Юдоль плача

      Понедельник — день тяжелый, говорят люди, которые не знают, что, в принципе, любой день недели может быть непростым, в особенности для тех, кто работает в небезызвестном Скотленд-Ярде, гоняясь за преступниками денно и нощно. Лана Флетчер была как раз той, кто мог назвать трудным и вторник, и воскресенье: это как придется, если ты носишь почетное — исключительно в понимании самой Ланы — звание детектива-сержанта британской полиции. Работа ее, по заверению начальства, не такая уж сложная: ассистируй детективу-инспектору да заполняй вовремя формы для еженедельных отчетов, вот и вся работа, говорила суперинтендант Уилсон, не отрываясь от чтения новой статьи, вышедшей из-под пера неизвестного Лане автора.       Разумеется, ее мнение было в корне отлично от того, что озвучивала мадам Уилсон, и Лана Флетчер готова была его озвучить, как только переступила порог квартиры, опечатанной для начала следствия. Девушку — не то чтобы совсем юную и не видавшую подобных захламленных комнат, что совмещали в себе гостиную, кухню и столовую, сплошь покрытых грязью и многослойной пылью, но все же довольно молодую для вольного проявления эмоций — замутило от одного только запаха, стоявшего в скромных апартаментах погибшей при невыясненных обстоятельствах миссис Язмин Периш. Лана посмотрела на бесстрастное лицо Колина Хамфри, детектива-инспектора и, увы, ее непосредственного начальника, и сморщилась, когда он с циничной усмешкой взглянул на нее в ответ.       — Контролируй себя хотя бы на работе, — попросил он, потрепав ее по плечу. Лана с отвращение осмотрела скомканное пальто, брошенное у самого порога, и шумно выдохнула, прежде чем начать дышать через рот, чтобы не чувствовать отвратительный затхлая вонь в неприбранной квартире, перемешавшийся с явно ощутим гнилостным запахом, что источал труп. — Как будто в первый раз.       — Не поверишь, но на подобных помойках — да, впервые.       — И в квартирах Сохо, видимо, тоже, раз удивляешься. Привыкай, местные жители здесь живут так, как хотят. И промышляют, в общем-то, тоже всем, чем придется, — пожал плечами Хамфри и, ускорив шаг, направился вперед, к месту, где был найден труп женщины. Над телом Язмин, большая часть которого уже была скрыта, кружили криминалисты, один из которых, Закари, совсем молодой и почти неопытный, постоянно оглядывался по сторонам, а иногда и вовсе убегал в другой конец комнаты, чтобы сделать определенные пометки. Колин, сложив руки на груди, хмыкнул, осмотрев труп, и, переведя строгий взгляд серых глаз, осведомился: — Есть предварительные заключения?       — Вот так слету, пока мы не дождались черепах-судмедов, мало, что можно сказать, знаешь, — недовольно отозвалась грузная женщина, имя которой Лана до сих пор не знала.       Она слышала только фамилию — миссис Рохас иначе никто и не называл во всем отделе. А может, и во всем Скотленд-Ярде, пожала плечами Лана, исподлобья глядя на то, как живо она принялась описывать Колину все то, что ей удалось узнать, иногда в своем монологе перескакивая на привычный для эмигрантки из Лимы испанский. Лана, наблюдавшая за миссис Рохас и Колином, не переставала удивляться тому, как инспектор не терял нить повествования, что вела эта серьезная и в какой-то мере даже пугающая женщина: ее пухлые губы, которые при каждом произнесенном слове смачно шлепали и чавкали, наверняка бы отвлекали внимание при беседе, но, наверное, не потому, что казались бы мужчинам соблазнительными, а, скорее, по причине того, что занимали едва ли не пол-лица. Может, конечно, сержант Флетчер и преувеличивала в своей привычной манере, однако все же она зачастую замечала отвлекающие детали при разговоре с любым человеком, будь то нос или глаза. С одной стороны, рассуждала она, сказывалась свойственная детективу внимательность, с другой же, наверное, такую привычку можно было расценивать, как тотальную рассеянность. Может и не зря Колин иногда подтрунивал над ней, говоря, что до повышения ей еще расти и расти.       Лана, оставив Колина разбираться с главным криминалистом в группе из двух человек, подошла ко второму ее представителю, и Закари тут же встрепенулся, несколько затравленно взглянув на мисс Флетчер. Лана неловко помахала рукой криминалисту, что был, наверное, нисколько ее не старше. А может, и наоборот, — младше на парочку лет. Его глаза из-за толстых квадратных очков в оправе блеснули в приглушенном свете гостиной, что пробивался из окон, выглядывающих прямо на пыльную улицу, но взгляд их уже не отражал первоначальный испуг или тревожность: в присутствии Ланы молодой человек выдохнул и даже расправил плечи, почувствовав себя уверенно.       — Привет, — махнула рукой она, в ответ на его кивок. Девушка быстро окинула взглядом стоявших за спиной Колина и миссис Рохас, после чего вновь посмотрела на Закари. — Какие новости?       — Я не думаю, что могу сказать больше, чем миссис Рохас.       — Если бы я с ней разговаривала, то вряд ли стала бы потом спрашивать тебя ее раз. Но, как ты видишь, ее перехватил инспектор и отрезал мне все пути к наступлению, — нахмурилась она, и Закари усмехнулся. — Так что я тебя внимательно слушаю.       — Ну, насколько удалось выяснить за это время, — вздохнув, он посмотрел на наручные часы, — Язмин Периш, восемьдесят шестого года рождения, скончалась не больше суток назад — более точное время сообщат медики.       — Сама? — скептически изогнув брови, поинтересовалась Лана, и Закари потупил взгляд.       — По предварительным заключениям, да, хотя, я подозреваю, что все-таки здесь замешано третье лицо. Во всяком случае, если у нее не было серьезных проблем с психикой, то вряд ли бы за секунды до остановки сердца она стала отрезать себе кухонным тупым ножом ухо, — пожал плечами Сингх, и Флетчер вновь не удержалась от того, чтобы сморщиться: детективы, может, и должны бесстрастно расследовать дело, но иногда проявлять эмоции никто ведь не запрещал, верно? Тем более, подумала Лана, ухо отрезать самому себе при жизни — крайне неприятно и, разумеется, дико. Но следов насильственной смерти пока обнаружено не было — впрочем, признать следовало и то, что самой ушной раковины обнаружено не было. Оставалось только проверить кухонный нож на наличие отпечатков пальцев или потожировых следов; впрочем, подумала вдруг Лана, убийцы тоже бывают и довольно умными, а потому зачастую уже догадываются надеть перчатки. — Следов насильственной смерти, проникновения и взлома, правда, тоже нет, как, в общем, и доказательств чьего-либо присутствия. Вам надо будет потом, в первую очередь, опросить соседей и вон, — он кивнул в сторону межквартирного коридора, и Флетчер тут же обернулась, — сестру погибшей.       — Вот только не нужно брать на себя лишнюю ответственность и контролировать нас, мистер Сингх, — тихо сказала Флетчер, вздернув уголок рта в искаженной полуулыбке. — К тому же, это пока не входит в мои обязанности. Я, во-первых, должна…       — Тебя ввели в курс дела? — уверенный голос Колина Хамфри прервал реплику Ланы так же стремительно, как спокойствие сегодняшнего дня разорвал звонок в полицейский участок и сообщение об обнаружении трупа на Брюэр-стрит.       На самом деле, Лана до последнего ставила на убийство: Сохо, конечно, позиционировался в буклетах для туристов, как анклав развлечений в океане педантичности и серьезности Лондона, однако был, откровенно говоря, местом злачным. Нередко здесь можно было наткнуться на представителей социального дна, торгующих наркотиками или собственным телом, а потому убийство было бы хоть и банальным, но самым вероятным событием, произошедшим внутри границ Сохо. Однако предстояло еще узнать, что же на самом деле случилось с Язмин Периш, и для этого стоило дождаться судмедэкспертов. Флетчер, подернув плечами в раздражении от тяжелого взгляда Хамфри, склонила голову в утвердительном кивке. Судя по лицу инспектора, ему и самому не нравилась перспектива разбираться в деле, где, предположительно, фигурировала душевнобольная личность: никто еще не опроверг теорию о том, что женщина с помутившимся рассудком сначала отрезала себе ухо, а впоследствии скончалась от инфаркта — совпадения в жизни бывают всякие, зачастую и вовсе непостижимые.       — Отлично, — без излишнего энтузиазма отозвался Колин, мельком осмотрев вновь стушевавшегося Закари, и юноша отошел на шаг от детективов, стараясь как можно быстрее вернуться к работе. Или ретироваться, чтобы лишний раз не вступать в диалог с инспектором Хамфри. Лана прекрасно понимала Сингха: Колин и впрямь иногда пугал одним только своим видом, но, может, во многом своей внешней неприступности и жесткости он был обязан довольно быстрому карьерному росту. Хотя, возможно, дело и в современных реалиях, когда старшее поколение, уходя на заслуженный отдых, с готовностью уступает свои должности юным талантливым экспертам, готовым занять их места. Хамфри, дождавшись, пока Закари отойдет на приличное расстояние, указал на дверной проем: — Поговори с сестрой мисс Периш: может, узнаешь что-то полезное. А я пока поболтаю с соседями.       — Она… — Лана закусила губу, нахмурившись. — Слушай, эта женщина только что нашла в труп своей сестры, ты думаешь, допрашивать ее сейчас — хорошая идея?       — Допрашивать подозреваемых и свидетелей станут офицеры и делать это они будут явно не сегодня, — пожал плечами Колин, глядя за спину сержанту. — А мы всего лишь постараемся успокоить близкое окружение покойной Периш и между делом разузнать что-то важное. И психологическая помощь, и содействие работе детективов, то есть нашей, Флетчер, если ты все еще не поняла.       — Ты циничная сволочь, Колин, — вздохнула Лана и, не дожидаясь ответа, вышла из гостиной, стараясь не смотреть на труп женщины, которая еще и своих тридцати трех лет не достигла.       Ей казалось, что разговор с Колином каким-то едва ощутимым образом опошлил ситуацию, случившуюся с Язмин Периш. Лана, конечно, еще не выяснила всей картины произошедшего, да и в общем, вряд ли узнает ее досконально точно, восстановив все тонкости, однако что-то смущало ее. Закари в разговоре с Ланой упомянул свои подозрения насчет существования некого лица, которое могло если и не убить Язмин, то посодействовать ее смерти — точно. Удивляло отсутствие следов взлома, борьбы, но наталкивало притом на мысль о том, что в деле мог быть замешан человек, которому погибшая Периш доверяла безоговорочно. Покинув пределы гостиной, девушка вышла в коридор и сразу встретилась взглядом с красными от напряжения, но никак не от слез глазами красивой женщины, которой, на первый взгляд, Лана могла бы дать не больше тридцати лет. Может, меньше, потому что сестра Язмин Периш выглядела потрясающе и удивительно негармонично смотрелась здесь, в лишенных изящества и шика апартаментах на Брюэр-стрит. Лана неловко повела плечом, указала рукой в сторону двери, в которую как раз вошли долгожданные судмедэксперты, и пошла вперед, приглашая женщину выйти на улицу и подышать свежим воздухом.       Хотя выражение, подобранное сержантом Флетчер, оказалось крайне неподходящим для описания прогулки этим летом. Конец августа во всей Британии выдался жарким и душным: особенно сложно было переносить его в каменном пыльном Лондоне, где воздух, казалось, выжигало не только палящее солнце, но и выхлопные газы миллионов автомобилей его жителей. Лана почти мигом пожалела о своем решении, но за порогом дома пахло хотя бы узнаваемой паназиатской кухней из соседнего ресторанчика, а не затхлой сыростью и вздутыми обоями. Флетчер, обхватив себя руками, склонила голову, исподлобья поглядывая на сестру мисс Периш, чьего имени она до сих пор не узнала. Женщина с тяжелым вздохом выудила из сумки пачку сигарет и подцепила длинными худыми пальцами одну, уже через мгновение поджигая ее и выпуская изо рта облачко дыма.       — Сочувствую Вашей утрате, — наконец вымолвила Лана, переступая с ноги на ногу.       — Бросьте, — строго бросила женщина и стряхнула пепел с кончика сигареты. — Вам и дела нет до ее смерти, это очевидно. А я не люблю, когда разыгрывают драму: театры, увы, не мое.       — И все же примите мои соболезнования, мисс Периш. На самом деле, я, признаюсь, удивлена, что вы настолько спокойно восприняли факт смерти Вашей сестры. У вас с ней были разногласия?       — Пытаетесь прощупать почву, чтобы из-за моих оговорок внести меня в список подозреваемых, сержант? — усмехнулась она, поднося к губам сигарету. Лана качнула головой, собираясь ответить, что, в общем, никакие списки она пока и не намерена была составлять, однако мисс Периш качнула головой и вскинула свободную руку, призывая Флетчер к молчанию. — Я знала, что добром это не закончится.       — Что — «это»?       — Язмин ведь не просто так купила жилье в этом районе, знаете ли. Она — персона, скажем, эксцентричная, с самой юности увлекалась всем ненормальным, вроде раскладок Таро или шитьем кукол вуду. Ее нездорово привлекает вся эта тема ведьмовства, а в Сохо подобных ей личностей целое море. Как и простачков, что ведутся на всякую чушь наподобие гаданий и заклинаний на успех, — бросив почти докуренную сигарету себе под ноги, женщина потушила ее носком своей дорогой лаковой туфли: чтобы купить такую обувь, Лане пришлось бы работать без выходных с год, откладывая все остатки от зарплаты. Блеснув темными глазами, мисс Периш придирчиво осмотрела свои ногти. — Я пытаюсь до нее достучаться… пыталась, вернее: опасная эта затея, морочить голову наркоманам и проституткам. Они ведь недовольны своей жизнью, сами понимаете, приходят к Язмин за толикой магии и призрачной надеждой, убегают из ее квартиры, окрыленные верой в лучшую жизнь, а через неделю-месяц-год понимают, что оставили сотни фунтов ради того, чтобы подышать благовониями и послушать путаные речи моей сестрицы. Неудивительно, что я нашла ее мертвой здесь, в Сохо.       — Думаете, что ее убили… эхм, скажем так, ее клиенты? — вздернула брови Лана, принявшись обмахивать покрытый испариной лоб ладонью. Мисс Периш пожала плечами.       — Думаю, что она просто заигралась, — огрызнулась женщина, — отсюда все ее проблемы. Не верь она искренне в свои способности, может, и осталась бы жива, но теперь только гадать и остается. В любом случае, умереть ей явно кто-то помог       — По заключению криминалистов, следов взлома, проникновения или насилия не обнаружено, так что возможность, скажем, инсульта или внезапной остановки сердца тоже нельзя исключать. Или, может, у нее была аллергия на те благовония, что Вы упомянули? Иногда такое случается, — сообщила Лана, неотрывно разглядывая щурившую глаза мисс Периш. Женщина отмахнулась от слов сержанта Флетчер, будто бы нетерпеливый ребенок от назойливой мухи.       — Здорова была, как бык. Проблемы с головой у нее, конечно, были, не исключаю, но не такие сильные, чтобы вдруг хвататься за нож и отрезать себе ухо. Тем более, его даже не нашли: только пятна крови, насколько мне известно, — протянула женщина и повела плечом. — Хотя ее дикий кот мог его и утащить.       Лана нахмурилась. Она не заметила присутствия домашнего животного в квартире погибшей Язмин, как, судя по всему, и криминалисты. В ином случае, Закари бы уже сообщил об этом: учитывать подобные детали при первом осмотре места происшествия — их работа. Но он ничего не сказал; впрочем, и сама Лана не увидела кошачьей миски или каких-нибудь пресловутых игрушек. Флетчер, задумавшись, не заметила, как ее собеседница цокнула языком, глядя на покрытое рваными облаками небо Лондона.       — Принесла эту живность к себе пару дней назад, — пояснила после паузы мисс Периш, внезапной репликой отвлекая Лану от мыслей. — Я тогда последний раз виделась с ней при жизни. Язмин, вообще-то, не очень котов любила, как и других животных, но этим почему-то была очарована. Дикое создание, шипел постоянно, царапался. Не удивлюсь, если он ухо утащил. А знаете, и поделом ей: это за то, что меня не слушала.       Не работай уже почти с пяток лет непосредственно с людьми, Лана бы решила, что в сестре погибшей оккультистки Язмин нет ни капли любви и сострадания. Однако, посмотрев в глаза женщины, обращенные к небу, сержант Флетчер без труда заметила, как заблестели они от подступивших слез и как мигом покраснели. Возможно, женщина эта была воспитана, подумалось вдруг Лане, как наследница богатых родителей, а потому ее напускная циничность, перемежающаяся с одиозным высокомерием, на самом деле скрывали за собой глубокую боль от потери близкого человека. Конечно, Лана Флетчер не умела читать мысли и не претендовала на звание чтеца и знатока душ человеческих, но и она могла видеть невооруженным взглядом, как нервно женщина перебирала пальцами край своего короткого платья, как вечно крутила многочисленные кольца в попытке успокоиться и как возводила кверху глаза, стараясь удержать непрошенные слезы. Лане почти стало ее жаль, однако сержант Флетчер не позволила себе проникнуться сочувствием к даме напротив: в любом случае, если версия об убийстве подтвердится, то младшая мисс Периш, вне всякого сомнения, станет одной из подозреваемых по делу. А пока… Лана тяжело вздохнула и, не намереваясь больше терзать и без того вымотанную женщину, оставила ей свои контакты на случай, если та вдруг захочет что-то рассказать, а после вновь зашла в дом, рассчитывая поговорить с Колином или Закари.       — Эй, вот ты где, — последний без труда нашел ее сам и тут же пригласил зайти в квартиру как раз в тот момент, когда Лана пересеклась взглядом с детективом Хамфри, разговаривающим с пожилой соседкой Периш. — Три новости: во-первых, судмедэксперты установили, что смерть наступила вчера между пятью и одиннадцатью часами вечера, но причину назовут уже в лаборатории; во-вторых, ухо она отрезала себе самостоятельно, хотя действовала быстро и решительно, что, в общем, вызывает вопросы; в-третьих, я осмотрел ее спальню, идем, я покажу кое-что. Как минимум, я думаю, тебе это понравится.       — Что там? — поинтересовалась Лана, заходя в небольшую, плотно зашторенную спаленку и натягивая поданные Сингхом перчатки, такие же, какие были на его руках и внушительных ладонях миссис Рохас. Молодой человек протянул ей книгу, осторожно держа томик в руках. — Предлагаешь мне заняться саморазвитием на работе?       — Боже, тебе это уже не поможет, — беззлобно усмехнулся он, и губы Ланы тоже дрогнули в полуулыбке. — Нет, гляди.       Закари раскрыл книгу, демонстрируя пожелтевший форзац. Экземпляр был явно очень стар: даже не являясь экспертом в области букинистики и радиоуглеродного анализа, Лана догадалась, что издан он был задолго до ее рождения, а может, еще до рождения ее бабушки. Оттого у нее и появилось чувство, что фолиант рассыплется в прах, стоит только к нему прикоснуться. Однако Сингх уверенно держал томик в руках, указывая на каллиграфически выведенные уверенной рукой буквы, что складывались в слова, заставившие Лану нахмуриться. «Собственность букинистической лавки м.Азирафаэля. Нашедшего прошу вернуть экземпляр по адресу…» Сержант Флетчер было подумала, что букинисты в особенно редких случаях подписывают свой товар — только если книга, к примеру, не подлежит продаже или стоит сотни и тысячи фунтов. С другой стороны, вряд ли покойная Язмин стала бы воровать книгу, пусть и очень старую и наверняка ценную… Лана закрыла фолиант и посмотрела на обложку, тут же мысленно отказавшись от поспешных выводов. Старинное писание было о магии. Практической черной магии, которой, возможно, не брезговали тайные общества века этак девятнадцатого.       — Я… м, я сфотографирую адрес, — быстро спохватилась девушка, оставляя книгу в руках Закари. — Как будет свободное время, съезжу и поболтаю с этим м.Азирафаэлем.       — Ты уверена, что он не подписал книгу еще сто лет назад? — скептически изогнув брови, спросил Сингх, положив на место фолиант и принимаясь дальше осматривать комнату погибшей. Лана пожала плечами.       — Может и так, — согласилась она, что-то печатая в смартфоне, а потом демонстрируя Закари карту города, где флажком была отмечена та самая букинистическая лавка. — Но магазинчик до сих пор существует, а его владелец, возможно, не так давно пересекался с Язмин.