Ловушка для Осборна. Невозможное возможно I.

      Прошел год со дня гибели Огюста Готтера. Оставаться на Адларе больше не имело смысла, поэтому семейство Готтер благополучно перебралось обратно на Землю. По случаю очередного праздника в честь Объединения Союза, канцлер ОЗН устраивал приём в Правительственной резиденции. На приём слетелся весь цвет наций, межпланетарный бомонд, так сказать. Устроители только и успевали, как отмечать прибывших и направлять их в зал приёмов, а их челноки на стоянку. Естественно, все самые богатые семьи Союза присутствовали. Они славились не только тем, что были знатны и богаты, но и вносили огромный вклад в развитие как ОЗН, так и Союза, его экономику, политику, отрасли промышленности, медицину, образование и, конечно, укрепление межпланетарных и межвидовых связей. Власть в корпорациях, на фабриках, производствах не передавалась иначе, как от отца к сыну. Таким образом, поддерживались долговременные контракты на поставки чего-либо. Семья Шварц была у самой верхушки власти, равные ей только семьи: Рогге, Йорвис, Шлоссер, Мориц, Колтер и, Готтер, конечно. Такие же древние по своей сути, богатые и знаменитые. Представители всех этих семей, практически в полном своём взрослом составе были приглашены на приём. Они не забывали, не только отдыхать, но и работать на таких приёмах. Пока шло мероприятие, заключались сделки, а позже подписывались многомилионные контракты. Не говоря о том, что за частую на приёмах решались судьбы. Возможно, сегодня решится и судьба Осборна Готтера. Было так и на этот раз. Гольд Мориц выполнял взятые на себя обязательства в отношении семьи Готтер. Они встретились на приёме как раз незадолго до торжественной речи канцлера ОЗН. Он должен был поздравить всех с Объединением и объявить начало празднеств. — Гольд, давно не виделись! – поприветствовал Осборн Гольда Морица. — Осборн! – искренне обрадовался встрече Гольд. Он протянул руку для рукопожатия и спросил: – Как долетели? — Без происшествий, слава богу. — Жаль Огюста. Примите мои искренние соболезнования, — Гольд сказал Осборну и перевёл взгляд, полный сочувствия на Сабина. Тот лишь молча кивнул в ответ. — Соболезнования приняты, Гольд, — сухо ответил Осборн. При упоминании погибшего год назад сына, все Готтеры без исключений перестали улыбаться. Он заметил, что только Оделий, стоящий рядом с мужем, ехидно улыбался. Сабин поймал себя на мысли, есть ли границы или вообще какие-либо пределы циничности Оделия? — Полагаю, Осборн, вас не надо представлять, — обратился он к Готтеру, переведя взгляд на Оделия. За то долгое время, что Осборн был женат на Сабине, с Оделием он так и не виделся. Даже контракт Огюста и Агнеса подписывали без его присутствия. — Не стоит, мы знакомы, — так же сухо, но вежливо ответил Осборн. Омеги в свою очередь тоже переглянулись. Сабин так посмотрел на Оделия, как-будто видел перед собой навозную яму, полную скользких червей и личинок. Оделий ответил тем же. — Да уж, так знакомы, что предпочли бы не встречаться, — отозвался Оделий. — А ты всё такой же! – оценил Сабин и добавил холодным тоном: – Удивляюсь, как ты ещё собственным ядом не подавился?       Разговаривая с Сабином, Оделий не упустил из вида и своего сына. Агнес стоял по левую руку от старшего свёкра и даже улыбаться не желал. Он растянулся в улыбке лишь тогда, когда внимание на него обратил собственный отец. — Агнес, ты как? – спросил Гольд у сына. — Всё хорошо, отец, — ответил Агнес, даря отцу улыбку. — Я рад, — ответил мужчина и тут же забыл о своём отпрыске. Обнять сына, которого он долгое время не видел, не позволяла ситуация. Зато Оделий очнулся, перебивая мужа, чтобы ответить на колкость Сабина. — Не переживай за меня, Сабин. Лучше позаботься о себе. Как погляжу, видок у тебя не очень. Смерть сына так переживаешь? Ну, ничего, надо же как-то тебе было заплатить за то, что в своё время взял не своё! — Оделий! – осадил Гольд мужа. – Успокойся, дорогой! Сейчас не время и не место! Какая муха тебя укусила? — Осборн Готтер называется! – нашёлся Оделий, но от дальнейших слов подначивания воздержался. Действительно, язвить было не место и не время. – Извини, Гольд. — Мой муж был не прав, говоря, что ты остался прежним, Оделий, — отметил Осборн, ничуть не стесняясь присутствия Гольда. — Похоже, ты стал ещё хуже, чем был. Значит, я не ошибся в тебе, делая выбор, — отзеркалил Осборн Оделия. — Осборн, я бы попросил…— вступился Гольд за мужа. — Прошу прощения за резкий тон, но не мог бы ты чаще осаживать своего омегу? – ответил он. – Мы здесь не для этого. — И то верно. Извини, я приму меры, — отозвался альфа. Он понимал, что оставь он всё как есть, муж испортит переговоры своими выходками. И чего он выходкам Агнеса удивлялся? Да сын у него ангелочек по сравнению с обожаемым мужем. Затем, Гольд обратился к своему мужу: – Оделий, прошу, помолчи сейчас. Если тебе здесь некомфортно, то поезжай домой. А если «нет», то прогуляйся, поищи с кем пообщаться. Гляди, вон, сколько знакомых! — предложил он мужу, кивая на толпы приглашённых. Тот фыркнул и высокомерно глядя на Готтеров, молча удалился. — И как ты с ним уживаешься? – тихо спросил Осборн. — Просто принимаю, какой есть, не более, — так же тихо ответил Гольд, принимая сочувственный тон и взгляд Осборна, а затем сразу сменил тему. – Пойдёмте, представлю вас кое-кому. — С удовольствием, — ответил Осборн.       Гольд подвёл Осборна к чете Шлоссер. Генерал Виланд Эммерих Шлоссер как всегда, был со своим омегой Орэлем и четырьмя сыновьями. Гольд представил Осборна, Сабина и Агнеса генералу и его семье. Агнес по началу скромно спрятался за спину Сабина, чтобы Логан не заметил его. Однако, это не удалось. Поэтому, Агнес применил все свои актёрские способности и сделал вид, что видит Логана всего второй раз в жизни. Тот, чтобы не выдать себя или Агнеса, отреагировал точно так же, как будто видит овдовевшего омегу впервые после последнего приёма, когда их только познакомили. Молодые люди, повинуясь правилам светского этикета, были вынуждены поприветствовать друг друга в рамках приличий, соответствующих ситуации.       Генерал Шлоссер в ходе непринуждённой беседы спросил Осборна: — Я слышал, мистер Готтер, вы собираетесь выдвинуть свою кандидатуру на пост вице – канцлера? — Это так, генерал, — вежливо ответил Осборн, делая лёгкий поклон в сторону генерала. Тот одобрительно кивнул. — Думаю, у вас есть все шансы, чтобы опередить в голосовании Ульриха Йорвиса. Он хочет заменить отца на посту. Однако, памятуя о подвигах Шварца старшего, могу казать, что Совет будет не на его стороне. При Рутгере экономика достигла высокой инфляции, а народу это не нравится. Как сам канцлер это упустил, не понятно?! Хотя, вице-канцлер руководит советом министров, всё же, последнее слово в подписании документов за ним. — А что известно о втором кандидате? — Ригане Колтере? – отозвался генерал. – Тёмная лошадка. Он вечно в тени своего брата Элиота, а теперь решил пойти в политику. Его мало кто знает, а потому, шансы минимальны. — Я слышал, он занимается текстильным производством. Всё то, что показывается на неделях мод в Швайгарте – сшито из тканей, произведённых на его фабриках по всему миру, — поддержал разговор Гольд. – Однако спешу заметить, он хоть и богат, но не любит показываться лишний раз, тщательно скрывает личную жизнь. Остаётся загадкой, что заставило его подать заявку на пост вице – канцлера. — Может, на него кто-то давит? – предположил Осборн. — Возможно, — согласился генерал. – Его поддерживает Фенстермакер – глава службы межпланетарных связей (или госдеп). Не удивлюсь, если это он надоумил младшего племянничка пойти в политику. — Всё никак не успокоится? – спросил Гольд генерала. Они все прекрасно знали о ком говорят и о чём идёт речь. — Абрахам вообще неугомонный, — напомнил генерал. – Ему скоро в отставку, так он решил, как можно больше своих протеже поставить во главе ОЗН, чтобы подольше занимать пост и проворачивать свои дела. Да и контрабанда, которой он якобы занимается, прекратится, если придёт новое лицо, не подвластное ему. А так, расставит своих людей в какие надо ведомства и будет жить припеваючи. — Так факт связи контрабандистов и Фенстермакера, доказать никак не могут! Это только слухи, – ответил Осборн. – Или он шифруется хорошо? — В том то и дело. Однако, Совету об этом доподлинно известно, — ответил Шлоссер-старший. – А если есть подозрение, то это уже плохо. Его человека мало кто поддержит из-за его собственной репутации. Уверен, что так и будет, а я редко ошибаюсь! Для того, чтобы Совет проголосовал, нужна безупречная репутация. — Значит ли это генерал, что у меня больше шансов? – осведомился Осборн. — Разумеется я читал ваше досье, мистер Готтер. Вы перспективный руководитель для ОЗН. Перед голосованием, у вас будет возможность обратиться к Совету с речью, где вы будете защищать себя как кандидата. Поэтому, постарайтесь быть убедительным. Я лишь могу шепнуть кое-кому, что достойный кандидат только один, главное, вы не подведите. Я слышал, ваша корпорация монополист в строительном бизнесе, вы отвечаете за качество. Масштабы вашей Корпорации впечатляют. Машиностроение и строительство зданий – всё на вас. Думаю, члены Совета уже изучили достижения всех кандидатов, а само решение будет озвучено на ближайшем голосовании. Сегодня же, все отдыхают в связи с празднованиями Объединения. — Я постараюсь впечатлить членов Совета, генерал, – довольно улыбаясь, ответил Осборн. — Благодарю за поддержку. Альфы поговорили ещё немного в ожидании речи канцлера ОЗН. Омеги, Орэль, Сабин и Агнес, только молча слушали разговор альф и не особо вмешивались. Сыновья Шлоссера предпочли разбрестись по залу в поисках знакомых для более приятных бесед.       Гольд улучил момент и тихо спросил у Агнеса, не хочет ли он после смерти мужа вернуться домой? Раз мужа не стало, какой смысл терпеть Готтеров, но тот напрочь отказался, заявив, что теперь он — Готтер и будет там, где они. Сам же это говорил. Да и от Оделия подальше. Гольд принял выбор сына и не стал настаивать. Тем более что, несмотря на смерть Огюста, брачный договор оставался в силе, и отменять его никто не намеривался. Тем более, что процесс строительства звездолёта уже запущен. Не отменить, ни переоформить не получится. Агнес вообще заявил, что сейчас он своей жизнью доволен как никогда, а возвращение в родительский дом собственной смерти подобно. Быть на месте Огюста Агнес не желал, он ещё помнил автоклав крематория. Наконец, прозвучал сигнал к выступлению канцлера. Все обратили внимание на красиво украшенную сцену. Прожектора направили свет в центр возвышения, где стоял микрофон, стилизованный под старину. К микрофону вышел статный, средних лет мужчина. В нём была видна харизма и интеллект. Это был сам канцлер — Бенедикт Маурис Шварц. Аккуратно уложенные вьющиеся тёмные волосы отсвечивали блеском в свете прожекторов. На лице лёгкая снисходительная улыбка, в карих глазах: заинтересованность и внимание. Одет с иголочки в чёрный костюм тройку и лакированные ботинки в тон костюма. Жилетка бордового цвета. На шее белая бабочка в бордовом обрамлении и шёлковый платок в кармашке пиджака бордового цвета в белом обрамлении. В руках он держал конверт. Зал замер в ожидании его речи. — Здравствуйте, уважаемые жители и гости планеты Земля! Позвольте от всего сердца поздравить всех вас с Днём объединения наций! Сегодня, мы собрались по очень важному поводу! В связи с празднованием этого замечательного события. Уже трудно представить, как бы мы жили, если бы не объединились. Я много думал, что дал Земле и её жителям Союз? Знаете, что я понял? – канцлер Шварц сделал многозначительную паузу и не торопясь обвёл взглядом всех присутствующих. Люди терпеливо ждали его ответа на собственный вопрос. Наконец, канцлер сказал: – Объединение открыло Землю для жителей других планет, тем самым, были расширены возможности всех, кто вошёл в этот Союз. Наши дети могут учиться и работать на других планетах, дети жителей других планет, спокойно учиться, жить и работать на Земле. И не надо никаких виз, и разрешений. А в результате, мы обмениваемся культурами, знаниями, технологиями. Пожалуй, если говорить о плюсах объединения, то их больше. Сколько угодно вы можете говорить о недостатках. Скажу так, нет такого недостатка, который нельзя устранить. А сделать плюсы больше, а минусы меньше – наша с вами задача. – Зал снова одобрительно зааплодировал. Канцлер дождался, когда хлопки стихнут и продолжил: — Время идёт, ОЗН нуждается в пополнении «новой кровью», – зал на эти слова канцлера снова зааплодировал и одобрительно заулюлюкал. Шварц же продолжил. – Спасибо, дорогие мои, я продолжу. Скоро состоится заседание Совета, где будет избран новый вице – канцлер ОЗН. У нас три кандидата. Чуть позже мы их поприветствуем. Кто они, уже известно, и я держу в руках конверт, где написаны имена кандидатов. Кто-то из них сменит на посту нашего глубокоуважаемого Рутгера Арнольда Йорвиса. Сейчас я приглашу его на сцену, чтобы он сказал пару слов прощания и напутствия кандидатам. Выслушайте его внимательно. Трудно переоценить его заслуги и нам будет его не хватать. Надеюсь, Совет проголосует за достойного человека, и он с честью заменит мистера Йорвиса на посту. Пожалуйста, мистер Йорвис, — Шварц жестом пригласил вице-канцлера пройти на сцену, уступая место у микрофона.       К микрофону подошёл седовласый усатый, человек. Ростом выше среднего, одет с иголочки, под стать самому канцлеру, в серый дорогой костюм – тройку. Впрочем, костюм был не однотонный, а в мелкую клетку цветом чуть темнее тона самого костюма. Жилетка застегнула на три пуговицы из четырёх и на шее однотонный серый галстук в тон клеток костюма. Завершали ансамбль серые мокасины на ногах вице – канцлера. При этом, сказать, что Йорвис выглядел как мышь серая, нельзя. Его харизме и осанке мог позавидовать любой уважающий себя альфа. Вице – канцлер смотрел прямо и уверенно, всем своим видом показывая, что есть порох в пороховницах. Однако спокойствие Йорвис выдавал ещё и потому, что с положением смирился и был готов передать пост более молодому и активному альфе, как когда-то передали пост ему. — Здравствуйте, дорогие и уважаемые друзья! В первую очередь позвольте от всей души поздравить вас с Днем Объединения, – начал Йорвис, подойдя к микрофону. – Очень рад в последний раз видеть вас и приветствовать в качестве вице – канцлера. Надеюсь, всё это время, что я занимал этот пост, было не зря. Я безмерно счастлив и горд тем, что столько лет отдал делу служения на благо ОЗН и Союза. – Зал поддержал слова Йорвиса, давая понять, что так и есть. Он действительно много сделал на своём посту и это нельзя было не оценить. Меж тем, вице-канцлер продолжил. – Благодарю за поддержку. Я долго буду помнить те годы, что потратил, работая в паре с канцлером Бенедиктом Шварцем и командой министров. Наш канцлер прав, говоря, что время идёт и пора уступать место молодым и активным. Надеюсь, что человек, который меня сменит, будет не только достоин этого поста, но и с честью выполнит все возложенные на него обязанности, а также продолжит начатые мной дела. А теперь я рад пригласить на сцену кандидатов на пост вице-канцлера. Йорвис обернулся к канцлеру. По традиции, хранителем конверта с заветными именами, чьи кандидатуры утвердил Высший Совет ОЗН, должен быть именно канцлер, поэтому, Бенедикт и вышел с конвертом в руках. Он подошёл ближе и подал Рутгеру конверт, который до сих пор держал в руках. Тот принял конверт, и очень осторожно открыв, вынул лист бумаги, где значилось всего три имени. Зал снова замер в ожидании, кто же эти трое счастливчиков? — Риган Рассел Колтер, Ульрих Престон Йорвис и Осборн Вильхэльм Готтер. Прошу на сцену, молодые люди. По мере того, как вице – канцлер называл имена, кандидаты, получив одобрительные похлопывание по плечам от окружающих и улыбаясь, с разных сторон зала взошли на сцену. Сабин с гордостью отпустил мужа на сцену.       Агнес тоже был рад за свёкра, но пользуясь ситуацией, прижался к своему отцу. У омеги были смешанные чувства, и тело красноречиво это выдавало. Он чувствовал вину и неловкость, что явился невольной причиной смерти единственного сына Готтеров, но и рад, что свёкр имеет хоть какую-то компенсацию за потерю сына. Главное, теперь молчать об этом. Пусть то, что он поневоле виновен в смерти Огюста, останется для всех тайной. А ему самому придётся с этим жить дальше.       Тем временем на сцене, всем троим кандидатам дали слово приветствия. Они первым делом поздравили присутствующих с праздником и пожелали всего самого хорошего. Дали обещание служить Союзу не жалея сил. Но, всех больше аплодисментов сорвал именно Осборн Готтер. Никто из кандидатов не догадался это сделать, а потому и зал среагировал соответственно. Наверно, ему помогло то, что он чаще всего поглядывал на Сабина и видя его эмоциональную поддержку, которую читал на теле и лице вообще, а в глазах, в частности. — Вы знаете, — продолжил Осборн речь, после того как поздравил всех с праздником и дал обещания. – Подобно тому, что короля делает свита, альфу делает семья. Ого родители, омега и дети. Если бы не моя семья, я вряд ли оказался сегодня на этой сцене. Хочу принести слова глубокой благодарности моим родителям, давшим мне путёвку в жизнь и любимому мужу Сабину, который все эти годы поддерживал меня, все мои начинания, до сих пор помогает советом, направляет мысли в нужную сторону. Если бы не он, я не стал бы тем, кто я есть. Спасибо, любимый и с праздником тебя! – Осборн послал воздушный поцелуй Сабину. Тот стоял с красным от смущения лицом, улыбался и плакал от счастья и услышанных слов.       Как только Осборн закончил речь, зал просто взорвался аплодисментами и одобрительными возгласами. Лишь отойдя от микрофона, Осборн увидел перекошенное от злости лицо Оделия. Осборн лишь едва заметно, хитро подмигнул ему, давая понять, что сложись всё иначе, на месте Сабина мог быть и он. Но, Оделий предпочёл сам всё разрушить. Теперь пусть кусает локти из-за своего характера.       Канцлер подошёл к микрофону. — Спасибо, мистер Готтер, благодарю за поздравления всех кандидатов. Каждый имел возможность сказать то, что хотел. Остается дождаться выборного заседания Совета. На этом, разрешите закончить официальную часть празднования Дня Объединения ОЗН. Наслаждайтесь отдыхом и прекрасной музыкой. Канцлер, вице – канцлер и три кандидата спустились со сцены. Как только помост был свободен вышел ведущий и поздравив всех с торжествами, огласил имя первого исполнителя. Далее, жители и гости присутствовавшие на приёме слушали концерт, танцевали, подпевали, пили и ели, много общались. Канцлер и вице – канцлер предпочли удалиться, чтобы не смущать народ своим присутствием и предоставить возможность спокойно отдохнуть. Когда Осборн подошёл к Сабину, тот лишь молча обнял его, чуть не плача. Зарыдать он себе не позволил, так как вокруг было много народа, да и доставлять удовольствие Оделию не хотелось.       Готтеры не стали долго задерживаться на приёмке и ушли сразу, как пообщались при помощи Гольда с важными людьми, состоящими в Совете. Приём по случаю Дня Объединения был в самом разгаре, когда Готтеры покинули его. Вечером, ложась спать, Осборн заметил на глазах мужа слёзы. — Саби, душа моя, что стряслось? – спросил нежно альфа, ложась в постель к мужу. Тот уже был в постели и сидел, облокотившись о спинку кровати в ожидании своего альфы. – Что за слёзы? — Осборн, ты правда так считаешь или сказал это на людях, чтобы иметь бонусы в свою пользу? — Ты о чём? – не понял Готтер, но, чтобы уточнить, спросил. – Ты про мои слова благодарности? — Да, — Сабин шмыгнул носом, вытирая платочком слёзы, а после посмотрел на мужа. — Конечно! – Осборн притянул к себе мужа, заставив того лечь. – Я всегда так думал и теперь просто сказал. Ты мой мир, Сабин! Поэтому, иначе и быть не должно! — Правда? – Сабин не желал до последнего верить своим ушам. Раньше Осборн не говорил ему таких проникновенных слов, как сказал со сцены. А после потери сына он и сам не слушал мужа. Такое, как полагал он, говорится только дома и наедине. До сих пор омега не любил выставлять отношения со своим альфой на показ. А тут такое признание и прилюдная благодарность. Вот, как он должен относиться к этому? — Правда! Самая настоящая! – заверил альфа, крепко прижимая к себе Сабина. — Тогда почему ты мне раньше этого не говорил? — Прости, не подумал, что для тебя это так важно. Но, Саби, я очень тебя люблю и благодарен за поддержку. Почему бы не рассказать об этом всему миру?! — Мир бы вполне без этого обошёлся, Борн. Я хотел сквозь землю провалиться, когда ты благодарил меня. Да ещё поцелуй послал. Ты хоть понимаешь, что выдал конкурентам и вообще всем свою слабость!? — Ты – моя сила, Саби! Пусть все знают, что со мной шутки плохи, когда у меня есть такой мощный тыл! Так что не говори глупостей. Если ты этого боишься, то от посягательств на тебя, чтобы навредить мне, я уж как-нибудь избавлю, не волнуйся. — На этот раз ты дал обещание, Борн! — шмыгнул Сабин носом ещё раз и успокоился окончательно. Оба прекрасно понимали, о каком недавнем обещании шла речь. — Дал и сдержу! – твёрдо заявил альфа. – А теперь давай спать. Уже очень поздно, а мы оба так же сильно устали. — Спокойной ночи, Борн, — пожелал омега. — И тебе приятных снов в моих объятиях! – Осборн крепче прижал мужа к себе. — Не отпустишь? – Сабин сделал попытку высвободиться, но Осборн держал его крепко. — Не мечтай, я соскучился! Кто тебе виноват, что ты целый год меня динамил? – хмыкнул довольно Осборн. — Ты сам и виноват, Готтер, а мне жарко! – заворчал Сабин. — От любви ко мне? — Мечтай! – буркнул Сабин. И, раз его не собирались отпускать из крепких объятий, предпочёл повернуться к мужу спиной. Тот не имел ничего против и обняв за живот и уткнувшись в его шею, быстро уснул. Сабин только засыпая, понял, как соскучился за прошедший год без своего альфы и как больше не может без него, и его объятий. Хотя и сам к себе его не подпускал. ***       Через неделю состоялся избирательный совет. Совет ОЗН состоял из военных, политиков и крупных бизнесменов. Канцлер был во главе Совета, а его заместитель участвовал как секретарь. Всего, совет состоял из ста пятидесяти членов. Все члены Совета должны были иметь военное прошлое, находясь на службе у Союза. Причём, не обязательно чтобы человек или инопланетный житель были в чине на данный момент, но в прошлом военные заслуги должны были иметь место. Однако, в данном случае сделали исключение, так как ни один из кандидатов не имел военного прошлого, хотя Осборн Готтер закончил КВА в звании старшего лейтенанта. Одним словом, перед тем, как заслушать кандидатов, совет проводил огромную работу с информацией. Совет решал, кого выбрать, обсуждал, предварительно изучив все заслуги кандидата перед отечеством, рассматривал предложения по внесению изменений в предвыборные списки, многим отказывали ещё на стадии рассмотрения дел. В результате такого отбора и были выбраны только трое из семнадцати, подавших заявки.       Выслушав всех кандидатов до единого, Совет остался на совещание, а Ригана Колтера, Ульриха Йорвиса и Осборна Готтера попросили удалиться, чтобы в специальной комнате дождаться решения Совета. Все без исключения кандидаты были достойными представителями своих семей. Ни один не позволил себе колкостей в сторону соперника, тем более провокации на конфликт. Все они прекрасно понимали, как должны вести себя, потому всем своим видом показывали уважение как к Совету в целом, так и к другим кандидатам. Как бы Вселенная не была велика, а не ровен час, судьба заставит работать их бок о бок. Поэтому, всем было необходимо соблюдать кодекс поведения. И они справились.       Тревожное ожидание длилось около часа. Наверно, это был самый долгий час в жизни кандидатов на пост вице – канцлера. Наконец, их вызвали в зал заседаний Совета, чтобы объявить решение. Большинство членов совета, проголосовало за Осборна Готтера, двадцать пять против и столько же воздержались. За Ригана Колтера проголосовало одна треть «за», остальные против и воздержались. За Ульриха Йорвиса половина членов совета проголосовала «за», двадцать воздержались, остальные против. Итого, наибольшее число положительных голосов получил Осборн Готтер, а это означало безоговорочную победу на голосовании Совета.        Осборна поздравили соперники, пожав руку. Риган, кстати, вздохнул с облегчением, и, кажется был доволен решением Совета. Невольно Осборн сделал вывод, что в догадках был прав, на Ригана давили, а в политику он идти реально не хотел. Ульрих Йорвис тоже был не особо расстроен, хотя ожидаемо, недовольным останется его отец.       Как только поздравления отшумели, заседание продолжил работу в присутствии всех кандидатов, в том числе и нынешнего вице-канцлера. Это его последний рабочий день, а потому, он обязан был остаться. Осборну присутствовать было необходимо, чтобы знать, что именно обсуждают члены Совета и к завтрашнему дню быть готовым обсуждать вопросы вместе со всеми. Церемония инаугурации всегда была скромной, проводилась на следующий день после избрания, а затем, новоизбранный вице – канцлер сразу приступал к работе. Простота церемонии объяснялась тем, что Совет не желал тратить время и лишние средства налогоплательщиков на всякие церемонии.       Мечта Осборна Готтера сбылась, он занял руководящий пост в правительстве ОЗН. Но какой ценой?