумку на диван в гостиной. — Может и так, но по ощущениям прошла целая вечность. — Голодный? — интересуюсь я, нажимая на кнопку включения чайника. — Ты что, готовила? — удивляется блондин, ведя носом. — Может быть. — Бог ты мой, я что, умер и попал в рай? — мечтательно тянет он, обнимая меня со спины. — Ты ведь не готовишь. — Не говори так, будто я совершенно ничего не умею, — обиженно отмахиваюсь я. — Просто готовить для себя одной неинтересно. А для кого-то — не так часто есть повод. — Я ценю, что сейчас у тебя нашёлся повод, — шепчет он, покрывая поцелуями мою шею. Я очень хочу замереть на месте и остановить время в принципе, чтобы вдоволь насладиться прикосновениями Голубина. Но он прав — впереди ещё много дел, и нам нужно поторопиться, если мы хотим всё успеть. — Через полтора часа нам нужно быть в редакции, — мягко отстраняюсь я, делая оборот в кольце его рук. — Можем перенести все эти нежности на вечер? — А ты знаешь, как завести парня, — ухмыляется он, но всё-таки послушно отходит. — Я не могу опоздать сегодня, у меня же совещание. — Ладно-ладно, — примирительно поднимает он ладони вверх. — Я быстро сгоняю в душ, а ты пока собирайся. Из редакции сразу поедем к Максу. — Мы едем к нему домой? — от удивления мой голос подскакивает вдруг на пол октавы выше. — Да, мы с ним посовещались и решили, что так будет лучше, — кричит блондин уже откуда-то из другой комнаты. Меня не совсем устраивает подобный расклад, но я понимаю, почему они выбрали его. Если Лазин действительно такой же интроверт, как и я, то вполне естественно, что ему гораздо комфортнее устраивать какие-то встречи на своей территории. Я всё никак не могу отделаться от противного ощущения, что еду на смотрины, где абсолютно незнакомый мне человек будет оценивать и решать, подхожу ли я Глебу Фараоновичу. Хотя в глубине души я знаю, что тот изначально не подразумевал ничего подобного, и всё дело исключительно в его желании познакомить меня со своим близким другом. Наспех перекусив и переодевшись, мы приезжаем в редакцию. Голубин приветственно жмёт руку Боре, и я замечаю, как тот косит на меня глаза с немым «А он тут что забыл?». Оставив парня в своём кабинете, я ухожу на очередную планёрку, обещая, что это максимум на час. Он кивает, отвечая, что пока созвонится с менеджером. После мы едем к Лазину, успевая по пути заехать в магазин за вином. Глеб застывает напротив алкогольного отдела с таким видом, будто от его решения, что же мы будем сегодня пить, зависит как минимум судьба всего человечества. Десять минут спустя я не выдерживаю и, закатив глаза, хватаю едва ли не первую попавшуюся бутылку. — Почему именно он? — срывается с моих губ, когда мы торчим в пробке в квартале от нужного нам дома. — Что ты имеешь в виду? — У тебя много друзей. Почему ты хочешь познакомить меня именно с Максом? — У меня было много друзей. В последние пару лет их круг значительно поредел, — уточняет блондин. — На данный момент Лазин — фактически мой самый близкий друг. Поэтому именно он. — Ты жалеешь об этом? — осторожно спрашиваю я. — О чём? — недоуменно хмурится он, выруливая авто в соседний ряд. — Что всё так получилось. С твоими прежними друзьями, — поясняю я. Парень мгновенно мрачнеет. Я сразу начинаю жалеть о том, что подняла эту тему. Но это всегда было мне интересно. А для подобных вопросов никогда нет и не будет правильного момента. — Было время, когда я жалел, — признаёт он после минутной заминки. — Но сейчас смотрю на это скорее с философской точки зрения. — То есть? — Если всё произошло именно так, значит так было нужно, — сухо отрезает блондин, показывая, что не намерен развивать разговор в этом направлении дальше. Я молча киваю, понимая, что не смогу сейчас до него достучаться. Есть что-то ещё, где-то там глубоко внутри. Но он снова закрывается, не давая мне заглянуть по другую сторону. Возможно, чувство сожаления всё ещё не покинуло его, хоть он и старается это скрыть. Минут двадцать спустя мы, наконец, оказываемся перед квартирой Многознала. У меня подрагивают руки, волнами накатывает тошнота. Чёрт, ненавижу знакомиться с новыми людьми! Хотя за год работы уже должна была давно к этому привыкнуть. Глеб ободряюще сжимает моё плечо, ласково шепча, что всё будет хорошо, что это всего на несколько часов, а потом мы вернёмся домой и займёмся чем-то интересным. Я с усмешкой вскидываю брови, ловя пристальный взгляд его смеющихся глаз. Дверь открывается быстрее, чем кто-либо из нас успевает добавить что-то ещё. — Вы там пешком через всю Москву шли? Я вас ещё час назад ждал, — с добродушной улыбкой оглядывает нас Лазин. — Да, блять, у тебя тут на проспекте как всегда пробка была! — недовольно отмахивается блондин, обнимая друга и протягивая ему бутылку вина. Мы проходим внутрь квартиры, и, скинув с себя кроссовки, Глеб представляет меня высокому брюнету напротив. Меня смешит официальный тон его голоса и то, как Макс склоняется в шутливом реверансе, мимолётно целуя мою ладонь. — Рад, наконец, познакомиться лично. Ты даже не представляешь, как много я слышал о тебе в последние месяцы, — с иронией тянет он, стреляя глазами в друга. — Надеюсь, это было что-то хорошее, — неловко улыбаюсь я. Парень кивает и осторожно обнимает меня, и я упираюсь лицом куда-то в район его плеча с мыслью о том, как много на самом деле он знает о моих взаимоотношениях с Голубиным. Насколько они близки? Что именно тот ему доверил? Какое мнение сложилось у Лазина о моей персоне на основе всех этих рассказов? Вопросы роем крутятся в голове, пока блондин, взяв меня за руку, ведёт нас внутрь квартиры. Они негромко переговариваются об этой поездке в Штаты. Я оглядываю небольшую уютную гостиную в светлых тонах, коридор с кучей постеров старых фильмов на стене и кухню с панорамным видом на широкий, никогда не спящий проспект. Мы присаживаемся за накрытый стол. Глеб размахивает руками, обсуждая будущий клип Макса. До меня доходит, что это тот самый клип, про который мне накануне рассказывал Вишну, поэтому я включаюсь в разговор. Задаю вопросы, замечая на себе любопытные взгляды брюнета. Он открывает привезённую нами бутылку вина, едва не разливая всё на пол, вызывая приступ смеха у нас троих. Атмосфера разряжается, и я чувствую, как вязкое, надоедливое напряжение начинает меня отпускать. Лазин оказывается именно таким, каким его описывали. Он очень добрый и довольно открытый, хотя я кожей ощущаю, как он мягко уклоняется от неудобных для него тем и вопросов. Мы находим очень много точек соприкосновения, и краем глаза я вижу, как лёгкая улыбка не сходит с лица Голубина, наблюдающего за нами. Он рад, что всё идёт хорошо, что нам всем комфортно находиться в компании друг друга. Его ладонь ласково поглаживает моё бедро, но сам он больше отмалчивается, позволяя мне и Максу направлять разговор. Пару часов спустя блондин отвлекается на телефонный звонок, и я вытягиваю Макса покурить на балкон наедине, чтобы использовать этот момент в своих интересах. — Можно спросить кое-что? — робко начинаю я, принимая от него зажигалку. — Дай угадаю, — понимающе тянет он, глубоко затягиваясь. — Хочешь узнать, что именно он рассказывал? Брюнет ведёт глазами в сторону, указывая на Глеба, расхаживающего по кухне и бурно что-то высказывающего в трубку. Я переминаюсь с ноги на ногу, но всё же киваю. Мне действительно хочется это знать, и это вполне оправдано. — Я впервые услышал твоё имя от него ещё после того вашего интервью в январе, — честно отвечает он, выдыхая струйку дыма в приоткрытое окно. — Сразу понял, чем это закончится. — Чем же? — Глеб увлёкся тобой с первого взгляда, — задумчиво роняет парень, оглядывая меня с ног до головы. Я вдруг чувствую себя неуютно. Если он понял это уже тогда, почему у меня ушло столько времени на тоже самое? Я зарываюсь ладонью в волосы, тихо вздыхая, потому что уже предвижу, что он произнесёт далее. — Я сразу сказал, что не нужно ему вписываться во всё это, — твёрдо заявляет Лазин. — Все в тусовке только и говорили про ваши с Депохой отношения. И ситуация, где Фара общается с тобой при этом, — была очень странной. Это могло привести к проблемам. — Именно так в итоге и произошло, — глухо бормочу я, стряхивая пепел и утыкаясь взглядом в свои ноги. — Глеб повлиял на ваш разрыв? — прямо спрашивает он. Я только открываю рот, чтобы сказать уверенное «Нет», но что-то останавливает меня. Вспоминаю то, что происходило несколько месяцев назад, и то, как я себя чувствовала. — Отчасти, — откровенничаю я, пожимая плечами. — Глеб никогда ни на чём не настаивал, но он всё равно был рядом, понимаешь? И это всегда что-то значило. У меня просто ушло значительно больше времени на то, чтобы понять это. Для него это произошло гораздо быстрее. — Он винит себя в вашем расставании. Я удивлённо вскидываю голову, встречая острый взгляд брюнета. Ты говоришь так, потому что это твои собственные выводы со стороны или же знаешь это наверняка? — Глебыч упомянул это как-то раз, когда заявился ко мне совершенно нетрезвый, — отвечает он на мой немой вопрос. — Он едва на ногах стоял и вообще был в очень плохом состоянии. Депрессовал тут на моём диване два дня и просто пил. — Когда это было? — Месяц назад. Может, чуть больше, — парень изучает моё изумлённое лицо, а потом, видимо, решает совсем меня добить. — Когда вы поговорили тогда, и ты фактически предложила ему сойтись, а он отказался. Я обречённо киваю, тут же мысленно переносясь в тот вечер. Господи, и о чём я только думала тогда? — У него уже были к тебе чувства и были довольно давно. Настоящие чувства, — продолжает Макс. — Но его беспокоило то, что ты можешь просто искать в нём замену Шатохина. Он поделился этим со мной, сказав также, что чувствует некую вину за то, что ваше близкое общение и весь этот флирт могли повлиять на твои проблемы с Депо и ваш дальнейший разрыв. — Почему он мне никогда этого не говорил? — Возможно, ему было просто неловко. Незнание — иногда лучший выход, так как ты можешь надумать себе что угодно, пока не знаешь правды наверняка. — Может, ему было так проще, потому что это избавляло его от чувства ответственности? — осторожно добавляю я. — Я считаю, что так оно и есть, — напряжённо выдаёт брюнет. — Господи, Глеб разрушил одни хорошие отношения Артёма и в глубине души до сих пор очень жалеет об этом. Думаешь, ему хочется услышать, что его действия снова привели к тому же итогу? Я слабо покачиваю головой, понимая, что Лазин прав. Теперь, узнав всё это, я больше осознаю причину сомнений Голубина, которые он тогда озвучил. Он постоянно твердил, что не собирается вставать между мной и Депо, что не отбивает ни у кого девушку. Для него это было важно, потому что блондин не хотел, чтобы история повторилась. Он не хотел снова выглядеть мудаком в своих же глазах, не стремился разрушить ничьи отношения, так как знал, что после этого я никогда его не прощу, и что никакой связи со мной у него уже не будет. Всё это настолько очевидно сейчас, что мне становится просто больно, что я не поняла этого раньше. Я смотрю на Глеба, наполняющего вином свой бокал, и мы пересекаемся взглядами в какой-то момент. На его лице тут же расцветает солнечная улыбка, и он осторожно машет мне рукой. Я выдавливаю улыбку в ответ, чувствуя, что вот-вот готова разреветься прямо здесь. Боже, ты настолько хороший и замечательный, и ты борешься со столькими сомнениями и столькими внутренними демонами, о которых я даже понятия не имею. И ты скрываешь это, заботясь обо мне и моём комфорте. Я надеюсь лишь, что однажды все эти преграды между нами исчезнут, и ты будешь доверять мне настолько, насколько доверяешь тому же Максу. — Ему хорошо с тобой, — брюнет мягко касается моей руки. — И я правда верю, что всё у вас будет в порядке. — Спасибо, — бормочу я, обнимая его в порыве чувств. — Знаю, что Глеб бывает тем ещё бесячим засранцем, — он кривит рот в усмешке, отстраняясь от меня через пару секунд. — Дай ему время, и он раскроется. Просто ему страшно. — Почему? — Он до сих пор боится, что привяжется к тебе ещё больше, а ты потом вернёшься к Депо. Я застываю на месте, не в силах поверить в услышанное. Слова Макса ещё звучат эхом в моих ушах, когда мы заходим обратно на кухню. Он открывает холодильник в поисках чего-то, а я цепляюсь за рукав толстовки Голубина. — Давай уедем домой, — торопливо шепчу я ему на ухо. Он удивлённо озирается на Лазина, а потом вновь поворачивается ко мне. Лёгкая улыбка на его лице сменяется нахмуренными бровями и беспокойством в глазах. — Что он тебе такого сказал на этом балконе? —  настороженно шепчет он в ответ. — Ничего. Я просто устала. Блондин мне не верит. Окидывает подозрительным взглядом нас с Максом, но потом послушно кивает. Откликается на моё тихое жалобное «Пожалуйста». Он на ходу лепит отмазку про срочную встречу с менеджером, выражая, между тем, искреннее сожаление, что мы не можем потусить с брюнетом подольше. Тот отвечает удивлённым взглядом, но равнодушно пожимает плечами, мол «Надо, так надо». Мы прощаемся в коридоре, и я обнимаю парня с надеждой, что увижу его снова, потому что он очень замечательный, и мне было невероятно комфортно в его компании. Лазин согласно кивает, делая мне ответный комплимент. Как только мы с Голубиным оказываемся на улице, я притягиваю его к себе, жадно целуя. Его на миг сбивает с толку мой напор, но оцепенение быстро проходит, и он жмётся ко мне с не меньшим желанием. — Да что на тебя нашло? — недоумевает он, когда мы отрываемся друг от друга. — Ничего, — уклончиво отвечаю я с улыбкой. — Просто захотелось остаться с тобой наедине. — Ты сумасшедшая, ты ведь это знаешь? — шокированно бормочет парень, вызывая нам такси. Ты даже представить себе не можешь, насколько я сумасшедшая. Надеюсь, ты не сбежишь от меня, когда осознаешь это.