Подобный орхидее

Как я уже упоминал — Башня Кои не то место, в которое мне хочется возвращаться снова и снова. Откровенно говоря, я ее ненавидел. В Пристани Лотоса мне нравилось намного больше. Там была семейная и теплая атмосфера, что кардинально отличалась от атмосферы в Башне Кои. Стоило мне переступить ее порог, как я почувствовал, что угодил в самый центр змеиного клубка. Ощущение не из приятных. По кому мое сердце скучало, так это по матушке и Лю Чень, что оставалась мне верна при любых обстоятельствах. Впрочем, только они мне свою радость и выказали, отец же не удостоил меня и взглядом. — А-Лин, — накинулась на меня с объятьями матушка, тихонько увлекая меня в сторону от золотой толпы, что встречала в основном Цзинь Цзы Сюаня. — Мой милый, мой хороший, — лепетала она, поглаживая меня по голове. — Я ужасно тосковала по вам. Ну же, — поторопила она, нежно взяв мои ладони, — расскажи мне, как все прошло. — Матушка, — радостно начал я, — скоро у тебя появится самая настоящая невестка. — Ох, — сверкнули ее глаза, — мой мальчик. Я знала, что ты справишься. Мой цветочек, поведай же мне все подробности. Но, — остановила она тяжелый вздох, что чуть не сорвался с моих губ, — сначала тебе нужно отдохнуть после дороги. Посети купальню, насладись чаем в беседке, хорошо поешь. Я распоряжусь принести еду в твои покои. Ступай, — она мягко поцеловала меня в макушку. — Встретимся завтра в беседке. Я готов был расплакаться. Матушка, ты действительно любишь меня. Она подтолкнула меня в направлении Благоуханного Дворца и, улыбнувшись на прощанье, пошла к Цзинь Цзы Сюаню. Кто еще был готов расплакаться, так это Лю Чень, вид у которой мягко говоря был изнуренный. — Молодой Господин, — шмыгнула она носом. — Я так рада, что вы вернулись. Этот противный управляющий заставлял меня работать, как обычную служанку. Но я ведь не обычная служанка. Я личная служанка второго молодого господина. — Все хорошо, Лю Чень, все хорошо, — погладил я по голове упавшую мне в ноги девушку. — Не стоит так переживать. Теперь я здесь, и никто больше не станет давать тебе лишнюю работу. — Спасибо, молодой господин, спасибо. Бедняжка, я только могу догадываться, как трудно ей пришлось в мое отсутствие. Только жаль, что я мало чем могу помочь. В Башне Кои мое слово весит не больше воздуха. Лю Чень быстро накрыла на стол, пока я нежился в купальне, вдыхая аромат сандала и лаванды. После таких процедур так и тянет в мягкую кровать. Но не игнорировать же труд Лю Чень. Я запихнул в себя целую баоцзы и пару раз притронулся к рису. Мне пришлось приложить огромное усилие, чтобы не заснуть прямо за столом. И пару раз я чуть не угодил носом в горячий суп. Но обошлось. А следующим утром я уже кутался в теплый плащ и наслаждался чаем в компании матушки. Мы сидели в беседке, что располагалась среди поля пионов, от которых сейчас остались только подрезанные стебли. Теперь сияющий среди снегов не явит своего величия раньше июня. Признаться, отсутствие вездесущего запаха пионов меня радовало. После той ночи, когда мне пришлось своими руками закапывать под этими цветами еще теплую человеческую плоть, они стали мне неприятны. При одном взгляде на них я вспоминал не самые приятные минувшие события, переживать которые еще раз я был не намерен. Начало дня и вправду было замечательным. Холодная солнечная погода и горячий ароматный чай, как бонус. Я неспешно рассказывал матушке все, что случилось с нами в Пристане Лотоса. Благоразумно опустив некоторые подробности в виде прогулок в неположенные места с не совсем светлой головой, сны с участием Вэнь Нина и ночевку на досках Пристани, ну и пожалуй я еще умолчал о том моменте, когда превратился в ребенка, хоть я ничего о том времени и не помню. Зато я описал в красках встречи Цзинь Цзы Сюаня и Цзян Ян Ли. Матушка готова была прямо сейчас отослать в Пристань Лотоса первое письмо, а уже завтра справить свадьбу, но я посоветовал ей подождать, и она нехотя прислушалась. Не знаю, надолго ли хватит ее терпения. — Ах, как хорошо, — выдохнула матушка, отпрянув от чашки чая. — Цзян Ян Ли хорошая девочка. Я так рада, что она наконец-то пришлась А-Сюаню по душе. Ох, когда все наладится у тебя и Цзян Чена? — Что? — Что? Объяснений я мог не ждать. Матушка говорила когда хотела и что хотела, и понимай, как хочешь. Вот только понимать и обдумывать ее слова у меня не было времени. Надвигалось событие, что захлестнет весь орден — именины Цзинь Цзы Сюаня. Его праздновали с шиком и блеском, в отличии от моего. Как же, первенец, гордость отца. Ну, здесь я ничего против сказать не могу, Цзинь Цзы Сюань действительно показывает хорошие результаты и в будущем точно станет великим заклинателем. Жаль только высокомерен без меры… Не подумайте, брата я очень люблю, но готовиться к празднованию его дня рождения это тот ещё геморрой. В подготовке к нему участвует вся Башня Кои без исключения. Заказывают новые украшения, потому что на прошлогодние легла пыль, а наследник достоин всего самого лучшего. Из года в год одними и теми же украшениями пользуются только нищеброды. Ленты из золотой нити, шёлковые нити, самые изысканные подарки (чем дороже, тем лучше) и, разумеется, самое лучшее вино из Гу Су. Вот парадокс, в Гу Су лучшее вино во всей поднебесной, но при этом адептам ордена Гу Су Лань запрещено его употреблять. Это нелогично. Думаю, они и сами это понимают, поэтому используют его для написания правил. А что? Закинулся, и ещё тысяча странных и бессмысленных правил готова. Так и живут. Но не будем о плывущих облаках, вернёмся к сияющим среди снегов пионам. Беготня началась ещё накануне. Все в Башне Кои словно сошли с ума. Эту колонну украсить. Эту не трогать. Что за ерунду вы несёте? В это блюдо ни в коем случае не нужно добавлять перец. Нет, наоборот, для этого блюда он необходим. Куда делся целый ящик вина. О Гуаньинь, любимая чарка главы ордена разбита. Кошмар, платье госпожи Цзинь из золотой нити испорчено. И так целый день. Все считали за честь быть причастными к подготовке праздника для наследника ордена Цзинь. Все, кроме меня. Это одна сплошная головная боль. Почему нельзя сделать все без лишний суеты и галдежа. Такое ощущение, что день рождение Цзинь Цзы Сюаня празднуется не каждый год, а каждые сто лет. Вот мой день рождения не празднуется вовсе с тех пор, как отец списал меня со счетов. Сидел бы я в сторонке и никого не трогал, но во всю эту кутерьму втягивали и меня. Точнее, это делала матушка. Она водила меня за собой, словно маленького, заставляя распоряжаться украшениями для различных помещений, которые на мой взгляд никак не менялись, что есть украшения, что их нет; и пробовать различные блюда, после которых на еду смотреть не хотелось. Пожалуй, самое хорошее во всем этом, это время, когда выше перечисленная свистопляска заканчивается и можно спокойно отдохнуть и не терпеть перешептывания за спиной по поводу отсутствия у меня вкуса. Но сейчас о завершении этого я мог только мечтать. Я даже на разговор с Не Хуай Саном согласен, лишь бы матушка не тыкала мне в лицо различными тканями и не спрашивала о том, из какой лучше сделать салфетки. Да тут и выбирать-то не из чего было. Это один желтый цвет, просто оттенки разные, от канареечного до горчичного. Где во всем этом смысл? — Ну этот, — ткнул я пальцем в материю, даже не посмотрев. Матушка задумалась и взяла в руки кусочек светло-желтого шёлка. Она потеряла его между пальцами и положила на место. — Нет, лучше взять этот атлас. Он будет приятно холодить кожу. На это я только закатил глаза. Зачем нужно было спрашивать, если сама уже все решила? Я готов был повеситься на одной из привезенных лент, лишь бы прекратить эти мучения. Но от матушки не так-то просто уйти даже мертвому. Она таскал меня за собой, словно собачку на привязи. А отец смотрит на меня, как на Муму. Вот только Герасим здесь он, а барыня матушка. И в этой истории Муму будет жить, потому что её хозяйка это барыня, которая кормит собачку калачами. Так что выкуси, жиголо! К моему счастью, этот день все же закончился. Я лежал в тёплой постельке и не чувствовал ног, страдальчески вздыхая и понимая, что эта пытка ждёт меня и завтра. Но я выдержу. Я должен. До этого же я как-то выживал. Не пропаду и в этот раз. Однако легче сказать, чем сделать. Дурацкие одежды из золотой нити, что шили для меня на заказ, смотрелись на мне как-то слишком вычурно и не уместно. Я бы предпочёл простое хлопковое ханьфу, но как можно в простом ханьфу, да ещё из хлопка, да на день рождения наследника. Поступи я так и стану самой обсуждаемой персоной в Поднебесной на целый месяц точно. Меня сделают хилым завистливым младшим братом, что явился на праздник наследника ордена в неподобающем виде. Поэтому сейчас я смиренно стою и позволяю обматывать меня какими-то тряпками. Фух, да когда же это все наконец закончится? Ещё денёк, и мои мучения оказались позади. Башня Кои была полностью готова к празднованию дня рождения Цзинь Цзы Сюаня. Украшения находились на своих местах, а столы ломились от яств. Одежды, работу над которыми портные начали чуть ли не за месяц, сидели восхитительно. От одного взгляда на них можно было просто ослепнуть. Стоило представить, сколько стоит это удовольствие, как меня охватывала зависть к самому себе. Если я вдруг отправлюсь на вольные хлеб, то только в этом костюме. Буду отрезать от него по кусочку и продавать. Если я буду продавать по кусочку раз в неделю, то даже моим внукам хватит. Думаю, стоит это обдумать. Наша семья на правах главной ветви сидела во главе стола. И надо сказать, это выглядело как павлинье гнездо. Все такие гордые, прекрасные, величавые, и только я немного породой не вышел, а так все хорошо. Мы выслушивали поздравления в адрес Цзинь Цзы Сюаня, поднимали чарки за его здоровье и задирали носы (ну, почти все). Вот мой вам совет, не стоит вспоминать нечто важное, когда набрал полный рот вина, иначе оно все окажется на столе, на вашей одежде и на ваших соседях. Вот бы мне кто посоветовал это чуть раньше, чем я, хлебнув вина, вспомнил о том, что совсем забыл о подарке Цзинь Цзы Сюаню. Конечно основная часть вина оказалась на столе, но и на золотые одежды брата хорошо так попало. Я, чуть не захлебнувшись, попросил прощения и торопливо покинул свое место. Я должен был успеть до завершения церемонии вручения подарков. Честно, спешил как мог, и даже не заметил, как помрачнело лицо матушки и как отец сломал жемчужную заколку, что обычно раздаривал направо и налево своим любовницам. Дешёвый и красивый презент, не более. Мне даже кажется, что под полами его ханьфу из дорогущей ткани есть целый мешок таких. А что? Мне кажется это вполне удобным. Засунул руку в штаны и опля, вот, милочка, тебе жемчужный жезл, носи на здоровья. Откровенно говоря, мне было наплевать с кем там отец проводит томные вечера. Меня напрягало только быстро растущее количество родственников. Как бы среди них не сыскался какой-нибудь псих, что пожелает стать главой ордена Лань Лин Цзинь. Кхем, ну что ж, вернёмся к повествованию. Оплевав все вокруг себя и не мало удивив гостей, я поспешил принести брату подарок, что шёл из ордена Юнь Мэн Цзян целый месяц, между прочим. Когда оживленная и хорошо освещенная часть Благоуханного Дворца сменилась безлюдными тропинками и слабо освещенными коридорами, я увидел довольно странную сцену. Двое адептов вели под руки юношу в потрепанном сером ханьфу. Его испуганный взгляд нашёл меня, и серые глаза наполнились мольбой о помощи. Я бы вполне решил, что выкидывают очередного бездаря или бродягу, но не все было так просто… [Имя: Мэн Яо Орден: _ Особые навыки: фотографическая память Баллы симпатии: 0 (нейтралитет)] Этот мальчишка в потрепанном ханьфу был ещё одним любовным интересам, а ещё… [Дорогой Игрок, обратите внимание на очередного кровного родственника] Он. Очередной. Кровный. Родственник. Ох, мечи зубочистки, я конечно давно принял тот факт, что отец даже не пытается держать в узде своего жеребца, но ещё ни один бастард не приходил на порог Башни Кои. Я тяжело вздохнул. Остальные любовные интересы имеют хоть какой-то статус и сами тащат меня из задницы, в которой я нахожусь двадцать четыре на семь, но, видимо, в этом случае роль тягача перешла ко мне, потому что не вооружённым глазом было видно, что Мэн Яо на самом дне. — Постойте, — окликнул их я. — Что вы собрались делать? [+1] Они приостановились, бросили на меня не читаемый взгляд и двинулись дальше, приближаясь к главной лестнице. В душу закралось нехорошее предчувствие. И словно вторя ему, адепты подтащили Мэн Яо к самому краю лестницы. — Остановитесь! — только и успел воскликнуть я, прежде чем Мэн Яо полетел вниз, пересчитывая своим тощим телом мраморные ступени. [+1] — Приказ господина, — сухо бросил мне один из адептов, и они оба покинули площадку перед лестницей, а все что мне осталось, это беспомощно наблюдать, как Мен Яо катится вниз по главной лестнице. Я похолодел от ужаса, когда тело юноши свалилось у подножия, замерев в неестественно позе.