Ловушка для Осборна. Невозможное возможно I.

       Чтобы меньше нервировать Огюста, Сабин, как и обещал, взял Агнеса на себя. После «первой брачной ночи» на Акриде, которой, по сути, не было, Агнес расстроился, что Огюст не желал даже смотреть в его сторону. Омега сидел на диване в гостиной и тихо плакал. Его муж уже уехал по делам, а дома остался только он. Ради того, чтобы немного утрясти ситуацию с гибелью людей, всему семейству Готтер временно пришлось перебраться на Адлар. В короткий срок были собраны вещи и без отлагательств все отбыли с Земли на следующий же день после церемонии бракосочетания. Перелет был непростым и, будучи на третьем месяце беременности Агнес с трудом пережил затяжной трехмесячный перелет. А когда он спустился на планету, то расстроился еще больше. Адлар, хоть и был хорошо обжитым местом, но Агнесу не понравился. Впрочем, не только беременному омеге было не по себе. Сабин также чувствовал, что их сослали, как злейших правонарушителей. Ему пришлось на неопределенный срок перевестись в Лингвистический колледж на Адларе. Однако пока у студентов были каникулы, преподавательский состав тоже отдыхал, поэтому, Сабин коротал время в летнем домике. Но сидеть каждый день дома было скучно, поэтому он решил навестить Агнеса, который жил с Огюстом в главном доме. Беременный омега с должным уважением, хоть с заплаканными глазами, встретил свёкра на крыльце дома. — Доброе утро, Агнес, — поприветствовал Сабин. — Здравствуйте, папа. Можно мне вас так называть? — он долгое время не решался спросить об этом папу своего мужа и все же решился. Во время полёта он вообще никого никак не называл, свыкаясь с ситуацией. — Мой папа Оделий не разрешает этого делать. Или мне называть вас по имени, как и его? — осведомился омега, робко поглядывая на свекра. — Нет, Агнес, называй папой. Я не настолько молод, чтобы ровесники сына называли меня по имени. — Спасибо. Значит, вашего мужа мне также можно называть отцом? — с облегчением выдал Агнес. — Да, конечно. А теперь пойдём в дом или ты будешь держать меня на пороге? — Ой, простите, пожалуйста! Проходите, прошу, — он жестом указал свёкру в направлении гостиной и пошёл за ним. По пути он дал распоряжение слугам подать в гостиную чай.       Они уселись на диваны друг напротив друга и Сабин начал трудный разговор. — Скажи, почему у тебя заплаканные глаза? – спросил он, переходя к волнующему его на данный момент вопросу. Красные заплаканные глаза омеги не показатель счастливой жизни. Либо его обижают, либо он болеет, но не говорит об этом. — Я только что плакал, папа, — признался младший омега, тяжело вздыхая. — По какой причине? Мой сын обидел тебя? — Нет, что вы! Нет, конечно! – Агнес вскинул на свёкра свои глаза, цвет которых был на тон светлее глаз Сабина. — Тогда что? — Только не сердитесь, ладно? Я ещё надеюсь на его благосклонность. Просто… просто он холоден ко мне до сих пор и сегодня утром так посмотрел на меня, как будто я пустое место. Нет, я понимаю, что у него есть основания так делать, он меня практически не знает. Не понимаю, зачем же так явно это выражать? Ведь я в том же положении, что и он. Я расстроился, что он не ответил на моё утреннее приветствие. Просто выпил чашку кофе на завтрак и уехал, ничего не сказав. — Ты прав, Агнес. Мой сын очень упрям и, если ему что-то не нравится, он красноречиво даёт об этом понять. Такой уж он у меня. Как прошла ночь? — Никак, мы просто спали. Он отвернулся от меня и сопел. — Ясно, — заключил Сабин. — Агнес, прошу, наберись терпения, он поймёт. — Я стараюсь, папа. Только пока ничего не выходит. — Не забывай, что это всего лишь начало. Дай ему время. — Он сказал мне то же самое. Только вот я не знаю, сколько времени надо ему, чтобы он оттаял или, хотя бы не смотрел на меня как на пустое место. — Агнес, ты сказал, что всё понимаешь. Поэтому, наберись терпения и жди. Омегам семьи Готтер так положено: ждать, терпеть и по возможности не жаловаться. Помни это, раз ты сам согласился на брак, подписывая этот чёртов контракт. Кстати, как ты на это согласился? — Это был приказ отца и желание Оделия. Оделий, вообще крутит отцом, как хочет. С моего окончания учёбы в Ланклице, он старался сделать всё возможное, чтобы выдать меня замуж. Вот, как видите, у него получилось, — ответил Агнес, сам не понимая того, что сдаёт Оделия со всеми потрохами. — Вот, как? Очень интересно… — Сабин заинтересовался информацией и, видя, что Агнес и не думает ничего скрывать, спросил: – Желание Оделия значит? Он всё так же знает себе цену и набивает её? — Ещё как! А вы знаете моего папу? – горько усмехнулся Агнес. — Наслышан. К тому же, на приёмах пару раз пересекались. Красивый омега, нечего сказать. Гольд, по всей видимости, гордится им. — Да, есть такое, — согласился Агнес. – И любит очень. Только это в Оделие и хорошо. — А что плохо? — Чрезмерно строг. Порой мне кажется, что он совсем не имеет сердца. — Расскажи, а как так получилось, что при его строгости, он упустил тебя и ты забеременел? — Сабину во что бы то ни стало, хотелось выяснить это. Пока они летели на Адлар, он долго продумывал тактику поведения с Агнесом, решил не торопиться и ждал случая, когда омега сам завяжет разговор, но, к сожалению, Агнес в то время не горел большим желанием делиться мыслями и чувствами. Все то время, что они провели на звездолете, все разговоры были направлены не в то русло, а теперь, когда никто не мешал и омега был готов открыться, Сабин быстро воспользовался ситуацией в свою угоду. — Назло Оделию. Решил позлить и доказать, что всё равно он не изменит меня. Сбежал в ночной клуб, встретил там «его» и понеслось. В результате, доказать ничего не удалось, а вот наказан я был по полной программе. — Извини, что спрашиваю, — к горлу Сабина подступил небольшой ком, однако, не спросить он не мог. — Кто тот человек, который является отцом ребёнка? — Я не могу выдать его имя, папа. Эту информацию я скрыл даже от Оделия и отца. Но могу сказать, что любил его и очень желал, чтобы он остался со мной. Он достойный человек, из хорошей семьи. Беда в том, что не свободен. А я? Кто я такой, чтобы портить ему жизнь и карьеру? — Понятно, — Сабин заметил, с какой грустью Агнес вспомнил об отце ребенка. — А он любил тебя? — Надеюсь, что да. Может немного… — омежка закрыл лицо руками, чтобы скрыть слёзы. С одной стороны, он не понимал, почему так просто открылся свёкру, с другой стороны, надо было кому-то выговориться. Воспоминания о Логане были ещё свежи и не давали покоя. О бывшем возлюбленном он думал всю дорогу с Земли до Адлара, поэтому чаще молчал. Сабин пересел поближе и обнял Агнеса за плечи. — Не плачь, Агнес. Ни один альфа, который не смог определить приоритеты между омегами и чем-то там ещё, не достоин омежьих слёз. Не надо оплакивать то, что утеряно. Надо жить дальше! Давай поедем развеяться, по дороге поболтаем. Ты мне о себе немного расскажешь, а я тебе об Огюсте. Прости, что не уделял тебе времени раньше. Думал, что тебе неприятно с нами общаться. Ты был замкнут и не особо разговаривал, когда мы летели сюда, — схитрил Сабин, — но вижу, что ошибся на твой счет. И если мы сблизимся, то возможно, это поможет тебе наладить отношения с моим сыном.       Омеги, долго не думая и не став пить предложенный чай, отправились по магазинам. У Агнеса осталось очень мало вещей с Земли, а с учетом того, что его живот рос, омеге необходимы были более просторные одежды. А потому, Сабин счёл необходимым накупить беременному омеге новой одежды по моде Адлара, которая сильно отличалась от моды Земли. Себе старший омега тоже не отказал в удовольствии накупить несколько вещей приличествующих своему положению. Сабин, подбирая наряды для себя и Агнеса, тактично указывал мужу сына, какой фасон лучше подойдёт и почему. Агнес, в свою очередь, успокоился после утреннего холодного приветствия Огюста, забыл обо всём на свете и включился в процесс шопинга по – адларски. Он вообще, поймал себя на мысли, что давненько не ходил вот так просто по магазинам. А тактичные советы Сабина не вызывали у него отторжения. Если бы на месте свёкра был папа, то Агнес вряд ли получил от шопинга удовольствие и забыл бы горечь утра. Дом Готтеров на Адларе в городе Ялен находился в элитном районе, а потому, вся инфраструктура имелась в шаговой доступности. Омеги обошли весь торговый район, закончив приятными процедурами массажа с ароматными маслами и маникюром с педикюром. Вернулись они домой уставшие, но довольные. Агнес был доволен тем, что Сабин принял его и показал все омежьи радости в Ялене, хотя в ночной клуб свёкр всё же сбегать беременному омеге не рекомендовал. А Сабин был доволен тем, что Агнес расслабился и много рассказал, как о себе, так и о своем папе. Было интересно узнать, как жил все эти годы бывший омега его мужа. Правда, о том, что Оделий – бывший омега Осборна, Сабин благоразумно промолчал.       Из бесед с Агнесом Сабин узнал одну немаловажную вещь. Оделий не любил Агнеса, бил его, постоянно ругал, много требовал без меры. От этого молодой омега вырос нервным и непослушным. Впрочем, если Агнес будет что-то выкидывать из ряда вон выходящее, Сабин всегда сумеет его поставить на место и успокоить. Даже предупредил об этом. Агнес же из бесед усвоил, что с мужем спорить нельзя, упрекать тоже, а вот жаловаться можно только ему, Сабину. Кроме этого, Сабин пообещал Агнесу и дальше бывать с ним в местах, полезных омегам вообще и беременным в частности. Это должно было немного скрасить жизнь омеги в браке с нелюбимым мужем, да ещё и на чужой планете. ***       Через три месяца жизни на Адларе, Агнес был в отчаянии. Беременность проходила хоть и без особенностей или проблем, но в моральном смысле слова, было тяжело. Огюст по-прежнему не уделял ему должного внимания. Благодаря влиянию Сабина, он немного оттаял и снизошёл до утреннего приветствия и ответов на безобидные вопросы. Огюст и сам не мог не брать во внимание, что муж беременный и от кого бы ни был ребёнок, это надо понимать и относиться с уважением. Правда, ко всему прочему, добавился беспокойный сон. Огюст метался в постели всё чаще и чаще, зовя Рене. Агнес расстраивался от этого, не спал по полночи, но сделать ничего не мог. Вызванный с Земли доктор Эбель наблюдал беременность Агнеса последние месяцы, и был на месте, когда у омеги отошли воды. Это случилось ранним утром. Огюст в это время был дома, спал. Агнес разбудил его и показал на мокрую постель. Всю ночь омега промучился с болями и никому не сказал, пока стало невмоготу, и лопнул пузырь. Огюст тут же подскочил и вызвал по коммуникатору семейного доктора. По его указке он помог Агнесу сесть, подложив подушки. Постелил сложенную в несколько раз простынь. Показывал, как дышать. Этому их учили на медицинских курсах в Академии. Поэтому, не помочь родить беременному омеге он не мог.       Когда пришёл доктор Эбель, то попросил Огюста не уходить, чтобы помочь при родах, да и роженику важно, чтобы кто-то из родных или близких присутствовал. Скрепя зубами, альфа согласился остаться. Роды были долгими и трудными. К тому времени, как показалась головка, Агнес уже обессилил и едва находил силы, чтобы тужиться. Он выполнял всё, что говорили ему доктор и муж. Однако едва мог набраться сил, чтобы вытолкнуть крупный плод. Несмотря на вколотое обезболивающее, он кричал, когда пошла головка малыша. Тело словно разрывало на части. Наконец, показались плечики, и ребёнок вышел весь. Наконец, Агнес услышал первый крик своего ребёнка. Доктор положил новорождённого на грудь папочки и сказал: — У вас альфочка, поздравляю! Как назовёте? — Спасибо, доктор, — ответил обессиленно Агнес, обнимая кроху, лежащего у него на груди. – Линдонн Себастиан. — Хорошее имя, твёрдое. А за что мне-то спасибо? – не понял доктор. — Вы помогли ему родиться. — Всего – то? Это мой долг, господин Агнес. Теперь, ваш долг его вырастить достойным человеком. Отдохните немного, вы это заслужили! Огюст, хотите перерезать пуповину? — Нет, доктор, не решусь сделать ему больно, — ответил спокойно Огюст. — Это ненадолго. Он покричит и успокоится. Мне его ещё измерить и взвесить надо. — Делайте то, что должны, доктор, — отозвался Огюст. С него на сегодня подвигов было достаточно.       Чуть погодя, доктор сам перерезал пуповину и обработал малыша: помыл, измерил и взвесил. После этого он осторожно вынул послед и прибрался. Только после этого он сообщил Осборну Готтеру, что тот стал дедом.       Когда от Агнеса о рождении внука узнал Гольд, то поздравил его. Он послал сыну и малышу подарок в виде набора для новорождённого и чек на кругленькую сумму, а также дорогое ожерелье из белого и чёрного жемчуга. А вот Оделий принял новость холодно, бросив фразу: — Наконец-то, выпростался! Ещё одним «позором семьи» стало больше! — Зачем ты так, Оделий? — спросил обиженно Агнес по коммуникатору. — Он всего лишь ребёнок. Он же не виноват, что родился. — Зато ты виноват, что он родился, – отзеркалил Оделий. — Кого на свет мог родить такой никчёмный человек, как ты? Такой же позор! Не вздумай мне его показывать, когда на Землю вернётесь. Уверен, он тебе ещё даст «выспаться», так что приятного отцовства, дорогой сын, — пожелал он. В его словах не было и толики искренности. Лишь злоба и желчь. — Спасибо и на том, что смерти не пожелал. Не переживай, не покажу. Не хочу пугать ребёнка твоим злобным видом, папа! – уколол Агнес Оделия. Как хорошо, что сейчас они находились на разных планетах и Оделий не мог прилететь и побить его за такие смелые слова. Маленький «позор семьи», как называл своего внука Оделий, позднее рос под присмотром нянек и дедушки Сабина. Агнесу, хоть он и спокойно к нему относился, поначалу, проявлял заботу, как молодой папочка. И всё же малыш мешал строить нормальные отношения с мужем и, хотя бы попытаться влюбить в себя. Вообще, надо сказать, что Сабин, неоднократно поговорив с Агнесом, нашёл к нему подход, поэтому знал причины нервного поведения и последующего отказа от ребёнка. Осборн тоже малыша недолюбливал, хотя Линдонн рос довольно милым и послушным альфочкой. Огюст вообще из-за своей занятости мало общался с ребёнком, который носил его фамилию, но не был Готтером по крови. Поэтому, командировки по планетам с ревизиями были выходом, чтобы не видеть ни отца, ни мужа, ни его ребёнка. ***       После бракосочетания Огюст явно дал понять Агнесу, чтобы тот мог забыть о каких-либо совместных прогулках, выходах в свет и тем более об интиме. Теперь омега носил другую фамилию, но это совершенно не давало ему право вмешиваться в личную жизнь альфы. Контрактом также было оговорено спать вместе в одной кровати, однако, секс не был включен как обязательный пункт договора.       Агнес все прекрасно помнил и понимал. И если поначалу он не возражал, то после, стал ощущать полную ненужность. Пустота, поселившаяся внутри, каждый день сильно задевала душу и сердце омеги.       Часы в гостиной показывали половину двенадцатого ночи. В обеденном зале царил полумрак, и пахло алкоголем. На столе под металлическими крышками лежал нетронутый никем ужин. Забравшись с босыми ногами в уютное кресло, Агнес, в одном серебристом шелковом халате, ждал возвращение мужа. Рядом на полу стояла пустая бутылка из-под розового адларского вермута. Вторая бутылка, которая была в руке омеги, была лишь на четверть наполнена. Каждый вечер текущего месяца был похож на предыдущий. Агнес в одиночестве коротал время в ожидании мужа.       Сегодня, впрочем, как и другие разы, он приготовил ужин и ждал. Хотел наладить отношения с Огюстом, и если не навязать себя, то соблазнить уж точно. Для этого он привел себя в порядок, оделся согласно плану. Малыш Линдонн давно был накормлен и уложен спать в своей кроватке. Видео-няня была включена, и беспокоиться было не о чем.       С каждой минутой Агнес терял как надежду на возвращение мужа, так и терпение. Очередной глоток прямо из горлышка темно-синей бутылки, прибавили омеге затуманенности разума. Он глупо улыбался, рассматривая монотонное бежевое ковровое покрытие. Неожиданно он почувствовал легкую дрожь, пробежавшую по позвоночнику. А все потому, что опять представил рядом с собой полуобнаженного Огюста. Он тихо подходил к нему, срывал одежды и нагибал. И ему это нравилось. А после Агнес заходился в оргазменных судорогах, чувствуя внутри твердый член мужа.       За последние месяцы он хорошо присмотрелся к мужу и выбор отца для второго ребёнка без сомнений был идеален. Огюст Готтер был красивым альфой. Порой Агнесу хотелось запустить в его волосы пальцы и ощутить их мягкость и шелковистость, притянуть к себе и слиться в поцелуе. В фантазиях он представлял, как должно быть прекрасно, заниматься любовью с этим альфой. Но все оставалось лишь в мечтах, альфа не подпускал к себе, несмотря на то, что они делили постель.       Пару раз Агнес предпринимал попытки соблазнить мужа, но всегда оставался ни с чем. Огюст, если не в грубой форме, то явным безразличием и холодностью, давал понять, что Агнес его не интересует ни как муж, ни как омега. Если до родов Агнес еще мирился с этим фактом, думая, что Огюсту неприятен его беременный вид, то после он решил добиться расположения во что бы то ни стало. Он быстро восстановился, и не было намека, что омега родил недавно ребенка. Его тело было просто идеальным.       Огюст вернулся домой позже обычного. Старших Готтеров дома не было. Осборн, забрав с собой Сабина, отправился с проверкой на Фавос*. Вот уже больше трех недель Агнес был дома в полном одиночестве, не считая трехмесячного Линдонна и прислуги. Дом оставался в его полном распоряжении. Агнес мог делать все, что душе угодно. — О-огюст! — позвал он мужа и тот обернулся.       Он услышал звук отрывающейся входной двери и вышел поприветствовать. Омега был изрядно пьян, его слегка покачивало, в левой руке он держал недопитую бутылку вермута, а с правого плеча слетел халат, оголив белоснежную кожу. Прохладный мраморный пол холла холодил босые ноги омеги. Но холод пола был ни чем по сравнению с взглядом мужа. Даже на расстоянии Агнес увидел, как холоден был взгляд серых глаз. — Что на этот раз? — без интереса спросил Огюст, стоя в холле. — Й-я ждал тебя, — омега икнул, а после добавил, — но позже… — Я всегда могу уйти, если тебя так напрягает мое присутствие! — Ты не понял! — Агнес подошел ближе, и Огюст мог оценить, насколько сейчас муж пьян. Запах вермута обволакивал тело омеги, словно тот принял ванную с ним. — Наоборот, я о-очень… — омега мягко и осторожно коснулся щеки супруга, — очень рад твоему возвращению. Я приготовил ужин. Составишь компанию?       Ему хотелось касаться и касаться этого альфы. Руки сами тянулись к телу, но холод глаз и отчужденность Готтера, отбивали это желание напрочь. — Вижу, ты нашел себе компанию, — Огюст показал на бутылку вина, на что Агнес пьяно усмехнулся. — Спасибо, но я не голоден! Огюст больше не стал не о чем говорить, убрал руку мужа от своего лица и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. — Мне скучно! — выкрикнул омега, оставшись стоять в холле, пьяный и доступный. — Найди себе друзей! — единственное, что бросил Готтер, не обернувшись. — Ты смеешься? Друзей? Здесь? В этой дыре? — фыркнул от досады захмелевший омега. — Меня это не касается, — Огюст остановился на верхней ступеньке и посмотрел на мужа сверху вниз, которого прилично уже так шатало. — Ты прекрасно знал, на что подписывался! Я не намерен быть твоей нянькой! У меня куча дел! — Дела? А внимание собственного мужа ни в счет? — Агнес, чего ты добиваешься? — устало произнес альфа. Время было почти двенадцать ночи и ему совершенно не хотелось общаться с пьяным мужем. — Тебя! — Мой ответ ты знаешь! — он развернулся. Преодолев последнюю ступеньку, он скрылся за углом.       Выждав ровно три минуты, Агнес поднялся следом. Он застал мужа входящим в ванную комнату, и если бы поторопился на пару секунд, то перед его носом не закрыли бы дверь на ключ. Ему ничего не оставалось, как проглотить очередную обиду и сделать пару глотков вермута. Теперь бутылка была пуста. Он отбросил ее в кресло, а сам уселся на краешек постели, в ожидании супруга. Комната шла кругом. Это веселило омегу. Правое плечо все также было оголено, а светлые волосы омеги распущены и свисали в форме удлиненного каре. Иногда омега глупо улыбался, смотря на закрытую дверь ванной комнаты, а иногда икал. Огюст не заставил себя долго ждать. Через десять минут, альфа вышел из ванной комнаты, переодетый в ночную пижаму. Без какого-либо интереса, словно Агнеса и вовсе нет в комнате, он прошел к своей половине кровати. Забравшись под одеяло, он накрылся им до ушей. Это был своего рода намек, чтобы приставучий омега не питал никаких иллюзий на счет близости. — Тяжелый день? — несмотря на хмель в голове, очень учтиво спросил Агнес. Он взобрался на кровать и пополз на свою половинку. Спать не хотелось, а вот почувствовать тепло альфы — очень! — Агнес, не начинай! Не разыгрывай из себя любящего мужа. Мы оба знаем, что собой представляет наш брак, — вещал Огюст из-под одеяла. — Ты прекрасно знаешь, что я не люблю тебя. Твои родители шантажом заставили жениться на тебе. Ты должен быть благодарен нашей семье, что твой позор был прикрыт этим нелепым браком. К тому же, сейчас ты пьян в стельку!       Агнес слушал, смотря на фигуру под одеялом. Возможно, если б он был трезв, то расплакался, а так он лишь внимал, глупо улыбался и еще больше заводился. — Я благодарен, — ответил он, как само собой разумеющийся факт. — Если благодарен, то не создавай лишних телодвижений. Ты думаешь, я не понимаю для чего все это? — Это? — переспросил Агнес. — Ужины, твоя одежда, улыбки… Пойми, мне не интересно! — Огюст выбрался из-под одеяла и сидя вещал дальше. — Если тебе нужен кто-то для удовлетворения омежьих потребностей, то найди человека на стороне. Я в этом не помощник и не против твоих похождений! — Я не хочу никого на стороне, для этого у меня есть ты! Законный муж! — Агнес начинал потихоньку злиться. Неужели он настолько непривлекателен? - Чего тебе стоит просто трахнуть собственного мужа? Тогда меня тоже не любили… и ничего, пережил! — Не сравнивай меня с тем альфой, который заделал тебе ребенка! Я не он! — вспылил Огюст. — Стоит, наверное, напомнить, что секс между нами контрактом не обговорен… — Контракт…. Сдался тебе этот контракт… - ворчал нетрезвый омега. - Огюст, но всегда ведь можно пойти на уступки? Чего тебе стоит хотя бы раз уступить мне? — омега потянулся к руке Огюста и накрыл своей ладошкой. — Я пожертвовал слишком многим, чтобы еще удовлетворять твои прихоти и делать такие уступки. Агнес! Пойми — ты мне неинтересен! — он скинул руку мужа. — Ты мне нравишься, Огюст… Я хочу тебя! — решил стоять на своем омега и снова пальцы пробежались по плечу. — Этого мало! — альфа покачал головой. Как же он устал от этого брака! — К тому же у меня есть другой омега! И его я люблю всем сердцем. — Мне умолять тебя? Встать на колени? — Агнес! Перестань! Что в моих словах «ты мне не нравишься» тебе не понятно? — Просто один раз. Я прошу всего об одном разе… — омега сидел на согнутых коленях на кровати и жалостливо смотрел на не сдающего свои позиции мужа, показывая указательный пальчик в качестве цифры один.       Ничего не ответив, Огюст устало плюхнулся на подушку и накрылся одеялом, словно Агнес был назойливой мухой. Можно было до бесконечности вести этот бестолковый разговор. Переубедить омегу или прекратить его домогательства можно было лишь одним единственным способом — как можно дольше не показываться дома! — Я тебе неприятен, потому что у меня был кто-то до тебя? — изрек пьяный омега, ложась рядом с мужем. Он потянулся рукой к мужу и гладил его поверх одеяла. — В этом причина, да? Или наличие не твоего ребенка тебя задевает? Что именно? — Агнес говорил сам собой, потому как альфа решил никак не реагировать на слова. — Ты себе не представляешь, как это грустно, когда тебя никто не любит… Представь, что Линдонна нет. Есть только я! Несмотря на то, что наш брак фиктивный, его всегда можно сделать настоящим. Ты получил слишком много от моей семьи, могу я попросить об одной маленькой компенсации для себя? Я единственный кто ничего не поимел от этого брака! Огюст? — он потормошил мужа за плечо. — Ты спишь? — Я не желал ничего от твоей семьи! Да будет тебе известно: Готтеры не менее богаты, чем вы - Морицы! И не говори, что ты ничего не поимел! Это наглая ложь, Агнес! Ты поимел все! Твой позор был прикрыт! Тебя приняли в уважаемую семью! Твоему ребенку дали фамилию. Его признали Готтером! Этого мало? — Но меня никто не любит! — всхлипнул омега. Сколько раз ему стоит повторить, чтобы его услышали? — Я хочу, чтобы меня любили!       Огюст слышал тихий плач мужа, терпел, как мог. Порой проскальзывала мысль сорваться с места и больше никогда не возвращаться в этот дом, а порой у него просыпалась совесть, и ему становилось жалко омегу. В принципе, Агнес не был виноват в том, что его выдали замуж, за альфу который его не любил. Да, омега был симпатичным, и если присмотреться к нему и, закрыв глаза на все поддаться чарам, то можно было и влюбиться, и ребенок не был помехой. Но сердцу не прикажешь. Альфа любил другого. Только ради него его сердце все еще билось, и он не терял надежды, что в скором времени избавиться от ненавистных брачных пут. Агнеса было жалко, но уступать он был не намерен! Не добившись своего омега, уснул, и проспал до самого утра. Рано утром, Огюст, проверил малыша Линдонна, так как тот разбудил его своим плачем, а после, успокоив мальчика, вновь покинул дом.