На следующий день, как и договаривались, Чимин тащится к назначенному месту. Чонгуку говорит, что ушел погулять. Берет с собой бутылку воды и выходит на остановку. Далекова-то ехать, однако.
В огромной газели много разных людей от маленьких детей до бабушек. И чего все разъехались с утра? Пак ищет глазами свободное место и находит одно такое в самом конце. Уже представляя перспективу ехать, нюхая запах бензина и прыгать на каждой кочке, Чим вяло садится у окна, рядом с красивым юношей, чей взгляд довольно острый. Парень не обращает на него своего внимания и просто с таким же грозным видом втыкает в телефон.
Наконец, большинство народу расходится по мере пути. Остается лишь несколько пассажиров и парень, что сидит рядом с ним.
Всю дорогу грозный парень следовал за ним и ему все казалось, что его преследует шпион. Он постоянно оглядывался, но парня хоть бы хны, как шел за ним, так и идет, что довольно странно. Подойдя к нужному месту, где в округе не было ни жилых домов, ни магазинов, Чимин все еще видел, как юноша уныло плетется за ним. Тогда он ускорил шаг и быстро подбежал к нужной непримечательной постройке, куда и забежал. Спустившись под землю, в просторный цокольный этаж, он обнаружил несколько коридоров, ведущие в разные корпуса. Хмыкнув, он пошел направо, где, пройдя дохуя, дошел до железной двери, кстати, не запертой. Из-за нее слышались крики, и возгласы. Естественно, прихода Чимина никто не заметил и он так и остался смотреть у двери, как истукан.
На арене велся бой между мужчинами, среди которых он никого не узнал. Скрестив руки на груди, Чимин оперся о холодную стену, с ужасом замечая, что это бой без правил. Неожиданно на его плечо опустилась чья-то рука и он вздрогнул, но после выдохнул. Это оказался Бэкхен, что наконец нашел его.
Он молча вывел его и повел в левый корпус, не проронив ни слова.
— Ты Бэкхен, да? Круто у вас тут, — попытался завести диалог Пак.
— Вот же, — фыркнул Бён, остановившись. На нем не было маски и он казался очень добрым, — ты здесь много не болтай, у стен есть уши. Не говори того, что не готов опубликовать на первой строчке газеты — это мой дружеский совет, — улыбнулся он, — ах, да, а еще ни за что не показывай, что у тебя есть слабости, — добавил.
— С чего такая доброта? — удивился Чим.
— Босс сказал присматривать за тобой, — недовольно начал Бэкхен, — в няньки меня поставил. Да к кому? К подростку-убийце!
— А сам-то далеко от меня ушел? Выглядишь молодо, — ухмыльнулся Пак, дойдя до нужной двери.
— Сочту за комплимент.
За дверью находился тир. В два ряда расстилались кабинки, в каждой из которых были цели: большие и меньше, подальше и поближе; и разных сортов оружие, а в отсеке под столом находились патроны и наушники, чтобы не оглохнуть. Конечно же, Чимин прикрыл руками уши, проходя мимо рядов, потому как звук стоял неописуемый. Человек десять разом стреляли. Бр-р.
Впрочем, в конце их ждал человек, на кроссовки которого смотрел Пак, когда подходил. Знакомая обувь… И да, он не ошибся, напротив стоял тот самый юноша из автобуса. Оказывается, он вовсе не преследовал Чимина, им лишь было по пути. От этого блондин покраснел и потупил взгляд, чтобы этого не заметили. Бля-ять.
— Это Пак Чанёль, а это Пак Чимин. Забавно, что вы звучите почти одинакого, — хихикнул Бён, представляя парней друг другу.
— Виделись, — улыбнулся Чанёль, пожимая руку ошаломленному Чиму.
— Ага…
— Как? Уже?! Бли-и-ин, а я так хотел увидеть вашу первую реакцию друг на друга, — надул щеки Бэк, слегка обидевшись.
— В автобусе ехали вместе, всего-то, — старший-Пак положил руку на голову напарнику, погладив и, типа, успокоив? Такой странный жест удивил Чимина, но он сдержанно промолчал.
— Ладно, я вас оставлю, если что, я у Лу, — на последок выдал Бён, скрываясь за дверью.
***
— Черт. Ты все делаешь неправильно. Я понимаю, ты редко стреляешь и с горем пополам попадаешь в цель, но ты все делаешь неправильно! — бесился Чан, давая Чимину очередной подзатыльник.
— Возражаю, сука, я попадаю в цель! — стукнув рукой по столу.
— Попадаешь, но не в голову или сердце. Ты можешь ранить, но не убить, — терет переносицу старший.
— Осуждаю! — выкрикивает Пак.
— Я тебе ща как по осуждаю, — скалится Чанель. Между парнями словно пролетает искра, полная напряжения.
— Хей, а можно не ругаться? Мешайте, — доносится из другой кабинки.
— Вот именно! — поддерживает кто-то напротив.
***
С утра Юнги будит запах ароматного кофе и парень просыпается мгновенно. На часах шесть утра, а за окном еще не так светло. О, ужас. Юнги понимает, что хочет у туалет и терпеть не хочет.
— Офицер! — кричит он в сторону кухни. Почти сразу с чашкой кофе приходит Намджун, облокачиваясь о косяк.
— Чего разорался?
— Имей совесть, не соблазняй кофе, а еще я в туалет хочу, — проныл Мин куда-то в подушку.
— Горшок под кроватью, — информирует Джун.
— Смешно, оценил, а теперь расковывай, — Юнги протягивает ногу и Ким медленно, нехотя освобождает ее. Он проводит пленника до комнаты релакса и оставляет одного, предупреждая, что дает одну минуту, а после выбьет дверь к чертям. Юнги усмехается и перед тем, как выйти, не забывает прихватить с собой расческу, что лежала у зеркала.
— Руки, — приказывает Джун, а Юнги послушно поднимает руки и офицер обыскивает его, однако находит только расческу, — это, между прочим, тоже опасный предмет.
— Пластмассовая расческа, без которой я чувствую себя неуютно, чем тебе насолила? — язвит Мин.
— Всем, — хмурится Джун, — и без нее выживешь.
— Издеваешься?! — не успевает договорить Юнги, как его припечатывают к стене и затыкают, по классике жанра, поцелуем. Яростным, грубым поцелуем, что вызывает у него разные чувства, но Кима он не отталкивает, потому что знает — смысла нет. Автоматом он обвивает своей рукой его шею и когда до него это доходит, а доходит не скоро, он, как ошпаренный, ее убирает. На самом деле, ему даже начинает нравится это и он блаженно прикрывает глаза, вновь обвивая шею Джуна двумя руками и как бы сильнее прижимая к себе, но тот невовремя отстраняется.
— Меня не проведешь, — лыбится Джун и все равно забирает расческу. Что ж, утро начинается не с кофе, а с еще одной неудачной попытки.
После всей этой идиллии, Ким отводит Юнги обратно, обратно приковывает и отлучается, чтобы принести еду в термосах, которую как обычно оставляет на том же месте. Мин хмыкает и решает, что разу ж не спит, то почитает книги, отданые Джуном. Делать-то ему почти нечего. Сбежать он не пытается, потому что знает, что тогда Чимина раскроют.
Эх, нелегка жизнь заложника. Юнги слышит, как закрывается дверь и понимает: наконец, остался один. Прочистив горло, он на весь дом начинает орать, выкрикивая маты. Это его каждодневная процедура, а то при Джуне и слово плохое сказать нельзя, а еще и, читая книги, он становится скучным каким-то. Маты забывает, отвыкает.
Ну, не-е-ет, братец, если ты думаешь, что я перестану браниться, то ты глубоко ошибаешься
