Ловушка для Осборна. Невозможное возможно I.

Осборн.       Шло время. В семье Готтеров подрастал мальчик. Элфи, папа Осборна, так и не смог забеременеть второй раз. Врачи запретили это в связи со слабостью здоровья, тем более, что после первых родов, иммунитет омеги сильно упал. Элфи долго восстанавливался после родов, но всё же, стойко переносил все тяготы «молодого» папочки. Сам вскормил грудью, сам отваживался с простудами и режущимися зубками, сам не спал ночами, пытаясь убаюкать своего единственного малыша. Это не было для него в тягость, хотя не сказать, что всё было легко и просто. Омега млел в лучах любви к своему чаду и наслаждался омежьим счастьем. Рейнер неоднократно предлагал супругу нанять няня, чтобы облегчить родительский труд, но Элфи категорически отказывался, сетуя на то, что столько страданий он вынес не для того, чтобы передать ребёнка на воспитание чужому человеку, пусть даже проверенному.       Маленький Осборн рос. Он не отличался особо примерным поведением. Домашние шалости отличались изобретательностью, начиная с рисунков на стене, до устраивания полного бардака на кухне и у себя в спальне. Одно измазывание самого себя с ног до головы сладкой пастой для бутербродов, чего стоило! Как получилось? А пока папуля уставший спал!       Единственный человек, который пользовался неприкасаемым авторитетом, был отец. Подчинение ему было безоговорочным, даже для него. Будучи единственным ребёнком в семье, он был немного разбалован, а из папы Элфи буквально вил верёвки. Тот обожал своего сыночка, не имея сил в чём- либо отказать. А когда всё же, Осборн что-нибудь натворит, то мальчик всегда умел уговорить папочку ничего не рассказывать отцу и просил простить его.       Элфи сам обучал Осборна всему, что должен знать маленький наследник дома Готтеров и целой Корпорации. Начиная с того, как вести себя за столом, держать приборы и заканчивая этикетом поведения на светских встречах. Да, маленького Осборна не миновала эта чаша. В периодически устраиваемые приёмы родители брали и сына. Во-первых, самого Осборна знакомили с окружением, а во-вторых само окружение знакомилось с наследником Корпорации.       Чем старше становился Осборн, тем на более продолжительное время он был вынужден оставаться на таких мероприятиях. В качестве протеста или же от скуки Осборн Готтер, начиная где-то с пяти – семи лет старался тайком хулиганить, чтобы немного повеселиться, а заодно побороть скуку всех этих светских раутов. К примеру, чтобы избавить двух богатых омег от чопорности и высокомерия, Осборн тайком связал в узел их длинные шлейфы одежд. По началу, оба омеги увлечённо беседовали друг с другом, обсуждая наряды пришедших. Их надменные лица немного веселили маленького Осборна, поэтому он решил их слегка проучить.       В определённый момент, одному из омег срочно захотелось подойти и поприветствовать знакомого, а второму подозвать официанта с бокалом. Не ожидая подвоха, оба упали, роняя всё и всех на своём пути. Связанные в узел одежды не дали им и шага сделать в нужном направлении. Поднялась суматоха, альфы начали помогать омегам подниматься, те визжали от того, что попали в такую неловкую ситуацию. Кто-то всё же догадался развязать их шлейфы. Естественно, оба омеги были вынуждены покинуть приём. Да, Оззи, как тайно от Рейнера звал его папа омега, повеселился, а дома был строго наказан и лишен сладкого на три дня.       Однако, Осборн, не будь собой, продолжал устраивать шалости на приёмах и вообще где бы то ни было. Даже, когда уже учился в Академии и гостил дома на выходных и каникулах.       Другой раз, на приёме президента ОЗН в честь каких-то героев, Осборн решил поквитаться с одним альфой, который не очень лестно высказался о его папе и даже во все услышании посмеялся. Мол, неужели Элфи Готтер настолько слаб, что смог родить только одного? Может, конкуренции боялся? Омега того генерала тоже ехидно посмеялся, а Осборну было неприятно и больно слышать это. Генерал не видел подошедшего мальчика, а потому, спокойно разглагольствовал на эту тему, веселя других омег. Тогда, десятилетний Осборн вступился и заявил, что количество детей в семье Готтер не его дело, и никто не давал ему права так плохо и пренебрежительно говорить, и уж тем более смеяться над его папой. На это генерал только оскалил зубы в притворной улыбке и сказал: «Иди отсюда, мальчик, не лезь во взрослые разговоры!». Эта фраза дорого обошлась незадачливому генералу.       Отпросившись у папы в туалет, Осборн сам пошёл искать способ как отомстить невоспитанному и болтливому генералу. И нашёл! Первым делом, генерала нужно было наказать за длинный, злой язык. Осборн пробрался на местную кухню и попросил дать ему канапе с креветочной пастой, чтобы лично угостить одного важного гостя. Повар-омега, не отказал милому мальчику и выдал целый поднос таких мини бутербродов. Мальчик, поблагодарил и понёс поднос на выход, по пути стащив со стола солонку с красным жгущим перцем. Обильно приправив бутерброды пикантной приправой, Осборн понёс их в толпу, где стоял тот самый генерал. Мило по – детски улыбаясь и проявляя чудеса красноречия, он предложил бутерброды генералу и омегам, стоящим рядом. По началу, генерал отказал ему, сказав, что не хочет сейчас бутерброды с креветочной пастой, но умоляющий взгляд отпрыска дома Готтеров заставил омег умилиться и настоять на том, чтобы генерал и все-все попробовали это чудо кулинарного искусства. Нехотя, генерал и все омеги, с которыми он общался взяли по бутербродику и делая вид, что это о-о-о-очень вкусно, стали жевать. Какое же было их удивление, когда вместо приятного креветочного вкуса они почувствовали дикий жар у себя во рту. Сразу стали запивать бутерброды, чем только придётся, дабы унять огонь во рту. Лицо генерала сильно покраснело, и он чуть не задохнулся от дозы жгучего перца в его канапе. Осборн стоял и злобно улыбался, глядя на то, как генерал и омеги пытаются справиться с последствиями поедания «жгучего» угощения. Подбежавший Элфи с ужасом посмотрел на сына и происходившее рядом с ним. Сразу всё поняв без слов, он срочно увёл его для серьёзного разговора в одну из свободных комнат. Начал было ругать, но, когда сын объяснил, по какой причине он такое безобразие устроил, папа-омега расплакался и даже наказывать своего сорванца не стал. Когда об инциденте узнал отец, Рейнер Готтер, Элфи встал горой за сына и всё объяснил. В результате, Рейнер не пожелал продлевать контракт с генералом и его подведомством.       Если кто-то думает, что в Космической Военной Академии, где дисциплина на первом месте, Осборн вёл себя иначе, то это не так. Нет, учился он не просто хорошо, а очень хорошо. Папа пожелал отправить Осборна только в школу при пансионе, чтобы его ненаглядный мальчик днём был дома. Однако и здесь Осборн проявил свой альфий характер, заявив, что будет учиться со всеми на общих основаниях. Зачем? Да чтобы шалить побольше! Папа Элфи долго сокрушался, но, отец встал на сторону сына, предупредив, что, если качество учёбы удовлетворять не будет, сын будет возвращён домой и учиться будет согласно расписанию без проживания в пансионате. Таким образом был найден некоторый компромисс. Элфи немного посокрушался, но в конце концов успокоился. С решением альф семьи он тягаться несмел.       Поступление в пансионат при Академии тоже не прошло без происшествия. В первый же день своего фееричного появления Осборн заставил всё учебное заведение запомнить его на лицо, имя и чей он отпрыск. Правда, из-за простуды, Осборна привезли в пансионат на две недели позже обычного. Папа Элфи привёз сына в назначенный день, чтобы передать в руки куратора курса мистеру МакФарли. Мальчик не стал устраивать истерик, подобных тем, что устраивали другие дети. Он спокойно попрощался с папой до следующей недели, чмокнул в щёчку и пошёл за куратором.       Придя в группу, где было полно детей его возраста, Осборн осмотрелся. В классе был шум, и один альфёныш особенно выделялся. Он второй год сидел в классе, был на год старше всех, да ещё и крупнее остальных детей. Позже Осборн узнал, что не вышвырнули этого второгодника за неуспеваемость только по той причине, что его отец был какой-то большой шишкой. Так вот, этот альфочка – переросток за две недели учёбы успел добиться того, что в группе его все боялись. Осборну, естественно, это не понравилось. Пришлось проучить этого выскочку, а заодно приобрести в его глазах – врага номер один, а в глазах одногруппников – звание героя. Этот альфочка в очередной раз, видимо, решил своё раздражение отработать на каком-то омежке из их группы. Мальчик был прижат к стене и альфёныш, держа его за грудки, постоянно ударял об стену и угрожал расправой. У омежки не было сил совладать с альфой, старше себя на год, поэтому Осборн просто не мог остаться безучастным. Папа учил его, что омежек обижать нельзя, так как они слабее, а вот защищать надо. Долго не думая, Готтер подошёл к «дерущимся» и резко оттолкнув альфочку встал между ним и омежкой. — Отстань от него! – заявил Готтер. — Ещё чего! – возмутился мальчишка, крепко державший омежку. – Не лезь не в своё дело, сопливый. — Я тебе сейчас нос за сопливого расквашу! Отойди от него, по-хорошему говорю. — Ты кто вообще такой выискался, защитничек! — Я – Осборн Вильхэльм Готтер и советую запомнить это имя, потому, как, я каждый раз буду с тобой драться, пока ты не прекратишь обижать омежек. — А я, Гэрри Гравити Гэрхард! Тоже советую запомнить моё имя, сопливый, потому, что я буду драться с тобой каждый раз, когда ты решишь защищать эти никчёмные, постоянно хныкающие создания. — Не скажу, что приятно познакомиться, Гэрри! А теперь иди отсюда! — Чего сказал?       Гэрри бросился на Осборна, и они сцепились. Маленький омежка, наблюдавший эту сцену был в шоке и не мог пошевелиться. Он смотрел на дерущихся с широко открытыми глазами и ничего не мог сказать. Кто-то позвал куратора и тот разнял драчунов. Однако, пока прибежал мистер МакФарли, оба альфёныша были прилично отделаны. — Готтер, Гэрхард, что здесь происходит? – спросил куратор, когда растащил мальчишек за шкирки и держал, как шкодливых котят. — Он первый начал! – заорал Гэрри, продолжая мотать в воздухе ногами, пытаясь пнуть Осборна. Тот не оставался внакладе и отвечал тем же. Не будь мистер МакФарли альфой, не удержал бы обоих. — Это он первый начал, — отзеркалил Готтер. — Это как посмотреть! – парировал Гэрхард. — Так, успокойтесь оба, пока не вызвал ваших родителей! Кто-нибудь мне толком объяснит, что здесь произошло? — Сами разберёмся, — рыкнул Гэрри. — Да, сами! – повторил Осборн, всё ещё болтаясь в воздухе.       Мистер МакФарли понял, что от мальчишек он ничего не добьётся, поэтому поднял голову и осмотрелся. Предмет их раздора всё ещё стоял у стенки и всхлипывал. Только кулачки ко рту прижимал, чтобы не впасть в истерику. — Микки! – позвал куратор мальчика – омежку. – Что случилось, из-за чего весь сыр – бор? — Из-за меня… кажется… — пропищал омежка чуть не плача. — А конкретнее? – строго спросил куратор. На это омежка всё же разревелся, и спрашивать его было бесполезно. Зато, другие дети, которые не только наблюдали, но и пытались разнять драчунов, быстро рассказали учителю, что произошло. – Вот как? — подытожил куратор. – Раз дело касается защиты другого ученика, тогда ладно. Однако, как в Академии, так и пансионате драки запрещены, поэтому, родителям на первый раз я сообщать не буду, но вы оба будете наказаны. Назначаю вам вместе дежурить по столовой весь сегодняшний день и до конца недели. Раз не умеете договориться, будете работать в паре! — Но… мистер МакФарли! – дёрнулся Гэрри. – Это не справедливо! — Ещё одно слово, Герхард и я увеличу срок наказания до месяца. — Да-а-а-а, мистер МакФарли! – виновато прогудел Герхард. Осборн принял наказание молча. Он понимал, что драка в первый же день – не лучшее начало учёбы. Будет счастьем, если куратор действительно не расскажет об этом родителям. Это очень огорчит папу и разозлит отца. А дежурство по столовой в паре с этим драчуном, не так страшно.       После того, как инцидент был исчерпан, Осборн подошёл к Микки. — Ты как, Микки? — Нормально. Только ты зря вмешался. Он теперь не только меня подкараулит и побьёт, но и тебе достанется. — Не волнуйся за меня. А за себя тем более. Пусть только тронет — побью снова. А что у вас произошло? Почему он тебя об стенку бил и угрожал? — Да так… — омежка опустил заплаканные глаза. Признаваться не хотелось, так как причина вообще от него не зависела. — Говори… я жду, — попросил Осборн. Должен же он знать, за что подрался? — Наши семьи конкуренты на рынке драгметаллов. Он меня поэтому и ненавидит. Пригрозил, что каждый раз, когда я буду попадаться ему на глаза, то лучше мне сдохнуть. Или откупиться, чтобы не сдохнуть! — Не понял, если семьи конкуренты, ты – то здесь причём? – искренне не понимал Осборн. — А я знаю? У него спроси! Я его вообще боюсь и не трогаю,… а он… — омежка снова расплакался, и Осборн обнял его, чтобы успокоить. С этого дня начались бодания Гэрхарда с Готтером. Все омежки группы смекнули, что в глазах Осборна они получили защитника. Мало того, Готтер привлёк к защите и других альфочек. В результате, против Гэрхарда были все в группе. А ближе к концу года, ребята поставили второгоднику условие: или он с ними, или против них? Последнее означало постоянную вражду, неравную по силе. Мальчишке, как альфе, нельзя было проиграть. Гордость маленького альфёныша не позволяла. А вот принять сторону победителя – можно. Целее останешься. В конце концов, с Микки Риганом можно разобраться и позже, после окончания обучения. Так, всего за год Осборн подружился со всей группой учеников, стал несомненным лидером, завёл друзей и даже успел проверить их в деле. Дрались и несли-то наказание вместе! А это, как известно, дорогого стоит.       Как бы Осборн не хотел, а о второй и последующих драках мистер МакФарли всё же довел до сведения Элфи Готтера. Тот приезжал, читал нотацию, пригрозил, что заберёт, но Осборн всегда логично и точно объяснял папе причины драк. Защита омег – это прямая обязанность альфы. Элфи только тяжко вздыхал и уезжал, пригрозив рассказать всё отцу, если Осборн не научится договариваться с обидчиками омег. Осборн принимал к сведению слова папы, однако, драки время от времени имели место быть, когда договориться не удавалось. ***       Шло время, Осборн Готтер рос и взрослел. К почти девятнадцати годам это был уже уверенный в себе, самодостаточный альфа, не знающий отбоя от друзей и омег. С кем-то вроде Микки Ригана у Осборна чаще всего были дружеские отношения, иногда переходящие в лёгкие недолгие романы. Его друзья - альфы смеялись, что пока Готтер не перепортит добрую половину омег в Академии, не успокоится! Особенно часто над этим потешался Гэрри Гэрхард, его лучший друг. За что он получал шутливые тычки по рёбрам от Осборна.       Однажды, в поле зрения Готтера появился омега, чей статус и красота были равны. Оделий Рогге. Шестнадцатилетний омежка. Милый и во всех смыслах – умный омега. Раньше Осборн его и не замечал. Рогге и сам особо не выделялся. Однако, на одном из праздников, который устраивался в Академии, Готтер заметил скромного и деловитого омегу. Чего греха таить, омега Осборну понравился. Светлые, слегка вьющиеся волосы, красиво уложены. Голубые глаза красиво обрамлены длинными ресницами. Губы, идеальной формы, расплываются в скромной улыбке. Он решил к нему присмотреться, чувствуя, что внутри зарождается некий интерес. Омега был из очень влиятельной семьи, по статусу не ниже Готтеров. Рогге, по сути, был его круга. Однако, с ним надо было проявлять некоторую осторожность. Осборн не боялся трудностей, но допускать их лишний раз не хотел.       Омега занимался оформлением зала, развешивал растяжки. Гвоздики были прибиты высоковато и с невысокой стремянки Оделий едва доставал до гвоздиков, чтобы зацепить растяжку. Проходивший рядом Готтер, с коробкой дополнительных украшений, не остался безучастным и, передав коробку другу, сказал: — Подожди, помогу, — он быстро запрыгнул на стремянку – лесенку с другой стороны и перехватил руку омеги. Тот смутился и слегка покраснел. — Да, спасибо, — не отказался Оделий от помощи Осборна. Он передал альфе верёвку и спустился. Осборн быстро прикрутил конец растяжки на гвоздик и спросил: — Есть что ещё вешать? Могу помочь. — Спасибо, — скромно ответил Оделий. – Да, есть ещё три растяжки. Буду признателен, если поможешь. Наконец, все растяжки были развешены и Оделий перешёл к следующему заданию. Готтер любезно согласился помогать и дальше, так как от смущения омега был неловок и часто ронял украшения на пол.       Другой раз Осборн растолкал не в меру активных альф в столовой, чтобы не задавили омегу. Обед по неизвестной причине задержали, потому, проголодавшиеся студенты были в нетерпении. Оделию уже все ноги оттоптали, пока он стоял в очереди за едой. Готтер настоял на том, чтобы постоять рядом с Рогге и помочь без дальнейших потерь дойти до раздачи. Поев за одним столом с омегой, он незаметно стал больше времени уделять Оделию. Тот был рад такому вниманию всеобщего любимца. Ненавидели Готтера только те, кто ему завидовал. А Оделию было приятно внимание молодого наследника семьи Готтер. Будучи таким же высоким по статусу, Оделий решил не упускать своего шанса и побороться за Осборна Готтера.       Основной задачей Оделия было убрать конкурентов на своём пути. Папа учил его, что, если омеге нравится альфа, в борьбе за него все средства хороши. И даже научил, какие это способы. Чтобы точнее выбирать способы, он заранее узнавал об омегах и их семьях, поэтому, все угрозы имели целенаправленный характер.       Микки Ригана он отшил раз и на всегда одним простым способом. Сначала Микки получил записку с угрозой и предупреждением, чтоб не ошивались рядом с его альфой. Либо он позвонит своим родителям, и те обанкротят фирму его родителей по добыче драгоценных металлов за один час, либо спокойное существование не зная, кто такой Осборн Готтер. Микки понимал, что никакой альфа, даже такой великолепный, как Осборн Готтер не стоил того, чтобы его семья обанкротилась. Поэтому, постепенно сам свёл общение с Осборном к минимуму, и то, когда Оделия рядом не было. А был он рядом, к слову сказать, всё чаще и чаще.       Другого омегу, с которым Готтер недавно гулял, Дария Рицца, Оделий просто напугал своими угрозами, поговорив наедине, за широким стволом раскидистого дерева, недалеко от гуляющего Готтера.       На О́лема Климпера вообще «невзначай» пролил при Готтере чашку кофе, а когда повёл отмывать в омежью комнату, предупредил, если ещё раз сунется к Готтеру, ему не жить. Олем боялся Оделия ещё с начальной школы, хотя прямой вражды никогда не было. Пришлось уступить омеге, так как свои угрозы он вполне мог реализовать.       Омеге, Кристи Бэль, тоже не повезло быть облитым водой из ведра после мытья полов, когда шла генеральная уборка в Академии перед традиционным родительским Фестивалем. Пока участливый омежка Оделий уводил Кристи в комнату, чтобы помочь переодеться, сразу по пути пустил в ход угрозы. Беля воспитывал только папа – омега, работая как проклятый, чтобы иметь возможность содержать сына в Академии. Оделий пригрозил использовать все свои и семейные связи, чтобы его папочку уволили, а работу нигде не давали, кроме борделя! Тогда вопрос учёбы в Академии самого Кристи встанет под большим вопросом. Естественно, омега, понимая всю серьёзность предупреждения, предпочёл держаться от Готтера на расстоянии.       Ещё один понравившийся Готтеру омега — Мейбл Судье имел несчастье разговаривать с Оделием. Тот подсыпал быстродействующего слабительного в сок на студенческой вечеринке в честь окончания Малых Олимпийских игр и омежка был вынужден быстро ретироваться в направлении омежьей комнаты. Оделий чуть погодя тоже пошёл припудрить носик и снова пригрозил очередному конкуренту, что он с ним сделает, если ещё раз увидит возле своего альфы. Мейбл Судье не будь дураком, заявил, что и сам не прочь побороться за этого альфу и даже сделал попытку, но сломанная «случайно» нога помешала ему выполнить задуманное. А пока Мейбл отлёживался со сломанной ногой, Оделий успел виртуозно отшить ещё двоих омег.       При этом, сам Оделий тоже на месте не сидел и старался всеми возможными способами понравиться Осборну. Однажды, после выходных, когда все вернулись в Академию, у Осборна как раз прошёл день рождения. Оделий присутствовать не мог, так как его родители увезли отдыхать на острова. Речи не могло идти, чтобы посетить праздник Готтеров – прямых конкурентов в бизнесе. Надо ли говорить, как Оделий расстроился, но его мудрый папочка посоветовал проявить терпение и поздравить Готтера самолично, преподнеся свой подарок.       В результате, проведя вечер перед отъездом в Академию на кухне, Оделий испёк вместе с семейным поваром небольшой шоколадный кекс, покрыл белой глазурью и поставил свечку. Типа маленького тортика. А сам подарок положил в маленькую коробочку, размером с ладонь. Это был галстук – бабочка с отделкой ручной работы. Его Оделий купил на островах где отдыхал с родителями. Он знал, что Готтер не любил обычные галстуки и предпочитал галстуки - бабочки или вообще ходить без них. Поэтому был уверен, что в подарке не ошибся.       Другим сюрпризом для Осборна была редкая книга, подаренная Оделием в день посвящения в старосты курса. Осборн просто обалдел, как парню удалось достать этот редкий и дорогой фолиант по истории космических завоеваний, если учесть, что большинство книг сейчас в электронном виде, то достать даже обычную книгу – не просто. А тут, такая редкость! Осборн был приятно удивлён подарку.       Собственно, Осборну нравился и сам Оделий. Глядя на него, он не обратил внимания, что омежки, с которыми он много и часто общался постепенно испарились, держались – подальше, а если и общались, то натянуто – вежливо и старались поскорее скрыться. А вот Оделий всегда был рядом. Они подолгу после учебного дня гуляли, общались. Осборн находил, что Оделий, довольно интересный омега, с ним не скучно и всегда есть о чём поговорить, он скромен. А то, как он краснел и смущался, как неловко подбирал слова поздравления и извинялся, что не смог сделать того вовремя, когда дарил заветный кекс и галстук бабочку, просто умилили Осборна.       Не гнушался Рогге использовать в отношениях с Готтером главную силу омег – силу воды. Однажды, Осборн не застал его в классе и пошёл искать. Он выяснил, что омега ушёл в парк. Там Готтер и застал Рогге. Тот сидел и ревел, вытирая платочком глаза. Судя по тому, что глаза уже были красные, плакал он долго. — Одель, что случилось, милый? — обеспокоенно спросил Осборн своего омегу, когда присел рядом и попытался обнять за плечи. Тот скинул руки Готтера с плеч, дёрнув ими и отвернулся, прикрывая лицо кружевным белым платком. — Нет, Оззи, не смотри на меня, я страшный… — всхлипнул он. — С чего ты взял, что страшный? Ты самый красивый омега Академии, — попытался переубедить Осборн плачущего парня. — Да я не об этом! – пояснил Оделий. – Я зарёванный. Ты иди. Я успокоюсь и приду. — Никуда я не пойду, пока ты мне не объяснишь, что стряслось. Тебя кто-то обидел, Одель? — Нет… — шмыгнул носом парень. — Тогда что? – Осборн пытался посмотреть в лицо омеги, но тот упорно не желал его показывать. — Ничего! – уперся омега. – Я разберусь! — Сам себе противоречишь! – выдал Готтер. – Сам же говоришь, что ничего не произошло и тут же утверждаешь, что сам разберёшься.       Оделий молчал, не желая отвечать. Осборн ещё подождал немного, чтобы дать возможность ответить, но омега молчал, тихо рыдая в свой платочек. Терпение Готтера закончилось. Встав со скамьи, он обошёл омегу, взял за плечи, поставил на ноги и слегка тряхнул. Оделий даже платочек из рук выронил. Зато, Осборн имел возможность взглянуть в лицо Оделию. — Говори! Кто тебя обидел?! Я ему шею сверну! – тихо прорычал он. Для пущей важности он ещё раз тряхнул омежку за плечи. Тот сжался весь и на глазах снова показались слёзы. — Да никто меня не обижал, Оззи! Не надо никому шею сворачивать… разве что мне самому… — надрывно начал Оделий свой сбивчивый рассказ. — Я совсем забыл про зачёт и не готовился. А сегодня получил результаты. Я провалил зачёт по математике, понимаешь? – ревел омега. — Отец с меня шкуру спустит. Он и так строг, предупредил, что хоть одна низкая отметка и выпорет так, что встать неделю не смогу. Даже папа не спасёт. Результаты будут отосланы родителям в конце дня. Отец будет уже дома… Приедет и заберёт! Что мне теперь делать? Оззи, я пропал! — Не реви! – спокойно ответил Осборн. – Всё решаемо. Пошли в деканат, подадим прошение о пересдаче. Автоматически, результаты зачёта родителям не пойдут. Подготовлю тебя неделю и пересдашь. Всего – то! — Правда? – парень не верил своим ушам. Слёзы забыли, как литься из глаз, уступая место надежде и омега вяло улыбнулся. — Правдивей некуда, а теперь пошли! – альфа убрал руки от плеч Оделия и, взяв его ладонь в свою, повёл было из парка вон, но Оделий придержал его. — Оззи, подожди! – он дёрнул альфу на себя. — Что такое? – не понял Готтер.       Оделий, притянув к себе лицо Осборна, прильнул к его мягким, влажным губам. Долго не думая, альфа ответил на поцелуй омеги и углубил его. Так, чтобы омега сразу поплыл, мог целовать только Осборн Готтер. Прервав, наконец, поцелуй, Осборн осведомился. — Что это сейчас было, Одель? — Моя благодарность, Оззи. Ещё никто с таким вниманием ко мне не относился. Только ты. — Да? – довольно щурясь ответил Готтер. – Тогда я буду первым. А теперь пошли в деканат, пока результаты зачёта не отправили родителям.       Придя в деканат, Осборн попросил секретаря выдать форму заявления на пересдачу зачёта. Тот, повинуясь правилам, по первому требованию учащихся, нашёл и подал форму заявления. Объяснил, что куда писать, проследил за правильностью заполнения. Оделий под присмотром секретаря и своего альфы заполнил форму и переспросил: — А результаты этого зачета уже не пойдут родителям? — Конечно нет, у нас на руках ваша заявка на пересдачу, это означает, что результаты прежнего зачёта аннулируются. Соответственно, какой смысл отправлять их родителям, если там ноль?! – объяснил секретарь как маленькому мальчику. — Спасибо, я просто уточнил, — вежливо ответил омега и взяв за руку альфу, вышел из кабинета приёмной декана.       Неделю Осборн Готтер, сидя в библиотеке подтягивал Оделия Рогге по математике. Помимо репетирования, успевал и свои задания делать. Была договорённость, сначала сделать то, что задано, а уж потом дополнительную математику. После усиленных недельных занятий, Оделий, наконец пересдал зачёт по математике. Всё оказалось не так сложно, как думалось в начале.       После сдачи непростого зачёта, Осборн пошёл в парк погулять вместе с Оделием, чтобы отдохнуть. Эту прогулку они заслужили. Устав от блуждания по тропинкам, они уселись под деревом в самой дальней и тихой части парка. Поцелуев благодарности Оделия не было числа. — Ты решил меня сегодня зацеловать? – спросил Осборн Оделия. — Нет, «заблагодарить»! Правда, Оззи, если бы не ты, я не знаю, что бы тогда было! — То, что ты и сказал. — Ага! – беззлобно возмутился парень, глядя в весёлые и спокойные глаза альфы. – И быть поротым отцом? Нет, уж уволь! — Так я и уволил! – хохотнул Осборн. Он заметил, что Оделий отвернулся и как-то притих. Поэтому спросил немного обеспокоенно. – Одель, что такое? Я что-то не то сказал? — Нет… — он даже не посмотрел на Осборна. — Тогда что не так? Ты чего-то ещё хочешь сказать, о чём молчишь? — Хочу… — тихо ответил омега, не глядя в глаза альфе. Осборн почувствовал это желание, понял, но хотел услышать это от самого Оделия. — Чего же ты хочешь, поясни, а то я мысли твои читать не умею. — Тебя… — Ого! — мягко удивился Осборн, чем заслужил пристальный взгляд омеги. — Я серьёзно, Осборн! – произнес омега. – Я люблю тебя и не решался об этом спросить, так как не знал, как на самом деле относишься ко мне ты. Можешь смеяться, сколько угодно, но ты доказал истинность чувств ко мне, иначе бы не помог. Поэтому, я и решился тебе признаться. — Вот как? — голос Осборна упал, а игривое настроение куда-то исчезло.        Оделий не первый признавался ему в любви, но в отличие от других, он всем отказывал, соглашаясь остаться друзьями. С Оделием же всё было по- другому. Ему сложно просто так отказать и попросить остаться друзьями. Сам Готтер тоже до конца не был уверен в том, действительно ли он любит этого омегу, как тот его. Насколько сильны эти чувства и нет ли в них сиюминутности? Не очередная ли это блажь собственного сердца? Если честно, он не знал, что ответить парню. — Оззи, ответь прямо, любишь ли ты меня? – потребовал Оделий. Он должен был убедиться, что его чувства приняты альфой и взаимны. — Конечно, дурачок! – Готтер обнял омежку и, притянув к себе снова поцеловал. Нежно и чувственно, пока тот не обмяк в его руках. — Так как на счёт того, что я хочу тебя? – не унимался омега. — Не здесь же, Одель, милый! Давай подождём до вечера. Нужно найти место, всё подготовить. Ты не боишься, кстати, лишиться девственности? — Нет, не боюсь! – заверил Оделий. — А если узнают, что желать будешь? — Ничего, просто ты возьмёшь ответственность на себя! – со всей серьёзностью заявил омега. На это молодой альфа только фыркнул и снова поцеловал своего омегу. — А что ты скажешь своему строгому отцу, куда дел девственность? — спросил Осборн, когда прервал поцелуй. — Скажу, что дорого продал! – хихикнул Оделий, не покидая объятий Осборна. – Не переживай, выкручусь как-нибудь.       Место для первой ночи любви Готтер и Рогге выбрали у озера. Хорошо, что в эту часть парка, особенно по вечерам никто не ходил. В Академии гуляла легенда, что вечерами по поверхности озера ходит призрак утонувшего омеги. Точнее, утопившегося с горя, от неразделённой любви. Естественно, всё было выдумкой старшекурсников, чтобы пугать младших учеников. Легенда вообще обрастала подробностями каждый год. Однако выдумка эта оказалась молодым на руку. Прихватив с собой два одеяла, подушки, презервативы и коммуникаторы, альфа и омега пришли на озеро. Ну, как пришли! После отбоя по-тихому и очень тайно сбежали. Всё необходимое было готово с вечера и лежало в рюкзаках в ожидании своей очереди. Адреналин в крови зашкаливал, когда оба пробирались к выходу из здания общежития. Даже охрану, прочёсывающую периметр здания пришлось обходить. Теперь же, Осборн Готтер и Оделий Рогге, в нарушении всех правил и директив, стояли у вожделенного озера и смотрели на его едва подёргивающуюся от лёгкого ночного ветерка гладь. — Ну, что, готов? — спросил Осборн, держа омегу за руку. — Готов! – твердо и довольно подтвердил Оделий. — Тогда приступим. Снимай рюкзак.       Ребята быстро сняли довольно объёмные, но не очень тяжёлые рюкзаки. Из недр наплечных сумок были вытащены и разложены одеяла, подушки, гель для смазки (на всякий случай). В потайном кармане рюкзака Готтера нашлась пачка презервативов. — Я смотрю, ты подготовился! – съехидничал Оделий. — Можно подумать, Оделичка, ты не готовился? – отзеркалил Готтер. Его ничуть не смущало, то, что должно было случиться. Поэтому наличие всего необходимого, только вселяло уверенность. — Готовился! – подтвердил тот довольно. — Меня соседи по комнате из туалета дождаться не могли. Так я сказал, что у меня запор. Мол, наверно, поел чего-то сухого. Вот и страдаю! – хихикнул Оделий, а самого начало потряхивать от ожидания неминуемого. — Вот сейчас и посмотрим, насколько хорошо ты подготовился, — Осборн плутовато окинул омежку взглядом, словно оценщик при покупке старой антикварной вещицы.       Сначала, они оба забрались под одеяло. Лежать на твердой земле, на одеяле было не очень удобно и зябко, поэтому, пока раздеваться не стали, решили полежать и посмотреть на звёзды. Глядя в ночное летнее небо, молодые люди не могли оторвать от ночной синевы, холодного мерцания звёзд, пролетающих спутников и звездолетов. Вдоволь належавшись и наболтавшись обо всём и не о чем, Осборн решил брать инициативу на себя, чувствуя, что как бы омега не был готов, немного стесняется, а поэтому и тянет время, болтая о разных глупостях.       Первым делом, он навис над ним и, глядя в его бездонные голубые глаза, сказал: — Хватит болтать, милый, я уже весь в нетерпении! — А я причём? Это ты болтаешь, а я давно готов, — хитро улыбаясь промурлыкал омега, не решаясь признать правоту слов Готтера. Все же его слегка потряхивало.        Как же долго Оделий ждал этого! И вот, теперь, его мечта сбылась, Осборн Готтер его! Полностью и всецело! Теперь ни один омега не осмелится подойти к его альфе под страхом смертной казни. Теперь за это Оделий вообще мог не волноваться.       А меж тем, Осборн осторожными поцелуями ласкал лицо юного любовника и понемногу распалял. После того, как все чувствительные места на лице Оделия были обласканы нежным языком Осборна, в ход пошла одежда. Молодые люди, не переставая целоваться, снимали друг с друга одежду и ласкали тела. Осборн зацеловывал каждый оголяемый участок бархатистой кожи. Как только он дошёл до сосков омеги, тот надрывно всхлипнул.       Осборн поднял голову и томно прошептал: — Что-то не так? Тебе больно? — Нет, просто неожиданные ощущения! Не останавливайся… — И не собирался… — с довольной ухмылкой, прогудел Осборн, покусывая бусинки сосков омеги. Они сразу сжались и затвердели.       Поддавшись приятным ощущениям, Оделий, осмелел и обнял альфу за шею, прижимая к себе плотнее. Руки обоих успевали побывать везде, куда могли дотянуться. Как только их губы соприкоснулись в очередном танце поцелуев, и омега почувствовал крепкий стояк альфы, обоим стало ясно, чем все закончится.        Рот омеги приоткрылся, уступая настойчивому желанию выбранного им альфы. Его горячий язык не упустил возможности воспользоваться преимуществом. Это был страстный поцелуй, который Оделий запомнит на всю оставшуюся жизнь, ровным счетом, как и то, что сейчас между ними происходило.        Жгучее влечение и нестерпимое желание, переполнявшее обоих, лишь усиливали взаимную страсть. Чем больше требовал Осборн, тем больше предлагал Оделий, не забывая забирать и то, что сейчас было его по праву. А именно – альфа! Его альфа! Целиком и без остатка!        Когда Готтер чуть ли негрубо рванул вниз брифы, стаскивая их, обнажая гениталии омеги, Оделий протяжно застонал. Движение было несколько резким и грубоватым. Но это ничуть не испугало, а наоборот — заставило сердце биться чаще, возбуждая сильнее.        Его ладошка заскользила по рельефным бугоркам мускулов груди молодого альфы, и спустилась ниже, задевая краешек резинки боксеров. Последовав примеру, он также без предупреждения помог любовнику освободиться от последней преграды, мешающей им закончить начатое. — Оделий… – хрипло простонал Осборн, на секунду оторвавшись от созерцания его распухших губ и тела, которое себя предлагало. Сбивчиво дыша, омега смело посмотрел ему в глаза, чувствуя, что хочет, чтобы все произошло как можно скорее. Никакого сожаления или намека на то, чтобы все прекратить Осборн не увидал. — Хочу, чтобы ты это сделал, — не смея отвести взгляда, шёпотом проронил Рогге, на секунды, замирая под нависшим над ним альфой. Он шире развёл ноги, молча приглашая Готтера сделать последний шаг. — Теперь вижу, — счастливо выдохнул Осборн, опускаясь ниже, чтобы сорвать с губ еще один поцелуй.       На подготовку омеги к самому главному не потребовалось много времени. Захваченный любрикант также не пригодился. Проход был довольно увлажнён естественной смазкой омеги. Несмотря на всю страсть и желание поскорее овладеть омегой, Осборн отдавал себе отчет. Надев презерватив и подразнивая омегу, медля с проникновением, он ласкал его промежность. С губ Оделия срывались стоны, а иногда слова, поторапливающие альфу.       Когда Осборн решился, проникая осторожно и без резких движений, на глазах омеги заблестели слезы. Он погладил омегу лежавшего под ним по щеке, а затем ласково поцеловал. Обвив руками шею Готтера, Рогге дернулся, практически чуть не соскочив с члена внутри него. Болезненное жжение, затопившее его внутри прохода, было ожидаемо. Преграда, которую преодолел альфа, лишила Оделия невинности. Из-за полумрака окружавшего их в этот момент, не было видно следов крови. Её наличие ощущалось и присутствовало в смазке омеги. — Всё нормально? — Угу, — закусив губу, угукнул омежка.       Выждав пару секунд, Осборн дал омеге привыкнуть к ощущениям и только после продолжил двигаться.       Пока Осборн двигался в нём, странно сосредоточенный взгляд Оделия был прикован к загорелой, красиво оформленной груди и торсу любовника. Омега словно пытался запомнить, как выглядит альфа в момент соития, как напрягаются и сокращаются мышцы, как вздымается грудь и тяжёлое обжигающее кожу дыхание, теплой волной ласкает его всего целиком. Осборн был бесподобен! Ласков, нежен, и в то же время активен. Оделий был счастлив, что именно Осборн Готтер стал его первым мужчиной, первым альфой!        С каждым разом проникновение становилось более глубоким, а движения частыми и требовательными. Желание почувствовать высвобождение от скопившейся энергии и спермы, не позволяла останавливаться ни на секунду, и вскоре Оделий уже дико извивался под Осборном, захлебываясь от подступающего оргазма. Но не только проникновение дарило ему чувство эйфории. Поддрачивание его члена альфой, одаривало не меньшим удовольствием. Обласканный внутри и снаружи, Оделий таял как воск, под лепестками пламени исходящими от альфы.       Ещё ни разу в жизни он не был так счастлив и так близок к потере сознания. А терять было от чего. Несмотря на девятнадцать лет, Осборн оказался искусным любовником и смог заставить трепетать сердце юного омеги не только от ласк и разговоров, но и от самих действий. Если же в начале Оделий и испытал дискомфорт и боль, то после эти неприятные ощущения быстро стерлись из памяти, уступив место более ярким и приятным. И тот факт, что он полюбит секс с альфой, Оделий уже решил для себя.       Но ни что не может продолжаться вечно. Осборн напрягся и излился. Оделий не показал вида, но про себя хмыкнул, когда не смог ощутить теплого семени внутри себя. То, что Осборн предохранялся, говорило как об уме, так и том, что он заботиться об омеге, не желая подставлять его и одаривать сюрпризами, с которыми после и самому же разбираться, ведь омега был младше на три года. И все же Оделию во что бы то ни стало, хотелось это почувствовать. Поэтому он решил, что у него непременно будет ещё шанс это ощутить.       Крепко прижав к себе Оделия, Готтер словно в забытье гладил его нежную, чуть повлажневшую кожу. Он не торопился покидать омежье лоно, до тех пор, пока омега не кончит, и Оделий мысленно благодарил его за это. Восхитительное чувство наполненности нравилось ему ничуть не меньше, чем продолжительная ласка руками, подводящая его к краю пропасти, в которую он сорвался, испытывая свой первый оргазм. — Не жалеешь? — спросил Осборн, когда они лежали под легким одеялом, одни, среди ярких звезд и высокой травы. После соития прошло минут пятнадцать. Они немного отдышались и теперь нежились в объятиях друг друга, наслаждаясь покоем и теплом. — Жалел бы, если бы ты не оправдал моих ожиданий, — ответил Оделий, искренне улыбнувшись. А потом, заглянув в серые как сталь глаза Готтера, спросил: — Надеюсь, теперь у меня есть все права считать тебя своим альфой? — Если только, я оправдал твои ожидания, — смехом ответил Осборн, мягко поцеловав Оделия в висок. — Я серьезно, Оззи! — Я тоже. А чтобы доказать тебе это, как насчет повторения? Мне, знаешь ли, понравилось, ¬— он взял омегу за подбородок, заглядывая в омут колдовских чар. Глаза Оделия светились в свете долетавшего до их места света от фонарей.       Едва дрогнувшая улыбка на губах омеги дали ясно понять, что он не против. И всё повторилось, с одним лишь дополнением. Оделию захотелось опробовать некоторые позы, и он не пожалел. С его природной гибкостью, не мог сравниться никто. По крайне мере, он так думал, и так думал Осборн, когда шестнадцатилетний омега смог его поразить во время занятия сексом.       После того раза между Осборном Готтером и Оделием Рогге, начались тайные встречи. Они любили друг друга, и каждый раз Осборн удивлял Оделия своим умением пользоваться как ситуацией, так и частями тела. Но все же Рогге удалось пару раз развести Готтера на секс без предохранения. Новое ощущение, которое омега получил в ходе опыта, ни шло в сравнение с сексом в защите. Впрочем, Оделий сам прекрасно понимал и контролировал ситуацию — беременность в шестнадцать лет была лишней. И если бы он только знал наперед, что воспользуйся он шансом или случаем и залети, то навсегда бы смог привязать к себе Осборна Готтера.       Их встречи и дружба приносили обоим некую стабильность в отношениях. Каждый получал то, что хотел. Всё шло как нельзя лучше, если бы только не смена курса Готтера — синеглазый парень, который разрушил всё и вся.