Отражение

Пролетело уже три дня тура, но наспех выпаленное признание Голубина всё ещё не идёт у меня из головы. Я помогаю Егору готовиться к концерту, болтаю с Дашей, беспрерывно фоткаю всё вокруг и задаю кучу вопросов. Но где-то на фоне эхом отдаётся его голос, как заезженная пластинка. «Я люблю тебя». Зачем он вообще это сказал? Почему именно в тот момент? Заветные три слова предполагают какой-то ответ. Но у меня его нет. Я теряюсь, совершенно сбитая с толку. Мы созваниваемся с Глебом по вечерам, рассказываем друг другу, чем занимались и что видели. Он чувствует мою неловкость и эти сомнения, поэтому тактично не давит, не напоминая о произошедшем на вокзале. Я жутко по нему соскучилась. Это единственное, что я сейчас знаю. Три дня в компании друзей были классными, и я действительно рада, что поехала с ними. Между тем, я уже ощущаю первые признаки усталости. Меня добивают морально эти тусовки, переезды, поэтому сейчас, на исходе третьих суток, я уже хочу лишь закутаться в одеяло и лежать без движения много часов. Желательно с блондином под боком. — Эй, ты в порядке? — Тарасова вклинивается в ход моих мыслей. Я обвожу окружающий мир глазами, напоминая себе, где нахожусь. Мы в баре. Прошло два часа после окончания ещё одного концерта, и наша компания уже изрядно нетрезва. Егор скачет где-то по залу, и я в который раз удивляюсь его неиссякаемой энергии. Он выложился на все двести процентов на сегодняшнем концерте, но стал, кажется, ещё более бодрым и заводным. — Да, всё в норме, — уклончиво жму я плечами, помешивая трубочкой коктейль. — А по лицу так не скажешь. Ты три дня ходишь какая-то странная. В чём дело? Подруга оглядывает меня с искренним интересом. Склоняется чуть ближе, подбадривающе касаясь моего плеча. — Глеб сказал, что любит меня. — Что? — у неё в буквальном смысле отвисает челюсть. — Уже? Вы вместе сколько — пару недель? — Вот и у меня такая же реакция, — со стоном тяну я, пряча лицо в ладонях. Она залпом выпивает остатки алкоголя из своего бокала. Потирает виски, откидывает волосы с плеч. — Так, ладно, — продолжает Даша более серьёзным тоном, — я вроде отошла от шока и потрясения и могу адекватно думать. Когда он это сказал? — На вокзале, перед самым отъездом. — Что ты ответила? Я красноречиво молчу, поджимая губы. Любопытство в её глазах сменяется беспокойством. — Я просто не успела! Поезд уже почти тронулся, и тут он с этим «Я люблю тебя», как снег на голову, — оправдываюсь я. — Допустим, а после? Вы же все три дня на телефоне висите. Скидываете друг другу миллион фоток, обсуждаете каждую мелочь. — Я не уверена в том, что мои чувства к нему можно назвать любовью. — Почему? Я запинаюсь, пытаясь подобрать слова. Алкоголь, который мы начали распивать ещё с обеда, туманит сознание. Мысли путаются, картинки воспоминаний причудливо смешиваются между собой. У меня нет ясности, но в глубине души я знаю, что дело тут вовсе не в спиртном. — Боже, у меня такое ощущение, словно я сама саботирую лучшие отношения, которые только могу иметь! Почему мне всего мало? Почему я так цепляюсь за каждую деталь и всё анализирую? — Потому что ты привыкла ждать подвоха, — непринуждённо жмёт плечами Тарасова. — Жизнь — сложная вещь. Люди, которые клянутся тебе в вечной дружбе или любви, однажды просто уходят, как будто вас никогда ничего не связывало. К тому же, твои прошлые отношения всегда влияют на нынешние. Я тут же мрачнею, опуская глаза на столик, заставленный пустыми стопками. В памяти против воли всплывает лицо Артёма. Нет, уходи, я не хочу сейчас о тебе думать. — Я не могу расслабиться, — тихо признаю я. — Постоянно жду от Глеба какой-то выходки, вечно на стрёме. И я знаю, что это плохо, потому что он замечательный и правда пытается сделать всё правильно. — Правильно? В каком плане? — она непонимающе хмурится. — Ну, все эти типичные клише в отношениях, которые позволяют партнёрам проявить внимание или заботу. — И это плохо, что он это делает? — Нет, конечно, — фыркаю я, зарываясь ладонью в волосы. — Просто он порой сильно старается. И я чувствую, что тоже должна стараться в ответ, но мне этого не хочется. Так как я считаю, что в нормальных отношениях ты делаешь что-то, потому что хочешь этого сам, а не из-за того, что твой партнёр этого ожидает, понимаешь? Подруга, чуть помедлив, кивает. Задумчиво накручивает прядь на палец, осматривает веселящихся людей в зале. — Тебе не кажется, что ты таким образом пытаешься отстоять свою территорию? — вдруг выдаёт она. — В каком плане? — Ты медлишь. Снова и снова, меняются ситуации, но только не твоя реакция на них. Ты до последнего оттягиваешь момент принятия решения и это — твой метод контроля происходящего. А Фара использует свои рычаги давления в виде этой усиленной заботы. Это игра на контрасте — он делает слишком много, ты не делаешь вообще ничего. — Даже если это так, мне-то это никак не помогает. — Разве? — Тарасова скептически хмыкает. — Через пять месяцев после знакомства парень сказал, что любит тебя. При том, что встречаетесь вы официально всего пару дней. Потому что весь этот период ты тянула время. — Просто я не чувствую себя равной ему, — уныло бормочу я. — Как будто он намного лучше, и я не заслужила такого хорошего к себе отношения. — Боже, Эл, ты что, серьёзно? Это полный бред, и ты сама это знаешь, — горячо выпаливает она, сжимая мою ладонь. — Я постоянно ожидаю какого-то дерьма. Что-то классное происходит, и я тут же думаю — «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой». Возможно, некоторые люди должны заработать своё право на счастье. — Тебе не нужно как-то по-особенному стараться, чтобы стать счастливой. Каждый из нас заслуживает любви, уважения и счастья. Без всяких на то причин, понимаешь? Людей любят не за что-то, а за просто так. — Полностью согласен, — раздаётся рядом чуть заплетающийся голос Егора. — Блять, девочки, ну вы нашли опять тему для разговоров в баре… — Даша считает, что я проявляю контроль за счёт того, что откладываю принятие решений. Думаешь, это так? — обращаюсь я к другу, усаживая его рядом с собой. — Конечно, — тут же отвечает он, даже глазом не моргнув. — Ты всегда так поступаешь. Это частенько бесит, но ты — это ты, и мы все уже привыкли. От беседы меня отвлекает телефонный разговор. Это Тусина, интересующаяся происходящим в туре Тейпа. Предлагает увидеться через пару дней в Питере, и я мигом обещаю обеспечить ребятам проходку в клуб. Я курю на улице уже вторую сигарету подряд, когда получаю новое сообщение от Глеба. «Приготовил твою любимую пасту и включил твой любимый фильм. Жаль, что тебя нет рядом» На губах мелькает застенчивая улыбка. Я, даже не думая, нажимаю на значок контакта. Пара коротких гудков, и в трубке слышится хриплое: — Привет, тыковка. — А что с голосом? — Записывался на студии, сорвал связки, — отмахивается он. — Всё в порядке, не переживай. — Ты с этим альбомом всё здоровье убьёшь. Блондин глухо смеётся, отвечая, что готов пойти на такие жертвы ради творчества. Спрашивает, как проходит мой вечер, язвительно прикидывая количество выпитого алкоголя. — Я кстати освободил место в графике, как и обещал, — робко делится он напоследок. — К чему ты ведёшь? — я явственно слышу в его голосе намёк на что-то. — Могу приехать через пару дней в Питер. Увидимся на концерте Тейпа. Как тебе идея? Между нами повисает пауза, пока я пытаюсь собрать мозги в кучу и просчитать все варианты развития событий, если соглашусь на это. — Ну, либо мы встретимся на два дня позже, когда ты вернёшься в Москву, — непринуждённо добавляет он, замечая мою нерешительность. — Я хочу увидеться с тобой. Очень хочу, правда. Но на этом концерте будет ещё и Депо, и поэтому я сомневаюсь, что ты будешь рад его компании. — Я буду вместе с тобой, а не с ним, — жёстко парирует Глеб. — Тогда увидимся в Питере? — мирно подвожу я итог. Он отвечает согласием, и мне даже кажется, что я различаю его облегчённый выдох. Следующие несколько дней проходят в рутине. Мы с Лёшей снимаем всё подряд, фиксируя события тура чуть ли не поминутно. Я уже представляю, какой объём материала придётся отсмотреть после и как много нужно будет вырезать. Но сейчас это не так важно. Ракитин отрывается вовсю, искрится энергией и хорошим настроением, хотя мы оба знаем, что это временно. Через пару недель усталость от непрерывных концертов, переездов, тусовок и внимания в целом доберётся и до него. Поэтому сейчас он старается использовать каждую минуту для веселья и отрыва, пока ещё может. — Чёрная или синяя? — Тейп крутится перед зеркалом с парой одинаковых на вид футболок. — Тебе действительно не плевать? Он резко оборачивается с таким изумлённым лицом, словно я только что сказала ему худшее оскорбление из всех возможных. — Не все здесь такие, как ты. — Какие «такие»? — с иронией переспрашиваю я. — Думающие, что они знают всё лучше всех, а сами постоянно лажающие. — Ты, блять, о чём вообще? Бери чёрную футболку, господи. — Да при чём здесь эти блядские футболки! — раздражённо закатывает он глаза. — Я про твою жизнь в целом. — А кто тебе сказал, что я нуждаюсь сейчас в каких-то лекциях на тему того, как мне нужно жить? — холодно бросаю я, поднимаясь с дивана. — Потому что в этом вся ты. Всегда спрашиваешь у всех совета, чтобы скинуть с себя ответственность. Парень замолкает на полуслове, явно сдерживая какую-то мысль. Я начинаю внутренне закипать. — Ну, давай, договаривай, — я подначиваю его, с усмешкой складывая руки на груди. — Я думаю, детка, — он подходит ближе, ласково сжимая за плечи, — что тебе нужно сперва разобраться в самой себе. Твоя Златовласка уже прошла этот этап, но ты застряла на пол пути, и потому тормозишь и себя, и его. Не мучай парня, если не уверена в том, что действительно хочешь этих отношений. Иначе по итогу получишь снова эту ситуацию, как с Депо, только наоборот, где ты струсишь и станешь устраивать проблемы. Я озадаченно закусываю губу, прижимаясь к его груди. Знаю, что он прав, что они все правы, но всё равно не могу отключить мозг и просто пустить всё на самотёк. — Глеб хочет приехать на твой концерт в Питере, — едва различимо мямлю я. — Ты не против? — Конечно, нет, — он успокаивающе поглаживает меня по спине. — Если ты согласна, то я — тем более. Мы же оба знаем, что он едет к тебе. — Я хочу быть с ним, — уверенно произношу я, отрываясь от друга. — Хорошо. — И я не боюсь. Даже если это ошибка, если мы поймём, что поспешили, и расстанемся через пару месяцев — я всё равно этого хочу. — Хорошо. Егор смотрит прямо с мягкой понимающей улыбкой. Оставляет поцелуй на моей щеке с тихим «Ты справишься». Полчаса спустя я стою за кулисами, наблюдая, как парень врывается на сцену под оглушительные крики фанатов. Тарасова с заразительной широкой улыбкой обнимает меня, радуясь началу нового разъёбного концерта. Я молчаливо улыбаюсь в ответ. Через какое-то время Ракитин заполняет паузу между треками проникновенной речью про смелость, стремление к мечтам и надежду на лучших исход. Не знаю, действуют на меня так воодушевляюще его слова, сама атмосфера или же мои собственные размышления. Но ещё до того, как я это осознаю, пальцы сами тянутся к телефону, торопливо печатая сообщение для Глеба. «Я люблю тебя»