Подобный орхидее

Наверное, мне стоило бить во все барабаны от радости и умолять отца вместо похорон устроить праздник на всю Поднебесную. Но от чего-то было совсем не радостно. Главная проблема моей жизни пала от лап, зубов, хвоста (или от чего там еще можно пасть) нежити. Цзинь Сюн был более, чем мертв. Эту новость мне сообщил Не Хуай Сан. Он сделал это так, словно ночная охота прошла удачно, или рассказывал о событии, которого давно ждал. Трудно было не заметить жуткий блеск в его глазах. Мурашки побежали по спине. Уж не второй ли молодой господин Не приложил к смерти Цзинь Сюна свою руку? Я почувствовал, словно король змей оборачивает вокруг меня свои холодные кольца. Не будь я хромоножкой, точно пустился бы на утек. Но страшнее всего была мысль, что убийцей мог быть Цзинь Цзы Сюань. Вдруг тот несчастный случай повлиял на него сильнее, чем я думал? О, Гуаньинь, пусть это действительно будет только нежить. Молю… Но то ли я молился недостаточно рьяно, то ли небо было глухо к моим мольбам, и стоило последней палочки ладана догореть, как Не Мин Цзюэ решил действовать. У него было обостренное чувство справедливости, которое одновременно вызывало у меня и уважения, и страх. Слова, которые он произнес, когда рядом были только Цзинь Цзы Сюань и Не Хуай Сан, ну и конечно же я, заставили меня впасть в еще большую тревожность. Наверное, некая неприязнь к Цзинь Сюну не позволила заявить ему это во всеуслышание тем же вечером, когда произошла трагедия: — Твоего брата убила вовсе не тварь. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Цзинь Цзы Сюань. А ведь день так хорошо начинался. Мы отправились пить чай в беседку, которая находилось среди только-только распустившихся пионов. Которые, впрочем, после последних событий вновь стали мне неприятны. Я заметил, как дернулся Не Хуай Сан, словно хотел помешать брату, но остановился, решив не кидаться на быка. — Рана Цзинь Сюна была нисколько не похожа на рану, нанесенную тварью. Неужели он был таким неумелым заклинателем, что пропустил один удар. И когда это твари стали столь умны, что бьют точно в артерию? Цзинь Цзы Сюань помрачнел. — Считаешь, что его убил кто-то из своих? — Тот, кто был ближе всего, — подводил к истине Не Мин Цзюэ. Хотя, чего я вру, мягко действовать он никогда не умел, и еще не сказал во всеуслышание имя убийцы только потому, что на ночной охоте не следил за адептами ордена Лань Лин Цзинь. Я на все сто процентов уверен, что видел, как над головой задумавшегося Цзинь Цзы Сюаня загорелась лампочка, стоило ему придти к нужному умозаключению. — Тот маленький адепт… — протянул он то ли с недоверием, то ли с раздражением. Как же я сейчас был рад, что Мен Яо здесь нет и никто не станет играть в веселую игру «догони и отруби голову». Да Цзинь Цзы Сюань даже имени его не знал. Хоть это и не сильно облегчало ситуацию. Либо этот мир сошел с ума, либо я. Это уже третий любовный интерес, ступивший на кривую дорожку. А ведь теперь в окрестностях Башни Кои вообще не осталось адекватных любовных интересов. Один маньяк какой-то, лишь бы поскорее уехал к себе в степь, другой без пяти минут женат, а третий теперь убийца. Приплыли, станция, вылезай. — Цзинь Лин, с тобой все хорошо? — спросил Не Хуай Сан, и я понял, что уже какое-то время не отрываясь смотрю на плавающие в своей кружке чаинки. — Д-да, все хорошо, — постарался сказать я бодро. — Уверен? Ты какой-то бледный… Ну что за прилипала. — Что-то с ногой? — поинтересовался Цзинь Цзы Сюань. — Может стоит сходить к лекарю на перевязку? [+1] За что ты блин мне только что балл дал? — Да, возможно нужна новая перевязка, — я постарался растянуть диалог, чтобы Цзинь Цзы Сюань и Не Мин Цзюэ как можно позднее вернулись к прежнему разговору, а лучше, чтобы и вовсе не вернулись. [+1] Да что за?.. Неужели… — Перевязка. [+1] Хм… — Веревка. [+1] О, Гуаньинь, да этот тихоня любитель жестких забав. — А-Лин, с тобой все в порядке? — Цзинь Цзы Сюань мягко коснулся моего плеча. Я издал нечленораздельный звук. Не хотелось говорить брату, что на самом деле я сдерживаю крик, который, вырвавшись из моих уст, непременно облетит всю Поднебесную, если не весь мир. Вот и все. Прощай отчий дом. Единственный любовный интерес, и тот — убийца! Тук — тук. Добрый вечер, орден Юнь Мен Цзян. Или: «Прошу, примите меня в ваш монастырь строгого режима, глава ордена Гу Су Лань». Нечистая Юдоль даже не рассматривается. Тащить Вень Нина в ученики ордена Лань Лин Цзинь было ну вообще не вариантом. Не представлялся мне этот милый юноша в окружении золотых змей. И знаете что? Может это прозвучит глупо с моей стороны, но я уже успел привязаться к Мен Яо. Он трудился не разгибая спины, пытаясь вылезти в люди, а не умереть в сточной канаве. Да что уж там, он доверил мне свою жизнь, хотя перед этим адепты моего ордена скинули его с главной лестницы Башни Кои, которую составляли вовсе не три ступеньки, а одной только Гуаньинь известно сколько. И просто оставить его на растерзание Не Мин Цзюэ и Цзинь Цзы Сюаню я не мог. А то, что это будет именно растерзание, я не сомневался. Первый ради справедливости пойдет до конца, а для второго Мен Яо не больше, чем пыль под ногами. Я не думал, что после вывертов Не Хуай Сана буду просить его о чем-то, но… — Конечно, я помогу тебе, Цзинь Лин, — слишком уж воодушевленно ответил он, словно я пообещал ему мешок золота в придачу. — Я очень благодарен тебе, — натянуто улыбнулся я. [+1] Да когда ж ты свалишь?! Мне важно было первым поговорить с Мен Яо. Может быть это был вовсе не он, или все произошло случайно, может быть Цзинь Сюн напал на него, а ведь какая-нибудь нежить вполне имела место быть. В общем, я утешал себя как мог, пока ковылял через всё это золотое «великолепие». Пару раз я чуть не поздоровался носом с колонной и один раз все же угодил в ненавистные пионы. Но нужно отдать должное своему упорству — я все же добрался до Мен Яо первым. Он был в казармах, которые на удачу были пусты. Он выглядел гораздо лучше, чем в вечер ночной охоты. С лица сошла бледность и исчезло загнанное выражение в глазах. — Молодой господин? — приятно удивился он. — Что вы здесь делаете? Вы сами сюда дошли? Я бы непременно огрызнулся, но мешала дикая отдышка и налитые свинцом ноги. — Присядьте, — спохватился он и усадил меня на свою кровать. — Мен Яо, — хрипло выдавил я, хотя пытался сделать голос как можно более ласковым.  — Да, молодой господин, — он смотрел на меня взглядом невинного ребенка, и я заколебался. Возможно он не виноват в смерти Цзинь Сюна и, подняв эту тему, я омрачу его существование. Но тут пришло осознания, что если эту тему не подниму я, то это неприменно сделают Не Мин Цзюэ и Цзинь Цзы Сюань. — Послушай, Мен Яо, — мне все же удалость выровнять дыхание, и для большего доверия с его стороны я взял юношу за руку. — Скажи мне, ты охотился вместе с Цзинь Сюном? Промелькнувшая в его глазах тревога подтвердила то, чего я боялся. — В эту ночь охотились множество адептов, — напустил он на себя скорбный вид. — Жаль, что с Цзинь Сюном случилось подобное. — Нет, — отрезал я. — Ты, — я не сводил с него глаз, — охотился в паре с Цзинь Сюном? Вдвоем. Я почувствовал, как его руки дрогнули. — Мы были на одной территории, но далеко друг у друга, я только услышал крик и… — Ты убил его? — нанес я решающий удар, пока Мен Яо не смог довести свою историю до конца. Он замолчал, и по страху, отразившемуся на его лице, я понял, что попал в яблочко. Видимо, наносить словесные удары у меня получалось лучше, чем стрелять. — Ты убил его, — утвердительно сказал я, и сам удивился, как обреченно это прозвучало из моих уст. Я думал, что Мен Яо снова начнет оправдываться, скажет, что не виноват, будет строить из себя жертву ложных подозрений. Но вместо этого он пал передо мной на колени и теперь не я, а он держал мои руки в своей холодной и крепкой хватке. — Прошу, молодой господин, выслушайте, — слезно взмолился он, и я даже растерялся. Как такой искренний человек мог хладнокровно расправиться с Цзинь Сюном, обставив все как нападение твари, и если бы не гипернаблюдательность Не Мин Цзюэ, то никто бы и не подумал задать ему несколько каверзных вопросов. — Господин Цзы Сюнь нашел осколки шпильки. Он узнал, кто я. Он сказал, что если я не буду держать язык за зубами и расскажу истинную причину вашей травмы, то он всем расскажет, что я… я… я сын… Последние слова словно застыли в его горле, и я сжал его ладони, показывая тем самым, что Мен Яо может не продолжать. — Он приказал мне помешать охоте господина Цзинь Цзы Сюаня, чтобы быть лучшим из клана Цзинь. Поверьте! — немного истерично воскликнул Мен Яо, демонстрируя свое отчаяние. — Он бы и дальше управлял мной, как марионеткой. А если бы он попросил навредить вам? Мне сейчас показалось, или он действительно только что попытался надавить на меня? То, что я узнал, покоя мне вовсе не принесло, но теперь я хотя бы знал истинную причину его поступка. Какой же я был наивный, думая, что тот, кто защищает нас, это я. Но все оказалось наоборот. Хах… Какая наивность, Цзинь Лин. Какой же ты все еще глупый. Я посмотрел в полные мольбы глаза Мен Яо. Осознание того, что этот человек имеет двойное дно, если не тройное, уже прекрасно укоренилось в моем разуме и вряд ли его покинет. Но… Это же Мен Яо. Тот мальчик, которого отец так безжалостно приказал спустить с главной лестницы. Мальчик, который боязливо протянул мне руку и доверил свою судьбу. Тот, кто теперь носит на лбу шрам, как напоминание о человеческой жестокости. Я чувствовал, что пожалею об этом, но… — Не сознавайся, — произнес я онемевшими губами. — Что? — Если кто-нибудь будет спрашивать тебя о Цзинь Сюне, ни в чем не сознавайся. — Молодой господин, я помогу вам. — Не стоит. Я вырвал свои руки из его хватки и вышел, опираясь на трость. Хотелось покоя и тишины, чтобы суметь отдышаться от всех потрясений, сыплющихся мне на голову без какого-либо перерыва. Но наверное я слишком много хотел, потому что стоило мне оказаться рядом со своими покоями, как разъяренный Цзинь Цзи Сюань, выскочивший из-за угла, словно черт из табакерки, вцепился мне в предплечье. Я думал, в это мгновение он был готов оторвать мне руку. — Гэгэ, что… Видимо, он совсем забыл, что я еще не до конца оправился, когда буквально втолкнул меня в комнату. Я ударился больной ногой и тихо пискнул, вцепившись зубами в нижнюю губу, чтобы не закричать. Трость выпала из моих пальцев, и если бы не руки Цзинь Цзы Сюаня, поддерживающие меня, то я бы уже катался по полу от жгучей боли в ноге. — И долго это продолжалось?! — прорычал он, встряхнув меня. Я ничего не понимал и только и мог, что смотреть на него, как затравленный кролик. — Как долго Цзинь Сюн издевался над тобой? Твоя нога, это тоже его рук дело? Почему ты молчал? Почему ты ничего мне не сказал? Разве я не заслуживаю твоего доверия?! Цзинь Цзы Сюань говорил на повышенных тонах и я прекрасно его понимал. Но… В этот момент во мне что-то со звоном оборвалось, словно натянутая от переживаний и страхов струна. И меня прорвало. Слезы струились по моим щекам. Ничего, кроме всхлипов не покидало мои уста. Брат потрясенно взирал на меня, словно поток моих слез смыл с его глаз красную пелену гнева, и он вдруг пришел в себя. — А-Лин… Ты… — растерянный, он никак не мог связать между собой слова. Наконец он выдохнул. — Прости. Уткнувшись в грудь брата, я рыдал в голос, освобождая все горечи, обиды, страхи и переживания, которые я так долго держал внутри себя. Как раньше, я чувствовал его тепло и понимал, что теперь я точно в безопасности. Никто и пальцем тронуть меня не посмеет, пока я буду находиться за надежным плечом старшего брата. Несмотря на мои опасения, Мен Яо все еще ходил по этой земле свободный и бодренький. Мелкий засранец! Когда орден Не прощался с орденом Цзинь, я прекрасно видел в глазах Не Мин Цзюэ обиду, затаенную на Цзинь Цзы Сюаня. Для него Гэгэ теперь был покровителем убийцы. И кажется он думал, что я разделяю его чувства. Но обижен я был вовсе не на брата, по крайней мере не на своего. Не Хуай Сан — негодник! Тот, кто открыл глаза Цзинь Цзы Сюаню. На мой прямой вопрос о его причастности к этому делу, он замельтешил и сбивчиво выдал: — Что ты, Цзинь Лин. Я и знать ничего не знал. Ага, ври больше. Фух… Как же я устал. Вокруг было слишком много лжецов и глазастых псин на один квадратный метр или чем они здесь в Китае площадь меряют. На слова Не Хуай Сана я покивал и мысленно пожелал ему свалиться с меча на обратном пути домой. Я был опустошен и раздавлен, мне хотелось просто упасть вниз лицом и спать, спать, спать, спать, спать… Поэтому следующий день я провел в кровати, терзаемый слабостью и болью в ноге. Брат практически не отходил от меня. Лю Чень суетилась и не знала, как мне помочь. Матушка сетовала на мое слабое здоровье и ласково гладила меня по голове. — Ты обязательно скоро поправишься, — говорила мне матушка, и я верил. Мен Яо не показывался. Возможно, Цзинь Цзы Сюань не желал подпускать его ко мне ближе, чем на пушечный выстрел. Вскоре, благодаря стараниям лекаря, боль в ноге перестала меня беспокоить. Я смог оставить трость и ходить как прежде, только с одним условием — не перегружать ногу. Вернувшись к прежнему времяпрепровождению я заметил, что без Цзинь Сюна моя жизнь стала проще. Конечно шепотки за спиной и насмешливые комментарии в мою сторону никуда не пропали, но никто больше не хотел обтереть мной стены или переломать ноги. Отбросив мысли об уже не существующем родственнике и его убийце, который жил у меня под боком, я смог вздохнуть относительно спокойно. Цзинь Цзы Сюань стал гораздо внимательней. Теперь он всегда спрашивал о моем самочувствии, но особенно его интересовали люди, которые могут мне навредить. Впервые за семнадцать лет он удосужился опустить свой взгляд вниз. Думаю, что это хороший знак. Мой брат сделал очередной шаг по лестнице эволюции от павлина до человека. Жаль, этот маленький просвет длился не очень долго. Постепенно накалявшаяся политическая ситуация рано или поздно должна была рвануть. И учредив лагерь для перевоспитания молодого поколения, Вень Жо Хань поджог фитиль на бочке с порохом. Матушка роняла горячие слезы на грудь. В приказе верховного ордена было ясно сказано — прислать в лагерь двадцать адептов от каждого ордена, в состав которых должны войти двое из главной семьи.