***
На следующее утро в Большом зале Гарри вновь созерцал лицо своего крёстного на первой странице Ежедневного Пророка. Он старался не реагировать остро, но грусть и сочувствие одолевали его каждый раз, когда он думал о Сириусе. Мальчик представлял, как вновь сможет поговорить с ним, как вновь почувствует заботливую руку на своём плече. Он с нетерпением ждал, когда же Петтигрю наконец отправится в Азкабан, а Сириуса оправдают. Гарри больше не придётся возвращаться к Дурслям, и они с крёстным будут вместе жить в доме на площади Гриммо, пусть и не в самом приятном месте, зато в безопасности. После возвращения Марго Рита Скитер выпустила одну скомканную статью о том, что девушку похитили завистники с помощью некоего нелегального портключа. Гарри решил, что если бы он не знал правды и не задумывался об этом, то поверил бы в эту историю. Волдеморт ещё не возродился, как и в прошлый раз в это же время, поэтому он мог и не обратить внимания на произошедшее с девушкой, ведь к его сторонникам память не возвращалась. Единственное, что пугало Гарри, — факт похищения Марго Беллатрисы Лестрейндж, самой верной Пожирательницы Смерти. Реддлу наверняка было известно, кто за этим стоял. И теперь он может попытаться убить девушку заранее. «Я не должен думать об этом круглосуточно», — проговорил про себя Гарри. Не прошло ещё и двух месяцев с тех пор, как он вернулся, но мальчик уже успел накрутить себя своими бесконечными переживаниями. «Постоянная бдительность!» — прозвучал в голове громкий пугающий голос. Гарри тихо усмехнулся при мысли, что он бы точно получил от Грюма похвалу за такое ненормальное поведение. — Сегодня после обеда тренировка, — нравоучительно произнёс Оливер Вуд, оглядывая всю команду. Гарри решил, что это будет отличным шансом отвлечься от всего происходящего. — Девять, — заявил Фред. — Ты предупреждаешь нас об этом в девятый раз. За гриффиндорским столом послышались сдавленные смешки. Оливер смерил близнецов недовольным взглядом, но отвечать не стал: ему был не нужен раздор в команде. — Поттер, — со спины послышался высокомерный голос, и Гарри развернулся так резко, что чуть ли не обронил бокал. Несмотря на всю свою «бдительность», он не заметил приближения трёх слизеринцев. Забини глядел на мальчика так, будто тот был грязью на его ботинках, и Гарри понадобилось всё своё самообладание, чтобы не повестись на эту провокацию. Рядом с Блейзом стояли Малфой и Нотт. Гарри постарался незаметно приглядеться к пальцам Малфоя — он действительно снова надел перстень. — Чего вам? — с ухмылкой, но по-прежнему угрожающе произнёс Джордж. — Раз уж ты наделён не самым высоким уровнем интеллекта, — Забини пропустил мимо ушей вопрос Джорджа, — я сам выяснил, что за растение нам с тобой попалось. Это всё же Асфодель. Гарри издал нечленораздельный звук, означающий согласие или одобрение. Он и думать забыл об этом растении и тем более об уходе за ним. — Поливать его нужно всего один раз в неделю. Сегодня полью я, в следующую среду ты. Не забудь. — Да, хорошо, — устало ответил Гарри. Язвительный тон слизеринца его раздражал, но отвечать так же он не видел смысла. Гарри заметил, как одна запоздалая сова влетела в Большой зал и направилась прямо к ним. Это была незнакомая ему птица с белым оперением, похожая на Хедвиг. В её лапах была весьма увесистая посылка, по размерам превосходящая её саму. Она пролетела над самой головой Забини, заставив того пригнуться и тихо выругаться. Птица опустилась рядом с Джорджем и слабо клюнула того в палец. Парень под взгляды студентов непонимающе взял свёрток, и сова тут же улетела прочь, не дождавшись оплаты — значит, она была чьей-то, а не почтовой. — От кого это? — удивлённо спросил Фред, хмуро рассматривая посылку, обёрнутую в бежевого цвета бумагу и перевязанную белой шёлковой лентой. — Не знаю, — честно ответил Джордж. Гарри тоже нахмурился. Частичка Грюма в нём вновь кричала об опасности, о том, что посылка могла быть проклята или измазана ядом. Он нервно сжал в руках палочку, хотя и сам не понимал, чем именно она может помочь ему в этой ситуации. Джордж наконец развернул свёрток и достал оттуда какую-то старинную толстую книгу, название которой было написано на латыни, так что Гарри не смог его перевести. К книге было приложено небольшое письмо и… магловский плеер с наушниками. Гермиона удивлённо приоткрыла рот, смотря на книгу, и Гарри решил, что она стоила немало. — Кто мог прислать тебе её? — озадаченно спросила девушка. Практически весь гриффиндорский стол уже сосредоточился на загадочной посылке. И Гарри мысленно возрадовался тому, что в кои-то веки объектом всеобщего внимания является не он. — Она, э… дорогая? — Рон с сомнением покосился на книгу, явно не понимая её ценности, как, впрочем, и Гарри. — Ты всё о деньгах, Уизел, — Гарри вновь обернулся, понимая, что Малфой, Нотт и Забини всё ещё не ушли и тоже удивлённо наблюдают за происходящим. — Это невероятно редкое издание, его не достать просто так, — Малфой прищурился. — Неужто вновь выиграли приз из газеты? Гарри начинал закипать. Все его домыслы о том, что Малфой с Забини вынесли для себя некий урок, словно песчаная башня рассыпались у него на глазах. Но не успел он сказать и слова, как Фред демонстративно направил палочку в сторону слизеринцев, произнося тихо какое-то заклинание. Малфой уклонился — и луч угодил прямо в волосы Нотта, что тут же приобрели яркий розовый цвет. Окружающие студенты засмеялись, быстро позабыв о таинственной книге, а сам мальчик даже сначала не понял, что происходит. Гарри с удовольствием наблюдал, как в замешательстве меняются лица Малфоя и Забини, но особого злорадства по поводу Нотта он не испытывал, тот даже слова в адрес гриффиндорцев ни разу не произносил. Малфой попытался наложить несколько заклинаний, чтобы вернуть волосам однокурсника прежний цвет, но ни одно из них не сработало. — Фред! — возмущённо воскликнула Гермиона. Гарри тоже стало не до смеха, когда ему удалось разглядеть лицо Нотта, — в момент побледневшего и, казалось, готового прямо сейчас упасть в обморок. Он вдруг вспомнил самого себя, беззащитно смотрящего на Дадли с точно таким же испуганным лицом. Малфой с Забини с искренней ненавистью взирали в сторону Фреда. Они беспокоились о нём? Гарри не представлял себе Малфоя, переживающего о ком-то, кроме себя самого. — Фред, верни обратно, — серьёзно сказал Гарри, ещё раз взглянув на Нотта. Парень несколько секунд в замешательстве смотрел на Гарри, что оставался всё таким же серьёзным, а потом безразлично пожал плечами и невербальным заклинанием вернул Нотту его прежний тёмно-русый цвет волос. «Невербальным», — вдруг осознал Гарри. Их проходили на шестом курсе; мальчик хорошо помнил, как учил их этому Снейп, а близнецы сейчас были лишь на пятом. Наверное, они занимались не только своими изобретениями, но и некоторыми заклинаниями. Он решил не задумываться об этом сейчас. Его больше интересовала посылка. Слизеринцы, на удивление Гарри, не стали ругаться или пытаться проклясть близнецов в ответ, а просто спешно покинули Большой зал, хоть и Малфой с Забини напоследок наградили гриффиндорцев взглядом, предвещающим скорую расправу. Во время суматохи Джордж уже успел распечатать приложенное к посылке письмо. На его лице отразилось искреннее удивление спустя всего лишь секунду после прочитанного. Он сразу же сунул его Фреду и стал поспешно подниматься из-за стола. — Что там? — с беспокойством спросил Рон. — Это от неё, — бросил Джордж, и они с братом быстро покинули Большой зал. Гриффиндорцы удивлённо смотрели близнецам вслед, а Гарри захотелось прямо сейчас побежать за ними, чтобы узнать подробности. Он прекрасно понял, от кого именно было письмо, но понятия не имел, чем руководствовалось девушка. Магловский плеер и редкая книга — это был весьма необычный подарок. Возможно ли, что она хотела отблагодарить его за помощь в поиске медальона? После выхода статьи о её возвращении Гарри рассказал близнецам, что виделся с ней, и поведал о том, что она встретилась с Джорджем в прошлый раз в окрестностях Хогвартса. Естественно, близнецов волновали подробности, но Гарри действительно ничего больше не знал. Он только сейчас начинал понимать, насколько кратким и скомканным был рассказ девушки. — От его девушки? — с сомнением спросил Симус. — Он встречается с кем-то не из Хогвартса? — подхватила идею Парвати. Рон с Гермионой смотрели на Гарри обеспокоено, но всё же понимающе, — они тоже догадались, кто именно прислал Джорджу посылку. Мальчик не слушал предположения однокурсников о таинственной избраннице парня. Лучше бы эту посылку ему действительно прислала его девушка. Все трое постарались побыстрее отделиться от остальных, чтобы обсудить произошедшее. — Это книга по алхимии, — начала Гермиона. — Малфой прав: это очень редкое издание, его сложно достать, даже имея деньги. Марго Блиссет занималась научной деятельностью и работала на правительство. У Гарри не возникало особого замешательства по поводу того, где именно она достала эту книгу. Его скорее волновал сам факт её желания связаться с Джорджем. Он хоть и понимал, что не имеет права решать, кому с кем общаться, но всё же хотел держать своих друзей как можно дальше ото всех опасных событий. — Она что-то говорила о нём? — поинтересовался Рон. — Нет, — Гарри помотал головой. — Может, она просто хотела поблагодарить его? В этом нет ничего удивительного, учитывая, с чем именно он ей помог. — А что эта за штука была вместе с книгой? — Это плеер, — заявила Гермиона. — Он нужен, чтобы слушать музыку через наушники. — Вроде радио с музыкой? — Рон едва ли понимал, как именно работает это магловское приспособление. — Нет. Ты же видел тоненькие провода, торчащие из этой… коробки. К ним прикреплены наушники, чтобы только ты слышал эту музыку. — Музыка играет прямо из них? — Рон, вероятно, представил себе наушники вроде тех, что они использовали на втором курсе, дабы обезопасить себя от крика мандрагоры. — Да. — Понятно, — неуверенно пожал плечами Рон. Гарри решил, что подобное описание простейших магловских вещей действительно звучало весьма странно. На уроке зельеварения Снейп как-то подозрительно поглядывал в сторону Гарри. Мальчик задумался, мог ли зельевар прознать о посылке Джорджа. На уроке они проходили Уменьшающее зелье. Одна из пиявок оказалась живой и прицепилась к пальцу Невилла, за что Снейп снял с Гриффиндора пятнадцать очков. Рон вновь начал допрашивать Гарри о том, правда ли Снейп находится на их стороне. Мальчик неоднократно заявлял друзьям, что подобное поведение зельевара вызвано исключительно его скверным характером, но те всё равно продолжали сомневаться в лояльности профессора. К концу урока он отметил, что зелья Малфоя, Забини и Нотта, что теперь глядели в сторону гриффиндорцев с ещё большей неприязнью, чем прежде, были идеального ярко-зелёного цвета, а у Рона с Гарри они скорее походили на болотную воду. — Поттер, задержитесь, — сказал Снейп, как только прозвенел звонок. Друзья с сожалением посмотрели в сторону мальчика и покинули кабинет. — Да, профессор, — с сомнением проговорил Гарри. Из-за тусклого освещения в подземельях Снейп казался ещё более бледным, чем являлся в действительности. И вкупе с тяжёлым взглядом это выглядело пугающе. — Скажите, Поттер, — он подошёл ближе и запечатал дверь, — как вам спится ночью? Может, у вас есть необходимость в зелье сна без сновидений? Я могу предоставить его вам, — Гарри не смог прочесть интонации в его голосе; он не понимал, что хочет от него профессор. — С моим сном всё нормально, — тихо ответил мальчик. — Тогда почему по ночам вы следите за моим крестником? — Гарри отшатнулся от столь громкого вопроса. Снейп смотрел на него не с отвращением, а скорее с яростью. Он навис над гриффиндорцем, и Гарри казалось, что тот прямо сейчас проклянёт его. — За кем? — неуверенно спросил он, но вдруг очередной пазл сложился у него в голове. Малфой был крестником Снейпа. Этот факт многое объяснял, например то, почему профессор, ненавидевший школьных задир, потакал слизеринцу. — О, — только выдавил из себя мальчик. «Интересно, — подумал Гарри, — оценил бы Снейп, если бы я заявил ему о постоянной бдительности?» — Он странно себя вёл, — мальчик постарался вложить всю оставшуюся уверенность в ответ. — Я больше не собираюсь за ним следить, — это было правдой. Вчера он достаточно наслушался, чтобы оставить Малфоя в покое. — Вы сами-то себе верите? — язвительно спросил Снейп. — Предыдущая ваша слежка чуть ли не закончилась его смертью. Гарри стало тошно. Это было одно из тех воспоминаний, которое он бы предпочёл и вовсе стереть из своей памяти. Снейп и без того всегда попрекал его поступками отца, а теперь станет попрекать ещё и неудавшимся убийством. — Вы же знаете, что я этого не хотел, — сиплый голос выдавал его переживания. По лицу Снейпа стало ясно, что у него в голове уже родилось множество ответов гриффиндорцу, но профессор лишь устало вздохнул и отошёл обратно к своему столу, на котором расположилось множество каких-то свитков, явно не связанных с уроками. — Поттер, я хочу, чтобы ты настороженно относился к Марго Блиссет, — после короткого молчания сказал Снейп. — Она, несомненно, противница Тёмного Лорда, но это не отменяет того факта, что эта девушка опасна. — Опасна? — глупо переспросил Гарри. Его удивило, что именно Снейп решил сказать ему об этом, проявив… заботу. Мальчик и сам понимал, что с этой девушкой не всё так просто, но опасной для себя самого её не считал. — Она сказала, что проникла в разум Беллатрисы Лестрейндж. Как, по-твоему, она это сделала? — Не знаю, — честно ответил Гарри. Он и из той статьи в Ежедневном Пророке понял, что девушка была легилименткой, но сейчас, когда Снейп завёл об этом разговор, у него и вправду появились вопросы. Дамблдор и Тёмный Лорд были очень сильными легилиментами, но даже они не могли проникать в головы ко всем подряд, а Беллатриса Лестрейндж явно владела окклюменцией на весьма высоком уровне. — И я тоже, — с нажимом произнёс Снейп. — Но и без того понятно, что пытки, различные зелья, отравляющие разум, опаснейшие ментальные заклинания — всё это ей не чуждо. Гарри не был так сильно удивлён этим фактом, как следовало бы. Он, конечно, не был сторонником подобных методов, но не ему было судить её. Она осталась одна в мире, где правил Волдеморт; хорошо, что она хотя бы из ума не выжила. Даже если Марго и пытала Беллатрису Лестрейндж, то та более чем заслужила эти пытки. Подобные мысли пугали Гарри, в такие моменты ему казалось, что скрытая в нём тьма выбирается наружу, и он даёт ей волю на это. — Не думаю, что у неё были варианты, — неуверенно проговорил Гарри. Снейп на его ответ удивлённо вскинул бровь и сложил руки на груди. Он будто бы получил подтверждение тому, что в мальчике всё же было что-то жестокое. — Я тебя предупредил, Поттер, — после недолгого разглядывания мальчика сказал он, отворив взмахом чёрной палочки дверь. Гарри после этого короткого диалога вновь стали одолевать сомнения. Он чувствовал себя слепцом среди всей этой суматохи со временем. Мальчик так отвык от размеренной жизни, что до сих пор не мог свыкнуться с мыслью об отсутствии каких-либо опасных приключений хотя бы в этом году. Им вновь овладела грусть, когда он осознал, что этот год действительно станет последним спокойным в его и без того короткой жизни. На четвёртом курсе начнётся Турнир, в конце которого возродится Волдеморт, а потом — война. Время до тренировки по квиддичу тянулось мучительно медленно, но без происшествий, что, признаться, очень порадовало Гарри. Мальчик пытался между занятиями выловить Фреда с Джорджем, но те будто сквозь землю провалились. На самом обеде они тоже отсутствовали, и Гарри стал опасаться, что близнецы решат пропустить и тренировку по квиддичу. Где-то на закрылках сознания Гарри крутилась мысль о том, что в произошедшем с его друзьями в кои-то веки виноват не он. Джордж познакомился с Марго уже после смерти мальчика, так что Гарри не должен винить себя и по этому поводу. Но его опасения не оправдались, ведь Фред с Джорджем пришли на тренировку, и Гарри удалось поговорить с ними в раздевалке. — Что она написала? — нервно начал Гарри. Он ещё даже не до конца надел форму и судорожно натягивал на себя мантию. — Она поблагодарила меня и предложила встретиться в Хогсмиде в начале ноября, — с нечитаемым взглядом ответил Джордж. — Как такое возможно? — Гарри был удивлён. — Она же в Америке. Не может же она сюда трансгрессировать. — Его действительно волновал этот вопрос. Мог ли Дамблдор сделать ей какой-то многоразовый портключ или, может, у неё есть портал? — Она не объясняла, — сухо ответил Джордж. — Ладно, — Гарри решил, что обдумает это позже. — Ладно, пойдёмте. Как только вся гриффиндорская команда выстроилась на поле, Оливер Вуд вышел вперёд и важно заговорил: — Это наш, точнее, мой единственный шанс выиграть Кубок школы, — он вышагивал перед командой из угла в угол. Гарри вспомнилось, что после этих слов Оливер, кажется, начал нахваливать всю команду. — Я играю с вами последний сезон. Это мой последний шанс. Команда Гриффиндора проигрывала семь лет подряд. Нам не везло: были травмы, в прошлом году турнир отменили. — Вуд сглотнул, будто в горле у него всё ещё стоял комок после прошлогоднего разочарования. — Но наша команда самая классная во всей школе! У нас три превосходных охотника. — Вуд поглядел на Алисию Спиннет, Анджелину Джонсон и Кэти Белл. Гарри понял, что не ошибся. — Два непревзойдённых загонщика. И у нас ловец, который ни разу ещё не упустил снитча! — гордость у него в голосе прозвучала как раскат грома. Вуд помолчал и скромно добавил: — И, наконец, я. Наши имена уже два года должны стоять на Кубке, — он снова замаячил туда-сюда. — Когда Гарри пришёл в команду, я сказал себе, что Кубок у нас в кармане. Не вышло. Но в этом году, моём последнем… — в голосе у него звучала такая горечь, что Гарри даже стало его жаль. — Мы выиграем, Оливер! — заверила Анджелина. — Можешь не сомневаться, — прибавила Кэти Бэлл. Как только Гарри сел на свой Нимбус, он взмыл так высоко, как только мог. Все переживания ушли на второй план, а кровь застучала в его голове. Ветер трепал и без того взъерошенные волосы и порывами бил мальчика в лицо. Он наконец почувствовал себя свободным, словно гордая птица, разрезающая небосклон в известном только ей одной направлении. Он так сильно любил летать. Мальчик засматривался на далёкие облака, которые, казалось, находились на расстоянии вытянутой руки; переводил взгляд на Запретный лес, деревья которого из-за расстояния сливались в плотное зелёное покрывало; поглядывал на величественные башни Хогвартса, кажущиеся игрушечными с такой высоты. Тренировка прошла до невозможности хорошо. Даже Оливер, чуть ли не до слёз переживающий за игру и придирающийся к каждой детали, остался доволен. Гарри несколько раз поймал снитч, а сам Вуд за всю тренировку пропустил всего лишь один мяч, и то из-за того, что Фред с Джорджем придумали отвлекающий манёвр, до которого игроки Слизерина вряд ли бы додумались. После тренировки мысли Гарри действительно пришли в относительный порядок. Возможно, ему и вправду нужно было немного развеяться, позаниматься любимым делом и отвлечься от всех бесконечных загадок, преследующих его с самого поступления в Хогвартс. До вечера он с друзьями делал уроки в гриффиндорской гостиной, стараясь закончить как можно быстрее. Им с Роном даже удалось уговорить Гермиону помочь им с очередным огромным эссе по Истории Магии — пусть и не по самому сложному, но, определённо, по самому скучному предмету. Сегодня после отбоя они с друзьями договорились наведаться на кухню и проведать Добби, а заодно и условия работы эльфов, что несколько пугало Гарри с Роном. Мальчики не представляли, как отговорить подругу, если ей в голову вновь придёт идея создать организацию вроде Г.А.В.Н.Э. С помощью мантии-невидимки и Карты Мародёров они без приключений добрались до картины с фруктами. Вчера Гарри уже бродил по ночному Хогвартсу, однако делать это с друзьями было куда приятнее. Несмотря на то, что они то и дело норовили свалиться, наступая друг другу на ноги, мальчик был счастлив вновь поучаствовать в какой-то неопасной авантюре со своими друзьями. — И как пройти? — поинтересовался Рон. — Нужно пощекотать грушу, — хмыкнул Гарри, наблюдая за лицами друзей. Он подошёл к натюрморту и коснулся пальцем изображения фрукта. Груша сразу же начала хохотать и превратилась в небольшую зелёную ручку. Рон и Гермиона удивлённо оглядывали огромное помещение, по размерам не уступающее Большому залу. Несколько эльфов на время прервались и пристально посмотрели на вошедших. Сотни домовиков трудились на кухне: некоторые уже готовили что-то к завтраку, другие — мыли посуду. Девочка обвела их всех заинтересованным взглядом, но не спешила начинать расспросы. Гарри предупредил её об их нестабильном эмоциональном состоянии. — Не могли бы вы позвать Добби? — обратился Гарри к одному из домовых эльфов. Тот странно посмотрел на него и через секунду исчез с негромким хлопком. — Сэр Гарри Поттер, — рядом раздался до боли знакомый голос. Гарри обернулся и увидел Добби — маленькое сжавшееся существо с огромными, как блюдца, глазами. Он несколько секунд просто смотрел на него — он будто еще раз увидел мёртвое тельце домовика. Мальчик радостно опустился на колени и слабо его обнял. — Я так рад видеть тебя, — Гарри действительно был счастлив, он не понимал, почему не пришёл на кухню раньше. — Сэр Гарри Поттер рад видеть Добби, — надрывно запищал эльф, его тонкие маленькие ручки затряслись, а взгляд сменился на виноватый, и Гарри испугался, что довёл его до истерики. — Конечно рад, — как можно увереннее ответил Гарри, боясь, что Добби решит вновь побиться головой об стену, — ты же мой друг. Домовик зашёлся громкими рыданиями, прижимаясь к ноге Гарри. Рон с ужасом и непониманием наблюдал за происходящим, а Гермиона, казалось, не знала, куда деть себя, увидев слёзы маленького существа. — Скажи, Добби, — дождавшись, пока домовик успокоится, начала Гермиона, — ты ведь свободный эльф? — Да, мисс, — он с гордостью потряс головой. — Благородный волшебник Альбус Дамблдор предложил Добби работать на кухне за настоящую зарплату. — И тебе нравится быть свободным? — Да, конечно, мисс, очень нравится, — Добби искренне посмотрел на Гермиону. — А остальные эльфы тоже бы хотели освободиться? — с нажимом спросила она. Гарри заметил привычный блеск в её глазах, освещённых тусклым светом ночной кухни. — Нет, мисс, — с сожалением ответил домовик. — Добби не должен плохо отзываться о своей прошлой семье, но они ненавидели Добби и постоянно наказывали. Многие другие эльфы любят своих хозяев и не хотят быть освобождёнными, — он заметно погрустнел при упоминании Малфоев, и Гарри в очередной раз задался вопросом, откуда в людях берётся столько жестокости. — Что же, ладно, — Гермиона скептически поджала губы. Гарри понадеялся, что этот короткий диалог всё-таки погасит тягу к освобождению эльфов в девочке. — Спасибо, Добби. — Не за что, мисс, — Добби с неприкрытым счастьем смотрел на друзей. — Друзья Гарри Поттера такие же благородные и вежливые, как и он сам, — Добби подошёл чуть ближе и с надеждой уставился на Гарри. — Гарри Поттер с друзьями голодны? — Нет, спасибо, — поспешила с ответом Гермиона. — Да, — практически в одно время с подругой сказал Рон. Гермиона смерила его недовольным взглядом, но некоторые эльфы уже услышали его ответ и закопошились. — Мы же на кухне, что такого? — искренне удивился он. Спустя пару минут эльфы вручили им небольшую корзинку, наполненную различными сладостями. Довольные Гарри и Рон даже уговорили Гермиону съесть еду, приготовленную «тяжёлым трудом в нерабочее время». Гарри смотрел на своих смеющихся друзей, и по его сердцу разливалось тепло.***
Холодный октябрь быстро вступил в свои права, сменив солнечную сентябрьскую погоду, что всё ещё напоминала о последних летних днях, на бесконечные дожди и тонкий слой утреннего инея, покрывающий всю территорию замка. Листья с деревьев начали опадать непривычно рано, а некогда зелёная трава уже практически полностью пожухла, только добавляя грязи в осенний пейзаж. Тренировки по квиддичу, как и в прошлый раз, проходили три раза в неделю. Гарри, несмотря на грязь и промозглый ветер, заставляющий алеть юношеские щёки, с радостью посещал их. Каждый полёт на метле заставлял его отвлечься от навязчивых переживаний и сосредоточиться на чём-то более важном. Иногда он выбирался из замка по вечерам и летал над Запретным лесом или Чёрным озером, размышляя о будущем и наслаждаясь временной свободой. Уже несколько недель прошли со дня, когда Марго Блиссет прислала Джорджу загадочную посылку. С тех пор ничего необычного не происходило в жизни Гарри, и, как бы он ни хотел себе признаваться, ему даже стало немного скучно. Он убеждал себя, что скука периодически находит на него исключительно из-за того, что он уже переживал всё это ранее, но его неспокойная натура всё равно рвалась навстречу приключениям и опасностям. Гарри несколько раз подходил к МакГонагалл и Дамблдору, чтобы расспросить их о Сириусе и Питере Петтигрю, но в ответ всегда получал ненавистное «Нужно подождать». Со Снейпом разговоры о крёстном он заводить не решался, но не раз интересовался у зельевара Чашей Хаффлпафф, что и ныне находилась в Гринготтсе. Мальчик переживал, что Пожиратели Смерти могут вовремя спохватиться в этот раз и перепрятать единственный крестраж, до которого Дамблдор не успел добраться. Гарри заметил, что Снейп стал всё реже появляться на ужинах, и увидел однажды книгу «Высшие алхимические преобразования» у него на столе. Он мало что понимал в работе профессора, но был уверен, что с учебным процессом подобная литература не может быть связана. Гарри часто задумывался о Геллерте Гриндельвальде, что разгуливал сейчас где-то на свободе. Страх того, что тёмный волшебник может предать их, не покидал его даже несмотря на то, что Гриндельвальд сам помог повернуть время вспять. Гарри боялся, что он мог сделать это просто ради своей собственной выгоды, ведь этот переворот не только воскресил его, но и подарил билет на свободу. Гарри уже не был так ослеплён своей верой в могущество Дамблдора, как прежде. Он, конечно, понимал, что директор является основной силой, которую они могут противопоставить Волдеморту, но впредь допускал возможность его ошибок. Гарри действительно поверил, что старый волшебник станет делиться с ним планами после их разговора в больничном крыле, но директор вновь строил их, не посвящая мальчика ни во что. Он видел в Гарри всего лишь третьекурсника, несмышлёного ребёнка, что хоть и помог ему отыскать крестражи, но по-прежнему оставался слишком юным для того, чтобы понять все сложности и тонкости происходящего. Гарри это злило. В прошлый раз Дамблдор тоже многое скрывал от него из-за возраста гриффиндорца, но этот же возраст не мешал ему отправлять Гарри на опаснейшие испытания, дабы закалить его характер и подготовить к… самопожертвованию. Каждый раз после осознания своей конечной цели злоба Гарри отступала, сменяясь отчаянием. Разве мог он винить Дамблдора в своём предназначении? Разве Дамблдор уготовил ему такую судьбу? Разве директор по своему желанию ведёт эту войну, по своему желанию плетёт паутину из заговоров и непонятных простому человеку планов? Единственный виноватый во всём происходящем — Том Реддл. Вот на кого должен был злиться Гарри, вот кого он должен был ненавидеть. Но он так устал от этих чувств. Злоба и ненависть не придавали ему сил, они разрушали его изнутри, выжимая последние капли надежды из истерзанной бесконечной войной души. Иногда, глядя в бескрайнее звёздное небо с Астрономической башни, он задумывался не только о своём предназначении, но и о своей жизни. Он был действительно избранным, пусть и не в хорошем смысле этого слова, был последней надеждой мира; он хоть и не превосходил Волдеморта по силе, но всё равно являлся неоспоримым доказательством его уязвимости. Но он ощущал себя не Мальчиком-Который-Выжил, а скорее Мальчиком-Который-Должен, — должен терпеть насмешки и презрение со стороны окружающих, но в то же время должен спасти их от врага, с которым они сами не справились бы и все вместе взятые. Гарри старался не держать обиды на общество, он не хотел озлобиться, как когда-то юный Том Реддл, но с каждым днём душераздирающее чувство несправедливости поглощало его всё больше и больше. «Чего бы я хотел?» — думал Гарри, наблюдая свысока за медленными, почти незаметными передвижениями дементоров, окружающих территорию замка. Лунный свет едва освещал их жуткие силуэты, с такого расстояния кажущиеся блеклыми тенями или вовсе обманом зрения. Желал ли он смерти Волдеморту? Безусловно. Он даже чувствовал, что теперь готов был произнести страшное заклятие, за ярким зелёным лучом несущее смерть; готов был пожертвовать собой, чтобы Волдеморт умер. Но всё это было его обязанностью, его судьбой, но не желанием. Для Гарри вопрос его истинного желания всегда был неоднозначным. Заглядывая в зеркало Еиналеж много лет назад, он видел своих родителей, свою семью, но тогда он был одинок. Сейчас у него была семья, были друзья: Рон, Гермиона, Сириус; он был рад видеть даже сварливого профессора Снейпа рядом. «Наверное, — подумал Гарри, — я хочу не смерти Волдеморта, я хочу, чтобы его вообще никогда не существовало, хочу, чтобы люди не желали зла другим». Это было благородным, светлым, не эгоистичным желанием, которому не суждено сбыться. Гарри сидел в гриффиндорской гостиной, наполненной смехом и глупыми разговорами. Рон с Дином играли в шахматы, и мальчик удивлялся, как им до сих пор не надоело; Гермиона привычно что-то читала, а Невилл разговаривал с Симусом о проектной работе по травологии. Гарри подскочил с кресла и запустил руку в непослушные волосы. Он совсем забыл про их с Забини растение, которое должен был полить ещё вчера. Он уже представлял, какую речь о его памяти подготовит слизеринец. — Гарри? — Гермиона оторвалась от книги и взволнованно посмотрела на него. Рон с Дином тоже подняли головы от шахматной доски. — Проклятый цветок, — застонал он. — Невилл, если я полью его на два дня позже, ничего не случится? — Гарри решил просто сходить в теплицу завтра с утра перед посещением Хогсмида. Мысли о том, что ему можно будет пойти в деревню со всеми остальными, не прячась под мантией, немного приподняли ему настроение. — Ну, смотря, что за цветок, — Невилл с сомнением покосился на Гарри. Ему явно было непонятно, как можно забыть о поливе растения. — Асфель? — спросил сам у себя Гарри: он не запомнил, что говорил Забини в Большом зале. — Асфоэль? — Асфодель, — нравоучительно сказала Гермиона. — Да, точно он! — Гарри был крайне удивлён, что вспомнил хотя бы исковерканную версию названия растения. — Они очень прихотливы к поливу, — Невилл говорил с сомнением даже когда был уверен в своих знаниях, — но он не должен был успеть засохнуть, хотя листья уже могли пожелтеть по краям. Гарри не волновало, какого цвета будут листья у растения, — учёба волновала его всё меньше с каждым днём. Он, конечно, не показывал свои знания на уроках так же рьяно, как и Гермиона, но оценки у него всё равно были высокими. Мальчик просто надеялся избежать очередной стычки со слизеринцами. После происшествия с Ноттом они даже ни разу не сцепились с Малфоем, и Гарри боялся, что это просто затишье перед бурей. — Вот, — Фред со смешком протянул Гарри пергамент, — повесишь над кроватью. На рисунке был крайне правдоподобно изображён Забини с некоторыми элементами бешеного животного. Он злобно открыл рот с множеством клыков, а его ненормально огромные глаза сузились в ненависти. «Не забудь полить растение, Поттер» — гласила надпись прямо рядом с разгневанным слизеринцем. Гарри и ещё несколько человек, находившихся достаточно близко, чтобы оценить карикатуру, засмеялись. Он был рад, что близнецы начали снова подшучивать над окружающими и вышли из некоего депрессивного состояния, которое Гарри наблюдал за ними в последнее время. — Гарри, а ты тоже пойдёшь в Хогсмид? — Парвати присела ближе к мальчику, и разговоры в гостиной стали заметно тише. Гарри напрягся. Он не понимал, что вновь могло вызвать интерес к его персоне. — Да, а что? — стараясь не выдать волнения, спросил он. — Ну просто там может быть Сириус Блэк, — она заговорила тише, будто кто-то мог услышать их. — Вдруг он решит напасть на тебя? Гарри внутренне расслабился. Его постоянная паранойя действительно начинала играть с ним злую шутку. Как-то раз он направил палочку прямо Рону в лицо, когда тот, как показалось Гарри, слишком тихо вошёл в комнату. — Всё в порядке, — заверил её Гарри, — там будут профессора, да и дементоры повсюду. Такой ответ, кажется, удовлетворил окружающих. Мысли о Сириусе вновь разожгли тоску в его сердце. Он предполагал, что крёстный, скорее всего, сейчас находится на площади Гриммо, в самом ненавистном для него месте с сумасшедшим домовиком. Гарри несколько двояко относился к Кикимеру: с одной стороны, эльф был причастен к смерти Сириуса, а с другой — он помнил, как Кикимер, вместе с остальными домовиками Хогвартсa, защищал замок во время битвы с Волдемортом. Симус предложил сыграть в плюй-камни, и остальные поддержали его идею. Гарри был счастлив находиться рядом со своими друзьями — играть, разговаривать о квиддиче — но он постоянно ощущал, как внутри нечто тёмное гложет его, не отпуская даже в счастливые моменты. Иногда он засматривался на своё отражение в зеркале, на свой шрам и свои глаза. Он помнил, как Волдеморту однажды удалось проникнуть в его разум и подчинить его волю — это пугало его ещё больше, чем собственная смерть. Гарри долго ворочался в кровати, сон никак не желал приходить к нему. Завтра будет Хэллоуин — долгожданный грандиозный праздник для всего магического мира не только из-за дани традициям, но и из-за падения величайшего тёмного волшебника всех времён. Гарри уже привык не расстраиваться из-за этой даты, но сейчас он не мог перестать думать о своих родителях. «Почему этот медальон не мог отмотать побольше времени?», — сокрушённо задавался вопросом он, смотря, как звёздное сияние отражается от красных занавесок. Наутро Большой зал был украшен множеством разнообразных тыкв, некоторые из которых описывали замысловатые линии в воздухе. Наколдованная паутина покрывала стены и окна, а летучие мыши заполнили практически всё пространство под потолком. Свечи переливались неестественными оттенками пламени, создавая поистине волшебную обстановку. — Недурно, — заметил Фред, оглядывая помещение. — В этом году они как-то особенно постарались. Гарри тоже это заметил. Большой зал всегда украшали не жалея времени и сил, но в этом году профессора действительно превзошли сами себя. Он не знал, чем был обусловлен такой порыв. Возможно, Дамблдор решил, что ученикам нужно как следует запомнить безмятежные дни перед надвигающимся кошмаром. — Поскорее бы в Хогсмид, — нетерпеливо произнёс Рон, накладывая себе в тарелку побольше картофельного пюре. — Я хочу посмотреть Сладкое Королевство. — Тебе лишь бы поесть, — строго оборвала его Гермиона. Гарри усмехнулся: что-то точно не меняется ни при каких обстоятельствах. — Лавка «Зонко» куда лучше, — встрял Фред. — У меня как раз кончаются драже-вонючки. Под споры друзей о Хогсмиде Гарри и не заметил, как одна из почтовых сов подлетела к нему, и очнулся только тогда, когда перед ним упал небольшой магловский конверт. — Что за?.. — только Дурсли могли прислать Гарри письмо обычной магловской почтой. Он понятия не имел, что им нужно от него. — Это от твоих родственников? — догадалась Гермиона. Гарри хмуро кивнул и развернул конверт, на котором даже были марки, а в адресной строке — «Хогвартс». Он не знал, как письмо добралось до него через обычную почту.Как смеешь ты после произошедшего с Мардж присылать в дом нашей семьи каких-то ненормальных белобрысых типов? Мы надеялись, что, сбежав в свою мерзкую школу для таких же уродов, как и ты сам, ты наконец оставишь нас в покое и мы сможем отдохнуть от тебя и всех твоих безумных замашек, но, видимо, этому никогда не бывать. Любой на твоём месте был бы благодарен за то, что мы практически с рождения воспитывали тебя, предоставляя еду и кров, но ты, маленький неблагодарный паршивец, решил поиздеваться над нами за это. Дадли до сих пор не может прийти в себя после слов этого безумца, а Петунии пришлось принимать успокоительное. Надеюсь, теперь ты доволен и забудешь про нашу семью, иначе я не стану сидеть просто так и сообщу в ваше Министерство, там-то на тебя найдут управу.
С наихудшими пожеланиями, Вернон Дурсль.
— Это что за чушь? — возмутился Гарри и, под вопросительные взгляды Гермионы с Роном, протянул им письмо. Он понятия не имел, кто из волшебников мог наведаться к Дурслям, да и имени те, как назло, не указали, зато оскорблений не пожалели. — Мерзкую школу для таких же уродов, как и ты сам, — передразнил дядю Вернона Рон. — Он сам-то себя видел? Профессорам даже двери в Большой зал пришлось бы расширять, если бы он захотел сюда протиснуться. Гарри подавил смешок, стараясь понять, кем именно мог быть тот волшебник. Белобрысый. Он не знал никого со светлыми волосами, кто мог бы отправиться на Тисовую улицу. Да и зачем? Если бы кто-то из Пожирателей Смерти решил начать действовать уже сейчас, то они быстро должны были понять, что ничего бы не добились угрозами Дурслям. Он представил, как Люциус Малфой гордой павлиньей походкой проходит в дом, а потом ему в голову летит какая-нибудь статуэтка от дяди, как когда-то в голову мистера Уизли. — Ненормальный белобрысый тип, — фыркнул Фред. — Неужто Малфой решил навестить твоего кузена? По твоим рассказам, он бы хорошо вписался в компанию Крэбба с Гойлом. — Это твой дядя такое написал? — неверяще спросил Невилл. Многие гриффиндорцы слышали слова Рона и Фреда. — Ага, — отмахнулся Гарри. Он уже привык к такому отношению к себе. — Кошмар, — возмущённо вставила Лаванда. После завтрака все студенты с третьего курса выстроились на улице. Сопровождать в Хогсмид их должны были МакГонагалл и Снейп. Гарри решил, что просто подойдёт к кому-нибудь из них и спросит про письмо. Ранний пейзаж Хогвартса покрывал тонкий слой инея и льда, на деревьях уже практически не осталось листьев, а холодный ветер заставил учеников укутаться не только в тёплые мантии, но и в шарфы. — Мистер Лонгботтом! — Гарри обернулся на крик МакГонагалл: Невилл поскользнулся на льду и теперь лежал на грязной земле, стараясь подняться. Малфой и его компания открыто смеялись над мальчиком, из-за чего получили выговор от профессора. Гарри воспользовался этой заминкой, чтобы незаметно подойти к Снейпу, хмуро стоящему в стороне и оглядывающему студентов. Гарри подозревал, что Дамблдор просто ради безопасности отправил зельевара с ними. — Опять какие-то проблемы, Поттер? — процедил Снейп сквозь зубы. Не успел он сказать что-то ещё, как Гарри сунул ему в руки письмо. По мере прочтения брови профессора поднимались всё выше, а Гарри даже стало смешно оттого, какими эпитетами дядя Вернон описал волшебников. Малфой, отстав наконец от бедного Невилла, подозрительно косился в сторону гриффиндорца, его бледные глаза сузились в презрении, а губы выровнялись в тонкую линию. — Как мило, — привычно сухим тоном прокомментировал Снейп. — Не думал, что твой дядя решит написать тебе письмо с обвинениями, — он криво ухмыльнулся. — Гриндельвальд наведывался к ним. — Что?! — куда более громко, чем следовало, спросил Гарри. Несколько человек удивлённо посмотрели на него, а Малфой даже подошёл ближе. Снейп состроил недовольное лицо, и Гарри заговорил тише: — Зачем? — Очевидно, не затем, чтобы наладить отношения с маглами, Поттер, — профессор говорил так, будто Гарри должен был сам догадаться, зачем тёмный волшебник решил посетить его родственников. — Он хотел изучить кровную защитную магию, которую сотворила твоя мать, — его голос дрогнул при упоминании Лили, но Гарри сделал вид, что не заметил этого. — И он просто так разгуливал среди маглов? — этот вопрос волновал Гарри больше всего. Он сам надеялся, что Дамблдор запрёт Гриндельвальда в том месте, которое он должен был подготавливать, ну или хотя бы будет постоянно следить за ним. Ученики с профессорами уже двинулись с места и медленно направились в сторону Хогсмида. Гарри оглядывал окружающий пейзаж с какой-то неуместной тоской, будто бы ему уже сейчас нужно было прощаться с Хогвартсом. Малфой замедлился, всё ещё косясь в сторону гриффиндорца. Снейп не спешил с ответом, покуда рядом находились другие студенты, и мальчик мог полностью обдумать свою реакцию. Он не хотел вновь казаться вспыльчивым, ведь зельевар и так критично относился к нему. Но как он должен был отреагировать на появление Гриндельвальда в доме своих родственников? — Могу сказать, Поттер, — начал Снейп, чуть отдалившись от остальных. Он сделал еле заметный взмах палочкой, и мальчик понял, что он наложил Заглушающее, — что твой дядя проявил куда большую агрессию, вооружившись шваброй, — Гарри показалось, что на бледном лице профессора видна едва заметная улыбка. — Гриндельвальд их просто утихомирил. — Это как же? — Гарри хотел прозвучать угрожающе, но в его собственном голосе тоже начал проскальзывать смех, стоило ему представить дядю Вернона, со шваброй нападающего на Геллерта Гриндельвальда. — Петрификус Тоталус, не более, — Снейп склонил голову и серьёзно посмотрел на него. — Меня тоже не прельщает перспектива сотрудничества с ним, Поттер, но тебе следует понять, что Гриндельвальд с Волдемортом разные и идеи у них были разные. Гриндельвальд не убивал людей, если интонация в их голосе ему не нравилась или если те не так на него посмотрели. У него нет явных проблем с психикой, как у Волдеморта. «Явных», — заметил он. Снейп никогда не разбрасывался словами. Гарри не знал, известно ли зельевару о чувствах Дамблдора к тёмному волшебнику, поэтому не спешил слепо доверять его словам, явно основанным на мнении директора. — И что бы там ни происходило между ним и Дамблдором, Поттер, — Снейп посмотрел куда-то вбок, — тебя это никак не касается. Ты едва ли понимаешь то, о чём думаешь. — Едва ли понимаю? — возмутился Гарри, догадавшись, что профессор вновь прочёл его мысли, и уже нет смысла скрывать свою осведомлённость. Он не был ребёнком, он мог понять, что такое любовь. — Я бы назвал тебя ещё слишком юным, — он грустно ухмыльнулся, — но боюсь, в этом случае возраст значения не имеет. Гарри вдруг осознал, что Снейп всю свою жизнь любил его мать, как и Дамблдор Гриндельвальда. Поэтому профессор понимает директора. Он вспомнил, как в Омуте памяти после слов зельевара о том, что он всегда любил Лили, у Дамблдора потекли слёзы. Гарри долго думал над чувствами Снейпа к его матери и, казалось бы, должен был обозлиться на него, но он никогда не испытывал к нему ненависти за это. Дамблдор не раз говорил ему, что любовь — священное, сильнейшее чувство, и он верил в эти слова. — Я понимаю, что он любит его, — Гарри сам поразился своей наглости, — я просто не понимаю за что, — он не раз задавался этим вопросом. В юности Гриндельвальд был очень красив. Насколько сильно бы он ни не нравился Гарри, глупо было это отрицать. Он мог бы сказать, что внешность не имеет никакого значения, но врать ещё и самому себе ему не хотелось. Когда-то он влюбился в Чжоу, вовсе не зная её, а просто будучи ослеплённым её густыми чёрными волосами, стройной фигурой и милым, невинным лицом. Он вспомнил, как много думал о веснушках Джинни, о её огненных локонах и ярких голубых глазах. Но с Чжоу он позже расстался как раз таки из-за характера, да и с Джинни ему не было столь тепло и спокойно. Нет, внешности было определённо мало. А у Гриндельвальда был не просто скверный характер, вряд ли он стал бы закатывать Дамблдору сцены ревности, как когда-то Чжоу, — он убивал невинных людей, пытался свергнуть правительство и мировые устои, он был Тёмным Лордом. — За то, что он есть, Поттер, — Снейп вздохнул. Солнце осветило тяжёлые тени под его глазами и редкие морщинки, появившиеся с возрастом. Чёрные глаза смотрели вдаль с усталостью и глубокой грустью, с такой же, с какой Гарри засыпал по ночам. «Ладно, — подумал Гарри. — Ладно, я определённо этого не понимаю». На них со Снейпом стал коситься не только Малфой, но и все остальные ученики. Гарри пришлось отойти от зельевара и присоединиться к своим друзьям. — Ну, кто это был? — зашептал Рон. — Человек Дамблдора, — Гарри подсознательно понимал, что рано или поздно всё его враньё о Гриндельвальде, Дарах Смерти и крестражах вылезет наружу. — Это насчёт защиты моей матери. Рон с Гермионой больше не стали задавать вопросов, они и так всячески пытались обойти тему родителей Гарри, особенно в этот день. Первым делом они пошли в Сладкое Королевство. Там появился новый сорт сливочной помадки, который можно было пробовать бесплатно. Огромные полки, доверху забитые сладостями, заставляли глаза разбегаться. Гарри купил себе шоколадных лягушек и драже «Берти Боттс». Он заметил, что Малфой всё ещё не сводит с него подозрительного взгляда. Сам слизеринец купил себе только несколько плиток белого шоколада. Близнецы Уизли ещё расспрашивали у Гарри, какими именно товарами их магазин превосходил лавку «Зонко», но мальчик едва ли помнил весь ассортимент Всевозможных Волшебных Вредилок. Братья не на шутку загорелись идеей побыстрее покинуть школу и открыть собственное дело, правда, теперь Гарри сомневался, что выигрыш с Турнира достанется ему, и не знал, на какие деньги Фред с Джорджем собираются его начать. Гермиона потащила Гарри с Роном на почту, чтобы показать им две сотни сов, каждая из которых сидела на отдельной жёрдочке, а также в магазин школьных принадлежностей «Дэрвиш и Бэнгз». Они весь день гуляли по Хогсмиду, заглядывая во все лавки и магазины, а под вечер направились в Три Мётлы. Гарри за столько времени успел соскучиться по сливочному пиву, ставшему одним из любимых его напитков. Мадам Розмерта разрешила им сдвинуть несколько столов, чтобы усесться одной большой компанией, состоящей из всех факультетов, кроме Слизерина. Малфой с друзьями заняли место у окна, презрительно оглядывая всех остальных. — Вы заметили, что Малфой угомонился? — спросил Дин. Он сидел рядом с Симусом и Невиллом лицом к слизеринцам, которые стали делать вид, что не обращают на шумную компанию никакого внимания. — Хотя бы относительно. Гарри, Рон, Гермиона и близнецы Уизли переглянулись. Им единственным была известна такая перемена в настроении Малфоя. Гарри почему-то не стал рассказывать друзьям о том, что шпионил за ним в Выручай-комнате, ему показалось, что он услышал что-то слишком личное. — Может, — подхватила идею Падма Патил, — он влюбился в какую-нибудь девочку с другого факультета? «Влюблённость в девочек с другого факультета не мешает им вести себя как полные подонки», — подумал Гарри, вспоминая разговор Малфоя с Забини. Он, конечно, не был уверен, что это Полумна, но раз Джинни заступилась за неё, то она точно была не со Слизерина. Гарри вдруг понял, что может просто расспросить Джинни о произошедшем, это всё равно никак не дойдёт до Блейза. — Разве что его отражение перевелось на другой факультет и стало девчонкой, — усмехнулся Симус. Гарри был с ним согласен. Он не представлял себе Малфоя, влюблённого в кого-то. — Да и кто в него влюбится? — поддержал Симуса Тэрри Бут. — Ну, он довольно красивый, — Парвати хихикнула, и несколько других девочек поддержали её, чем вызвали насмешливые протесты со стороны мальчиков. Гарри постарался приглядеться к Малфою, не вслушиваясь в разговоры сокурсников. Он никогда не смотрел на него с целью оценить внешность. Платиновые волосы отражали вечернее солнце и казались светящимися на фоне тёмных стен старого паба; бледная алебастровая кожа резко контрастировала не только с тёмной кожей Забини, но и того же Нотта; не по годам острые черты лица придавали ему ещё больше аристократичности, а на длинных тонких пальцах блестел начищенный перстень Малфоев. Да, Гарри бы определённо назвал слизеринца красивым, хоть ему и не хотелось в этом признаваться даже себе. «Хорошо, что никто из учеников не владеет легилименцией», — усмехнулся он про себя. Если бы Рон узнал, о чём он думает, то, вероятно, умер бы от ужаса. Малфой резко повернулся в его сторону, будто почувствовав пристальный взгляд гриффиндорца, и Гарри поспешил уткнуться в свой стакан. Внезапное смущение овладело им, заставляя щёки запылать, а взгляд от стыда опуститься. «Я веду себя как идиот», — твёрдо сказал он себе. Он ведь даже ничего не сделал, чтобы так реагировать. Как только на улице начало смеркаться, профессора объявили о возвращении в замок. На ужине ожидался праздничный пир в честь Хэллоуина, поэтому большинство студентов было в приподнятом настроении. Рон с Дином ещё в Трёх Мётлах начали спорить о победе на предстоящем Чемпионате Мира по квиддичу и, кажется, даже не думали успокаиваться. — Я говорю тебе, — чуть ли не кричал Рон, — Виктор Крам — самый лучший ловец. — Но это не значит, что у Ирландии нет шанса на победу, — уверял его Дин. Гарри мог бы встрять в разговор, заявив, что победит действительно Ирландия, но, во-первых, это выглядело бы подозрительно, а во-вторых — он не хотел расстраивать Рона и портить друзьям интригу на предстоящем матче. — Поттер, — рядом раздался надменный голос Забини, — ты полил Асфодель? — Э… — Гарри захотелось приложиться головой об что-то тяжёлое. Он ведь только вчера вечером вспоминал об этом цветке и даже намеревался полить его сегодня утром. — Нет, — честно ответил он. — Поттер, — прошипел он, с каждой секундой приобретая для Гарри всё большее сходство с рисунком Фреда. — Одно действие в неделю — это такая непосильная задача для тебя? Всем остальным я и так сам занимаюсь. — И почему я не удивлён? — встрял Малфой, смотря на Гарри так же высокомерно, как и его друг. — Я… — Гарри не знал, что ответить. Оправдываться не было смысла. — Я больше не забуду, повешу себе… напоминание, — он решил действительно использовать художество Фреда по назначению. — Иначе я тебя повешу, — выплюнул Забини и развернулся обратно к слизеринцам. Блейз выглядел действительно устрашающе. Возможно, если бы Гарри был младше или на его месте оказался Невилл, то угрозы Забини возымели бы успех, но Гарри был куда сильнее его, поэтому на подобные финты никак не реагировал. Понимал ли это Малфой? Может, поэтому он внезапно отстал от гриффиндорца, а вовсе не потому что понял свои ошибки? Хэллоуинский ужин был действительно роскошным. И без того обычно полные столы Хогвартса сегодня просто ломились от количества и разнообразия еды. Гарри положил себе в тарелку жареных куриных ножек, а Рон с Симусом попрятали в карманы побольше молочных леденцов в форме черепов. — У тебя ветер в голове гуляет, — причитала Гермиона, когда услышала от Невилла, что Гарри опять позабыл про злосчастный цветок. Гарри бы с ней поспорил, если бы мог объяснить подруге, что именно творится у него в голове. Лучше бы там действительно гулял ветер. Под конец ужина неожиданно на плечо Гарри приземлился Фоукс, держа в клюве голубой конверт. Ученики ахнули, завидев феникса, и посмотрели на преподавательский стол, но Дамблдор уже отсутствовал. — Ты что-то натворил, Гарри? — осторожно поинтересовался Невилл, опасливо поглядывая на огромную птицу. Гарри аккуратно развернул конверт.Шоколадный дракон
— Нет, — Гарри усмехнулся. Неужели его друзья думали, что он настолько бедовый? — Мне просто нужно к Дамблдору. Когда Гарри вошёл в кабинет директора, на улице уже практически темнело и слабый свет нескольких свечей казался совсем блеклым по сравнению с освещением Большого зала. Атмосфера радости и праздника в мгновение ока покинула его. Дамблдор сидел в своём кресле и с неизменно мягкой улыбкой смотрел на гриффиндорца. Когда Гарри опустился напротив, он потянулся к вазочке лимонных долек и поставил её перед мальчиком. — Угощайся, Гарри. — Спасибо, — Гарри хоть и был сыт после ужина, всё равно взял одну дольку. — Как ты поживаешь? — Дамблдор сложил руки перед собой, задумчиво склонив набок голову. Гарри подозревал, что он использует легилименцию. — Нормально, — просто ответил он. — Я рад, что выдалось… спокойное время. — Да, я тоже. — Он перевёл взгляд на окно — и лунные блики осветили его старое лицо, покрытое глубокими морщинами. — Северус рассказал мне о письме твоего дяди. Геллерту действительно пришлось применить магию к твоим родственникам. — Они в порядке? — Гарри поинтересовался просто ради приличия. Он понимал, что серьёзных увечий Гриндельвальд им не нанёс, а пару Оглушающих он бы и сам не отказался на них наслать. — Да, — Дамблдор почти ребячески усмехнулся. — Сражение начал мистер Дурсль. Я бы многое отдал, чтобы ещё раз увидеть выражение лица Геллерта после визита к ним. Гарри тихо рассмеялся, вновь представляя картину этого боя у себя в голове. — Он выяснил, что хотел? — Гарри так и не поинтересовался этим у Снейпа, их диалог свернул куда-то в другую сторону. — Он взял кровь твоей тёти и кузена, — уже более серьёзно заговорил Дамблдор, — но не волнуйся, они не ранены. Геллерт также проверил сам дом. Пока ещё рано говорить о результатах. — Чем он вообще занимается? — Гарри думал, что Гриндельвальд подготавливал какой-то безопасный штаб, а не проводил исследования на крови. — Мы хотим наложить заклятие Фиделиус на один небольшой дом, а также заклятия Незримого расширения и Защитные чары. Подобная деятельность требует не только мастерства, но и времени. Тому известно о доме на Гриммо, 12. Он хоть и тоже находится под Фиделиусом, является родовым. Я боюсь, что Том найдёт какой-нибудь способ проникнуть туда при помощи крови Блэк. — То есть Сириус не сможет там жить? — Гарри нервно сжал подлокотники. Если его крёстный не на Гриммо, то где? — О, нет, пока что Сириусу ничего не угрожает и он действительно находится в том доме. Дело не только в безопасном месте для простых людей, но и для штаба Ордена Феникса, для мракоборцев в случае падения Министерства. На этот раз мы должны быть готовы ко всему. Гарри не мог представить себе всех этих людей, живущих в одном доме. Он не знал, до какой степени вообще можно было накладывать заклятие расширения. Он видел палатки и сумки, увеличенные с его помощью, но чтобы целый дом… — А как отреагировало правительство на его исчезновение из тюрьмы? — Гарри давно уже думал об этом. Он не видел ни одной статьи в газете, связанной с побегом тёмного волшебника. — Официально Геллерт по сей день находится в тюрьме. Вместо него мы посадили другого заключённого из того же Нурменгарда, чью внешность подделали при помощи трансфигурации. Тому не стоит знать о том, что Геллерт помогает нам. Гарри подозревал, что Дамблдор ответит нечто подобное, но боялся, что Гриндельвальд вместо козыря в их рукаве может стать их же погибелью. — А что с Марго Блиссет? Она в Америке? — Гарри решил вызнать как можно больше информации. — Да, она в Америке. Как и хотела, поступила в университет, — Дамблдор нахмурился и стал задумчиво крутить палочку в руках. — Пару дней назад кто-то прислал ей букет роз и отравленную плитку её любимого шоколада с изображением Чёрной метки. — С ней всё хорошо? — Гарри стало жутко. Он не хотел, чтобы Волдеморт ко всем своим методам добавил ещё и запугивания. — Да, всё в порядке. Сейчас она учится буквально при МАКУСА, так что находится в относительной безопасности, но зимние каникулы ей следует провести в Британии. Возможно, даже на площади Гриммо. Том, конечно, сам пока не в состоянии нанести кому-то вред, но он всё ещё может отдавать приказы Пожирателям Смерти. — Она присылала книгу Джорджу, — Гарри понимал, что Дамблдору и без него это известно, — а ещё предложила встретиться. — Боюсь, Гарри, это уже не наше дело. Он кое-что вспомнил о личностных отношениях с ней, да и она хотела бы поговорить с ним. — Личностных? — удивлённо переспросил Гарри. Он даже не думал, что между ними могло быть что-то большее, чем просто сотрудничество. — Не в этом смысле, Гарри, — Дамблдор вновь тепло улыбнулся. — Просто, думаю, они успели сдружиться за то время, что занимались поисками частей медальона. — О. — Он решил больше не лезть к Джорджу с вопросами о Марго. — Ну хорошо. — Я хочу, чтобы ты занимался со мной дополнительно, — неожиданно резко произнёс Дамблдор. — Тебе нужно овладеть не только окклюменцией, но и более сложными боевыми заклинаниями. — Да, — Гарри горячо поддержал эту идею, ему не нравилось ощущать себя беззащитным даже перед Пожирателями Смерти. — Да, хорошо. — На каникулах Марго также позанимается с тобой легилименцией. У неё действительно талант к ментальным заклинаниям. Может, она придумает для тебя какой-то индивидуальный метод, но пока тебе нужно овладеть хотя бы азами. Твоё обучение на пятом курсе не увенчалось успехом, — Дамблдор с каким-то нечитаемым взглядом посмотрел на него. Гарри было неприятно вспоминать тот момент в кабинете Снейпа. Бесцеремонное любопытство одолело его, и он увидел то, чего не хотел и не должен был видеть. — Вы придумали, как достать Чашу Хаффлапафф? — Законным путём достать её не выйдет. Так как сейф принадлежит Лестрейнджам, а не Блэкам, доступ к нему есть только у Беллатрисы, её супруга и деверя, — Дамблдор немного задорно улыбнулся. — Придётся его ограбить. Признаться, никогда раньше не промышлял ничем подобным, в отличие от вас с друзьями. — Это было ужасно, — честно ответил Гарри. Дамблдор просто улыбнулся. Мальчика забавляла мысль, что директор поддерживает его старые выходки вроде ограбления самого охраняемого места в Магическом мире. — У меня есть кое-что для тебя, Гарри. — После недолгого молчания Дамблдор достал из верхнего ящика стола небольшой конверт, на котором виднелся маленький собачий след, и протянул его мальчику.Гарри, надеюсь, Дамблдор уже рассказал тебе правду. Я не предавал твоих родителей, это сделал Питер Петтигрю. Сейчас я нахожусь в безопасном месте, и мне не следует пока покидать его. Я с нетерпением жду каникул, когда мы сможем наконец встретиться и поговорить обо всём.
Бродяга.