***
Джеймс уверенно вдавливает кнопку дверного звонка. Сначала в квартире слышна только тишина, затем дверь открывается… — Какого хрена ты здесь делаешь? — грубо рычит парень напротив. Джеймс его узнаёт: он был в баре с Самантой в день её рождения. — Где Сэм? — спрашивает Барнс, пропуская грубость. — Уехала, — ядовито бросает он. — Макс, кто там? — на пороге появляется Зои и замечает Джеймса, её глаза округляются от удивления. — Джеймс? — Где Сэм? — вновь повторяет он и делает шаг вперёд, но ладонь Макса упирается ему в грудь. — Она в Париже, — быстро выпаливает Зои, ловит на себе недовольный взгляд Макса, понимает, что друг бы не сказал, но внутренний голос подсказывает, что Джеймс должен знать. — Спасибо, — коротко бросает Барнс и уходит. — И зачем ты ему сказала? — взгляд Макса колючий, брови сведены на переносице. Зои пожимает плечами и заходит в квартиру. — Зои! — Макс кладёт руку ей на плечо и разворачивает лицом к себе. — Ты же знаешь, что она уехала из-за этого типа, — пренебрежительно морщится. Зои резко сбрасывает руку с плеча, в глазах вспыхивает гнев. — А тебе какое дело, ревнуешь? — голос срывается на крик. Макс удивлённо замирает, глядя на разъярённую Зои, он никогда не видел её такой злой и расстроенной одновременно. Он протягивает руку, но та делает шаг назад. Макс устало трёт переносицу. — Зои, о чём ты? Почему я должен ревновать Сэм? — Ты только о ней всегда говоришь! — ядовито заявляет она и складывает руки на груди. Почему-то сейчас ей очень хочется уколоть Макса, да побольнее. — Признайся уже, что влюблён в неё! — глаза начинает печь от подступающих слёз. Макс несколько секунд смотрит на Зои, переваривая услышанное, а затем начинает смеяться. Он прижимает брыкающуюся подругу к себе. — Глупенькая, — целует в макушку, — я не ревную Сэм, я беспокоюсь о ней как о младшей сестре. Неужели ты ничего не замечаешь? — Что я не замечаю? — спрашивает, уткнувшись в широкую грудь. — Зои, — отстраняет от себя, смотрит в огромные оленьи глаза, — ты мне нравишься, уже давно нравишься. Зои забывает как дышать, а тёплые мягкие губы Макса в нежном поцелуе накрывают её.***
Майк Грейсон наслаждается безмятежным сном в своём пентхаусе. Раздаётся стук в окно. Майк думает, что ему показалось, ведь живёт он на тридцать восьмом этаже, но стук повторяется вновь. Он потирает сонные глаза и несколько раз моргает, принимая сидячее положение на постели. Майк недоверчиво смотрит в окно и видит то, чего быть просто не может, — по ту сторону чей-то силуэт. Окно открывается, и в комнату медленно вплывает девушка. Её длинные рыжие волосы излучают алое свечение, глаза пылают адским огнём. — К-кто ты такая? — запинаясь, спрашивает он. — О, тебя не это должно сейчас волновать, — Грейсон оборачивается и видит у входа мужчину, в руках которого щит со звездой, — тебе бы побеспокоиться о том, что она может с тобой сделать, — как-то недобро усмехается тот. Майк нервно сглатывает, переводя взгляд с девушки на мужчину. — Чего вы хотите? — Ты был плохим мальчиком, Майк, — девушка обходит комнату, проводит рукой по полке, на которой стоят дорогие вазы, — ты обманывал и подставлял людей, — она резко оборачивается, и в глазах вновь загорается пламя. Грейсон делает шаг назад и падает на кровать. — Мистер Грейсон, если вы не хотите проблем, — мужчина со щитом подходит ближе, он говорит вкрадчиво и миролюбиво, — завтра вы пойдёте в полицию и расскажите обо всех ваших аферах, иначе, — он кивает в сторону девушки, — она придёт и накажет вас. В её руках появляется алая сфера. Майк кивает. — Да, да, я всё сделаю! — заверяет Грейсон. На следующий день в новостях проносится громкая новость: известный владелец галерей обвиняется в крупном мошенничестве.***
Неожиданно месье Деруи оказывается очень милым старичком. Он показывает Саманте свою коллекцию, обещая передать её часть галерее Грейсона. С каждой из картин связана интересная история. Сэм решает подольше задержаться в Париже, чтобы записать их для проведения яркой презентации. Она увлекается работой, погружается в неё с головой. Постепенно посторонние мысли отходят на задний план, на душе становится легче. Сэм даже задумывается над тем, чтобы переехать в этот чудесный город.***
— Ну и почему ты до сих пор здесь? — возмущённый тон Ванды заставляет открыть глаза. Джеймс сидит на диване, недоуменно переводя взгляд с Максимофф на Уилсона. То, что друзья вот так запросто появляются в квартире, его перестаёт удивлять. Джеймс делает вдох и откидывается обратно. — Ванда, чего ты хочешь? — Чтобы ты поднял свою задницу с дивана и отправился возвращать свою любовь, — она хлопает ладонью по его плечу. — Она улетела в Париж, — не открывая глаз, бормочет Джеймс. — Это проблема? — Ванда вскидывает бровь и складывает руки на груди. Джеймс открывает глаза и принимает сидячее положение, встречается со взглядом Сэма. — Не смотри на меня так, — пожимает плечами, — Ванда права. Что тебя останавливает? Тем более сейчас, когда ситуация с Грейсоном решена.***
Саманта быстро идёт по дорожке, в руках стакан свежесваренного кофе. Удивительно, но во Франции, оказывается, прекрасный кофе. Настроение у неё замечательное, лучи летнего солнца приятно греют кожу. Неожиданно Сэм спотыкается, и часть кофе выплёскивается на платье. — Чёрт, — хмурится она и присаживается на ближайшую скамейку, — ну как же так? — продолжает возмущаться она. — А ведь всё было так хорошо. — Что, дерьмовый день? — с боку раздаётся до боли знакомый голос. Саманта медленно поворачивает голову и замирает с полупустым стаканом в руке. Джеймс сидит так близко и улыбается. — Как ты здесь оказался? — удивляется Сэм, а внутри всё переворачивается. — Я тебя искал, — чуть тише говорит он. — Долго? — приподнимает бровь. Джеймс вздыхает и придвигается поближе. — Я искал тебя всю жизнь, — почти шёпотом произносит он. От его близости по телу пробегают мурашки, и Сэм уже не в силах прогнать наваждение. — Прости меня, я не должен был тогда так легко тебя отпускать, — его лицо искажает гримаса боли, слишком тяжело вспоминать то время. Сэм ставит стакан на край скамейки и кладёт руки на колени. Она смотрит на него во все глаза. Джеймс берёт её ладонь в свою руку, переплетая пальцы. — Я думала тогда в Нью-Йорке — это был конец, — грустно говорит она. — Но ведь конец — это только начало пути, — улыбается уголками губ. — И каков он будет? — Я думаю, очень длинный, но для начала стоит познакомиться, — его улыбка становится шире, а в глазах Сэм вспыхивают озорные огоньки. — О, меня зовут Саманта Роджерс, — улыбается, чуть склонив голову в бок. — Джеймс Бьюкенен Барнс, — протягивает ей руку, — для друзей Баки. — Баки, — медленно произносит она, будто пробуя имя на вкус, — а мне нравится, — пожимает его руку, — но привычнее всё же Джеймс. Сэм улыбается тепло и солнечно, Барнс притягивает её ближе, заключая в объятия, зарывается носом в светлые волосы. — Обещай, что больше никуда не сбежишь. — Только, если ты не окажешься родственником Тутанхамона, — хитро прищуривается Сэм. — А чем тебе Тутанхамон не угодил? Сэм начинается звонко смеяться, Джеймс присоединяется, прижимая её покрепче. Старый, трудный, извилистый, полный ошибок путь окончен, теперь начинается новый, в котором есть любовь.