Последний враг истребится — смерть

      Остаток недели Гарри провёл с ног до головы заваленный домашней работой. Задание от профессора Рихтер показалось огромным на первый взгляд, однако на деле оказалось куда сложнее и требовало часы исследований в библиотеке. Профессор дала им целый список вопросов о Салемских ведьмах и пообещала устроить проверочную работу на следующем занятии. Она также дала им ещё одно задание, индивидуальное, которое им следовало подготовить к концу декабря. Гарри должен был написать подробный доклад о жизни, достижениях и наследии Салазара Слизерина. Задание казалось насмешкой со стороны профессора. Он бы с куда большим энтузиазмом взялся за изучение биографий других основателей. Так или иначе, знаний по истории, что он получил за шесть курсов обучения в Хогвартсе, категорически не хватало.       В воскресенье Гарри встал пораньше, чтобы подготовиться к отбору в команду по квиддичу. Состав команды утверждал Седрик, и Гарри не был уверен, что получит роль ловца так просто. Несмотря на то, что играл он лучше, Диггори оставался сильным противником. Непонятно было и то, как Седрик собирался утверждать весь остальной состав. Кого из Слизерина он возьмёт? Малфой, безусловно, был ловким и быстрым, но его категоричности и безрассудной тяги к лидерству не было места в команде.       — Это мы трое перепутали время или все остальные проспали? — негодующе спросил Рон. Они с Гарри и Гермионой уже собирались покидать гостиную, но никто из гриффиндорцев больше не торопился на отбор. — Может, побоялись конкуренции?       — Или нам с вами сказали неверное время. — Гермиона категорично оглядела гостиную и вышла в коридор.       — Как это? — не понял Гарри, с трудом поспевая за недовольной Гермионой. Фред и Джордж не стали бы так его подставлять. — Ты думаешь, они специально сказали нам прийти позже?       — Думаю, они специально сказали нам прийти раньше.       — Ну и зачем? — недоверчиво спросил Рон.       — Потому что уже утвердили состав. — Она резко развернулась, и Гарри едва не врезался в неё, стукнувшись кончиком носа о собственную метлу. — Седрик с Фредом, Джорджем и Джереми наверняка уже распланировали, кому какое место в команде достанется, а этот отбор — показуха.       — Почему ты так уверена? — Гарри сомневался, что ответственный Седрик стал бы просто раздавать места в команде своим друзьям. От состава зависела победа целой школы, а не одного факультета.       — А кто играет лучше? — настаивала на своём Гермиона. — Вы и так самые сильные игроки со всех факультетов. Но неправильно было лишать остальных даже шанса попасть в команду.       — Ой, да ладно, даже если ты права, то они бы всё равно проиграли, разве нет? — Рон праведным гневом не полыхал, он и сам несколько раз говорил Гарри, что не хотел бы видеть в команде школы слабых игроков. — К тому же мы не знаем, правда ли это.       — Вот увидишь, всё так и есть. Мы почти пришли, а вокруг никого. Даже голосов со стадиона не слышно.       С этим ни Гарри, ни Рон поспорить не могли. На улице было тихо и пусто, солнце на ясном небе играло с краской опавших листьев, а едва слышное пение птиц выливалось в плавную утреннюю мелодию. Лето всё не покидало Хогвартс: едва заметная потеря листвы, чуть пожелтевшая трава и мягкая прохлада почти не напоминали об осени.       На стадионе их ждали всего несколько человек: Фред, Джордж, Седрик, Джереми и Луна с Кристианом. Похоже, Гермиона всё же оказалась права.       — Это моя кровать, Кристиан, ему нечего там делать, — громко причитал Джереми, потирая лицо. Его скулу пересекала неглубокая кровавая царапина, полученная, судя во всему, совсем недавно.       — Он не кинулся бы просто так, — оправдывался Кристиан, даже не пытаясь изобразить чувство вины. Гарри уже стал догадываться, о чём идёт речь. Наверняка озлобленному коту Кристиана не понравилось, как Джереми моргает или дышит, и он решил в отместку расцарапать ему лицо.       — Ещё как кинулся бы, — хмыкнул Джордж.       — Признай, что твой кошак — зло во плоти, — поддержал Фред.       Гарри бы тоже с радостью проголосовал за депортацию озлобленного животного из Хогвартса, но Кристиан уже успел насупиться. Гарри мало общался с ним, у них не было общих тем или интересов, однако не заметить сложного характера Кристиана было трудно. Он не любил шуток, быстро обижался и чаще всего, если ему что-то не нравилось, молча разворачивался и уходил в свою комнату, не выходя из неё часами. Марго или Джереми иногда пытались достучаться до него, но всё было без толку.       — Оставьте в покое кота, — вмешалась Гермиона. — Ещё бы он на вас не кинулся — вы провокаторы.       — Вот именно! Ты наверняка пытался спугнуть его, — заявил Кристиан.       — Естественно, это же моя кровать, — возмутился в ответ Джереми.       — Ладно, довольно, — примирительно сказал Седрик. — Джереми, серьёзно, оставь безумный комок шерсти в покое, — добавил он, положив руку Джереми на плечо. Тот скорчил шокированное лицо, но так и не оставил попыток доказать, что именно он жертва. — Раз все собрались, то надо окончательно утвердить состав.       — Всё просто, — расслабленно заговорил Фред. — Мы с Джорджем будем загонщиками, Гарри — ловцом, Джереми — охотником, как и ты. Останется найти ещё одного охотника и вратаря.       — Это уже совсем наглость! — не выдержала Гермиона. — Вы не можете проводить отбор только на два места.       — Если бы проводили конкурс для заучек, ты бы хотела быть в команде с дружками Малфоя? Как их там? — Джереми щёлкнул пальцем. — Крэбб и Гойл? Вот это была бы сила.       — Они справедливо не прошли бы отбор, — отрезала Гермиона. — Вдруг кто-то играет лучше?       — Кто? — спокойно спросил Седрик. Он был умным и ответственным, одним из самых лучших учеников Хогвартса, и Гермиона прислушивалась к его словам. В общем-то, они почти всегда сходились во мнении — слегка занудном, на взгляд Гарри. — К чему это представление? Я прекрасно знаю способности каждого с четырёх факультетов. Недостаточно, чтобы человек просто хорошо играл, — он должен уметь работать в команде.       Гермиона явно была не согласна, она упрямо гнула свою линию, но в квиддиче её мнение мало что значило, и Седрик не стал бы менять свои планы из-за неё.       — Можно было бы взять Сэмюэлса, — пожал плечами Джереми. — Даже несмотря на то, что он загонщик. Охотником играл бы всё равно лучше многих, но с ним невозможно договориться.       Гарри без особого интереса наблюдал за их пререканиями. Он не против был пройти отбор, однако ему льстило, что его признали самым сильным ловцом со всех четырёх факультетов. Во всяком случае два других ловца были с этим согласны. Реакцию Малфоя на подобное заявление сложно было предугадать. Как и реакцию всех остальных слизеринцев.       — А с кем-то со Слизерина возможно? — в подтверждение его мыслей спросил Рон. — Хуч говорила: в команде должны быть все четыре факультета.       — Да, — согласился Седрик, — это… проблема.       — Грустно, что Хогвартс до такого докатился, — впервые за утро заговорила Луна. Остальные притихли от неожиданности. — Раньше все факультеты были дружными, а теперь Слизерин откололся.       — Никто не просил их откалываться, — категорично фыркнул Рон.       — Возможно, — пространно кивнула Луна. — А возможно, не все из них этого хотели.       — Ну, обратно мы их сейчас не приклеим, — отмахнулся от размышлений Луны Джереми. — Я даже не знаю, кто из них менее противный.       — Менее противный определённо Забини. — Фред перехватил метлу и оседлал её, оторвавшись от земли. — Но слушать нас он всё равно не станет.       Гарри взмыл в воздух вместе с остальными. Седрик выпустил на поле несколько снитчей, и Гарри теперь без труда ловил их, щурясь от порывов ветра и солнечных бликов. Решено было без всяких увиливаний провести отбор только на два места. Если кто-то будет не согласен, он сможет показать себя, сыграв против других.       Гарри представлял, как во время настоящего матча ему придётся играть против Крама, и от безысходности его сковывала обида. Вряд ли он сможет обыграть Виктора, так что Хогвартсу стоит рассчитывать в лучшем случае на второе место. Интересно, кто ловец Шармбатона? Гарри почему-то виделся в этой роли какой-нибудь высокий, тощий парень, которого будет весьма трудно обогнать.       Через минут двадцать все снитчи были у Гарри. Он сложил их в карман, и они недовольно подрагивали там, норовя вырваться на волю. Слизеринцев он заметил первыми. Те решили прийти на отбор чуть пораньше, хоть и сейчас это не имело никакого смысла. Их было только трое: Драко, Забини и Люциан Боул. Гарри спустился к ним как раз в тот момент, когда Малфой уже успел затеять очередную ссору.       — Как предсказуемо, — презрительно заговорил Малфой, оглядывая всех собравшихся раньше него на поле. — Утвердили состав за спиной нелюбимого факультета.— Он коротко глянул на Гарри и зло сощурился. — А мадам Хуч знает о ваших выходках? С радостью сообщим ей.       Малфой, судя по всему, решил, что Гарри скрыл от него решение Седрика. Именно так всё и выглядело со стороны, и Гарри от глупости ситуации едва не застонал: у них с Драко только-только выстроилось хотя бы подобие нормального общения и споры на почве квиддича быстро разнесли бы его в щепки. Гарри намеревался рассказать Малфою правду сегодня же: подождать, когда они вновь взлетят, и невзначай подобраться к нему, но в голове вдруг ёкнула неприятная мысль: а должен ли он? Стал бы Драко перед ним оправдываться? Их недолгая дружба была такой хрупкой и шаткой, что в такие моменты Гарри задавался, существует ли она в реальности, а не только в его воображении.       — Ты хочешь посоревноваться, Малфой? — с неприязнью спросил Джереми. Сам он был неконфликтным и довольно-таки простым, без хвастовства или высокомерия, но Малфой выводил его так же, как Фреда с Джорджем или Рона. — Все мы помним твою последнюю блестящую победу, можешь повт…       — Прекращай, — неожиданно громко перебил Кристиан. Он стоял рядом с Джереми, то ли жмурясь от солнца, то ли просто недовольно хмурясь.       Гарри слегка напрягся: слишком уж дразнящими были слова Джереми, и за ними словно скрывался подвох, он мог каким-то образом догадаться, что Гарри поддался Драко на последнем матче. Малфой вряд ли понял, о чём идёт речь, он всё так же упёрто глядел на остальных, лишь немного сбитый с толку словами Джереми. Гарри же не хотел сейчас ни соревноваться с ним, ни тем более наблюдать за разоблачением его маленькой аферы. Драко не воспринял бы поддавки как дружеский жест.       За весь короткий период их дружбы Драко ещё ни разу не пытался затеять ссору на пустом месте и не бросался безосновательными обвинениями, но Гарри при каждой встрече представлял себе, как их общение переламывается, подобно тонкой ветке под подошвой ботинка. И ботинком мог стать любой незначительный повод. Эти домыслы расстраивали так же сильно, как и злили.       — Если хочешь, ты можешь попробовать, Малфой, — спокойно сказал Седрик. По хмурым бровям и лёгкому прищуру видно было, как раздражает его Драко, но держался он холодно. — Никто не запрещает тебе претендовать на место в команде. Если словишь снитч быстрее, чем Гарри, я и Джереми, то место ловца твоё.       — Ты на ловца и загонщика одновременно замахнулся или я чего-то недопонял? — елейно поинтересовался Забини. Он нагло ухмылялся, и это его извечно расслабленное и в то же время надменное выражение лица выводило Гарри из себя. Однако пальцы Блейза обхватывали рукоять метлы слишком крепко — он нервничал, находясь в меньшинстве. Неужели он правда видел врагов в студентах остальных факультетов? За Малфоя у Гарри сомнений не возникало, но опасения остальных слизеринцев были надуманными. Особенно сейчас, когда в Хогвартсе не было и тени опасности, когда война мелькала тускло и далеко, только в глазах Гарри. Луна была права — это грустно.       — Всего лишь подстраховка, — с подозрительным сарказмом ответил Седрик и метнул в сторону Гарри довольно осуждающий взгляд.       Бред. Не могли они все догадаться и молча корить Гарри за его решение поддаться. Тем более никто за всё лето ни разу не упрекнул его. Малфой сощурился. Он делал так, когда злился, но в то же время сомневался, его неуверенность лишь больше досаждала ему, и его поступки в такие моменты часто были глупыми и импульсивными.       — Ты тоже собрался пробоваться на охотника? — обратился Джереми к Забини, развевая напряжение.       — Вообще-то на вратаря. — Забини покрепче перехватил Нимбус и с вызовом глянул на Седрика. Место вратаря было свободно, никто из команды не мог похвастаться умениями в этом деле. Если бы Оливер не выпустился в том году, он бы обязательно принял участие.       — Чего это вдруг? — с подозрением уточнил Джереми.       — Раз уж есть возможность занять место, не сдвигая Блетчли, я не откажусь, — расплывчато пояснил Блейз. — Сам он с вами водиться желания не изъявил.       — Как жаль, — съязвил Фред. — Наш любимый старина Майлз.       — Который косится на нас с самого третьего курса, — хмыкнул Джордж. — Ума не приложу отчего.       Малфой всего на секунду выразил удивление. Он приоткрыл рот, и кто-то другой вряд ли заметил его реакцию, вот только Гарри откровенно на него пялился. Он понял свою наглость и медленно отвернулся, надеясь, что этот бессмысленный спор закончится.       — Думаю, немного человек придёт, — заявил Седрик, закидывая ногу на метлу. Малфой фыркнул. — Если ты собрался пробоваться на вратаря, — обратился Диггори к Забини, — то начнём сейчас.       Он взлетел, и за ним стали подниматься в воздух остальные. Пыль от их ног растворялась в осеннем зное, а солнце начинало назойливо припекать.       — Мы будем смотреть с трибун, — крикнула Гарри Гермиона. Рон и Луна пошли за ней, и Гарри почти остался с Малфоем наедине, только вот Кристиан нарочито медленно передвигал ногами.       Он посмотрел на Гарри с Малфоем: открыто, без намёка на неприязнь, но Гарри отчего-то почувствовал давление, необъяснимое, гнетущее чувство, испарившееся уже через пару секунд.       — Свет режет глаза, — мягко сказал Кристиан. Он глянул на снующих в небе игроков и прищурился от золотистых лучей. — Удачи, Гарри. — Он с улыбкой развернулся и всё-таки зашагал прочь к трибунам.       Гарри крикнул «спасибо» ему вдогонку, но Кристиан только кивнул ему с полуоборота. Он был таким странным.       — Кто это? — несколько грубовато спросил Драко, стоило Кристину отойти достаточно далеко, чтобы не слышать их.       — Кристиан, он новенький. — Гарри ответил, несмотря на излюбленный приказной тон Малфоя. Общаться с ним было тяжело, Гарри ожидал подвох в каждом слове. — Я не знал об этой… договорённости, если тебе интересно, — оправдываться Гарри не собирался, но говорить непринуждённо выходило с трудом.       — Я надеюсь, — совсем тихо ответил Малфой, и в нём не было ни капли злости в этот момент. Не успел Гарри отойти от секундного шока, как Малфой заговорил с привычным ему дразнящим высокомерием: — Я не думал, что мы с тобой когда-то будем играть в одной команде Поттер. — Он ухмылялся, однако Гарри не сомневался, что Драко с осторожностью подбирает слова. — Твои друзья не дадут мне получить место ловца, верно?       — Я не знаю, — чуть громче, чем нужно, выпалил Гарри. — Они ничего со мной не обсуждали. Я думал, что мне придётся соревноваться с десятью игроками хотя бы, но почти никто не пришёл.       Гарри видел, как на стадион постепенно стекаются студенты, но большинство из них занимали места на трибунах, а не мчались принимать участие в отборе. В небо поднялось ещё несколько человек с Рэйвенкло и пару с Хаффлпаффа.       — Мне казалось, ты всегда в центре событий, — протянул Малфой, седлая метлу. — Я хочу место в команде, — слегка капризно сказал он, будто Гарри мог просто дать его. — И я подозревал, что Диггори выберет ловцом тебя без отбора. Я буду пробоваться на загонщика, Поттер.       — У тебя выйдет? — ляпнул Гарри, взлетая вслед за Малфоем; тот сразу же недовольно скривился. — Ты ведь ловец, а не загонщик.       — Я тренировался летом, — без особого энтузиазма ответил Драко, поднимаясь к остальным. — И тебе советую тренироваться как можно больше. У Шармбатона ловец тоже не промах.       — Так ты знал о матче между школами? — возмутился Гарри.       — Естественно. — Малфой самодовольно ухмыльнулся. На мгновение Гарри вспомнилось, как со схожим самолюбием Малфой общался с ним в прошлый раз, но весь вид Драко не выдавал ни напряжения, ни злорадства. Он был расслаблен в своём доверии, и злиться на него за былое не получалось. — Отец очень хотел видеть меня в команде. И не обязательно в роли ловца.       — Не хочет сталкивать тебя с Крамом? — хмыкнул Гарри. Они болтали уже подозрительно долго, окружающие могли заподозрить неладное, раз уж они не подрались за несколько минут.       — И с Мадлен, — резко выдал Малфой. Улыбка Гарри упала. Внутри неприятно скрутило. Малфой издевался? Гарри словно слишком далеко сунул руку в огонь, пытаясь согреться, но вместо этого обжёгся. — Невероятно, сколько неприятностей ты притягиваешь, — как ни в чём не бывало продолжил Малфой. Он редко смотрел на Гарри, в основном отворачивался в сторону, будто выглядывая что-то. — Как ты собрался победить их? Они старше тебя и, поверь мне, куда проворней.       — Не особо-то ты свою команду поддерживаешь, — хмуро бросил Гарри, понимая, что пора этот диалог заканчивать.       — Я мыслю здраво, Поттер. — Малфой резко развернулся на метле, украшенная серебром рукоять ослепительно блеснула. — Нужно придумать тебе подстраховку. А лучше стратегию.       Малфой отлетел в сторону, как только увидел приближающегося к ним Седрика. Гарри со смешанными чувствами смотрел ему вслед. Что это было? Злорадство? Или, может, беспокойство? Представить заботу от Малфоя Гарри вряд ли бы смог, поэтому счёл его поведение желанием выиграть, не разочаровать отца.       — Даже не прокляли друг друга, — не слишком одобрительно прокомментировал Седрик. — Удача или закономерность?       — Тебя что-то не устраивает? — грубее, чем рассчитывал, выпалил Гарри. Он был зол на ребят за то, что они скрыли от него свой план. Глупая ложь.       — Раз на роль ловца претендентов больше нет, помоги с остальными, — требовательно попросил Седрик, не прокомментировав выпад Гарри. — Можешь побросать мячи в Забини.       Гарри молча развернулся. Джордж бросил ему квоффл, и он полетел к воротам. На место вратаря пробовались несколько человек, но Гарри должен был с досадой признать, что Забини был наиболее выигрышным вариантом. В прошлом году они недооценили его игру, и теперь Фред с Джорджем особенно старательно забрасывали его мячами, дабы удостовериться, стоит ли брать его в команду. Джейсон Сэмюэлс, о котором говорил Джереми, тоже посетил отбор, он почти ни с кем не разговаривал, а просто перехватывал мячи поодаль.       На трибунах Гермиона с Роном о чём-то отчаянно спорили. Невилл пытался втиснуться в их ругань, но они даже не смотрели на него. Луна с Кристианом листали «Придиру» рядом. Трибуны заполнились почти на треть. Все факультеты пришли посмотреть на отбор.       — Ты на чьей стороне?! — возмущённо воскликнул Забини, когда Малфой забил ему мяч. Блейз за всё время пропустил всего несколько квоффлов, в отличие от других ребят.       Малфой красовался своей метлой. Она летала быстрее «Молнии» Гарри и значительно превосходила школьные мётлы. Нельзя было закрывать глаза на неплохую игру Драко, но «Варапидос» явно накидывал ему очков на фоне остальных.       — Осторожно! — воскликнул Седрик.        Гарри не успел и сообразить, что происходит, как в паре метров от него пронёсся квоффл на огромной скорости. Он направлялся прямиком в Джорджа, но тот успел вовремя уклониться, так что под удар теперь попадал Малфой. Гарри уже приготовился мчаться ему на помощь, однако Малфой резко развернулся и отбил квоффл метловищем.       «Варапидос» был достаточно прочным, чтобы не сломаться от удара, и Гарри должен был признать, что выглядел трюк Малфоя эффектно.       Наверняка первые пару секунд все на поле думали так же, ровно до тех пор, как с трибун не раздался испуганный крик: квоффл угодил прямо в учеников. Гарри мигом рванул к трибунам, и чем ближе он подлетал, тем яснее становилась картина: студенты испуганно расступились, часть скамьи была отломана, Рон упал на колени, а вот Кристиан валялся на полу, не двигаясь и прикрыв руками лицо.       Гарри спрыгнул с метлы и побежал к Гермионе, склонившейся над Кристианом. Он был слишком тощим, и удар мог оказаться для него куда более плачевным, чем для кого-либо другого. Гарри представилась реакция Марго, гнев, разочарования и, может, даже слёзы. Он ещё ни разу не видел её плачущей и видеть не хотел.       — Он в сознании, — отрезвила его Гермиона. Она помогала Кристиану подняться с пола, его лицо и светлые волосы были перепачканы в крови.       — Сильно больно? — глупый вопрос, но что ещё Гарри мог спросить в такой ситуации? К счастью, его решили проигнорировать.       — Я за мадам Помфри, — обеспокоенно сказал Джордж. Лицо его было серьёзным и перепуганным, будто они с Гарри думали об одном и том же.       — Убери руку, — мягко попросил Джереми, когда Гермиона и Луна усадили Кристиана на скамью. Он попытался отмахнуться, как маленький ребёнок. Гарри хоть и понимал, что Кристиан, скорее всего, просто повредил нос, но крови было столько, что становилось жутко. Его некогда белая рубашка, видневшаяся из-под школьной мантии, окрасилась красным, даже серебристые полосы на галстуке стали почти неразличимы.       — Вот чёрт! — выругался Рон. Он не пострадал, разве что порвал штанину, которую теперь разглядывал с видом самой что ни на есть потери. — И конечно, это был Малфой, — возмущённо заявил он. — Из всех именно он!       — Это была случайность, если от удара ты ненароком ослеп, — твёрдо заявил Малфой. Гарри даже не заметил, как он приземлился на ряд выше. Рядом с ним стоял Забини и ещё пару ребят со Слизерина. При виде крови они не злорадствовали, да и сам Малфой казался серьёзным. Возможно, даже малость обеспокоенным. — Откуда я мог знать, что квоффл угодит в вас?       — Нечего было его отбивать, — стальным голосом встрял Седрик. — Ты видел, на какой скорости он летел, нужно было уклониться, а не посылать его куда попало. Ты вообще о других не думаешь?       — Я уже сказал, что это случайность, — повторил Малфой. Он стоял в окружении учеников со всех факультетов, Кристиан рядом сидел в крови и слезах, и Драко не рискнул бы открыто хамить, однако сожаление в его голосе едва ли было заметно.       — Нормальные люди после случайностей извиняются, — попрекнул его Рон.       — Мне перед тобой извиниться? — не уступал Малфой. — Или перед твоей последней парой штанов?       — Хватит! — рявкнул Седрик, пресекая попытку Рона кинуться вперёд. — Отбор окончен, можете все расходиться.       Толпа учеников, собравшихся, как на представление, не спешила покидать стадион, но, когда Фред, Гермиона и Джереми стали чуть не выталкивать их с трибун, они всё же послушались. Малфой со слизеринцами тоже ушли. Гарри не хотел кидаться на него с праведным гневом или даже обвинять. Он видел, что произошло, видел, что Малфой уж точно не целился в трибуны, но Седрик всё же был прав: Драко стоило подумать о ком-то, кроме себя и способе покрасоваться.       Джереми на пару с прибежавшей мадам Помфри увели Кристиана в лазарет. Утверждение состава команды было решено отложить до следующей недели. Седрик не прочь был даже попросить у мадам Хуч разрешения вовсе не принимать в команду слизеринцев.       У Гарри на душе остался неприятный холодок. Время от времени он подумывал, что вся эта дружба с Малфоем была лишней и только тяготила его. Даже сейчас он чувствовал себя некомфортно, он должен был поговорить со своим другом о произошедшем, как поговорил бы с Роном, но подобраться к Малфою не представлялось возможности.       Переживания с прошлого учебного года возвращались к нему. Гарри хотел поговорить с Дамблдором, но не мог чётко сформулировать свои вопросы. В конце концов ему следовало плыть по течению. Ждать Турнира, а потом и возрождения Волдеморта. Но разве мог он вести себя так, будто ничего не происходит? Будто Дамиан, Беллатриса и Барти Крауч-младший не разгуливают на свободе, а Реддл не задумывает создать ещё один крестраж? Вот только сделать Гарри совсем ничего не мог.       Со своими невесёлыми размышлениями Гарри утром в понедельник приплёлся на первый урок ЗОТИ. Малфой даже не смотрел в его сторону, он не искал возможности поговорить, так отчего же Гарри должен был переживать по этому поводу.       — Если старик окажется таким же, как его сестрица, нам конец, — безрадостно заявил Рон, доставая пергамент на парту. — Ты читал её требования к этому докладу? Я раньше и не слышал об Изольде Сейр, а теперь должен описать каждую её простуду.       — Не утрируй, — вмешалась Гермиона. — Изольда Сейр основала Ильверморни. То, что ты не слышал о ней, только подтверждает, что ты слишком мало читаешь.       — Ну теперь-то я точно начитался про неё достаточно. Её тетка была безумной убийцей маглов. И как думаешь, Гарри, чья она дальняя родственница?       — Реддла? — неохотно ответил Гарри.       — Ещё бы, — кивнул Рон. — Начинаю соглашаться с Рихтер. У некоторых безумие из поколения в поколение передается.       — Так Изольда тоже их родственница, — не согласилась Гермиона. — Светлая, выдающаяся волшебница. Профессор Рихтер преувеличивает значимость родословной.       — Как знать, — пожал плечами Гарри. — Некоторые чистокровные — потомственные подонки.       — Ага, как Малфой, — заметил Рон. Гарри замолчал.       К счастью, в эту минуту в класс вошёл профессор Рихтер, жизнерадостный на вид длиннобородый старик в вычурной бежевой мантии с золотыми узорами. Он будто закупался с Дамблдором в одном магазине. Его лицо оплетала сеть мелких морщинок, но Гарри почему-то казалось, что на деле он куда старше, чем выглядит.       — Всем доброе утро, — счастливо объявил профессор, развернувшись к классу лицом. — Последний раз преподаванием я занимался лет семьдесят назад, так что надеюсь не разочаровать вас. Я уже ознакомился с некоторыми трудностями с вашими преподавателями на первых двух курсах, но не думаю, что вам будет тяжело усваивать новый материал, потому что заниматься мы будем изучением магии как таковой и, конечно, способов применять её в качестве защиты или даже нападения. Представьте ситуацию: вы оказались один на один с противником, который значительно превосходит вас магически. Что вы будете делать? Полагаться на свой ум?       У Гарри была пара тройка вариантов, и все они ограничивались храбростью, граничащей с глупостью, везением и неотъемлемым желанием сбежать.       — Это лишь вопрос, ребята, он никак не повлияет на вашу успеваемость, — уточнил профессор.       — Если противник сильнее магически, то он, вероятно, и умом нас превосходит, — рискнула ответить Гермиона.       — О, это верно! — хохотнул профессор. — Но предположим, что противник старше, знает больше заклинаний. Что вы будете использовать против него?       — Постараемся обезоружить, — предположил Невилл.       — Не умея пользоваться невербальными заклинаниями и стоя с противником лицом к лицу… — профессор взмахнул длинной палочкой из светлого дерева и в другом конце класса возникло тренировочное чучело. — Смело, но не слишком эффективно. А если поступить так?.. — Он резко рассёк воздух палочкой, и стоящая в ближайшем к чучелу шкафу книга ударила самодельного противника по голове с такой силой, что тот повалился на пол.       Это был обычный телекинез, в который вложили больше силы, но Гарри он никак не давался. Марго почти всё время использовала его, призывала к себе различные предметы и удерживала их в невесомости. Сириус тоже нередко пользовался им, но Гарри эта магия казалась недостаточно точной и оттого сложной.       — Естественно, мало кого вам удастся одолеть, один раз ударив по затылку книгой, однако вы можете использовать любые предметы, а если рядом не окажется нужных — добавить трансфигурации.       Едва чучело поднялось с пола, как профессор вновь послал ему в голову книгу, но на этот раз старый учебник заискрился в воздухе, в мгновения ока превратившись в остроконечный кинжал. Оружие пронзило голову чучела насквозь.       В классе повисла тишина. Студенты с испугом пялились на тренировочное чучело, ведь будь на его месте живой противник, он уже был бы мёртв. Если Гарри, готовившемуся драться с Пожирателями Смерти, такие знания могли пригодиться, то остальным они были пока ни к чему.       — Настолько опасную магию мы практиковать не будем, — убедительно заявил профессор, — но принцип действия в любом случае остаётся неизменным. Начнём мы с телекинеза. Как вам уже должно быть известно, никакого определённого заклинания для передвижения предметов нет. Можно толкнуть их, можно сдвинуть их дуновением ветра, а можно охватить их магией. Кто хочет попробовать первым? Мистер Уизли, может, вы?       Рон неохотно поплёлся к профессору. Он как мог старался сдвинуть с места предоставленную ему книжку, но в итоге ему удалось лишь с силой закинуть её в открытое окно. Профессор Рихтер без ругани вернул учебник и даже наградил Рона двумя баллами за попытку. Гарри справился лучше всех остальных, однако для человека, проучившегося в Хогвартсе полных шесть лет, телекинез давался довольно туго. Он бы предпочёл бросить в противника заклинанием, а не выискивать подходящие предметы на поле битвы.       Дни потянулись размеренно. Впервые за долгое время опасность не дышала Гарри в спину, она бежала за ним где-то далеко, вне Хогвартса, где кипела учёба и не утихали разговоры о предстоящем Турнире. Дамблдор не сообщал Гарри ни о возобновлении их занятий, ни о Гриндельвальде, ни о Реддле. Директор делал вид, что всё идёт своим чередом, и Гарри решил не беспокоить его хотя бы до начала Турнира.       — Вы что-то решили с составом команды? — спросила Джинни у Фреда с Джорджем в один из вечеров. Она упала на диван, подкидывая в руке красное яблоко, и выжидающе уставилась на братьев. Прошло уже около недели с отбора, а Седрик так и не утвердил окончательный состав.       — Седрик ругается с Хуч, — кисло отозвался Фред. — Кто-то — Малфой, вероятно, — нажаловался ей про наш не совсем честный отбор. Теперь Седрик пытается убедить её не проводить ещё один.       — Да Хуч и не против, — заметил Джордж. — Снейп к ней прицепился. Говорит, что не позволит оставить команду без слизеринцев.       — Он прав в какой-то мере, — без энтузиазма пробормотала Гермиона, не отрываясь от учебника. — Слизеринцы не слишком общительные, но они часть Хогвартса.       — Оно заметно, — буркнул Фред. — Не удивлюсь, если они специально начнут плохо играть, только чтобы остальным насолить.       Гарри не сомневался в том, что мяч в Кристиана Малфой бросил как раз-таки не специально. Ему незачем было вредить незнакомому мальчику, да и рассчитать удар с такого расстояния он бы не смог. Брось тот мяч кто-то другой, Седрик или же сам Гарри, реакция была бы совершенно иной.       Кристиан с лазарета выписался довольно быстро, он провёл там всего одну ночь, а на следующее утро появился в Большом зале абсолютно здоровый. Он не бросал в сторону Малфоя ненавидящих взглядов, не жаловался на него профессорам, а также не вынудил Марго явиться в школу. Когда Кристиан упал на трибунах, Гарри вмиг представил разъярённую Марго, требующую Дамблдора немедленно закидать Малфоя сотней мячей.       До разговора с Драко Гарри так и не добрался. Малфой сам не рвался беседовать с ним, да и Гарри не был его психотерапевтом, чтобы обсуждать с ним каждое неоднозначное событие. Именно так Гарри и говорил себе, будучи не уверенным до конца, правильно ли это. Малфой был ужасен в обычном общении, он боялся сказать лишнего, нередко говорил фразами своего отца и пытался будто следовать неведомой инструкции по дружбе, которую очень плохо заучил.       — Забини играет недурно, — признал Джордж. — Седрик не прочь взять его, но нам бы хотелось свести количество слизеринцев в команде к минимуму.       — А вы что, Малфоя принимать собрались? — удивился Рон.       — Мы подумали: если примем его, он добродушно поделится со своей новой командой Нимбусами-2001, — хмыкнул Джордж.       — Не мы, а Кристиан, правда, но план ведь не безнадёжный.       — Кристиан? — уточнила Гермиона.       — Вы примете его в команду из-за денег? — возмутилась Джинни. Гарри мог бы сказать, что она довольно сильно перефразировала сказанное близнецами, но спорить с ней он не хотел.       — Странные у тебя умозаключения, — нахмурился Фред.       — Он нам не платит.       — Но метла у него есть, потому что он до отвращения богатый. Это несправедливо по отношению к остальным.       — К тебе, например? — слегка съязвил Фред. — Хуч ясно дала понять, что младше четвёртого курса в команде делать нечего. Это не школьный матч.       — Я могу играть лучше многих с четвёртого курса, — упрямо заявила Джинни. Она отложила яблоко и крепко сжала палочку.       — Вот и доказывай это в следующем году, — отрезал Фред.       — Забини не самый плохой командный игрок, — заявил Гарри, пока Джинни не надумала попытаться проклясть своих братьев. — Я работал с ним над проектом в прошлом году.       — Это он работал сам с собой, — усмехнулся Рон.       — Ну, в общем, да, — признал Гарри. — Во всяком случае он точно не станет проигрывать, чтобы навредить кому-то. Как и Малфой, думаю. Люциус не самый ярый фанат проигрышей.       — А не много вам два слизеринца? — Рон явно не был согласен с Фредом и Джорджем. Его ненависть к Малфою всполохнула с новой силой на третьем курсе, когда тот заикнулся про их с Гермионой отношениях.       — Нам и одного много, — задумчиво ответил Фред. Матч был важен для него. Они с Джорджем не так рвались участвовать в Турнире, как в прошлый раз, перспектива встречи с Волдемортом отбила у них всякое желание, и теперь все их надежды легли на квиддич.        Гарри поднялся в спальню чуть раньше остальных. Ему не хотелось слушать про Малфоя и его недостатки. Конечно, Гарри не собирался защищать его при всех, однако и поддакивать той грязи, что выливали на него, было неправильно. Как он потом будет смотреть Малфою в глаза?       Неприятные терзания Гарри развеяла небольшая коробочка, лежащая на его кровати. Под красной лентой, закрепляющей крышку, была приложена небольшая записка.

Это не воспоминания, как ты мог подумать, Гарри, а плоды легилименции.

      Гарри быстро развязал ленту и открыл коробку: внутри лежал Воскрешающий камень и маленький флакончик, внутри которого голубыми волнами переливались воспоминания. Он нетерпеливо глянул на дверь: из гостиной доносились голоса гриффиндорцев и заливистый смех. Ложиться спать ещё явно никто не намеревался. Гарри рванулся к своей тумбе и быстро вытащил оттуда покрытый пылью Омут памяти — и как только её налетело столько в закрытый ящик. Воспоминания тянущейся струёй устремились в Омут, и Гарри окунулся вслед за ними. Тонкие голубоватые нити мгновенно соткали тёмное помещение, наполненное блёклым светом нескольких догорающих свечей. Облупленные стены и прогнившие доски на полу напоминали заброшенный сарай. Одно небольшое окошко, расположенное почти вплотную у потолка, было заколочено, — лишь две узкие щели позволяли разглядеть тёмный ночной небосклон.       Гарри быстро заметил, какой размытой была большая часть помещения, будто её украдкой вырвали из полноценного воспоминания. Вещи, стоящие на старых, хлипких ящиках, было не разобрать: они смазывались, будто кто-то провёл по ним кистью, как по масляной картине.       Посреди комнаты сидела худощавая хмурая женщина лет сорока. Её покрытое тонкими морщинами лицо выражало явное презрение, чёткие скулы напряглись, а бледные губы плотно сжались в линию. На вид женщина была неприятной. В ней не было каких-то очевидных отталкивающих черт, но её ледяной взгляд настораживал.       Гарри наконец проследил за её взглядом: у противоположной стены, между ящиками, виднелись очертания хрупкой фигуры маленького ребёнка.       — Не испытывай моё терпение, — почти прорычала женщина.       Ребёнок шагнул на свет, и Гарри с трудом смог сдержать негодование вперемешку с отвращением. Он сразу узнал Реддла. Он узнал бы его в любом возрасте, в любом теле. Том Реддл не старше десяти лет топтался перед незнакомкой. Он смотрел в пол, но даже в таком положении, в таком юном возрасте Гарри ясно мог разглядеть полыхающую в нём ненависть. И страх. Реддл держал руки за спиной, одежда его была старой и изношенной, а правый рукав некогда белой рубашки словно порвали нарочно.       — Я знаю, что это был ты, маленькое ничтожество. Ты пробрался сюда и украл еду! —Она выкрикнула последнее слово и соскочила со стула. Реддл отшатнулся.       Гарри примерно понимал, к чему всё идёт. Том был невероятно тощим и измученным, а женщина же, наоборот, казалась сытой и здоровой. Её лицо багровело от злости, но изящные, не изнурённые работой кисти рук и новое, дорогостоящее на вид платье говорили о многом. Гарри понимал, но дыхание его перехватило от неожиданности, когда женщина из-за ближайшего ящика вытянула плётку и хлестнула Реддла по лицу.       Бледная детская щека покраснела, и на коже выступили первые капли крови. Реддл не проронил ни звука. Он трясся, сжимаясь и отворачивая голову, но на лице его не было ни капли сожаления или раскаяния. Впрочем, Гарри подозревал, что здесь эти чувства неуместны.       — Ты всегда был самым наглым, Том, — с ноткой истеричного смеха в голосе заговорила женщина. У Гарри ком в горле встал. Именно так начинались скандалы тёти Петуньи. Она нервно посмеивалась, высказывая Гарри претензии, прежде чем весь гнев вырывался из неё. — Ты знаешь, кто ещё ворует еду? Знаешь? Крысы, Том. Маленькие, мерзкие, отвратительные создания, которые только и делают, что вредят людям. И ты такой же. — Она схватила его за воротник и толкнула, едва не бросила в стоящий за её спиной стул. Том упал, и короткий болезненный стон вырвался из него. Под задравшейся штаниной Гарри разглядел налившийся кровью синяк. — Бесполезный! — воскликнула она и с силой рассекла плёткой воздух, ударяя Реддла по спине. Удар пришёлся по одежде, однако даже так Реддл инстинктивно рванулся назад, как несчастное животное. Двигаться было некуда, стул за его спиной не давал уйти от ударов. — Никчёмный! — Она вновь занесла плеть, и звук, с которым та коснулась голой кожи на ноге, заставил Гарри на мгновение отвернуться.       Том всхлипнул. Он закрыл лицо руками и сжался в комок, пока чудовищная женщина продолжала наносить один удар за другим. Гарри не мог выделить ни единой четкой эмоции в своей душе. Он так сильно ненавидел Реддла, что жалость не могла и на секунду промелькнуть в его груди, однако зрелище перед глазами было ужасающим: Том стонал от каждого удара, его истощённое тело содрогалось каждый раз, когда плеть касалась его, и Гарри казалось, что вот-вот всё закончится: Том не выдержит и потеряет от боли сознание — но он лишь продолжал плакать, а женщина била всё сильнее. Минуты даже Гарри показались бесконечными часами, и невозможно было сказать, что чувствовал в тот момент беззащитный ребёнок.       Когда яркая полоска крови проступила из-под светлой ткани, она наконец остановилась. Её дыхание сбилось от многочисленных ударов, волосы выбились из идеального пучка, а глаза стали совсем дикими: будто она проиграла, будто она должна была забить его до смерти и ненавидела его за то, что он до сих пор дышит.       Реддл больше не издавал звуков — если бы не крупная дрожь, что била его, Гарри бы поверил в обморок. Отвращение почти физически ощущалось в груди. К Реддлу, к мерзкой к женщине, к насилию, что не заслужил ни один ребёнок, и к безысходности. Прошлое нельзя было ни изменить, ни уничтожить, и Гарри оставалось лишь наблюдать за окровавленным детским телом человека, которого он больше всего на свете желал убить.       — Почему ты плачешь, Том? — с приторной лаской спросила она, переведя дыхание. Реддл не отозвался, он не поднимал лица от пола, прикрывая его изрезанными плетью руками. — Ты всего лишь получил то, что заслужил. Всё, что ты испытываешь, — правильно, вся боль и унижения. Это твоя жизнь, твой удел. — Она замахнулась вновь, сильнее, чем во все предыдущие разы, и ударила по оголенному плечу. Том истошно закричал, он оторвал от грязных досок лицо и взглянул прямо на Гарри: красное, перекошенное гримасой боли и страха лицо, с заплаканными глазами, один из которых затмевало кровавое пятно — он выглядел жалко, и Гарри силком вырвал сочувствие из своего сердца — ему не было там места. — Сегодня будет долгая ночь, Том.       С предвкушающей улыбкой женщины подвал вновь обратился голубоватыми нитями, перед глазами Гарри потемнело, и в следующий миг он оказался в своей спальне. От увиденного хотелось стереть себе память. Гарри не был готов к этому. Он не хотел знать о жизни юного Реддла. Правда была слишком страшной и мерзкой.