Последний враг истребится — смерть

      После разговора с близнецами у Гарри не просто появились новые вопросы, он вообще перестал понимать, что происходит. Джордж, Марго Блиссет и мёртвый Геллерт Гриндельвальд объединились, чтобы отыскать какой-то медальон, который, вероятно, и повернул время вспять. Такая версия даже не укладывалась у мальчика в голове, но воспоминания Джорджа вряд ли могли быть недостоверными. Гриндельвальд писал Дамблдору, что у него есть ответы, но в то время он был уже мёртв, поэтому и не мог помнить происходящего. Оставалась только Марго, по поискам которой за всё время авроры не продвинулись и ни на шаг. Жизнь Гарри всегда была окутана неразрешимыми загадками, и даже сейчас, когда он знал всё наперёд, новые тайны появлялись одна за другой.       — Мы с ней искали этот медальон уже полтора года, но я не знаю, сколько именно прошло времени с твоей смерти, Гарри. Во всяком случае, Тому-Кого-Нельзя-Называть этого хватило, чтобы поработить маглов.       Больше полутора лет. Гарри даже представить себе не мог, что этот монстр мог натворить за столь длительный срок. Дамблдор — единственный маг, превосходящий его по силе, — к тому времени был мёртв; Гарри — последняя надежда на победу — тоже проиграл. Реддл полностью развязал себе руки, и никто не был в силах его остановить. Джордж сказал, что им пришлось фактически отделиться от внешнего мира, скорее всего ради безопасности. Сколько бы времени ни прошло, к тому моменту сторонники Волдеморта были уже повсюду.       — А откуда у неё взялся Воскрешающий камень?       — Я не знаю.       Ему пришлось посвятить близнецов в тайну переворота во времени, пришлось рассказать практически всё, что он поведал Рону с Гермионой, а также упомянуть Дары Смерти. Мальчик доверял братьям, поэтому необходимость поведать им правду скорее обрадовала его, нежели отяготила. Теперь ему казалось, что не он один тянет на себе ношу, состоящую из страшных тайн. Гарри обронил Камень в Запретном лесу перед смертью. Эта девушка что, бродила по окрестностям Хогвартса в поисках чего-нибудь интересного и случайно наткнулась на него? Даже Волдеморт не понял, что значит этот артефакт, когда держал его в своих руках, а она каким-то образом ещё и связалась с Гриндельвальдом. Гарри никогда не был силён в предположениях или теориях, но сейчас в его мыслях словно гулял ветер, не позволяя ему представить ни одного правдоподобного варианта развития тех событий, что привели Джорджа и Марго в Анды.       — И какая она?       Гарри уже давно интересовал этот вопрос. Слишком много в последнее время крутилось вокруг этой девушки. Дамблдор просто описал её как способную ученицу, а сам Гарри лишь раз видел её фото в газете. Тогда она показалась ему весьма милой, он никак не мог представить, что она способна на убийства, пусть и ради общего блага. Мальчик не так хорошо разбирался в людях, как ему хотелось бы. Его неоднократно предавали и подставляли те, кого он, как ему думалось, хорошо знал. Он не был способен составить мнение о человеке из такого маленького клочка информации. Гарри вспомнил, что видел фото ещё совсем юных Гриндельвальда и Дамблдора, и сейчас ему казалось, что между Марго и тёмным волшебником проскальзывало некоторое внешнее сходство.       — Если честно, я не могу описать точно, Гарри. Я чувствовал такое отчаяние, что она казалась мне последней надеждой в мире. Я даже полагал, что идеализировал её. Но она точно была очень… понимающей. Полной противоположностью фанатиков вроде Пожирателей Смерти.       Гарри это немного успокоило. Какие бы недостатки ни были у Марго Блиссет, она однозначно была противницей Волдеморта и его безумных идей. Возможно, найдя её, они обретут нового сторонника, знающего о планах Реддла на будущее. К тому же она была сильной легилименткой, а в борьбе против Волдеморта это был просто жизненно необходимый талант. Только всё же одна мысль не давала Гарри покоя. Вдруг эта девушка пожертвовала собой, чтобы повернуть время? Это бы объяснило её исчезновение, ведь со всеми остальными, к кому вернулись воспоминания, ничего не произошло.       — И Гриндельвальд действительно помогал вам?       — Ну, вроде того. Я с ним не разговаривал, только Марго. Но он однозначно направлял нас за частями этого медальона, потому что сам же и уничтожил все книги, где о нём упоминалось.       Мог ли человек, являющийся когда-то Тёмным Лордом, убивающий невинных магов и маглов, желающий захватить власть во всех странах, раскаяться? Мог ли он действительно осознать все свои ошибки и попытаться помочь этой планете? Гарри не знал ответа на эти вопросы. Все события, происходившие в его жизни, научили его тому, что нельзя делить мир на чёрное и белое, а людей — на хороших и плохих. Однако Волдеморт для него всё равно представал олицетворением зла и тьмы, всего того, что отвратительно в человеке. А Гриндельвальд был его предшественником. Хотя, признаться честно, чувства Дамблдора к этому человеку несколько обеляли его в глазах мальчика.       Гарри хотел поговорить обо всём с директором, но его не было в школе уже несколько дней. Он исчез сразу же после разговора с Джорджем, вновь оставив гриффиндорца в полнейшем неведении. Гарри больше не хотел этого терпеть, он и так практически не задавал Дамблдору вопросов: не спрашивал, почему тот медлит с крестражами, почему не даёт ему встретиться с Сириусом, почему велит не трогать Питера Петтигрю. Он решил, что сегодня же расспросит обо всём происходящем Снейпа.       Гарри помнил, что в прошлый раз Снейп был зол на Люпина из-за боггарта Невилла, а также неоднократно срывался за него на мальчике, но сейчас ему будто было всё равно. Он не обращал внимания на произошедшее, проводя уроки как обычно. Гарри подозревал, что зельевара просто волнуют куда более серьёзные проблемы, нежели какой-то боггарт. После урока он просто задержался в классе, пристально смотря на профессора и всем своим видом показывая, что хочет получить ответы. Его друзья скептически отнеслись к идее расспрашивать Снейпа, но всё же не стали спорить с ним, понимая, сколько всего для них сделал зельевар. Гарри заметил, что Малфой переводит недоумённый взгляд с него на профессора, и внутренне усмехнулся: Снейп больше не станет потакать слизеринцу во всех его выходках.       — Что вам нужно, Поттер? — профессор сложил руки на груди и высокомерно посмотрел на Гарри, но в его взгляде больше не было прежних ненависти и презрения. Он наложил Запирающие и Заглушающие чары на дверь, и Гарри решил, что зельевар всё же его не прогонит.       — Я хочу знать, что происходит, — прямо ответил Гарри. Он подошёл ближе и присел на край парты, положив рядом сумку. Мальчик не собирался уходить отсюда ни с чем.       — И вы решили, что я вам обо всём расскажу?       — Я имею право знать, — Гарри устало вздохнул. Ему надоело вырывать информацию из рук профессоров клочками. Снейп вновь говорил с ним издевательски официальным тоном, вгоняя его в неловкое положение.       — Гриндельвальд подтвердил, что существует медальон, способный повернуть время, — сухо ответил он. — Во всяком случае, существовал.       — Что это значит?       — Что его уже использовали, и теперь это обычный медальон, не наделённый никакой магической силой. И что если мы проиграем и в этот раз, то никто нас не спасёт.       Гарри и без того внутренне понимал это. Возможность возвращаться назад во времени бесчисленное количество раз была бы слишком удачной перспективой.       — Я не понимаю, — вопрос как-то спонтанно возник у него в голове, — Дамблдор каждый раз пробирается в Нурменгард, чтобы поговорить с ним?       — Нет, — Снейп поджал губы и серьёзно посмотрел на Гарри. Его тяжёлый взгляд и напряжённый вид давали понять, что ничего хорошего Гарри не услышит. — Гриндельвальд больше не в Нурменгарде. Дамблдор… выкрал его.       Гарри от удивления приоткрыл рот. Гриндельвальд, конечно, помог Марго и Джорджу повернуть время вспять, но мальчик всё равно не хотел видеть тёмного волшебника на воле. Если он почувствует свободу, то может и взбунтоваться против Дамблдора. Они никак не могли победить одного Тёмного Лорда, а если их станет двое, то им можно будет прекращать эту бессмысленную борьбу. Как бы сильно Гарри ни прислушивался к мнению директора, после его откровения он не мог полностью увериться в адекватности его действий касательно Гриндельвальда.       — Просто взял и выкрал? — раздражённо спросил Гарри. Он не сомневался в магической силе Дамблдора, однако исчезновение одного из самых могущественных тёмных волшебников в истории вряд ли бы не заметили.       — Послушайте, Поттер, — Снейп не спешил раздражаться в ответ, что несколько удивило Гарри, — у нас появилось некое подобие плана, и я не вижу смысла выкладывать вам всё сейчас. Вечером Дамблдор вернётся, и мы все будем ждать вас в его кабинете после отбоя.       — Все?       — Марго Блиссет нашлась.       Гарри опешил. Если бы он сам не пришёл за ответами, Дамблдор бы так и не спешил бы его просвещать. Гриффиндорец считал, что он должен был одним из первых узнать о наличии у них какого-либо плана, ведь в конечном счёте он, согласно этому плану, должен будет умереть. Одно время ему казалось, что у него больше не осталось сил на то, чтобы злиться, но сейчас он мог с уверенностью заявить обратное. Гарри искренне надеялся, что Дамблдор не станет повторять историю хотя бы в плане своих вечных недомолвок, но, похоже, он ошибался.       — И где она была? — он нервно сжал кулаки и постарался отвести лицо от профессора.       — В Антарктике, — без сомнения ответил Снейп.       — Вы надо мной издеваетесь? — Гарри всё же посмотрел в бесстрастное лицо Снейпа, сощурив при этом глаза. Профессор выглядел так, словно бы они разговаривали о погоде, а не о пропаже человека, перевернувшего время.       — Не бесите меня, Поттер, — прошипел Снейп, подавшись вперёд. — Думаю, ваше любопытство позволит вам дожить до вечера. И ещё, — он взмахнул палочкой, отпирая дверь, — прихватите с собой свою Карту.       Гарри понял, что Снейп, как обычно, прочёл его мысли без разрешения. После произошедшего в Большом зале Фред и Джордж действительно вернули ему Карту, дабы облегчить его неспокойное существование.       — Да, сэр, — мальчику казалось, что его сейчас разорвёт от злости. Он услышал, как дверь позади него отворилась, и быстро вышел из кабинета.       Гарри проскочил мимо друзей, едва не сбив Рона с ног. Ему хотелось оказаться подальше от кабинета зельеварения, подальше ото всех этих тайн. Последним уроком была травология, поэтому у него появилась возможность поговорить с Роном и Гермионой на улице.       — Ну как? — Гермиона с трудом поспевала за Гарри.       Друзья знали о воспоминаниях Джорджа, а следовательно, и о существовании Даров Смерти, но, так же как и близнецы, не догадывались о том, что Бузинная палочка находится у Дамблдора. Гарри счёл нужным пока скрывать от друзей возвращение Гриндельвальда; в воспоминаниях Джорджа он всё равно был мёртв, они бы вряд ли догадались, что тот сейчас мог находиться вне Нурменгарда.       — Марго Блиссет объявилась. Вечером она будет у Дамблдора, и я поговорю с ними.       — Ого, — выдавила из себя девочка. Гарри не видел её лица, но мог представить выражение искреннего удивления, отразившееся на нём. — Гарри, да постой же ты, — она схватила его за руку, останавливая.       — Нет! — мальчик вырвался из хватки подруги, с ужасом осматривая свою руку. Он до сих пор не отошёл от произошедшего с Джорджем, поэтому не рисковал лишний раз соприкасаться с кем-то. — Гермиона, ты в порядке?       — Да, — она демонстративно подняла руки, — ничего не произошло. Гарри, просто иди помедленнее.       — Да, друг, она права, мы еле бежим за тобой, — тяжело дыша, произнёс Рон. Они уже дошли до теплиц, но не стали пока присоединяться к остальным студентам.       — Где она была? — строго спросила Гермиона, устало опираясь на угол.       — В Антарктике, — передразнил Снейпа Гарри. Мальчик был уверен, что зельевар просто сказал ему первое, что пришло в голову. — Хорошо хоть не на Луне.       — Ну, — Гермиона серьёзно посмотрела на Гарри, — Снейп не похож на шутника.       — Да, ты права, но… — Гарри хотел объяснить друзьям, как сильно его тяготят тайны Дамблдора, как ему надоело собирать все бесконечные пазлы по кусочкам, но в последний момент решил не втягивать их в это. — Послушайте, я поговорю с ними вечером и расскажу вам всё.       — Да, хорошо, — быстро согласился Рон. — Я хотел у тебя кое-что спросить, — он с сомнением посмотрел на Гермиону. — Помнишь, ты говорил про этот Исчезательный шкаф? Может, мы, ну не знаю, взорвём его? Мало ли что Малфою в голову взбредёт.       — Рональд! — возмущённо воскликнула девочка.       — Нет, Гермиона, он прав, — Гарри даже удивился, почему он сам до этого не додумался. Исчезательный шкаф был единственным способом незаметно пробраться в Хогвартс, поэтому стоило и вправду уничтожить его. Он, конечно, подозревал, что такие мысли Рона вызваны исключительно его особой неприязнью к слизеринцу, однако вынужден был с ними согласиться. — Этот шкаф действительно опасен.       Друзья прошли в теплицы вместе с остальными учениками. Гарри не особо любил травологию, но старался всегда занимать место между Гермионой и Невиллом, чтобы получить хотя бы «Выше ожидаемого». Он припоминал, что в начале года они должны были изучать Паффопод — растение с розовыми стручками, полными бобов — но профессор Стебль почему-то внесла в теплицу огромную коробку с различными маленькими пакетиками и поставила её на стол перед студентами. Гарри был уверен, что программа обучения, и без того остающаяся одинаковой каждый год, уж точно не должна меняться, но ничего подобного на уроках травологии припомнить не мог.       — Сегодня мы начнём изучать Паффопод, — в подтверждение мыслей Гарри сказала профессор. — Это растение можно бросить, и при ударе о землю оно рассыплется на разноцветные цветы, от которых чихают тролли-охранники, — она взмахнула палочкой, и перед учениками возник небольшой белый боб, усыпанный оранжевыми пятнами.       Профессор большую часть урока рассказывала о свойствах и особенностях этого растения. Гарри решил, что если бы он не стоял, то уже бы давно заснул. Он и в прошлый раз практически ничего не запомнил об этом растении и был уверен, что сейчас усвоит ровно столько же информации. Он огляделся и заметил, что всего четыре человека с двух факультетов слушают профессора и что-то записывают: Невилл, Гермиона, Малфой и Нотт. Гарри присмотрелся к Теодору Нотту, вспомнив, что именно он всё время был рядом с Малфоем, после того как к тому вернулись воспоминания. Гарри мало что знал об этом мальчике: только то, что тот был одним из немногих слизеринцев, кто никогда не проявлял открытой агрессии в сторону гриффиндорца. Тем не менее он действительно общался с Малфоем, был не его телохранителем, как Крэбб и Гойл, а скорее другом или приятелем, как и Блейз Забини.       — А теперь небольшое нововведение, — объявила профессор. Гарри с Роном опасливо переглянулись, смотря на коробку, стоящую на столе. — До конца семестра вы будeте работать в парах Гриффиндор-Слизерин, выращивая растение, которое сейчас достанете из коробки. К Рождеству вы должны будете узнать, какое именно растение вам попалось, и написать о нём небольшой доклад.       Класс недовольно застонал. Гарри подозревал, что это была идея если не Дамблдора, то МакГонагалл, чтобы сплотить враждующие факультеты. Такое решение не казалось мальчику удачным. Они скорее все переругаются, чем начнут действительно работать сообща. Профессор левитировала на стол лист пергамента, где были обозначены пары. Гарри работал с Забини. Он никогда не общался с ним, но знал, что тот по высокомерию и самолюбию практически не уступает Малфою. Гермионе выпал Теодор Нотт, и Гарри решил позже поинтересоваться у подруги по поводу этого мальчика; Невилл, казалось, готов был расплакаться, когда увидел напротив своего имени «Драко Малфой», и Гарри был уверен, что такая реакция была обоснованной — Невилл и вправду побаивался слизеринца; Рону досталась Дафна Гринграсс, на что он никак не отреагировал — девочка была не самой злобной слизеринкой.       — Какая удача, — высокомерно протянул Забини, смотря в пергамент. Гарри захотелось уже сейчас проклясть его, чтобы сохранить остатки нервов к Рождеству. — Я выберу растение, — заявил он, подходя ближе к Гарри.       — Как хочешь, — Гарри решил с ним согласиться, ведь если бы из коробки растение вытягивал он, и оно бы оказалось неудачным, Забини бы не отстал от него с претензиями до конца семестра.       — Отойди, мямля, — Малфой оттолкнул с дороги Невилла, тоже подходя к коробке с семенами. Гарри сжал кулаки; он знал, что гриффиндорец не станет отвечать на нападки Малфоя, и ему захотелось как-то защитить друга. Он понимал, что, подравшись сейчас, вряд ли чего-то бы добился, да и проклясть слизеринца без последствий у него бы не вышло, поэтому был вынужден созерцать эту несправедливость до самого Рождества.       — Похоже на Белую лилию или Асфодель, — задумчиво проговорил Забини, доставая из мешочка небольшой белый боб.       «Похоже на семя», — подумал Гарри.       — Итак, — начала профессор Стебль, когда все пары получили семена, — позади вас стоят горшки с землёй. Ваша задача сейчас — посадить растения и отнести вон в ту теплицу, — она указала рукой на дальнюю дверь. — После вы будете самостоятельно, без моей помощи, ухаживать за ними.       — Шевелись, Поттер, — выплюнул Забини, подходя к горшкам. — Выкопай небольшое углубление, я сам посажу его, а то ещё ненароком раздавишь.       — Ты можешь нормально себя вести? — не выдержал Гарри. Ему казалось, что слизеринцев с самого рождения учат быть невыносимыми занозами, желающими досадить всем окружающим.       — А то что? — нахально спросил Забини, вскинув подбородок. — Дотронешься до меня, Поттер?       «Молись, чтобы я до тебя просто дотронулся», Гарри подавил в себе желание произнести это вслух. Теперь он не знал, известно ли Забини о воспоминаниях Малфоя, ведь до этого момента был уверен, что тот не станет никому распространяться о них. Гарри решил всё же не нарываться на лишние проблемы, поэтому молча взял лопатку и вырыл углубление в центре горшка.       — У растений с подобными семенами короткие корни, Поттер. Нужна менее глубокая яма, — он придирчиво осмотрел работу Гарри.       Мальчик подозревал, что слизеринец на ходу выдумал этот факт, чтобы просто позлить его, но спорить не стал: это действительно могло быть правдой. После того как они наконец посадили растение, Забини вызвался сам перенести его в другую теплицу, сомневаясь в координации гриффиндорца. Они проработали вместе всего несколько минут, но Гарри уже готов был пойти к профессору Стебль и заявить, что его вполне устроит «Тролль», лишь бы больше не находиться в паре с Блейзом.       До ужина оставалось пару часов, поэтому Гарри с друзьями решили заранее сделать все уроки, дабы не оставлять их на выходные. Все гриффиндорцы привычно расселись по гостиной, уткнувшись в свои домашние задания. Гарри, Рон, Дин, Симус и Невилл начали с зельеварения, которое они чаще всего делали вместе, чтобы не тратить много времени.       — «Опишите, какие свойства проявляют ростки Ядовитой Тентакулы после часового кипения в соку Бадьяна», — с мучением в голосе прочитал Рон. — Кошмар. Кто-нибудь ответил на это?       Мальчики устало покачали головой. Гарри всё ещё переписывал с учебника свойства Полыни, которые, как ему казалось, никогда не закончатся. Его по большей части не волновали оценки, однако он не хотел проявлять наглости по отношению к профессорам, не выполняя домашние задания.       — Может, попросить Гермиону помочь? — рискнул предложить Невилл.       — Удачи, — обречённо усмехнулся Рон. — В прошлый раз я потратил на это час, и в итоге получил «Тролля».       Спустя час, за который мальчики написали что-то более-менее похожее на ответы, Гарри начало казаться, что такими темпами он и вовсе забросит учёбу. МакГонагалл задала им написать эссе на несколько свитков о заклинании Эбублио, превращающее объект в мыльные пузыри. Гарри даже представить себе не мог ситуацию, в которой оно могло бы понадобиться. Гермиона каждый раз твердила ему, что подобные знания необходимы для общего развития, но ему как-то слабо в это верилось.       — Как тебе работается с Малфоем? — без сарказма спросил у Невилла Дин, когда они спускались на ужин.       — Он ужасен, — покачал головой мальчик, — но он сразу же верно определил, что за растение нам попалось. Хотя бы удовлетворительную оценку получу за свои мучения.       — Я вообще с Гойлом работаю, — Дин скривился при упоминании слизеринца, — он уже успел разбить горшок.       — Так это был ваш, — засмеялся Рон, но тут же стушевался под возмущённым взглядом однокурсника. — Гринграсс окрестила меня неуклюжим гриффиндорцем, но всё лучше, чем работать с Паркинсон или Малфоем, — он с сожалением покосился в сторону Симуса и Невилла.       — Мне кажется, она помешана на чистоте крови даже больше, чем Малфой, — с отвращением сказал Симус. Гарри тоже испытывал неприязнь к этой девочке, что теперь казалась ему похожей на мопса ещё пуще прежнего. Он помнил, как она дала Рите Скитер лживое интервью, оскорбляющее Гермиону, и как предложила отдать его Волдеморту. Он не понимал, откуда в ребёнке может быть столько злости и желчи.       На ужине Гарри наконец увидел Дамблдора, что выглядел более серьёзным, чем обычно. Он слабо кивнул в сторону гриффиндорца, словно бы подтверждая их вечерний разговор. Уже начался октябрь, поэтому Оливер Вуд наконец объявил о тренировке по квиддичу. Гарри даже был не против выслушать его напутственную речь, которую он отчасти помнил до сих пор, лишь бы побыстрее оказаться на метле. Мальчик обратил внимание на близнецов, и его грудь сдавили чувства вины и сожаления, когда он понял, что те больше не выглядят столь жизнерадостными, как хотя бы неделю назад. Волдеморт ещё даже не возродился, а некоторые его друзья уже впали в отчаяние, и он понятия не имел, как вселить в них надежду на светлое будущее.       — Ты к Дамблдору? — тихо спросила Гермиона после окончания ужина.       — Ага, — Гарри было неприятно лгать друзьям, но он не хотел рассказывать им, что идёт на разговор с Малфоем. Рон бы точно не оценил подобного порыва, да и Гермиона бы попыталась отговорить его. Он и сам поначалу думал проигнорировать записку слизеринца, но потом всё же решил послушать, какие выводы для себя сделал Малфой, дабы быть настороже. Ему пришлось сказать, что он идёт к директору сразу же после ужина, чтобы не вызвать никаких подозрений. Он поговорит с Малфоем, а потом до отбоя немного походит по замку.       Он заметил, что белобрысой макушки уже нет за слизеринским столом, зато Забини как-то подозрительно смотрит в его сторону. Мальчик решил не заморачиваться по этому поводу; ему не хватало только ещё одной проблемы со змеиного факультета. Выйдя из Большого зала, он сразу же развернул Карту, отыскав точку «Драко Малфой», что приближалась к совятне. Гарри опасался, что слизеринец может прийти туда не один, чтобы как-то подставить его. Он посмотрел на кабинет Дамблдора, но тот всё ещё был пуст, да и по всему замку не было точки «Марго Блиссет». Видимо, девушка должна была прибыть ко времени.       По дороге к Совятне Гарри думал, что вообще скажет Малфою, ведь тот однозначно начнёт задавать вопросы. Он планировал поведать слизеринцу о том, что в будущем тот наконец осознал свои ошибки и хоть в какой-то мере перестал быть мерзавцем, надеясь тем самым ускорить этот процесс. Гарри не знал, что Снейп с Дамблдором уже рассказали Малфою, поэтому предвещал трудный разговор. Он нехотя поднялся по лестнице, с каждым шагом всё больше и больше сомневаясь в правильности своего решения. Как только Гарри оказался в Совятне, он увидел Малфоя, что сидел на краю подоконника и отстранённо вглядывался в закат за окном. Остатки солнечных лучей достаточно освещали помещение, чтобы не было необходимости использовать Люмос, но Гарри всё равно нащупал палочку в кармане мантии.       — Я думал, ты не придёшь, Поттер, — он резко развернулся и аккуратно спустился на пол. — Я бы не пришёл.       — Наверно, поэтому я и здесь, — усмехнулся Гарри.       Малфой посмотрел на него ничего не выражающим взглядом и подошёл чуть ближе. Гарри стало неуютно, Малфой выглядел непривычно: он снял свою мантию и галстук, оставшись в одной лишь белоснежной рубашке. У Гарри перед глазами сразу же всплыла картина лежащего в туалете Плаксы Миртл слизеринца, что истекал кровью. Мальчик вспомнил, как сотрясалось от рыданий худое тело Драко, с каким неверием и удивлением смотрели на него серые глаза. Он был несказанно рад, что слизеринец не вспомнил того момента. Гарри вряд ли бы удалось ему объяснить, почему он чуть не убил его.       — Это ведь будущее, верно, Поттер? — тон, которым Малфой задал этот вопрос, подтверждал, что слизеринец не нуждается в ответе. — Будущее, которое уже произошло. Как такое возможно?       — Я бы и сам был рад узнать это, — сухо ответил Гарри.       — Ты лжёшь, — с усмешкой протянул он. Что-то в нём действительно переменилось. Гарри помнил, как в прошлый раз Малфой дразнил его побегом Сириуса Блэка, ведь ему было известно, в чём именно обвиняли крёстного, но сейчас он молчал. Из него будто бы исчезло всё то ребячество, и Гарри опасался, что в нём осталась только жестокость. — Что же, ладно. Дамблдор рассказал тебе, что именно я вспомнил?       — Да, — Гарри заметил, как на мгновение в глазах Малфоя промелькнула тень страха. «Он боится, что Дамблдор рассказал мне о пытках», — понял мальчик. — Про Адское пламя и Малфой-мэнор, — солгал он.       — Хорошо, — если бы Гарри не знал, что именно волнует слизеринца, то даже бы не увидел той слабой перемены его настроения — еле заметного облегчения. Драко всегда был хорошим лжецом, и эта короткая мысль заставила Гарри вспомнить о всех тех ужасных поступках, что совершал слизеринец с самого детства. Злоба и отвращение вновь затопили его, в очередной раз подтверждая, что у него нет видимой причины стоять здесь и отвечать на вопросы Малфоя, сжимаясь под его ледяным взглядом. — Мне понятно, почему ты спас меня, Поттер. Ты всегда был святым героем, помогающим всем, кто заслуживает и не заслуживает помощи. Но почему я тебя спас? — он сощурился. Совы на верхних жёрдочках зашумели; голоса разбудили их.       — С чего ты взял, что мне это известно? — он понадеялся, что в его голосе не прозвучало ноток неуверенности. Он не знал, рассказал ли Снейп слизеринцу, что Гарри вспомнил не только какие-то фрагменты из, а целую жизнь.       — Я очень долго думал об этом, Поттер, — он подошёл ещё ближе, их стали разделять считанные футы. Когда Гарри вблизи рассмотрел его лицо, ему захотелось сбежать из Совятни: у Малфоя был такой же безумный взгляд, как и у Беллатрисы Лестрейндж. Мальчик буквально видел в слизеринце блэковскую натуру, несмотря на светлые волосы и серые глаза. — Ты ведь вспомнил не несколько эпизодов, ты вспомнил всё, — Гарри резко вдохнул, и Малфою этого хватило в качестве подтверждения. Он кивнул и задумчиво склонил набок голову. — Так почему? Почему я спас тебя? Ты ведь знаешь обстоятельства, при которых попал в мэнор. Подобная ложь могла стоить мне жизни.       Гарри, конечно, был благодарен Малфою за то, что тот не выдал его, но о подобной стороне его поступка он как-то не задумывался. Волдеморт действительно мог прочесть мысли слизеринца, и тогда смерть бы стала для него подарком, а не наказанием. Он даже не представлял, что Реддл мог сделать с ним, если бы решил, что именно Драко виноват в том, что Гарри удалось сбежать. Он почувствовал слабый укол вины: Малфой стал очередным человеком, рисковавшим своей жизнью ради спасения Гарри.       — Ты помнишь свои мысли в тот момент, — утвердительно сказал Гарри. Ему и самому было интересно, чем руководствовался слизеринец.       — Верно, — согласился Малфой, — но я не понимаю, почему вдруг стал думать так.       «Как?», хотел было спросить Гарри, но вовремя прикусил язык. Драко вряд ли ответил бы на этот вопрос, и они бы просто зашли в тупик. Гарри понял, что это был первый раз, когда они с Малфоем нормально разговаривали.       — Ты осознал, что был неправ.       — Насчёт чего именно?       — Насчёт идей Люциуса и Волдеморта, — Малфой не дёрнулся, а просто резко моргнул, услышав страшное имя из уст гриффиндорца, но Гарри решил, что пора бы раскрыть слизеринцу глаза, — насчёт всей этой чистокровной галиматьи, — Гарри не был уверен в последнем, но больше не видел причин, по которым Драко мог спасти его.       — Вот как, — голос прозвучал хрипло, и Гарри показалось, что Малфой сейчас расплачется, но тот лишь нервно поджал губы и отвёл взгляд в сторону. С него в одно мгновение слетели все маски высокомерия и ледяного презрения — он выглядел несчастным. Гарри не хотел сочувствовать ему, но, как ни странно, он его понимал. Одно предложение гриффиндорца раз и навсегда разрушило весь мир, в котором Малфой жил с самого рождения. Драко с малых лет прививали эти ненавистные Гарри чистокровные предрассудки, а сейчас он должен был осознать, насколько сильно ошибался все эти годы, насколько сильно ошибался его отец — человек, на которого он так старался быть похожим. Гарри прекрасно знал, насколько это больно — разочароваться в отце, которого всю жизнь считал идеальным. Но Малфой должен был пережить это, не ради окружающих, а ради себя самого. — Но ведь он всё равно победил.       Слова Малфоя набатом прозвучали в его голове. Значит, эти пытки случились со слизеринцем уже после смерти Гарри. Драко не только знал, что Волдеморт должен вернуться, но и знал, что он может победить. Малфой чуть повёл худым плечом, поёжившись от вечернего ветра, насквозь продувающего Совятню, и вновь пристально посмотрел Гарри в глаза.       — Он не победил, — твёрдо ответил Гарри. Теперь, когда мальчик знал, как именно время повернулось вспять, он был в этом уверен. Даже после его смерти и практически полного уничтожения Ордена Феникса остались люди, что продолжали борьбу с Волдемортом. — Мы ведь с тобой разговариваем сейчас, — он попытался выдавить из себя подобие улыбки, но грусть, овладевшая Малфоем, начинала душить и его самого.       — Значит, кто-то устроил всё это? — он повёл рукой в воздухе. — Кто-то за этим стоит?       Гарри никак не отреагировал на этот вопрос. Даже если бы он и захотел рассказать Малфою правду, то не смог бы. Он думал, что слизеринец начнёт его допрашивать, но тот лишь кивнул, словно бы и так понял всё. Они ещё несколько минут стояли в напряжённой тишине: никто из них не решался заговорить. А потом Малфой просто ушёл. Гарри стало немного неприятно, что тот даже не удосужился попрощаться с ним, хотя особо он не удивился.       Разговор с Малфоем вымотал его куда больше, чем он рассчитывал. В Драко словно бы проскальзывало что-то хорошее, но он тут же душил в себе это, и Гарри не мог его понять. Малфой всегда являлся той частью магического мира, от которой Гарри был так бесконечно далёк. Они с ним учились на одном курсе, лишь на разных факультетах, но создавалось впечатление, что проживали на разных планетах.       Он некоторое время бесцельно шатался по замку, думая, о чём спросит у Дамблдора и как отреагирует на долгожданную встречу с Марго Блиссет. Он не знал, как относиться к этой девушке. С одной стороны, он был безумно благодарен ей за второй шанс для этого мира, а с другой — он понимал, что той пришлось загубить немало жизней, чтобы провернуть нечто столь масштабное. Одно только сотрудничество с Гриндельвальдом говорило о том, что Марго была способна на многие далёкие от морали поступки. По пути в кабинет директора он всё же решил ещё раз проверить Карту Мародёров и понял, зачем Снейп упомянул о ней — в кабинете находилось пять человек: Альбус Дамблдор, Северус Снейп, Минерва МакГонагалл, Марго Блиссет и Геллерт Гриндельвальд. Профессор просто хотел, чтобы для мальчика такая компания не стала шоком. Гарри хоть и подсознательно был готов к подобному повороту, всё равно не мог скрыть своего удивления и раздражения. Дамблдор решил всё-таки довериться тёмному волшебнику. Мальчик не знал, имеет ли право обвинять в этом старого директора, ведь, как бы ни хотелось ему это признавать, им нужны были сильные союзники.       Как только он поднялся по винтовой лестнице и вошёл в кабинет, его взгляд сразу же упал на девушку, сидящую неподалёку от Дамблдора, и молодого мужчину, стоящего рядом. Он узнал их — это были Марго Блиссет и Геллерт Гриндельвальд. Они оба были невероятно уставшими, словно бы не спали несколько дней до этого. Марго абсолютно не изменилась по сравнению с недавней фотографией в газете, разве что вся жизнерадостность пропала из взгляда, и юношеский блеск уступил место удручённости. А вот Гриндельвальд выглядел абсолютно не так, как Гарри его представлял, и это заставило мальчика задуматься над тем, сколько времени прошло с тех пор, как Дамблдор выкрал его из Нурменгарда. Лицо тёмного волшебника было вовсе не осунувшимся, не таким, как Гарри запомнил его: мертвенно-бледным с ввалившимися глазами; а наоборот: посвежевшим и гладко выбритым, с аккуратно уложенными серебристыми волосами.       Марго с Гриндельвальдом оба чуть подались вперёд и заинтересованно уставились на мальчика, прожигая того пристальными взглядами, что выглядели несколько жуткими, отражая яркий свет магических светильников. Гарри понял, что они используют легилименцию, и Дамблдор даже не мешает им. Его сковала неясная обида на директора, хоть он и понимал, что они бы в любом случае всё узнали. Сотни вопросов овладели мыслями Гарри.       — Присаживайся, Гарри, — спокойно произнёс Дамблдор, указывая на кресло перед собой. Он выглядел несколько обеспокоенно, будто бы опасался реакции мальчика.       Гарри молча опустился напротив Дамблдора, отмечая, что Марго и Гриндельвальд всё ещё не спускают с него взглядов. Он заметил, что из-под магловской одежды девушки в некоторых местах выглядывают бинты, а на небольшом столике рядом стоят какие-то зелья. Ему казалось, что напряжение в комнате можно резать ножом. Дамблдор не спешил ничего объяснять, а Снейп с МакГонагалл как вкопанные стояли по другую руку от директора, переводя взгляды с Гриндельвальда на Гарри. Спустя несколько секунд молчания тёмный волшебник наконец оторвался от мальчика и хмуро посмотрел в сторону девушки. Гриффиндорец не понял его реакции.       — У тебя, верно, есть вопросы, Гарри Поттер, — мягко произнесла Марго, а на её лице расцвела нежная улыбка. Гарри не понравился этот жест. Он знал, что девушка уж точно не была милой.       — Есть, — хмуро ответил он. Гарри почувствовал, как обида на директора заполняет его с новой силой. Дамблдор не только недоговаривал ему, но и вновь лгал. Мальчик не понимал, зачем нужно было скрывать от него союз с тёмным волшебником. Если в прошлый раз директор опасался проникновения Волдеморта в его разум, то теперь это было лишь очередной бессмысленной ложью. Он вновь посмотрел на Гриндельвальда. Тот выглядел не как человек, радующийся долгожданной свободе, а, скорее, несколько меланхолично; он устало облокотился на книжный шкаф и безэмоционально оглядывал окружающих людей. — Что случилось? — спросил Гарри, обращаясь к девушке.       Она кивнула в сторону, и Гарри заметил небольшой золотой цветок, состоящий из ровных кругов, что лежал на краю стола. Видимо, это и был тот самый медальон, что искали Джордж и Марго. Ему показалось, что он его уже видел, но он никак не мог вспомнить где.       — Это цветок жизни, — спокойно сказала девушка, — весьма распространённый символ даже среди немагов. Сейчас это всего лишь золотое украшение, — она с любопытством вглядывалась в реакцию мальчика, но тот уже устал удивляться и просто молча слушал её. — С твоей смерти прошло чуть больше пяти лет, Гарри Поттер. За это время мне удалось отыскать Воскрешающий камень и связаться с Геллертом Гриндельвальдом, который знал о существовании этого артефакта.       Гарри был готов услышать нечто подобное. После разговора с близнецами Уизли он понял, что прошло немало времени с момента его поражения, но всё же пять лет казались ему бесконечно огромным сроком.       — Сторонники Волдеморта были практически повсюду, — после недолгой паузы продолжила она, — ему понадобилось всего около двух лет, чтобы полностью захватить власть в Магической Европе. Затем он решил подчинить США. Я к тому времени уже занимала высокий пост в Министерстве и знала, что правительство не сможет выстоять против него, поэтому решила придумать план отступления. Когда Волдеморт первый раз напал на МАКУСА, я поняла, что он же и станет последним. Он бы в любом случае убил меня, ведь мои родители — немаги. Поэтому, когда антиаппарационные барьеры пали, я решила пойти на крайние меры — схватить кого-то из тех, кто стоял рядом с ним, и трансгрессировать, чтобы узнать хоть о какой-то его слабости. Мне чудом удалось обезоружить Беллатрису Лестрейндж, и из её памяти я узнала очень много интересных подробностей, — она чуть нахмурилась, упомянув Беллатрису. — В её мыслях я увидела упоминания о крестражах и о том, что их было много, но я понятия не имела, как именно их найти, поэтому решила поточнее изучить пророчество, связанное с тобой, а именно — ту его часть, которая была известна этой безумной женщине. Я пришла к выводу, что вы с ним были как-то связаны, поэтому спустя полгода всех моих исследований, не давших практически никакого результата, я всё же отправилась в Британию, чтобы осмотреть место вашей с ним битвы; неподалёку от Хогвартса я и встретила Джорджа Уизли. В воспоминаниях Беллатрисы я видела, как странно Волдеморт чувствовал себя после твоей смерти, и как ты что-то выронил перед тем, как он произнёс убивающее заклятие. Так я наткнулась на Воскрешающий камень. Я весьма быстро поняла, что это, потому что и раньше верила, что Дары Смерти существуют. Изначально я хотела связаться с тобой, Гарри Поттер, но Волдеморт сжёг твоё тело, а также уничтожил могилу Альбуса Дамблдора и Николаса Фламеля. Он неоднократно заявлял, что из ныне живущих волшебников ему нет равных, и не скрывал, что убил своего предшественника, Геллерта Гриндельвальда. Мой визит в Нурменгард был отчаянным действием, но, как видишь, это помогло.       Гарри понимал, что эта история весьма поверхностная, что Марго упустила уйму деталей, но он и без того был восхищён выдержкой этой девушки. Мальчик прекрасно знал, что значит слоняться из одного места в другое в поисках каких-либо предметов, которых, возможно, даже не существует. Она долгое время в одиночку боролась с врагом, которого у неё не было шансов победить, и Гарри решил не делать поспешных выводов на её счёт.       — А почему вы исчезли? — тем не менее рискнул спросить он.       — Дело в том, — немного нервно усмехнулась Марго, — что последний элемент медальона действительно был в Антарктике. Я думала, что изначально необходимо произнести какое-нибудь заклинание, но он сработал сразу же, как только я собрала вместе все части. Спасибо, что предупредил, — она обернулась к Гриндельвальду, но тот лишь ухмыльнулся краешком губ. — Я вообще не поняла, что произошло: просто очнулась в той же ледяной пещере, а все мои вещи пропали. Потом я осознала, что выгляжу моложе, а когда вернулась на континент, — войны будто бы и не было. Медальон отмотал время ровно на десять лет. Воспоминания же вернулись к тем, кто достиг не просто какого-то уровня магической силы, а моего уровня.       — У вас есть какой-то план? — Гарри с грустью посмотрел на директора.       — Да, — Дамблдор открыл верхний ящик стола и достал оттуда все крестражи Волдеморта за исключением Чаши Хаффлпафф. Мальчик с удивлением и отвращением посмотрел на предметы. — Том не знает, что именно произошло со временем. Он всегда считал себя в некотором роде избранным, поэтому мы должны попытаться убедить его в том, что память вернулась исключительно к нему, а за счёт вашей с ним связи некоторые отрывки будущего вспомнил и ты. Мы пока не станем уничтожать крестражи, чтобы он ничего не почувствовал, ведь он всё ещё может создать последний.       В этом плане определённо был смысл. Реддл считал себя не просто избранным, а подобием некоего божества, которому было дано право распоряжаться человеческими судьбами. Но мальчик не понимал, как именно они смогут убедить его в этом, ведь Волдеморт был тем ещё параноиком, он сразу же почует неладное.       — Но ведь события уже изменились, — обратился он к девушке. — В прошлый раз вы не пропадали без вести.       — Да, это существенный минус, — подтвердила она, — но мы не знаем других способов выманить его. Сейчас, когда к нему вернулись воспоминания о… будущем, в котором он хоть и победил, но всё же совершил некоторые ошибки, он станет вести себя куда более осторожно и не покажется раньше времени.       — Нам нужно, чтобы вы с друзьями завели разговор о Сириусе Блэке в присутствии Питера Петтигрю. Ты должен сказать, что внезапно вспомнил о невиновности своего крёстного и о том, что во всём виноват собственно Питер, но ты не знаешь, где его искать. Он, вероятнее всего, попытается сбежать из Хогвартса, и тогда мы поймаем его и отправим в Азкабан. Я позабочусь о том, чтобы его не приговорили к поцелую дементора, а просто посадили в тюремную камеру. Волдеморт захочет освободить его, дабы расспросить о произошедшем, и мы позволим ему это сделать, — Дамблдор серьёзно посмотрел на Гарри. Казалось, этот разговор напрягает его больше всех.       — Да, хорошо, — кивнул Гарри. Он был рад, что у них появилось хоть какое-то подобие плана, но ему всё ещё слишком многое оставалось неясным. Марго Блиссет явно недоговаривала; Гриндельвальд, что едва ли выглядел заинтересованным происходящим, вообще непонятно зачем присутствовал здесь; а у Дамблдора вновь появились какие-то тайны, в которые он не спешил посвящать гриффиндорца. Волна апатии нахлынула на него с такой силой, что происходящее и вовсе стало казаться ему бессмысленным. Волдеморт стал болезнью, от которой этот мир был не в силах избавиться. Он убил всех находящихся в этой комнате, за исключением одной девушки, подарившей им призрачный шанс на победу. Это пугало.       — Не торопите события, Поттер, — наконец подал голос Снейп. На его лице не проскальзывало ни единой эмоции. — То, что вы скажете при Петтигрю, не должно вызывать никаких сомнений. Вам придётся буквально заучить слова.       Гарри кивнул. Он подозревал, что Дамблдор напишет для них какой-нибудь сценарий, согласно которому они и будут действовать, ведь Реддл вряд ли станет расспрашивать Петтигрю о произошедшем, он просто посмотрит его воспоминания.       — А что с ним? — он всё же рискнул задать Дамблдору этот вопрос, попутно указывая в сторону Гриндельвальда. Директор с грустью посмотрел на мальчика, но Гарри больше не желал оставаться в неведении.       — Мне лестны твои переживания, Гарри Поттер, — на отстранённом лице тёмного волшебника тут же расцвела обольстительная улыбка, обнажающая ровные белоснежные зубы. Он оттолкнулся от шкафа и встал подле кресла директора. — Со мной всё будет в порядке, не волнуйся, — голос звучал мягко, даже несмотря на возраст, и Гарри стало тошно от этой фальши.       — Геллерту будет чем заняться в ближайшее время, — спокойно ответил Дамблдор. Гарри заметил, как после слов директора на лице Гриндельвальда промелькнуло искренне раздражение.       — Это чем же? — не отступал мальчик.       — Хогвартс уже нельзя будет назвать безопасным, как только Том решит заявить о себе. Нам нужно место для эвакуации в случае нападения, — Дамблдор окинул Гриндельвальда задумчивым взглядом. — Защитные заклинания требуют много времени и сил.       Гарри мог бы и дальше спорить с директором, ему не нравилось, что тёмный волшебник будет отвечать за безопасность невинных людей. Но у них и вправду не было на примете больше столь сильных магов, что могли бы всё своё время посвящать подготовке некоего штаба.       — А что будет с его возрождением?       — Мы пока ещё думаем над проведением Турнира, — задумчиво ответил директор. — Но ритуал возрождения Тому в любом случае придётся провести без твоего участия.       Гарри не понимал, зачем огораживать его от встречи с Волдемортом. События на кладбище были отличным условием, чтобы Реддл не только возродился, но и попытался покончить с Гарри. Просто в этот раз мальчик не стал бы мешать ему. Это было неправильно — так легко соглашаться с собственной смертью, но с каждым новым рассказом о деяниях этого монстра ему хотелось как можно быстрее покончить с ним.       — То есть мы будем просто ждать? — уточнил мальчик.       — Пока — да, — уверенно ответил директор.