Magic shop

— Это ты Лухан? — нагло спрашивает Мин, заходя в обитель главного из террористов. — Ну, допустим, я, — он жестом приказывает Бэку опустить оружие, хотя тот не сразу соглашается. Лу, скрестив пальцы, глядит прямо в душу, словно не моргая. Нет, он точно не моргает. — Отлично, ты поможешь мне, — Юнги опускает руки на его стол, приближаясь. У них борьба в гляделки, где никто не проигрывает. — Мы не помогаем жалким… — начинает Бен, но главный вновь его перебивает. — Джун рассказывал о тебе. Мин Юнги, верно? — хитро улыбается, приглашая сесть рядом. Холодно. Киллер чувствует, как сердце колотится еще быстрее, а по телу проступает холодный пот. Руки, словно онемели. Он прикладывает ладони к шее, чтобы хоть как-то их согреть. — Все верно. — Какую именно помощь ты от нас хочешь? — вместо главы спрашивает Бэкхен, смотря на Юнги очень недоверчиво. — Я хочу убить Чон Чонгука, — он свою цель понял еще тогда, когда только-только узнал, что именно детектив сдал его. — И все? — И его помощника-друга Минсока, а там уже по мелочи кучку легавых, — Мин гнет шею в разные стороны. Она издает громкие болевые хрусты. Он спокойно ушел из дома Джуна, без лишних истерик и слов. Простые пятиминутные объятия и легкий поцелуй на прощание. Пока Мин ехал в автобусе, натягивая сильнее капюшон на лицо, ловил подозрительные взгляды. Очень интересно видеть свое лицо в экране выпуска новостей, что находился на одной из стен, где сидело мало пассажиров. Убить. Единственное, что у него в голове — это обеспечить свободу Чимину, даже не важно, какой ценой. А Чонгука стереть с лица земли, вместе со всеми, кто ему помогал, исключая Намджуна, естественно. — Думаю, этот случай как раз подойдет для шумихи насчет нас, — обращается Лу к своей Правой руке. — Да, но разве у нас был не другой план? Менять все вот так в последний момент — не лучшее решение, ты ведь и сам понимаешь, — заспорил Бен. — Но и медлить нельзя. Они подозревают Еля и еще пару наших людей, поэтому, пока все не дошло до остальных ушей, надо их устранить, — Хан хорошо понимает, что не готов терять бойцов. — Такие жертвы ради пары парней, которых мы, как расходной товар собрались использовать? Не сходи с ума, — упрекнул Бэк. — Чанёль, — обрывает его Хан, — Пак, мать твою, Чанель слишком хороший боец. Он мог бы заменить мне пятерых. Да и у меня с ним личные счеты, чтобы просто так отпускать под суд. — Даже Чанель не стоит того, что мы потеряем. А мы потеряем, потому что будут ФБРовцы, — Бэк пытался, как ему казалось, вразумить старого друга. — Тебе же все равно не жалко этот «расходной — как ты сам назвал — товар», — на этом их маленький спор заканчивается тем, что Бен не находит, чем возразить, согласившись. — Валяй, — кидает напоследок.

***

Джин с утра на ногах. Он потерял сразу двоих лучших работников и к тому же еще и все контракты. Проще говоря, остался у разбитого корыта. Он злой, настолько, что с легкостью бы сломал все вокруг, но… имущество тоже денег стоит. Все, что у него осталось — две купюры в кармане и оружие в ящике комода. Он смотрел выпуск новостей, но от ярости запустил в телевизор пульт. Надо бы успокоиться, иначе так и с ума сойти недолго. Саратники его кинули, посчитав ненадежным. Это конец, Сокджин, полный провал. С другой стороны, его имя никак не офишировало, поэтому есть надежда, что он в безопасности. Правда, ненадолго. Как же быстро ломается все то, что он строил годами.

***

Чимина приглашают, что мягко сказано, в камеру для допроса. Снова. Он покорно следует за охранником, пока не оказывается в знакомом месте, на знакомом стуле. Напротив него уже сидит незнакомый мужчина, с темными волосами. Его очки чуть спали и так и хочется их поправить, а сам он внимательно изучает папку с надписью «Дело о Пак Чимине». Заметив присутствие блондина, он солнечно улыбнулся, что слегка напрягло Чимина, ведь он улыбался совсем искренне. — Меня зовут Чон Хосок, я психолог, — от фамилии Чон йокнуло в груди и защимило, однако киллер набрал побольше воздуха и одобрительно кивнул. — Я бегло изучил твое дело, так как здесь почти все одинаковое: убийство, убийство и убийство. Знаешь почему я тут? — он выглядел очень дружелюбным. Чимин промолчал. — Ты даже сейчас ведешь себя адекватно. Ты слишком правильный, содержал даже собственный магазин цветов. Растения очень чувствительны, поэтому если хозяин по природе злой — они гниют. Но не мне тебе это рассказывать, ты ведь и сам цветочник, — Пак слабо улыбнулся, — так же вел себя слишком обычно, никогда не убивал в личных целях. Не находишь это странным? Ты стольких в тот свет отправил. Тебе они в кошмарах не снились? — Было пару раз, но только в начале. — А потом? — Привык. Вы, например, когда убивайте животное и пускайте его на мясо, тоже оплакивайте? Вам ведь все равно. — Я редко ем мясо, — парирует доктор, словно не желая возвращаться к этой теме. — Хосок, вы тоже считайте, что если я убийца, то должен быть сумасшедшим? — Отнюдь, нет. Так что, получается вам было все равно? — еще раз для утвердительности спросил Чон, — даже когда убивали детей? — Я не трогал детей, ни разу, а на остальных плевать. Иногда жалость к женщине была. Если же она была беременной, то я убивал ее тоже, чтобы и ребенка лишить мучений от ее долгов. Вы должны понимать, что так лучше, — спокойно выдал Пак. — Ладненько, — задумался доктор, — есть какая-либо причина того, что ты не трогал детей. Какова причина того, что ты стал убийцей? — Моих родителей убили, а полиция отказалась расследовать дело, поэтому я сам застрелил этого ублюдка, случайно найденным оружием. Будучи тогда еще в средней школе, я был ребенком и мне было очень тяжело морально. Я боялся, что меня найдут и убью, мстя. Вот почему я не убиваю детей, — не смотря на то, что он уже несколько раз рассказывал эту историю, он не отказался поведать ее психиатору. И каждый раз, стоит ему рассказать о ней, на душе становилось легче. — Очень интересно, — доктор вновь впал куда-то в свои мысли. — Что-то еще? — Чимин на самом деле не хотел уходить, потому что возвращаться в одиночную камеру как-то не хотелось. По двум сторонам заключенные. На вид страшные, огромные качки и все открыто угорают с него, по типу: «выглядишь, как блядь», «слабак», «педик», «с такими пухлыми губами только сосать», а еще кучу всего, что Чимин с радостью бы пропустил мимо ушей, если бы было возможно. А ведь его и этих конченныз зеков отделяет только пару метров и две решетки, и то непонятно, насколько они прочные — он даже не проверял. — Хотел ли ты покончить с убийствами? — но это хороший вопрос, над которым Пак задумался всерьез. — Нет, еще ни разу, — честно ответил. — Есть какая-то причина? — Это приносит стабильных заработок. — Что ж, на этом я с тобой согласшусь. — А вам-то откуда знать? — Чимин-и, и дураку понятно, что киллеры стоят довольно-таки дорого, но доступно, — усмехнулся Хосок. — А, ну тогда понятно. — И, — протянул Чон, — могу я задать вам еще один, скажем так, личный вопрос. — Конечно. — У вас были отношения? С кем именно? Парень то был, либо же девушка, — Чон отставил дело, которое до этого держал в руках и чуть приблизился к убийце.Между ними ведь все равно стекло, — да, кстати, ты же понимаешь, что ложь я различаю. — Были, — спустя секунды, которые казались вечностью, выжал из себя Чимин, нервно сжимая кулак. — С кем? — С парнем, — быстро протаранил Пак. — Окей, в какой ты был позиции, — столь откровенный вопрос ввел Чимина краску, отчего его щеки яростно заполыхали, а доктор хитрожопо улыбнулся. — Обязательно говорить? — смутился парень. — Учитывая, как ты смущаешься, и ежику не трудно догадаться. Впрочем-то, не думай, что я из-за твоей ориентации буду гнобить или плохо относиться. Я считаю, что любовь одинаковая для всех, — сказав это, он замечает, как Чимин, боявшийся реакции Чона, немного раскукоживается. — Спасибо, — зачем-то благодарит Чимин. — Не стоит. Увидимся совсем скоро, я приду к тебе еще несколько раз прежде, чем мы решим, куда тебя девать, — стал медленно собираться доктор, — ты показался мне очень интересным и вовсе не злым, коим я тебя представлял. — Хорошего вечера, — напоследок пожелал Пак. — Тебе того же, — учтиво улыбнулся Хосок, скрываясь за дверью. Пак спиной почувствовал, как к нему стала приближаться тень охранника и улыбка с лица мгновенно исчезла, заменившись на холодный оскал.