Ловушка для Осборна. Невозможное возможно I.

Готтеры       Через месяц после свадьбы, Сабин обнаружил, что забеременел. У него с Осборном была не одна брачная ночь, а потому, понять, в какую именно он, что называется «залетел», понять не мог. Говорить ли об этом сейчас, пока животика не видно или подождать ещё месяц, Сабин не знал. С одной стороны, он был рад, с другой, беременность была несколько не вовремя. Он только устроился работать преподавателем иностранных и межпланетарных языков, а тут такое!       Тем не менее, Осборн узнал о беременности очень интересным способом. Сабин не будь собою, а проревевшись тайно от мужа, всё-таки принял решение рассказать ему новость сейчас. Занятий у него в этот день не было, поэтому, он решил воспользоваться возможностью всё подготовить. Вечером он благополучно скрыл от мужа и свёкров новость, в которой уже был стопроцентно уверен. Домашний тест на беременность был готов. Не выдавая беспокойства, он встретил вечером мужа, всей семьёй поужинали, посмеялись над какой-то ерундой и через некоторое время все разошлись. Предварительно узнав у мужа, в каком костюме он собирается завтра пойти на работу, мол, дать распоряжение прислуге подготовить его, Сабин под видом легкой усталости, удалился к себе в комнату. День был тяжёлым, поэтому, молодые супруги, вдоволь нацеловались просто легли спать. Утро началось странно. Осборн не обнаружил в кровати мужа, зато над головой весели фигурки из бумаги. Все как одна отдалённо напоминали птичек. — Что это ещё такое? Сабин! — позвал Осборн мужа. Тот с видом ничего не понимающего человека вышел из ванны, промакивая влажные волосы полотенцем. — Да, любимый? — Это что? – он показал на птичек. — А ты разве не видишь? Я решил украсить нашу спальню. А то, как-то скучно! – хмыкнул       Сабин и присел у столика трюмо, чтобы расчесать и просушить перед работой волосы. Осборн крякнул и непонимающе посмотрел на мужа. Спорить с Сабином, если тот что-то вбил себе в голову, не было смысла. Что ж, птички, так птички. Он встал и поплёлся в ванную, чтобы принять душ, на что Сабин только улыбнулся ему вслед. Выходя из ванной, Осборн завернулся только полотенцем по пояс. — Саби, дорогой, скажи, а что в стаканчике для зубных щёток делает детская щёточка? — спросил он мужа, подойдя ближе. — Стоит! – искренне удивился Сабин вопросу мужа и пояснил. – Я решил украсить наш быт маленькими безделушками. Ну, знаешь, чтобы уютно было! — А, понятно, — ответил Осборн и пошёл в гардеробную комнату, чтобы одеться. — Ндаааа, Готтер, ты не пробиваем! Пока! – промурлыкал Сабин себе под нос, глядя вслед мужу. – Ну, ничего, у меня ещё несколько снарядов есть по твоей непробиваемой крепости под названием голова! — Дорогой, — крикнул из гардеробной Осборн. – А это что за записка в кармане пиджака? — Откуда мне знать? Ты её, что, не читал? – ответил Сабин. — Ну, тут просто написано: «Хочешь клад? Ищи в комоде!» — Ну, и в чём проблема? — Саби, да поясни ты что это? – Осборн вышел из гардеробной и показал записку мужу. Тот прочитал и со спокойствием удава ответил. — Вот я тебе поражаюсь, Готтер! Ты умный, цивилизованный человек, а совсем не умеешь расслабляться! Вспомни детство! Клады искал? — Ну, было дело! Папуля мне квесты по всей резиденции устраивал. — Ну, так в чём проблема? – на полном серьёзе повторил свой вопрос Сабин. – Может это очередной его квест?! Посмотри в комоде, раз написано! – Сабин вернул мужу записку и продолжил наведение порядка у себя на голове. — Да? — недоверчиво спросил Осборн, читая записку ещё раз. Не веря ни своим глазам, ни рукам, Осборн пошёл в направлении комода. – Ну, ладно, в комоде, так в комоде.       Он подошёл к комоду и перерыв все ящики, нашел, наконец-то, что искал. Ещё одну записку. В ней значилось: «Ищи под кроватью!», потом были записки «Он в ванной комнате!», «Под подушкой посмотри!» и «На подоконнике глянь!».       За шторкой на подоконнике стояла небольшая цветастая коробочка. На ней было написано «КЛАД! Поздравляем победителя!». Под надписью был схематично нарисован сперматозоид в яйцеклетке. Осборн начал догадываться и взяв осторожно коробочку в руки, открыл её. В самой коробке лежал тест на беременность с положительным результатом, пинетки, соска и записка: «Уже вылетел, буду через восемь месяцев! Ждите! Аист». — О боже! Неужели… Саби… – вскрикнул Осборн, ставя коробку на подоконник. Содержимое коробки без лишних намёков дало понять, что он скоро станет отцом и порадует своих родителей внуком - наследником. Он бросился к Сабину и обнял его со спины. Тот всё ещё сидел у трюмо и приводил волосы в порядок. — Шах и Мат, Готтер! Ну, наконец-то! Борн, не думал, что ты такой тугодум! – хмыкнул Сабин. — Прости, я должен был догадаться ещё на зубной щётке! — Ты должен был догадаться ещё на птичках! Это аисты! – беззлобно упрекнул мужа Сабин. — Ну, прости! Я так рад! – он ещё крепче обнял Сабина и нежно поцеловал. – Что тебе подарить в связи с этим? — Помоги признаться родителям в том, что скоро они станут счастливыми дедушками. — Как? — Закажи кружку-хамелеон для отца с надписью: «Скоро стану дедом!», а для папы Элфи и папы Софиана сделаем открытки с фотограммой моего УЗИ. Надо, чтобы ты свозил меня в клинику, встать на учёт, а заодно и фотограмму на руки получить в двойном экземпляре. На открытках напишем «Самому счастливому дедушке…» — Ух, ты! Грандиозный замысел! – оценил довольный Осборн, обнимая Сабина. – Сделаем! С заказом кружки проблем не возникло. А вот поездку в клинику пришлось скрывать, объясняя, что поехали в гости к Гэрхардам, навестить Гэрри и Микки с малышом. Через пару дней, когда всё было готово, на семейном ужине Осборн сообщил родителям следующее. — Отец, папа. У нас с Сабином для вас есть подарки! Скоро же ваша годовщина свадьбы. Но, мы не можем так долго тянуть, чтобы подарить их! — сказал Осборн, загадочно улыбаясь. Родители переглянулись друг с другом. Судя по мордашке Сабина, подарок был очень даже особенный. — Вот, тебе отец кружка, – Осборн подал отцу кружку, попутно наливая в неё чай из фарфорового чайника. Предварительно, он попросил прислугу не ставить хозяину чашку для чая, поэтому, Рейнеру ничего не оставалось, как принять подарок. – Посмотри на её особенность отец, - Сабин же вручил папе Элфи открытку с фотограммой. — А вам, папа, вот эта открытка, — скромно улыбаясь Элфи, сказал Сабин. Прочитав надписи на кружке и открытке, оба родителя просияли. — Саби, дорогой, поздравляю! – сказал Элфи, поднимаясь из-за стола. – Да, с таким подарком надо было поторопиться! Это самый лучший подарок на свете! – он обнял Сабина, давая понять, что новость принята безоговорочно.       Сабин был счастлив, что родители приняли новость о его беременности на «Ура!». Однако были и минусы ситуации. Папа Элфи строго следил за его режимом, не позволял напрягаться лишний раз, запретил брать домой работу. Про питание и говорить нечего. А на консультации в клинику омежьего здоровья сопровождал его лично. Увещевание молодого омеги в том, что он беременный, а не больной, никак на Элфи не действовали. К слову сказать, Элфи даже запретил смотреть Сабину фильмы и читать книги, где есть насилие. Сабин чуть с ума не сошёл от его гиперопеки. Мужу не он жаловался, не положено. Понимая, что Осборн приезжает с работы очень уставшим, он старался не мучить его перепадами настроения или аппетита. Это ещё хорошо, что токсикоза не было. Сабин отделался лишь небольшими отёками ног.       Сабин и сам многое делал, чтобы беременность у него проходила правильно. Так как беременность была желанной, а ребёнок в семье долгожданным, беременность у него была осознанной и в радость. Он готовился к отцовству, читая соответствующую литературу, посещал курсы для беременных омег при клинике и старался сохранять гармоничное эмоциональное состояние. Понимая, что от состояния папы-омеги зависит и состояние ребенка, то и поведение во время беременности должно быть соответствующим. Статус семьи обязывал вести себя подобающе, а если и случались капризы на пустом месте, то ему они прощались.       Одним словом, помимо работы до декретного отпуска Сабин аккуратнейшим образом следил за здоровьем, принимал витамины, вовремя питался, обязательно гулял, отдыхал от работы дома, старался не изводить капризами мужа (разве что иногда, пока папа Элфи не видит), вовремя являлся к врачу на осмотр и, конечно же, выполнял все рекомендации. Восемь месяцев пролетели день за днём, как один. Сабин с каждой неделей наблюдал изменения в своём теле. Его животик рос, демонстрируя то, как хорошеет его обладатель. Постепенно, ему становилось всё труднее передвигаться. Элфи следил за комфортом беременного омеги до возвращения альф семьи домой, а Осборн после. Вообще, Осборн очень трепетно относился к беременному мужу и часто сам баловал его приятными мелочами. В назначенный срок у Сабина рано утром отошли воды, поэтому Осборн сразу вызвал семейного врача доктора Рассела Эбеля. Двадцатисемилетний молодой, но очень строгий врач был выбран семьёй Готтер в качестве семейного доктора. Законченный с отличием медицинский факультет Космической Военной Академии давал много шансов на получение достойного места работы. К тому же, мужчина имел очень серьёзную практику в течение пяти лет после окончания Академии. С недавнего времени молодой доктор вёл беременность Сабина. Прежний семейный доктор был вынужден покинуть семью по личным обстоятельствам, а пока его не было, Сабину пришлось наблюдаться в клинике. Статус семейного доктора давал право забрать медицинскую карту с клиники омежьего здоровья, где Сабин наблюдался до этого. К тому же, никто не отменял права самого пациента выбирать себе врача. Доктор Эбель внимательно изучил карту Сабина, знал все особенности здоровья и вовремя назначал все необходимые процедуры.       Когда отошли воды, Осборн сразу позвонил доктору Эбелю и тот прибыл в течение пятнадцати минут. Он выгнал из комнаты всех, кроме Осборна и начал подготовку к родам. В ходе процесса Сабин выполнял все инструкции врача, а муж сидел рядом, держа за руку. Сабину стоило больших усилий, чтобы не кричать. Впрочем, чтобы не было сильно больно, доктор Эбель вколол Сабину обезболивающее. Это несколько облегчало роды. Однако процесс несколько затянулся и Сабин из последних сил тужился, крепко сжимая руку Осборна. Наконец, после нескольких часов утомительного родового процесса на свет появился ребёнок, чьё рождение было желанным и долгожданным для всех членов семьи. Малыша альфочку назвали Огюстом.       Когда доктор Эбель дал Осборну подержать новорождённого сына, тот был вне себя от счастья. Кто сказал, что альфы не плачут?! Плачут и ещё как! Слёзы счастья сами показались на глазах отца ребёнка. Он и не думал их скрывать или стесняться. Он был счастлив рождению первенца, а слёз счастья никто и за недопустимое не сочтет. *** Огюст Юалд Готтер рос достаточно серьёзным малышом. Пожалуй, влияние дедушки Элфи сказывалось на него сильнее всего. Да и Сабин при всей любви к единственному сыну, старался не баловать материальными ценностями, делая акцент на личности, развитии способностей и потребности в саморазвитии. Ручной труд, например не был для маленького Огюста ничем из ряда вон выходящим. Начиная с уборки своих игрушек, надевания одежды и заканчивая прикладным творчеством. Сабин учил своего сына всему. Он понимал, что вырасти он из Огюста разбалованного папенькиного сыночка, не умеющего трудиться, можно забыть о достойной смене отцу в Корпорации.       К своим почти шести годам, Огюст Готтер был хорошо воспитан, спокоен, послушен и вообще не создавал родителям и дедушкам особых проблем. При этом сказать, что мальчик не проявлял характера, свойственного альфе семьи Готтер, нельзя. Огюст умел настоять на своём, если хотел, и ничего не мешало задуманному.       Приближался День рождения Сабина. Огюст сидел в гостиной и мусолил пальчики. Его дедушки были заняты делами, а Сабин вышел на кухню дать распоряжения по поводу ужина. Осборн вернулся с работы немного раньше, так как хотел немного поработать с отцом дома. Увидев сидящего сына одного, спросил: — Привет, малыш! Чего грустишь? — Здравствуй, пап, — ответил сын. – Я думаю. — О чём, дорогой? – Осборн присел рядом и обнял сына за плечо. Мальчик явно хотел доверить секрет, но не знал, что делать. — У папочки скоро День рождения, а я не знаю, что подарить. Дедуля говорит, что лучший подарок – это тот, который сделан своими руками. А что именно, придумать не могу. Пап, ты мне не поможешь? – Огюст с надеждой посмотрел на отца. Тот улыбнулся и, прикоснувшись кончиком указательного пальца к его носику, сказал: — Конечно, милый! У меня есть идея. Но рассказать о ней я тебе могу только после ужина. Прогуляемся в саду, и вместе придумаем что-нибудь. Хорошо? — Хорошо. А почему не сейчас? — Потому, что сейчас мне надо поприветствовать твоего папулю, а потом дождаться ужина. — А, понятно, — вздохнул Огюст. По его расстроенной мордашке отец понял, что мальчик думает о подарке давно, а потому, проявляет некоторое нетерпение. — И потом, — решил Осборн поддержать сына. – Если мы заговорим об этом сейчас, папуля может услышать. И тогда секрет будет раскрыт. — Я понял, папа, — согласился Огюст.       В это время в гостиную зашёл Сабин. Он был доволен тем, как продвигалась подготовка к ужину. Придя с работы, он пожелал сделать особый заказ. А потому, и задержался немного. — Привет, любимый! – поприветствовал Осборн мужа, не вставая с дивана. — Добрый вечер, дорогой, – ответил Сабин. Он поцеловал мужа в губы и спросил. – Как день прошёл? — Как обычно, Саби. Устал немного. — Понятно. Поешь и приляжешь. — У меня несколько другие планы, Саби. — Да? И что же это за планы такие? — Мы тут с Огюстом решили после ужина прогуляться в саду. — Чего это вдруг? – не поверил Сабин, присаживаясь рядом с Осборном. Огюст оказался между ними и с интересом наблюдал, как общаются родители. — Соскучился, — ответил Осборн, не моргнув глазом. — Неужели? – Сабин сузил глаза, недоверчиво глядя на мужа. Но, тут встрял Огюст. Видимо, мальчик почувствовал, что папа сейчас вынудит отца признаться, зачем они идут гулять. Он подскочил и обнял его. — Папочка! Папулечка, это секрет! Понимаешь, мы с дедулей ездили в Центральный парк, и я там познакомился с омежкой. Он мне понравился. Нам с папой надо секретно поговорить как альфа с альфой! Можно? — Вот как? – Сабин обнимая сына, не знал, что и сказать. Но на Осборна посмотрел очень строго и непонимающе. Тот только улыбнулся и пожал плечом. Огюст говорил неправду с молчаливого согласия отца. Тот, как альфа был вынужден проявить солидарность, чтобы не выдать секрет. Ведь сын доверился, и выдать его тайну нельзя. Тем не менее, Сабин медлил. — Ну, папу-у-уль, можно? Можно? – не унимался Огюст. — Можно, конечно, золотце, — сдался Сабин, обнимая сына. Хитрющих глаз и довольной улыбки своего малыша он не видел, а потому не стал настаивать и спорить.       Он позже поговорит с мужем. Не хватало, чтобы его шестилетний сын с такого нежного возраста омежками интересовался. Не рано? Нет? Именно это и выражал недовольный взгляд в сторону Осборна.       После ужина Осборн увёл Огюста в сад погулять. После кучи предложений отца, Огюст выбрал вариант. Так как Gotters Corp являлась попечителем Художественной академии Таруса, можно было без труда пригласить любого преподавателя, который дал бы небольшой мастер – класс по работе с композитной глиной. Из неё решили сделать объёмную картинку с пожеланием. А вот как, предстояло научиться. День рождения Сабина только через неделю, а потому время ещё было. На следующий день Осборн планировал взять выходной, чтобы побыть с сыном и помочь с осуществлением замысла. Поделку необходимо было сделать, пока Сабин был на работе. А созвониться с преподавателем правильнее всего сегодня вечером. В наличии материалов проблем не должно быть. Стоит спросить у мастера, что нужно, как всё необходимое будет доставлено в течение получаса или меньше.       Осборн при Огюсте созвонился с директором Художественной академии, пояснил ситуацию и попросил о помощи. Тот порекомендовал преподавателя фигурной пластики омегу мистера Карри Рейко. Взамен, Готтер пообещал, что в течение пятнадцать минут на счёт Академии поступит небольшая сумма для покупки доменной печки для обжига керамики. Старая уже на ладан дышала и директор во время очередной проверки, жаловался, что уже боится ситуации, когда печь не выдержит и взорвётся. Мастер-класс хоть и дороговато обойдётся Готтеру, но зато, результат порадует. Директор Художественной академии пообещал прислать преподавателя завтра с утра. Осборн согласился, но попросил, чтобы преподаватель пришёл не с самого утра, а чуть позже, когда мужа не будет дома. На том и договорились. Огюст был доволен, что отец так легко и быстро решил проблему, которую он не знал, как решить в силу своего возраста. — Ну, что, ты доволен? — Ага! – довольно ответил Огюст. — Завтра у тебя мастер-класс по вышиванию крестиком! – объявил Осборн с абсолютно серьёзным выражением лица. Реакция сына его умилила. Он широко открыл глаза и удивленно посмотрел на отца. Осборн читал в глазах сынишки возмущение, которое смешалось с непониманием. — Как так? Как вышивание крестиком? Я что, омежка, вышивать? Папа! — Успокойся, альфёныш ты мой! – хохотнул Осборн. – Нет, конечно, не вышивать будем, а с глиной работать. — А я подумал… — Ты чем слушал, радость моя? Я же при тебе сейчас договаривался. — Извини, — сник мальчик. Ему было стыдно за свою невнимательность. — Всё нормально, не извиняйся, — успокоил Осборн сына. – Иди ко мне.       Осборн обнял сына и когда тот успокоился, погулял с ним ещё немного и увел в дом, чтобы уложить спать. Сабина альфы от этого процесса мягко отстранили. Зная, что Осборн скучает по сыну не меньше его, а потому спокойно согласился. Когда все вечерние заботы о ребёнке были отцом закончены, он пришёл в спальню. Однако когда он появился в супружеской комнате, то любимый муж устроил допрос с пристрастием. Осборну пришлось применить все свои навыки дипломата и переговорщика, чтобы не выдать секрета. А главное, напридумывать больше положенного про этого омежку, с которым познакомился Огюст. Самое противное, с омежкой сын действительно познакомился, когда гулял с дедушкой Элфи в Центральном парке, только вот про этого мальчика они так толком и не поговорили. Пришлось делать то, чего Сабин терпеть не может, говорить неправду.       На следующее утро, когда Сабин уехал в институт, где преподавал, в резиденцию Готтеров приехал обещанный преподаватель. Осборн сам лично встретил мистера Карри Рейко. Его поприветствовали и сразу пригласили в библиотеку, где можно было свободно расположиться. Заявленные преподавателем материалы прибыли в течение двадцати минут. Пока материалы не доставили, мистер Рейко рассказал о технологии работы с композитной глиной, как сушить поделку, как её можно украсить, что написать, что добавить после сушки, показал привезённые с собой шаблоны для разных картинок, рамочек, фигурок и других интересных поделок.       В результате, когда привезли все материалы, Огюст уже знал, что и как будет делать. Осборн тоже, интереса ради решил поучаствовать и принялся за дело с не меньшим энтузиазмом. Правда, картинку он выбрал другую, точнее захотел сделать по шаблону рамочку для фотографий, куда планировал вставить семейное фото. У Огюста, к слову сказать, барельеф был посложнее. Он решил выбрать шаблон с летающим аппаратом в виде диска, отдельно пришлось делать круглое окошечко в количестве одной штуки. Маленький кружок в правом верхнем углу играл роль Земли, а вокруг диска преподаватель помог выложить звёздочки таким образом, чтобы можно было написать буквами «Лечу поздравить папулю!». Когда всё было готово, на обороте картинки Огюст с помощью мистера Рейко, пока глина позволяла, нацарапал «С Днём рождения, папа Сабин!». Саму картинку мальчик раскрасил акриловыми красками. Осборн пытался спорить с сыном по поводу цветовой гаммы, но Огюст слушал только мистера Рейко. Тот посоветовал использовать определенные оттенки и научил, как их можно получить. Осборн же справлялся со свой поделкой самостоятельно, да ещё и выговоры сына выслушивал типа: «такого цвета ракушки не бывают!», «неправильно делаешь, отломается!» или того лучше «неправильная композиция! Не веришь? Спроси мистера Рейко!». Омега – преподаватель только смущался от таких комплементов своего маленького ученика и тактично указывал Осборну на ошибки. — Да, согласился на свою голову, — по-тихому ворчал Осборн и вздыхал тяжко. Раньше такого вида творчество его не занимало. Навыков ноль, а на одном желании далеко не уедешь. Хорошо, что это пока единственный мастер-класс, который он заказал. Нет, вы только подумайте! Альфа и сидит, куличики с сыном лепит! Немыслимо! Однако для любимого Сабина Осборн Готтер и не такое был готов выдержать.       Когда вся картинка Огюста и рамочка Осборна были готовы, оставался последний штрих. Осборн выбрал семейную фотографию, где Осборн, Сабин и маленький Огюст вместе. А Огюсту пришлось вырезать своё личико из точно такой же фотографии и вклеить в окошечко летающей тарелки. Получилось довольно мило. Огюст оценивающе посмотрел на результат своего труда и счастливо посмотрел на взрослых. Подарок был готов, оставалось придумать, куда надёжно спрятать его, чтобы Сабин случайно не обнаружил эти тайные сокровища. Спальня дедушек подошла для этого идеально!       Готтеры поблагодарили мистера Рейко, проводили до дверей резиденции и попрощались. Не успел преподаватель уехать, как Осборн и Огюст принялись самостоятельно приводить в порядок место «преступления». В библиотеке Сабин часто бывал и, если он заметит хоть каплю краски или кусочек глины, сразу заподозрит неладное. Тогда допроса с вытекающими последствиями не избежать. К возвращению же Сабина с работы, слуги уже отмыли библиотеку дочиста.       Когда настал назначенный час, «секретные» подарки были извлечены из своего тайного места и торжественно вручены Сабину, как только он проснулся. Он с благодарностью и приятным удивлением на лице принял подарки от своих самых дорогих на свете альф. Омега умилился и даже расплакался, принимая поздравления от мужа и сына. Да, ради таких моментов, одним стоило немного посекретничать, а другому сделать вид, что поверил оправданию мужа «ничего особенного, дорогой! Просто с неба звёздочка упала!» на недавний вопрос обоим: «вы что-то задумали, мальчики?».       Начиная с этого дня, на каждый день рождения Сабина, альфы придумывали оригинальное поздравление. Но, так как Осборну мастер- класса хватило, больше он на эти авантюры не соглашался. Придумывал что-нибудь такое, чтобы иметь меньше нервных потерь. Такого подарка, как эти две поделки из композитной синтезированной глины, у Сабина больше не было. Были другие и много, но эти оказались самыми дорогими сердцу. *** Морицы       По истечении некоторого времени после окончания Академии, Оделий Рогге – Мориц всё ещё жил в отдельной комнате. Супружескую спальню с мужем он по-прежнему не делил. Гольд терпеливо ждал, когда его молодой муж соблаговолит разделить с ним брачное ложе. В том брачном договоре, что стрясла с него семейка Рогге, значилось, что Оделий будит делить с мужем брачное ложе лишь по собственному желанию, а ребёнка - наследника родит только одного. И, если во время учёбы в академии, Оделий не желал спать с мужем в одной постели из-за занятости (была пора экзаменов), то после он придумывал любые отговорки, чтобы не касаться этой темы.       После свадьбы Оделий не почтил мужа своим присутствием в первую брачную ночь. Только по истечении недели, когда он, наконец, принял ситуацию замужества, Гольд уговорил его на консумацию брака. И, несмотря на то, что омега остался доволен, утром сбежал к себе. В конечном итоге, Гольд устал ждать и одним прекрасным утром заявил мужу, что не намерен больше ждать милости от него, а потому настаивает на соблюдении брачного договора на пункте «родить одного ребёнка».       Оделий был в настроении, а потому, сделал одолжение и явился вечером в спальню мужа в полной готовности. Как только он улёгся, притворился бревном, сказал, что сегодня Гольд сам будет делать себе ребёнка, без участия второй стороны, то есть – его Оделия. Гольд пригрозил разводом и разорением семьи Рогге, если омега не возьмёт себя в руки и не прекратит делать одолжение.       Омеге пришлось закатить истерику, со словами «я не хочу ребёнка». Гольду ничего не оставалось, как прилечь рядом и убеждать омегу не упрямиться, ведь в прошлый раз ему было хорошо. По правде говоря, альфа был удивлен, что после первого секса, ребёнка зачать не удалось. Оделий ничего не ответил, так как признаваться в том, что пьёт противозачаточные таблетки, было бы, если не глупостью, так скандалом. На слова альфы по поводу того, что в прошлый раз ему было хорошо, он, не скрывая ничего, подтвердил — да, было. Однако он предусмотрительно не стал признаваться, что Готтер научил его сексу несколько иначе. Только вскользь упомянул, что ему, как омеге, есть с чем сравнить. Гольд поначалу взбрыкнул, почему Оделий сравнивает его с другим альфой, хотел встать и уйти, но строптивый муж придержал его руку и слёзно, посмотрев в глаза мужа, прошептал: — Прости, я не хотел тебя обидеть. Иди ко мне, – он притянул к себе альфу и поцеловал. Гольд сначала немного посопротивлялся, нехотя отвечая на поцелуи, но муж предпринял более активные действия и затянул альфу в процесс. — Вот только не надо мне делать одолжение, Оделий, — сказал Гольд, когда прервал поцелуй. — Это часть договора, Гольд. Как только я её выполню, буду свободен. Чем быстрее я это сделаю, тем лучше. Хочешь и дальше ждать, когда я решусь? Жди. Вот только не известно, когда дождёшься. Так что не разговаривай и войди уже. — Первый раз вижу омегу, который выставляет альфе условия в постели… — хмыкнул Гольд. —Ты знал, кого брал в мужья, — парировал тот. Да, Оделий был прав, Гольд прекрасно знал, кого брал в мужья. — Тогда приготовься и потерпи, постараюсь не утомлять тебя этим процессом, — сурово ответил, альфа и принялся за дело. На утро Оделий по сложившейся привычке, покинул спальню мужа и отправился к себе, чтобы принять душ и отоспаться. Чтобы выполнить условия брачного договора, он временно прекратил принимать противозачаточные. Если этого не сделать, муж не выпустит из своей спальни. А ведь так хотелось поскорее со всем этим покончить и жить, никому ничего не отдавая.       Через три недели он обнаружил первые симптомы. Сделав тест на беременность, он увидел положительный результат. Перед тем, как мужу уехать на работу, он показал тест. Тот, посмотрев на стержень, мягко улыбнулся и произнёс: — Вот видишь, не всё так плохо, — Гольд на радостях поцеловал мужа в голову. — Не делай так больше, я не люблю, когда трогают голову, — отстранился от мужа Оделий и сердито прошипел: – Терпеть не могу этого. Сделаю вид, что рад за тебя. Но, учти, воспитывать этого ребёнка будешь сам. Я не желаю брать на себя ответственность. Он нужен тебе, а не мне. — Как пожелаешь, дорогой, лишь бы ты улыбался. Улыбка тебе идёт больше, Оделий. — Так? – Оделий растянул рот в притворной улыбке и показал зубки. — Улыбайся, Оделий! А не скалься! – оценил муж старания омеги. На этом их утренняя беседа была окончена, и альфа уехал по делам. Оделий остался стоять посреди холла. Слуги смотрели на него, как на ненормального. Ну, ничего, скоро он их сам вышколит и заставит смотреть с уважением, страхом и трепетом.       Он ушёл к себе, чтобы переодеться во что-нибудь красивое и проехаться по магазинам или спа-салонам. А быть может и в клуб, какой заглянуть. Работать Гольд ему не давал, считая удел омег – дом, муж и дети! Уж таково было его воспитание, которое он получил в закрытом интернате, где учился в своё время. Поэтому времяпрепровождения он выбирал сам. Вставать на учёт по беременности Рогге не пошёл, пока не дал о себе знать токсикоз и начавший расти животик.       Оделий сдержал обещание, данное мужу. Когда у него родился сынок – омежка, он категорически отказался вскармливать его грудью. Пришлось нанимать кормильца и няню в одном лице. К ребёнку он не подходил, злился, если маленький Агнес кричал по какой-то причине, ругался, чтобы его поскорее унесли подальше или, уходил сам. Единственный, на чьих руках Агнесу было комфортно, это отец Гольд. К тому времени, когда Агнес немного подрос, дошло и до того, что Оделий запрещал мальчику называть себя папой. Только по имени. Не то, чтобы маленький Агнес был не обучаем. Он был, прежде всего, ребёнком и часто просто забывал, как бывает зол и не терпим папа Оделий.       Однажды, когда Агнесу было уже пять лет, он сидел в гостиной со своим нянем и собирал на полу пазлы. Картинка была не очень большая. Покрутив части пазла так и эдак, где сам, а где с помощью няня, Агнесу удалось собрать картинку. Радости малыша не было придела. Нянь его даже похвалил. В это время через гостиную по своим делам шёл Оделий. Агнес увидел его и радостно вскликнул. — Папочка, смотри, у меня получилось собрать! – мальчик указал на собранную картинку, гордо демонстрируя родителю результат своего труда. Оделий неожиданно подошёл ближе и, посмотрев на картинку, как будто это кусок чего-то дурно пахнущего, зарычал. — Ничего особенного! Ты обязан с лёгкостью складывать такие картинки. А теперь ответь, паршивец, как ты меня назвал? — Я? «Папочка»… — испугался Агнес реакции папы. — Сколько раз тебе повторять, как ты должен меня называть? — омега схватил сына за волосики и начал трясти. – Говори, поганец, как!? Ты что, не обучаем? — Ай-яй–яй! Больно – больно! Отпусти! — закричал мальчик, пытаясь вырваться из рук Оделия. — Господин Оделий, не надо, что вы делаете? – вступился за воспитанника нянь, но кто же его слушать будет. — Оделий! Оделий! — выкрикнул, наконец, малыш Агнес. Только после этого родитель отпустил волосики сына. В это время на крик ребёнка зашёл Гольд. Увидев отца Агнес, бросился к нему на руки и обнял. — Что случилось, солнышко? – спросил Гольд своего сынишку. – Кто тебя обидел? — Оделий… — ревел малыш. – За волосики оттаскал, больно-о-о-о, — жаловался маленький омежка отцу. — За что, Оделий? – этот вопрос альфа задал уже мужу, обнимая сына, чтобы успокоить. — Научи своего сына правильно обращаться ко мне. Если я его родил, это ещё не означает, что я его папа! Он твой сын, Гольд! А не научишь, я сделаю это сам! – омега фыркнул и быстро вышел из гостиной. Вспомнил, что у него есть неотложные дела. — Ну, Агнес, не плачь, — Гольд гладил сына по спинке и головке, чтобы быстрее успокоить. – Он уже ушёл. — Почему он злой? – спросил мальчик, утыкаясь отцу личиком в плечо. – Я картинку ему показать хотел, а он… — Какую картинку, птенчик? — Из пазлов! Я сам собрал, хотел показать, — объяснил мальчик, шмыгая носом. — А мне покажешь? – ласково спросил Гольд. — Угу, — промычал тот. — Показывай, где твоя картинка.       Гольд спустил сына с рук, вытер слёзы платочком и повел к картинке, чтобы он мог похвастаться своим достижением. Гольд уделил время сыну, а уходя по делам, попросил няня всё же напоминать иногда своему воспитаннику, как надо называть папу. Тот пообещал над этим поработать.       Оделий же раздражённый ситуацией вышел из дома. Сев в челнок, он полетел в омежий хост – клуб. По дороге он не переставал думать о том, как ещё насолить Готтерам. Отправленный в их резиденцию человек пока за несколько лет не делал проколов. Он исправно отчитывался, как подстраивал в резиденции семьи Готтер мелкие пакости, направленные, прежде всего на реализацию мести. Например, при восстановлении после родов, Сабин был вынужден принимать препараты, которые время от времени подменялись такими, которые провоцировали угнетение детородной функции. Именно по этой причине у Сабина, как отчитывался «посланец», рано пропало молоко, и он был вынужден перевести ребёнка на искусственное питание. А вскоре, у него и вовсе развилось бесплодие. Обращение к врачам ничего не давали, так как подменные лекарства были достаточно сильными, не определялись в крови и не имели обратного эффекта. Таким образом, задача лишить Готтеров дальнейшего потомства была решена.       Однако, случайно начавшиеся пожар в резиденции, упавшая на Осборна в библиотеке полка с книгами, пропажа мелких, но нужных вещей на время портили отношения Сабина и Осборна, но они по непонятным причинам находили точки соприкосновения, мирились или попросту, оставались живы. Хорошо ещё, что как не пытались, не могли увязать все проблемы в одну и вычислить человека, который всё это устраивал. Да, Эрик Битси, рекомендованный спецслужбами отца Оделия, справлялся с работой. Теперь же предстояло решить, какое задание Эрику дать на этот раз. Никто не мог и подумать на спокойного, добродушного и исполнительного горничного Эрика, что он мог что-то подстроить.