Ловушка для Осборна. Невозможное возможно I.

      На днях Осборну Готтеру пришло тревожное сообщение с планеты Фавос. Там находились штольни по добыче довольно дорогих драгоценных металлов. В сообщении говорилось о взрыве и жертвах среди рабочих. Он сразу вылетел на планету, чтобы разобраться в ситуации. Недели расследования и разборок причин гибели тридцати рабочих выявили массу проблем. Осборн, конечно, выплатил компенсации родственникам погибших, согласно условию контрактов, и всё бы ничего, но данная авария ложилась тенью на всю семью. Теперь получить высшие посты становилось сложнее. А также назревал скандал межпланетарного масштаба. Люди грозились подать в высший суд Союза, чтобы отсудить компенсации большего размера. Мол, система безопасности хромала, а ведь Готтер, как основной владелец копий и работодатель, был обязан обеспечить безопасность работы горняков. В конце концов и контракты это предусматривали. Осборн долго бодался с профсоюзами, пока ему не позвонил Гольд Мориц и не сделал предложение, от которого было сложно отказаться. У Гольда Морица были все рычаги давления на профсоюзы. Одним звонком кому следует, он мог закрыть рты председателям профсоюзных комитетов, так как его родной дядя, Мэйнард Инго Мориц, по линии отца, занимал должность главы министерства труда и социального развития. Гольду пришлось соврать дяде, чтобы тот помог. Без лишних разговоров добрый дядюшка согласился, теперь оставалась очередь за Готтером — согласиться и принять условия, как сделки, так и помощи. Однако Осборна смущала цена вопроса. Гольд был согласен помочь, если Готтер согласится на брак между их детьми. — Об условиях брачного договора можно поговорить позже. Главное, рассмотреть вопрос женитьбы Огюста на Агнесе, — говорил Гольд Осборну. – Поговори дома с мужем и сыном, обсудите этот вопрос и примите решение. Я не настаиваю на конкретных сроках, Осборн, но рекомендую сделать это как можно быстрее. Профсоюзы ждать не будут. Чтобы подать жалобу в высший суд Союза, есть еще два месяца. Раньше у них и не примут. Это время даётся на самостоятельное решение проблемы. У тебя есть немного форы, чтобы решить вопрос, а как, решай сам! — Эта кабала на много лет вперёд, Гольд. В чём подвох? – серьёзно спросил Осборн конкурента на рынке драгметаллов. — Нет подвоха, — заверил Гольд, не моргнув и глазом. – Тебе надо решить проблему, я тебе предлагаю вариант решения. Последнее слово всё равно за тобой. — Мне надо подумать. — Кто ж тебе не даёт? Думай. Свяжись со мной сразу, как примешь решение. Я должен знать любое твоё намерение. Надеюсь, ты понимаешь, что затягивать нельзя. — Понимаю, Гольд. До связи. Осборн отключил коммуникатор и со всей злости швырнул его о стену. Хорошо, что корпус коммуникатора был антивандальным. Готтера переполняла ярость. Почему сейчас, когда нужна поддержка и помощь, ему предлагают сомнительную сделку? Отдавать на закланье единственного сына и кому? Морицам? Он ещё не забыл, за кого вышел замуж Оделий Рогге и чей Агнес сын, помеченный его же «маркером». Бесновался Осборн ещё долго. Обессиленный он упал на диван обдумывая решение. Ему предстояло не только придумать, что делать, но и подумать, как сообщить об этом любимому мужу и единственному сыну, который после учёбы собирался жениться на уже имеющемся избраннике. *** Поговорив с Осборном Готтером, Гольд Мориц отключил коммуникатор. Рядом сидел Оделий и злобно улыбался. Гольд любил, когда муж улыбается. Особенно, если это искренне, пусть и злобно. — Ну, ты доволен дорогой? – спросил он мужа. — Более чем, Гольд. Раз доктор запретил Агнесу делать аборт, ссылаясь на то, что тогда родить больше не сможет, и найти мужа будет ещё сложней, тогда стоит искать из этого положения выгоду, а значит и выход. Если Готтеры согласятся на брак своего сына с Агнесом, мы убьём сразу двух зайцев. Пристроим это никчёмное создание и поквитаемся с Готтерами за мою поруганную честь. Пусть теперь сами разбираются с твоим сыном, как со своим. — Ты коварен, дорогой! Чертовски умён и коварен! – оценил Гольд. — Спасибо, дорогой, я знаю, — польщённо ответил Оделий и одарил мужа ещё более довольной улыбкой. А сам подумал, должен же Осборн как-то заплатить за свой поступок двадцатилетней давности или нет?       Идея мужа пришлась кстати. Агнес был на первом месяце беременности и стоило поторопиться, чтобы пристроить его и его ребёнка. При всей любви к сыну, он и сам устал от выходок Агнеса и уже с ума сходил от проблем, которые устраивал отпрыск. Огюст Готтер довольно выгодная партия, тем более что скоро в будущем (через четыре года) выборы в парламент ОЗН, кандидаты должны иметь безупречное досье. Если скандал с профсоюзами не унять, будет поднят шум, полетят головы и Гольда в том числе. Техника, поставляемая для разработок в шахтах, производится на его предприятиях. Выдав Агнеса за Огюста Готтера, Гольд решает много своих собственных проблем. *** Вернувшись в резиденцию Готтеров на Земле, Осборн первым делом напился до полусознательного состояния. Сабин, сильно переживал, что с мужем. Он молчал о причинах столь странного поведения, выл и гнал от себя. На третий день запоя Сабин вышел из терпения и варварскими методами привёл мужа в чувства. Он понимал, что случилось что-то серьёзное, раз сильный альфа, с твёрдым характером и железной волей позволил себе пить двое суток подряд. Насколько именно всё плохо, можно выяснить позже, главное, привести мужа в чувства. Ставя Осборна под ледяной душ, Сабин ни о чём его не спрашивал, не упрекал, не ругал и не читал нотации. Вызванный доктор Эбель вколол несколько инъекций, чтобы Осборн быстрее пришёл в себя и приобрёл ясность ума. Противопохмельное средство было готово и ждало своего часа.       Наконец, на третьи сутки Осборн мучился с больной головой. Приняв средство от похмелья, он рассказал мужу не только, что случилось на Фавосе, но и о цене того, как можно решить проблему. Сабин с ужасом в глазах выслушал мужа и сам не знал, что делать. Отдавать сына - альфу за сына - омегу, сами знаете кого, не имело ровным счётом никакой радости.       Оставалось самое сложное, сказать об этом Огюсту, у которого уже давно был омега, и он собирался на нём жениться. А тут, получается, парень должен был отказаться от планов на Рене Лоттэ?! Самое противное, Рене они узнали хорошо, выбор сына одобряли и сами ждали, когда Огюст закончит Академию, чтобы устроить свадьбу. — Могу себе представить, — сказал Сабин, – как отреагирует на новость сын. Осборн, это предательство. Самое настоящее. — Понимаю, Саби. Я всё понимаю. Однако, если я не утрясу этот вопрос с профсоюзами, мне грозит не только Высший суд Союза, но и тюрьма. Тридцать потерянных жизней – не шутка. — Скажи, а можно ли брак сделать временным? Утрясти все проблемы и развести их после? Тогда будет поздно руками махать. Гольд ничего сделать не сможет, если его сын, например, нарушит какое-нибудь условие брачного договора? — Саби, любимый, да я уверен, что они такими условиями брачного договора нас обложат, что мы до конца жизни от их сыночка избавиться не сможем! Не ошибусь, если скажу, что это идея Оделия. — Я тоже не удивлюсь, если так и есть. Только осознание этого, не делает решение проблемы проще. Огюст будет в шоке. Осборн, неужели нет другого выхода? — Я все возможные варианты уже передумал. – Осборн тёр виски, пытаясь унять с трудом проходящую боль. — С отцом советовался, юристов на уши поднял, все как один говорят, что предложенный Морицем вариант приемлем. Другие не эффективны или имеют массу проблем, решая которые мы ещё больше погрязнем в проблемах. А предложение Морица, хоть и кабала на много лет вперёд, но хотя бы решит проблему с профсоюзами. О безопасности штолен я уже получал отчёты. Давал распоряжения и выделял деньги на укрепление безопасности. Как оказалось, отчёты липовые. Все присланные деньги менеджеры тратили на себя, а рабочим доставались крохи. В результате, о безопасности никто и не думал. Кто виноват, что я заработался здесь и долго не летал на Фавос сам? Конечно, что теперь говорить! Ну, сменю я менеджеров, устрою разнос, укреплю систему безопасности сейчас. Жизни тридцати горняков это не вернёт. — Может ты и прав, не вернёт, но жизнь единственного сына – испортит раз и на всегда! — Сабин, прошу, поговори с Огюстом сам. Я сорвусь, накричу, приказывать начну. Он в штыки сразу примет и откажется. Надо время ему дать. У нас есть около трех недель, чтобы уговорить его. Но, чем быстрее он даст согласие, тем лучше. Профсоюзы подадут жалобу через три недели. Тогда нам конец, если мы ни к чему не придём. Гольд просил связаться с ним, как только примем решение. — Вот через три недели и сообщишь, а с Огюстом я поговорю, постараюсь убедить его. Ему действительно нужно время, чтобы принять ситуацию и дать согласие. Борн, обещай мне, что с нашим мальчиком ничего не случится. — Саби… — Осборн посмотрел на Сабина глазами, полными обречённости. – Разве можно сейчас быть в чём –то уверенным? Я постараюсь, конечно… — Борн, я не прощу тебе, если Огюст пострадает. Я сам не в восторге от ситуации и как ему всё объяснить, я ещё подумаю. Он молод и горяч. Вряд ли он захочет принять ситуацию. — На крайний случай я просто прикажу ему. Он не осмелится не повиноваться. Возненавидит, конечно, но делать что скажу, будет! А вот его ненависти я не хочу допускать совсем. Однако, ситуация сложная. Или мне грозит огромная потеря средств и тюрьма, или он временно женится на сыне Оделия. Кстати, я слышал, что сынок Морица тот ещё заноза. Огюсту будет с ним непросто, как и нам. — А чего ты хочешь, дорогой? – фыркнул Сабин. – Яблоко от яблони не далеко катится. Представляю, что за фрукт этот Агнес. Я его могу на себя взять, чтобы они с Огюстом особо не общались. Однако, что делать с Рене? Его надо куда – то пристроить, пока всё не решится. Да и самого Агнеса куда подальше с глаз долой и так, чтобы он не достал Рене. — Ты, конечно, верно мыслишь, Сабин, – поддержал Осборн рассуждения мужа. – Только сейчас у нас в приоритете собственный сын. Он пока в Академии, беспокоить его не будем. Пусть на выходные приедет. К этому времени и подумай, что и как сказать, чтобы принял как есть и из дома не сбежал. — Не сбежит, – заверил спокойно мужа Сабин. — По крайней мере, не дальше, чем к Рене. Борн, это всё, что тебя беспокоит или ты о чём-то промолчал? На последнюю фразу Осборн так посмотрел на мужа, что тот без лишних слов понял, что у мужа информации больше нет. — Саби, это всё. А теперь, можно я полежу? — Лежи, не буду мешать. Если что понадобится, зови! Сабин встал с кровати, поправив мужу одеяло, поцеловал в лоб и вышел из комнаты. Через несколько дней домой на выходные приехал Огюст. Ему не понравилось, что отец ходит хмурый, молчит, ничего не объясняет. Настаивать на объяснениях сын не стал благодаря папе. Тот знаками дал понять, что скоро всё объяснит. Огюст думал, что скорее всего у отца проблемы на работе, но, когда Сабин рассказал, что именно, не поверил своим ушам. Разговор состоялся в комнате Огюста, так как кабинет отца был занят. Осборн работал. — Так отец говорил, что получал отчёты с Фавоса своевременно и был доволен. — Он признался, что должен был сам туда регулярно летать. Но, дела Корпорации здесь, на Земле, не давали этой возможности, — ответил Сабин сыну. — И, что теперь будет? – поинтересовался Огюст. — Либо отец потеряет баснословно много денежных средств и сядет в тюрьму на десяток лет, либо придётся договариваться с профсоюзами. — Так в чём проблема? — У отца нет рычагов давления на профсоюзы, сынок. Гольд Мориц предложил уладить проблему, но цена вопроса нас не особо устраивает. — Что именно он предложил, могу узнать? — Да, можешь, это касается тебя. Поэтому, знать ты имеешь полное право. — Не понял? А я здесь причём? – Огюст едва усидел на месте. Зрачки глаз резко увеличились, на лице заходили желваки, парень напряжённо смотрел на папу и перестал что-либо понимать. Он собрался встать, но Сабин придержал его за руку и попросил: — Если ты сядешь, я постараюсь тебе всё объяснить. Выслушай, пожалуйста спокойно. Мы с отцом сами не в восторге от данного предложения, но проблема в том, что другие варианты, как объяснил мне Осборн, не эффективны. Только ты можешь помочь. — Я слушаю, — Огюст сел и серьёзно посмотрел на папу. — Гольд Мориц предлагает фиктивный брак с его сыном Агнесом. — Кому предлагает? — не понял Огюст. — Тебе, сынок. При этом условии он может повлиять на профсоюзы, замять дело. Отец не потеряет много денег и не сядет в тюрьму. Огюст молчал. Сабин, закончил говорить и терпеливо ждал, что ответит сын. — А если я против? У меня есть Рене! Я люблю только его, папа! Как же он? — Отец постарается сделать всё возможное, чтобы сделать брак временным. Спрячем Рене куда-нибудь подальше от сына Морицев, а когда разведётесь, вернём Рене. — Так просто? Папа! Это предательство! Я никогда не откажусь от Рене и прятать его не хочу. Я хочу жениться на нём! — Сынок, ну как ты не понимаешь, так складываются обстоятельства! – попытался Сабин вразумить сына. — А я тут причём? Почему я должен расплачиваться за тридцать потерянных жизней? Пусть отец выплатит им компенсацию и откупится от тюрьмы! Я-то почему должен быть разменной монетой? — Я не знаю, что тебе на это сказать, сынок, — признался Сабин, тяжко выдыхая. — Зато мне есть, что сказать, папа! Я не намерен идти на поводу политики и не намерен жертвовать своими собственными интересами ради отца! Да я лучше брошу учёбу, наймусь простым служащим, сниму квартирку на окраине города и буду жить с Рене! Лишь бы не участвовать в ваших делах! — Огюст! – Сабин попытался положить ладонь по верх руки сына, но тот вырвался и убежал.       Как и предполагал Сабин, Огюст убежал к Рене. Снова вернулся в Академию и все выходные провёл, гуляя с любимым омегой в парке, обсуждая появившуюся из-под земли проблему. Через неделю, когда эмоции немного улеглись, Осборн потребовал от сына, вернуться домой на выходные. Тот, естественно не собирался возвращаться и дал чётко это понять, но получив гневное сообщение от папы Сабина, прилетел, как только смог. Оставалась последняя неделя. Осборн сам лично встретил челнок сына на посадочной площадке и сразу пригласил его в свой кабинет. Сабин благоразумно не показывался на глаза альфам, чтобы не смущать их своим присутствием. Альфы должны поговорить один – на один. Однако, судя по выражению лица Огюста, парень был настроен решительно и собирался дать понять отцу, что не намерен прогибаться под ситуацию. Осборн не будь собой, тоже всем своим видом показывал сыну всю свою решительность и то, что намерен проявить настойчивость, пока не добьётся желаемого. У челнока альфы молча пободались взглядами и Огюст пошёл за отцом. — Папа разговаривал с тобой? – начал Осборн трудный разговор с сыном, когда они зашли в его рабочий кабинет и закрыли за собой дверь. — Да, — был краткий ответ сына. — Он всё тебе объяснил? — Да, — снова сквозь зубы ответил Огюст. — Что ты ему ответил? — Нет! — В чём причина? — Не намерен быть разменной монетой. Я люблю Рене и намерен… — Мы прекрасно оба знаем, что именно ты намеревался сделать после окончания Академии, Огюст, – прервал сына Осборн. Альфы стояли посреди кабинета, глядя друг на друга и не желали сдавать позиций. – Обстоятельства изменились. Тебе придётся сделать то, что я прикажу. Ты, как наследник корпорации обязан следовать интересам семьи и действовать так, как того требует ситуация, а не так, как ты желаешь! — Мне плевать! – рыкнул Огюст. – Я намерен отказаться от наследства и уйти из дома, чтобы… — Я в курсе твоих планов, Огюст. Папа мне рассказал, как вы поговорили, — снова прервал сына Осборн. – Спешу тебя огорчить, по закону, как единственный наследник, ты не имеешь право отказаться от наследства и делать, что тебе заблагорассудится. Обстоятельства требуют того, чтобы, не закончив Академию, ты женился на Агнесе Морице. Рене Лоттэ после окончания Академии ждёт работа на другой планете. — Я не готов к этому! – твёрдо ответил Огюст. — Ничего, переживёшь! Это приказ, и ты ему повинуешься! — Ни за что! – Огюст неожиданно для себя повысил голос и с вызовом посмотрел на отца. Да, приказа ослушаться он права не имел, а вот скандал устроить – запросто! – Только через мой труп! Лучше убей, но от Рене я не откажусь! — Огюст, да пойми ты… — Ничего я не собираюсь понимать! Ты спровоцировал гибель людей, а я должен отвечать за это? – на глазах юного альфы неожиданно показались слёзы. Он не ожидал от отца такого предательства. Было больно и неприятно осознавать, что Осборн Готтер готов единственного сына отдать на закланье политическим и финансовым интересам. — Так получилось! Если я не решу проблему, мы останемся без дома, а я в тюрьме. Ты о папе подумал? О дедушках? Где и на что вы будете без меня жить? Зная, чей ты сын, тебе не дадут найти достойную работу. То, что на тебя будут показывать пальцем на каждом углу и кричать, что ты сын убийцы, ещё цветочки. Вас опустят без меня на самое дно жизни, Огюст! Я не прощу себе того, что произошло, но и ты не сможешь простить, что обрёк родных и близких на жалкое существование. Вот что грозит семье, если я попаду в тюрьму, — закричал в ответ Осборн. – Что плохого сделал тебе папа? Рене? Подумай о них. Я постараюсь сделать ваш брак временным, чтобы по возможности развести, когда всё утрясётся. Но, Огюст, жениться всё равно придётся! Брачным договором Морицы свяжут нас по рукам и ногам. Однако, в виду фиктивности брака, никто не заставит тебя забыть Рене и спать с Агнесом Морицем. — При чём тут папа? – отозвался Огюст. – Ты хоть понимаешь, что хочешь продать меня этим Морицам как товар?! Я для тебя ничего не значу? — Что ты такое говоришь, Огюст? Ты и твой папа для меня всё! Вы мой мир! — Тогда почему ты сам рушишь этот мир? — Чтобы сохранить вас, я должен спастись сам, — парировал Осборн. – Женитьба на Агнесе, единственный выход на данный момент. Прими это, Огюст. — Ты требуешь невозможного, отец! — Нет ничего невозможного! – ответил Осборн. — Не для меня! – рыкнул Огюст и резко развернувшись на каблуках вылетел из кабинета отца.       Слёзы затмевали глаза, но он побежал к себе в комнату и закрылся. Огюст бросился на кровать и завыл от безысходности. Что теперь будет с ним и Рене, что будет с их жизнью? В комнату постучался папа Сабин, но Огюст даже не подумал открыть ему.       Вечером у Осборна состоялся не менее серьёзный разговор с Сабином. Он поведал мужу, как прошёл разговор с сыном и почему так получилось, что Огюст недослушал, а после заперся у себя в комнате. К решению альфы так и не пришли. Осборн выслушал от Сабина всё, что он о нём думает, даже в интимной близости отказал в качестве назидания. А вот с сыном омега решил поговорить утром, на свежую голову. Уговоры Огюста Сабин продолжал все выходные, но добился лишь обещания подумать. Сроки поджимали и, в конце концов, Осборн, несмотря на протесты сына, настоял на бракосочетании с Агнесом Морицем.       За два дня до свадьбы, был составлен брачный договор. Осборн оказался прав, Гольд Мориц обложил семью Готтер такими условиями, при которых пришлось согласиться на строительство целого звездолёта, а отпрыска Агнеса следовало вырастить, дать образование и отправить командовать этим звездолётом.       Когда Огюст узнал, что Агнес беременный и по сути, Гольд Мориц пристраивает позор семьи, то был в гневе. Он открыто заявил, что не намерен спать с омегой, чья честь уже поругана. Да, условием контракта, спать молодые люди должны были в одной постели, но Осборн добился послабления, что интимная часть жизни должна оставаться обоюдной. Спать могут, но не факт, что захотят интима. Несмотря на то, что Гольд придерживался принципа «Сейчас не ты, Готтер, диктуешь условия!», сделал это единственное послабление.       Чтобы не привлекать лишнего интереса прессы, бракосочетание решено было провести в резиденции Готтеров, ограничившись скромной домашней церемонией. Никаких гостей, празднований, ужинов и прочих обязательств. После первой брачной ночи Агнес должен был остаться в резиденции уже под фамилией Готтер и получить всё, что положено молодому мужу.       После церемонии бракосочетания, Огюст просто уехал в Академию, чтобы не видеть нового мужа. Осборн получил то, что хотел: Гольд в трёхдневный срок договорился с профсоюзами, и Готтер отделался лишь дополнительными компенсациями семьям погибших. Даже больше, перед Осборном было выставлена перспектива получения кресла вице – канцлера ОЗН, что, впрочем, не могло его не радовать. Однако, видя холодное отношение сына, Осборн старался не обращать внимания на реакцию Огюста. Он в тайне надеялся, что со временем сын привыкнет и примет ситуацию фиктивного брака. А вот колкости молодого альфы в адрес отца не мог унять даже Сабин.       После окончания Академии, Огюст принял в качестве свадебного подарка и наследства Агнеса несколько рудодобывающих копий на разных планетах. Чтобы было проще до них добираться, он был вынужден улететь с Агнесом на Адлар. Там, в имении Готтеров, он и обосновался с новым мужем. Надо ли говорить, как холодно и отстранённо Огюст относился к Агнесу. Нет, не ругал и не бил, а просто игнорировал. Спал с ним, но не подпускал к себе.       Собственно, чтобы немного быстрее замять скандал, Готтеры были вынуждены всем семейством временно перебраться на Адлар. А вот молодого выпускника биохимического факультета Академии, Рене Лотте, не без помощи Осборна Готтера, по распределению было решено, после окончания учебы, направить работать в лабораторию по оценке качества добываемых алмазитов на Акриде, соседней планеты с Адларом. Огюст знал, куда направят любимого и по возможности мог навещать его.