Последний враг истребится — смерть

      На вокзал они явились поздно, почти перед самым отправлением поезда. Из сопровождающих были только Сириус и Марго, они нервно оглядывались по сторонам, словно кто-то мог напасть на них уже здесь.       Гарри стал ощущать нервозность, стоило ему только подняться с постели сегодня утром. Он совсем не хотел участвовать ни в турнире, ни в политических дрязгах. Как быстро пролетело это лето.       — Напишите нам, как прибудете в Хогвартс, — настоятельно попросил Сириус. — Вряд ли, конечно, что-то произойдёт в поезде… но всё же.       — Мы уже опаздываем, — взволнованно заметила Гермиона.       Марго топталась рядом с Сириусом, она оглядывала практически пустой перрон, крепко сжимая плечо Кристиана. Она не хотела его отпускать. Летом Гарри пару раз стал свидетелем их споров. Марго упрашивала Кристиана хотя бы поступить на Гриффиндор, но тот категорически отказывался. Оказывается, он всегда хотел учиться на Слизерине, однако сейчас его вполне устраивает и Рэйвенкло.       Она прижала его к себе и что-то неразборчиво шепнула на ухо, а потом неожиданно обняла Гарри.       — Держись, — мягко сказала она.       Стоило им зайти в купе, как поезд тронулся. Они сели вчетвером: Гарри, Рон, Гермиона и Невилл, остальные предпочли присоединиться к своим однокурсникам. Дождь струями змеился по оконному стеклу, так что видно ничего не было. Будто даже погода давала понять, что беззаботное время закончилось и пришла пора новых испытаний.       — Я слышал, как Фред с Джорджем сегодня поругались с Перси. — Рон уселся рядом с Гермионой. — Джордж не на шутку разозлился, ещё и на меня накричал, чтобы я не подслушивал. Я виноват, что они разорались с утра пораньше?       — Ты хоть разобрал что-то? — спросила Гермиона.       — Джордж говорил, что Перси единственный продолжает делать вид, будто ничего не происходит. Он, кажется, после Чемпионата с кем-то разговаривал, и Джорджу это не понравилось. Я не понял, с кем.       — Может, с мистером Краучем? — предположил Невилл. За каникулы он слегка отошёл от шока. Невилл с первого курса был неуверенным в себе, и большая дружная компания явно пошла ему на пользу. После Чемпионата, где они встретили Дамиана, Гарри боялся, что Невилл вновь замкнётся, но всё обошлось. В конце концов, Невилл никогда не был слабым.       — Он ведь против Волдеморта, как никак, — пожала плечами Гермиона. — А Барти Крауч-младший его сын. Наверняка он всё же любит его.       — Вот давай только оправдывать его не будем, — возмутился Рон, на что Гермиона категорично поджала губы. — Барти Крауч-младший чокнутый фанатик, ему в Азкабане самое место.       — Я и не говорю, что он прав, просто…       — Да хватит вам, — перебил подругу Гарри. — Какая разница, чем там руководствовался мистер Крауч. Волдеморт бы всё равно вытащил Барти, он и правда слишком фанатичный, как раз то что нужно.       — Я видел, как Перси разговаривал с той девушкой, что была в компании с Дамианом, — внезапно заявил Невилл, и Гарри насторожился. — Помните, такую высокую брюнетку?       Гарри прекрасно помнил, но вот только откуда? Её черные волосы, выразительные брови… Ох, чёрт. Это была та самая девушка из его короткого видения в стеклянном шаре. Но кто она? Какой же Гарри идиот, стоило ему не тянуть и сразу спросить у Дамблдора.       — Но это длилось несколько секунд, — продолжил Невилл. — Они могли просто столкнуться. Ты её знаешь, Гарри?       — Нет… Не уверен, — промямлил он. — Надо будет спросить у Дамблдора на всякий случай.       — К слову о Дамблдоре… — неуверенно проговорил Рон. — Если в этом году в Хогвартс приедут ученики других школ, тем более очень много, им тоже надо будет где-то учиться, так? Разве наших профессоров хватит на всех?       — Я интересовалась у Марго летом, — охотно ответила Гермиона. — Турнир позиционируется как способ сплотить студентов из всех стран. Студентам других школ придётся временами возвращаться к себе. Их профессора тоже приедут, но некоторые занятия у нас будут проходить совместно. Это чудесный опыт, как по мне. В Шармбатоне куда более углублённо изучают чары, например.       — А в Дурмстранге тёмную магию, — подметил Рон.       — Вряд ли такое станут преподавать в Хогвартсе… — засомневалась Гермиона. — Слышите? — спросила вдруг она.       В коридоре раздавались отдалённые голоса, Гарри прислушался и узнал Малфоя, его знакомый надменный тон.       — Ещё месяц, — лениво проговорил Драко. Гарри за всё лето так ни разу ему и не написал, да и Малфой не забрасывал его письмами. Гарри и в самом деле подумывал взять перо в руки, но вовремя себя останавливал. Он представлял Люциуса, случайно получившего его письмо, и весь тот гнев, что обрушился бы на Драко из-за его нетерпения.       Гарри и не знал толком, что писать, что спрашивать, он просто беспокоился за безопасность Драко, ведь рядом с ним маячил Дамиан, от которого можно было ожидать всё что угодно. Когда Гарри увидел его на Чемпионате мира по квиддичу, он только уверился, что Драко теперь находится в ловушке. Малфой был любителем накручивать себя, добавлять выдуманные проблемы к уже существующим. Кто знает, как он чувствовал себя, будучи неспособным даже обсудить с кем-то свои переживания. Гарри всё ещё путался, не зная, как должен относиться к Драко теперь, но он опасался за его жизнь и хотел разузнать все подробности о Пожирателях смерти в Малфой-мэноре.       — Месяц спокойной жизни, — ворчливо заметил Нотт. Голос раздался совсем рядом с купе. Видимо, слизеринцы шли вдоль коридора.       — Ты-то чего канючишь? — усмехнулся Забини. Гарри удивлённо глянул на дверь. Они помирились? Забини больше не бросается на Малфоя с обвинениями? — Уверен, ты даже рад. Как будто мы не замечаем, на кого ты поглядываешь ещё лет с семи…       — Прекращай, — жёстко оборвал его Нотт. — Они мне не нравятся.       — Тебе никто не нравится, — хмыкнул Забини, и голоса затихли.       — Это они про Турнир? — уточнил Рон. Летом они с Гарри пару раз разговаривали о Малфое. Гарри не хотел полностью скрывать правду и сказал в итоге, что Малфой столкнулся с Невиллом тем вечером, когда Дамиан напал на Гарри, и даже в своеобразной манере помог ему. Невилл подтвердил слова Гарри. Рону пришлось в это поверить, хотя он и заверял, что Малфоя просто по голове что-то нехило ударило, раз тот решился на такой благородный поступок. — Держу пари, Люциус всё ему разболтал. Не удивлюсь, если Малфою даже испытания известны.       — Ты кинешь своё имя в Кубок, Гарри? — тихо спросил Невилл. Не было смысла скрывать от него что-то вроде Турнира или участия в нём Гарри. Важных, тёмных тайн он всё равно не знал, но зато так не чувствовал себя лишним.       — Сомневаюсь, — признался Гарри. — Дамблдор говорил, что попытается убедить Министерство разрешить всем участвовать в Турнире, но у него может и не получиться. Слишком много жертв было в прошлые разы, скорее всего, будут возрастные ограничения.       Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными факультетскими столами расселись студенты, оживлённо переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам сидели преподаватели. Гарри сразу же заметил мистера Рихтера, весёлого старика, с которым он познакомился ещё на Чемпионате. Готтлиб был одет в пышную белую мантию с блестящими голубоватыми узорами, он бросался в глаза не меньше Дамблдора с его причудливым зелёным одеянием. Они с директором тихо переговаривались, весело оглядывая учеников.       Но был и ещё один новый профессор за преподавательским столом — довольно строгая пожилая женщина, расположившаяся рядом с МакГонагалл. Её седые волосы в некоторых местах выбивались из-под высокой тёмно-зелёной шляпы, спадая на приоткрытую, исполосованную старческими морщинами шею. Тяжёлый пронзительный взгляд глубоко посаженных глаз блуждал по залу, не задерживаясь ни на ком конкретном.       — А она что будет преподавать? — изумился Рон. — Все остальные профессора на месте.       Рядом с Гарри мелькнула вспышка фотоаппарата, он только удивлённо моргнул и уже увидел, как Колин приветливо машет ему с камерой в руках. В прошлом году он сделал столько фотографий, что ему пришлось отложить выпуск альбома до осени, — он попросту не успел разобрать их даже за лето.       Вскоре началось и распределение, что постепенно перетекло в ужин. Гарри всё ёрзал на месте, ему не терпелось узнать, как будет проходить Турнир Трёх Волшебников в этом году. Изменятся ли какие-то правила или всё будет как раньше?       Гарри отвлёкся на стол Рэйвенкло, он выискал за ним светлую макушку Кристиана: тот сидел между Джереми и Луной, он расслабленно слушал, что говорит ему Лавгуд, наверняка ещё не понимая, что Луна не всегда рассуждает о правдивых вещах. Марго просила Гарри приглядывать за ним. «Насколько это вообще возможно», — уточнила тогда она.       Гарри заметил Лайзу и улыбнулся, махнув ей. Она поприветствовала его в ответ и тут же вернулась к разговору со своей подругой. Гарри часто вспоминал о ней на каникулах. Он размышлял, могли бы они встретиться, если бы ему не приходилось скрываться? Может, они бы сходили вместе на Косой переулок или на Чемпионат. Лайза изменилась: она постригла свои длинные волосы, и теперь они едва касались тонких плеч. Пожалуй, так Гарри нравилось даже больше. Раньше Лайза часто вплетала в волосы ленты, делала аккуратные причёски, но сейчас, с лёгкими прядями на щеках, она стала казаться более живой.       — Итак, — Дамблдор поднялся с места, как только студенты закончили есть, — в этот раз мне хотелось бы сделать сразу несколько очень важных объявлений. Сперва хотелось бы представить вам нашего нового преподавателя Защиты от тёмных искусств профессора Рихтера.       Мистер Рихтер поднялся, и по залу прокатилась волна аплодисментов. Новоиспечённый профессор производил хорошее, на первый взгляд, впечатление.       — А ещё нового преподавателя по истории магии — также профессора Рихтер, — жизнерадостно объявил Дамблдор, и с места поднялась неизвестная до этого момента пожилая женщина. «Так эти двое родственники», понял Гарри. Аплодисментов на этот раз было чуть меньше, никому не составило труда понять, что миссис Рихтер была строгой. — Мне предстоит сообщить вам довольно противоречивую новость. Межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет… — Дамблдор нарочито выждал паузу, и по залу поползли удивлённые и разочарованные вздохи. — Но это вовсе не значит, что матч по квиддичу отменяется, — загадочно добавил он. — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжатся весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников!       Восхищённые возгласы раздались со всех четырёх столов. Пока Дамблдор объяснял всем несведущим, в чём вообще заключается суть Турнира, ученики переговаривались и уже сейчас многие стали предполагать, кто станет чемпионом от Хогвартса.       — В этом году Турнир будет отличаться от всех предшествующих. На Хогвартс легла огромная ответственность — нам предстоит встретить представителей других школ и стать оплотом дружбы между юными волшебниками со всего мира. Главы Шармбатона и Дурмстранга со студентами прибудут в октябре, и выборы чемпионов будут проходить в День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. Признаюсь, много споров было в Министерстве касательно проведения турнира в этом году. Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Огня, однако главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте четырнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение.       Гарри переглянулся с Роном и Гермионой. Зал вновь заполнил шёпот; такое ограничение практически никого не огорчило, ведь младшие курсы и без того вряд ли бы смогли принять участие. Но Гарри даже не мог решить для себя, хорошо это или плохо. Ему придётся стать чемпионом Хогвартса только лишь от безысходности. Неизвестно было, что творится в больной голове Реддла, что он предпримет на этот раз, как захочет возвратиться, и Гарри приходилось цепляться за любой шанс.       — Также у профессора Хуч и профессора Флитвика есть пара слов для вас, — закончил свою речь Дамблдор, дождавшись, пока студенты затихнут. Первой вперёд вышла мадам Хуч, и вид у неё был довольно суровый, будто за лето кто-то успел разграбить школьный сарай с мётлами и она планировала начать отчитывать всех здесь и сейчас.       — Как директор уже сказал, межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет, однако нам предстоит собрать одну команду от всего Хогвартса. Команду, которая будет соревноваться с Шармбатоном и Дурмстрангом. И для некоторых из вас, кто, вероятно, мог об этом позабыть, — она строго оглядела всех студентов, затихших под её взглядом, — в Хогвартсе четыре факультета, и команда нашей школы должна состоять из студентов всех четырёх факультетов. Надеюсь, это ясно.       Гарри наконец понял, отчего такое напряжение. Ни разу ещё на его памяти слизеринцы не сотрудничали с остальными, не работали в команде всем факультетом, и мадам Хуч предвидела, какой проблемой это может стать.       — Мы посовещались с профессорами и пришли к решению, что капитаном команды станет Седрик Диггори, — громогласно произнесла она. Хаффлпаффцы захлопали Седрику, их факультет часто несправедливо обделяли, а сейчас у них появился шанс показать себя наравне со всеми. Седрик смущённо улыбнулся, но по его лицу стало ясно, что он был доволен. — Состав команды также утвердит он. Хочу, чтобы вы все ответственно отнеслись к этой затее. Времени у нас не так много, поэтому отборочные испытания пройдут уже в это воскресенье в десять утра. Участвовать могут все желающие.       Малфой однозначно захочет в команду, Гарри не сомневался. Драко играл довольно хорошо, но вот ловец из Гарри был более сносный и уступать Малфою на этот раз ему не хотелось. В отличие от Турнира Трёх Волшебников, в матче по квиддичу между школами Гарри поучаствовал бы с удовольствием, пусть и не питал надежд выиграть у Виктора Крама.       Но как же они выберут ловца? Седрик и Джереми тоже были неплохими игроками, хоть Гарри каждый раз и оказывался проворнее.       Малфой заинтересованно слушал мадам Хуч, он наклонился к Забини и быстро шепнул ему что-то на ухо, а потом заметил на себе взгляд Гарри. Возможно, Гарри показалось, но он будто застал Малфоя врасплох, будто после стольких лет переглядываний в Большом зале тот не ожидал, что Гарри может вновь посмотреть на него. Малфой медленно моргнул, словно дал знак, что не оставил Гарри без внимания, и поспешил отвернуться. Как бы Гарри поговорить с ним, расспросить его о Дамиане и Люциусе.       — У меня тоже есть небольшое объявление, — радостно сказал профессор Флитвик. — В этом году в Хогвартсе открывается хор. Было бы замечательно спеть гимн нашей школы для гостей, поэтому первое слушание будет уже завтра вечером. Неважно, на каком вы курсе или факультете, — это шанс проявить себя!       — Кто на это согласится? — тихо хмыкнул Рон. Гарри был полностью согласен. Он представил их с Роном, голосящих перед тремя школами, и ему стало даже смешно.       — Я, — уверенно ответила Гермиона и недовольно глянула на Гарри с Роном. — В Хогвартсе не так много возможностей развить в себе творческие способности. Это прекрасный шанс, глупо отказываться.       — Ну конечно… — пробормотал Гарри.       Первым уроком на следующий день стояла История магии. Большинство учеников больше предвкушали Защиту от тёмных искусств, однако ни у Гриффиндора, ни у Слизерина сегодня её в расписании не оказалось, зато все остальные занятия были вместе. Гермиона вытащила Рона с Гарри из-за стола пораньше, дабы хорошо преподнести себя новому профессору, и они уже минут пятнадцать топтались подле кабинета — раньше времени миссис Рихтер появляться не собиралась.       — Я слышала, что Верена Рихтер специализируется на изучении магических родословных, — нарочито громко сказала Паркинсон. Верена… Где-то Гарри это уже слышал. — Чистокровных, конечно же.       — Она автор книги «Величайшие волшебники всех времён», — заметила Гермиона, тоже слегка повысив голос, но обращаясь к Гарри и Рону. — Это одна из самых известных её работ. И там далеко не только чистокровные.       — Не припомню там грязнокровок, — ухмыльнулась Паркинсон.       «Это никогда не закончится». Гарри уговаривал себя пропустить слова Паркинсон мимо ушей, но невольно вспыхнул тихой яростью. Малфой рядом стоял со скучающим видом и беседовал с Ноттом, словно бы и не слышал ничего. Паркинсон обиженно глянула на него, но не успела ничего больше сказать — из-за угла появилась профессор Рихтер.       — Я, признаться, не припомню в своей книге этого слова… — обратилась она к Панси. Голос её был жёстким и слегка насмешливым, совершенно таким же, каким Гарри запомнил его из радио.       — Панси Паркинсон, — тихо ответила Панси. Она не ожидала, что кто-то из профессоров услышит её, и теперь старалась отвести взгляд.       — Паркинсон, — повторила Верена. — Чую, скоро мне придётся написать книгу, где я объясню наконец людям, почему это словно чуть ли не не главный признак куриного интеллекта. Минус десять очков Слизерину.       Панси обиженно нахмурилась, а гриффиндорцы захихикали. Верена была определённо более субординированной, чем Грюм, однако уважения к ученикам ей недоставало.       — Когда я училась на Слизерине, — продолжила она, открывая дверь в кабинет и пропуская учеников внутрь, — напыщенных идиотов здесь было значительно меньше. Слизеринцы славились хитростью, изворотливостью и умом. А сейчас что? Смотреть тошно на этот позор.       — Какая милая тётенька, — услышал Гарри саркастический шёпот Забини. Никто из слизеринцев не рискнул хамить профессору, несмотря на её слова. Они не хотели потерять ещё баллы.       — Сегодня учебники вам не понадобятся, можете не доставать их, — скомандовала профессор. — На моих уроках они вам практически не будут нужны. Ваша задача слушать и записывать, по желанию. Меня не волнует, каким образом вы будете запоминать информацию, это должно волновать вас, ведь все контрольные писать именно вам.       — Мерлин, где Дамблдор её откопал? — тихо пробормотал Рон. Они с Гарри, следуя примеру Гермионы, приготовили перья и пергаменты. — Не поспишь здесь теперь. Проклянёт ещё.       — Раз уж многих из вас так волнует тема чистоты крови, — профессор Рихтер встала лицом к классу, облокотившись о стол, — а я, как вы уже знаете, специализируюсь главным образом на изучении родословных, то мы можем обсудить эту тему на сегодняшнем уроке. Итак, кто из вас ответит мне на самый главный вопрос: имеет ли чистота крови значение?       Гарри мельком оглядел класс: все уже поняли, что огрызаться с новым преподавателем себе дороже, поэтому никто не хотел отвечать на каверзный вопрос. Даже Гермиона не тянула руку.       — Я не собираюсь в полном людей кабинете разговаривать сама с собой, — жёстко прикрикнула профессор. — Неужели никто из вас не хочет блеснуть своими знаниями? Мне казалось, вам так нравится спорить об этом. Поттер, что насчёт тебя?       Ну конечно, кто ещё, кроме Гарри? Он с надеждой посмотрел на Гермиону, но та лишь слабо пожала плечами.       — Не имеет, — уверенно ответил Гарри.       — Забавно слышать это от того, чьё происхождение уходит к Перевеллам, — усмехнулась Верена. Гарри она нравилась всё меньше и меньше с каждой секундой. Профессор взмахнула палочкой, и перед каждым из учеников появились пергаменты. На пергаменте Гарри было написано: «Салазар Слизерин». — Ты так уверен в этом, Поттер? Совсем никакого значения?       — Да, уверен, — настаивал на своём Гарри. — Иначе все чистокровные были бы талантливыми волшебниками, но это не так. Много маглорождённых сильных волшебников или полукровок.       — Есть здесь кто-то, кто придерживается другого мнения? Может, ты? — обратилась она к Драко. — Малфой, верно? Ваше семейство трудно не узнать.       Гарри напряжённо уставился на Драко. «Пусть говорит что хочет», — решил он для себя. Гарри понятия не имел, что должен был ответить Драко в такой ситуации, когда все однокурсники смотрели на него. Тем более чистота крови, вероятно, по сей день была важна для него, пусть и взгляды Пожирателей Смерти он не разделял.       — Имеет, — слегка нахально ответил Малфой. — Волшебники превосходят маглов, поэтому и чистокровные превосходят… маглорождëнных.       — Чем же? — Верена, похоже, веселилась. Она хитро наблюдала за Драко и за Гарри. — От Поттера я услышала хоть какое-то подтверждение своих слов, а ты что скажешь в качестве доказательства?       — Это что, дебаты? — вспылил Малфой. Он нервничал, отчаянно стараясь не показывать этого, но Гарри ощущал повисшее в воздухе напряжение. Зачем только профессор заставляет их спорить на эту тему? Неужели она не знает, что Гриффиндор со Слизерином и без того находятся в конфронтации?       — Это мой урок, и я задала тебе вопрос, — строго ответила она. — Либо отвечай, либо будь готов лишить свой факультет баллов.       — Чистокровные веками передают знания и традиции своим потомкам. — Малфой почти оскалился. — Они чтят магию и её законы, а маглорождённые — невежи, которые врываются в наш мир в одиннадцать лет и стараются подстроить его под себя. Они не владеют ни знаниями, ни ресурсами, а общество маглов, с которым они поддерживают контакт на протяжении всей жизни, угрожает нашему миру. Маглы заживо сжигали нас на кострах в Салеме. Разве этих причин недостаточно?       Гарри очень хотел думать, что слышит сейчас слова Люциуса, но все те годы, что он знал Драко, подсказывали ему обратное. Драко не любил маглов, их культуру, традиции — всё это было ему чуждо и отвратительно. Страшные события заставили Драко забыть о своей ненависти и перестать желать маглам смерти, однако он всё так же оставался чистокровным, истинным наследником рода Малфоев. Если Гарри хотел с ним общаться, то ему стоило просто принять это.       — А теперь вы оба, — твёрдо заговорила Верена, — да и все остальные тоже, послушайте меня. Ваши доводы — что Поттера, что Малфоя, — очень уж пустые и спорные. Я могу опровергнуть слова вас обоих. Ты, — она глянула на Гарри, — знал ли, что поистине сильных маглорождённых волшебников за всю историю практически нет? И все из них жили задолго до нас с вами, умерли десятки веков назад. И сейчас шанс того, что в семье маглов родится могущественный волшебник, едва ли не равен нулю. Но!.. — громогласно произнесла она и повернулась обратно к Малфою. — Что мы понимаем под могуществом? Каких волшебников мы считаем таковыми? Уверена, у каждого из вас тут свои кумиры, однако в силе основателей этой школы сомневаться не станет никто. Так вот, дело в том, что и среди чистокровных настолько сильные маги рождаются далеко не часто. Вы все заблуждаетесь, если думаете, что именно чистота крови влияет на силу — на неё влияет родословная. Так что будь в вашем чистокровном семействе хоть сотня поколений волшебников-олухов, гордиться вам нечем.       Родственниками Реддла были Мраксы и даже Салазар Слизерин. Он сам был полукровкой, но какое это имело значение? Гарри вспомнились слова Марго, когда она рассказывала об их с Дамианом клятве на крови. Она поведала Дамиану о Дельфини, дочери Реддла и Беллатрисы, она хотела, чтобы Энрикес убил её. Могла ли из этой девочки вырасти опасная волшебница? Гарри и думать не хотел об убийстве ребёнка.       — Однако, — добавила профессор, — я всё же допускаю совсем уж маленькую вероятность того, что среди маглов может родиться сильный волшебник. Всё ведь с чего-то начинается. А теперь прошу вас сосредоточиться и приступить, наконец, к теме урока. Салемские ведьмы. Изучать мы будем именно их. Мистер Малфой сказал нам, что маглы сжигали наших предков в Салеме, но я вынуждена не согласиться с ним. Суды над ведьмами и в самом деле были в то время в этой злосчастной деревне, но уверяю вас: ни одного потомка Салема среди нас нет и быть не может.       — Но разве они не наши предки? — изумилась Дафна Гринграсс. Слова профессора, похоже, оскорбили её.       — Во-первых, все салемские ведьмы на момент судов были женщинами, — на удивление профессор не обратила внимания на выкрик Гринграсс. — А во-вторых, все они либо умерли, либо сбежали в Америку, не оставив после себя здесь потомков. Салемские ведьмы были общиной, их объединяла магия, ритуалы, настолько тёмные и сильные, что нынешнее законодательство признало бы подобные выходки зверством. Их могущество таило за собой страшные жертвы, и оттого долго они не прожили. Но вот что я скажу вам… После стольких лет изучения истории появилась у меня пара догадок, что кто-то из потомков Салема мог всё же выжить…       Под конец урока Гарри казалось, что его рука опухла. За всю свою жизнь он ещё не писал столько, даже Гермиона не всегда поспевала за лекцией, настолько много важной информации было в словах профессора. После трёх исписанных листов пергамента Гарри понял, что окончательно отстал. Его буквы превратились в неразборчивые каракули, и он решил последовать примеру Рона, который сдался минут десять назад, — потом они обязательно перепишут конспект у Гермионы.       — Вот это мы попали, — тихо вынес вердикт Рон. Они с Гарри сидели на предпоследней парте, и профессор, страстно увлечённая своим рассказом, не обращала на них внимания. — Ещё не хватало, чтобы новоиспечённый профессор ЗоТИ таким же оказался. Кто он ей там? Братец? Или муж?       — Да он, вроде, довольно дружелюбный. Помнишь, улыбался на чемпионате?       — Предвкушал, как будет издеваться над нами. Марго вон с виду тоже дружелюбная, а что в итоге? Всё лето от неё покоя не было.       С этим Гарри не мог не согласиться. Седрик назвал Марго ярким примером обманчивой внешности. Это было немного обидно, однако правдиво. С мыслями о Марго Гарри вернулся и к Дамиану. Как же ему выловить Малфоя? Он целыми днями был окружён слизеринцами, словно живой разумной изгородью, и Гарри не мог беспрепятственно подойти к нему.       Он вдруг вспомнил, как на третьем курсе Малфой незаметно сунул записку ему в карман. Гарри был чуть менее проворным и хитрым, он боялся, что Забини или Нотт заметят, чем он занимается, и объясниться тогда будет довольно трудно. Зато Малфой наверняка после такого сам к нему прибежит, чтобы огреть метлой по голове.       Гарри незаметно оторвал от своего пергамента клочок и, недолго думая, начеркал: «В восемь часов возле теплиц». Малфой сидел на том же ряду, что и Гарри, только на несколько парт впереди. Гарри аккуратно сложил листок несколько раз и палочкой направил его в сумку Малфоя. Он надеялся, что никто не станет пялиться на стену во время лекции, но почти физически ощутил на себе чей-то пристальный взягляд. Как только бумажка забралась в чёрную сумку Малфоя, он поднял голову и увидел, как Верена с любопытством смотрит на него, продолжая рассказ. Он моментально уткнулся обратно в свой пергамент.       Остальные уроки до конца дня казались и вполовину не такими загруженными, как история магии. Ко всему прочему, новый профессор задала им столько домашнего задания, что Гарри и не надеялся управиться с ним за ближайшую неделю.       — Вы ведь останетесь со мной на прослушивание в хор? — спросила их за ужином Гермиона. Рядом с её тарелкой лежала толстая книга с родословными.       — Конечно, — вперёд Рона ответил Гарри и с усмешкой заметил, как друг скривился.       — Я вас понимаю, — заявил Гермионе Колин и быстро затараторил: — Альбом за прошлый год уже готов, представляете? Я отдал оригинальный экземпляр Дамблдору, он сделает копии для всех студентов. Ему так понравились мои фотографии, что он попросил меня сделать альбом и в этом году…       — А ты все фотографии сохранил? — спросила Гермиона.       — Конечно, — гордо кивнул Колин. — Правда, Дамблдор попросил отдать ему некоторые. Почти на всех был ты, Невилл, не знаю, что на него нашло…       — А я вот тоже в хор записался, — быстро сменил тему Невилл. Если бы Гарри не знал, в чем дело, то подумал бы, что у его друга поднялась температура. — Так что пофотографируешь меня в этом году.       Желающих записаться в хор оказалось не так мало, как думал Гарри. Было даже пару человек со Слизерина, среди которых он заметил Асторию Гринграсс. Она поднялась на ступеньку ближе к преподавательскому столу, а Забини, Малфой и Нотт остались на своих местах. Блейз и Драко выглядели мало довольными. Они, похоже, сидели здесь только из-за Нотта, который довольно улыбался Астории. Драко даже не смотрел в сторону Гарри и не подавал тому никакого знака, получил ли он записку.       Луна с Кристианом тоже решили попробовать. Неловкая Луна споткнулась на первой же ступеньке, но Кристиан придержал её, подав руку. Гарри подумалось, что эти двое со своими странностями вполне могут сдружиться.       — А вы чего не поёте? — насмешливо спросил Джереми у Фреда с Джорджем, присаживаясь за гриффиндорский стол. — Были бы главными солистами.       — Нет уж, приятель, мы тут только в качестве публики.       — Как в цирке.       Воодушевлённый профессор Флитвик раздал каждому по листку с текстом и встал вперёд. Он принёс проигрыватель и включил музыку.       Гарри в первую же секунду пожалел, что еда уже исчезла со столов, потому что тогда он смог бы заткнуть себе чем-нибудь рот и подавить смех.        — Double, double, toil and trouble…       — …toil and trouble.       — …and cauldron bubble.       Никто из них не попадал в такт музыки, они пели нескладно, перебивая друг друга, и только из приличия никто ещё не смеялся вслух. Фред с Джорджем уже давились от тихого хохота, а Рон, на которого смотрела Гермиона, постарался отвернуться.       Гарри глянул на Малфоя и всё-таки фыркнул: лицо у Драко было абсолютно серьёзным, он внимательно смотрел на поющих, словно никак не мог понять, не пытаются ли они разыграть его. Положительно настроенный Нотт казался и вовсе каменным, будто позабыл все эмоции. От этого становилось только смешнее.       — Не так плохо, не так плохо, — жизнерадостно воскликнул Флитвик, подбадривая залившихся неловким румянцем студентов. — Для первого раза годится. Я вывешу список тех, кто проходит, и репетировать начнём уже с понедельника. Главное — не пропускайте репетиции!       — Он издевается? — изумился Джереми. — Флитвик собрался одобрить этих уличных музыкантов? Это же позор.       — Не позор, а шоу, — исправил его посмеивающийся Фред. — Только представь лица директоров Шармбатона и Дурмстранга.       — Не удивлюсь, если Дамблдор начнёт им подпевать, — поддакнул Джордж.       Гарри сделал максимально отвлечённое лицо, заметив направляющуюся к ним Гермиону с Кристианом и Луной, но с каждой секундой ему становилось всё смешнее.       — Ни слова, поняли? — строго сказала она, забрав у Рона свою сумку.       Гарри слегка опоздал на встречу с Малфоем. Они с Роном убеждали Гермиону, что не так уж и плохо они спели, но подруга им слабо верила. Луна не переживала об их коротком фиаско, она мечтательно предлагала песни, которые они бы ещё могли спеть. А Кристиан психанул на Джереми, потому что тот попытался подшутить над ним.       Гарри особенно не торопился, он сомневался, что Малфой вообще заметил его записку, однако, подойдя ближе, увидел за теплицами светлую макушку и ускорил шаг. Гарри только сейчас понял, что ему надо будет что-то сказать Драко, а не наброситься с расспросами. Он с трудом протиснулся за теплицу, слегка расцарапав себе руку ветками кустов, и столкнулся с недовольным взглядом Малфоя.       — Ты опоздал, — констатировал он и скрестил руки на груди.       — И тебе привет, — хмыкнул Гарри, однако Малфой его улыбки не отразил. — Я пытался убедить Гермиону, что всё не так плохо.       — Всё было ужасно, а не плохо, — отрезал Малфой. — Как жаль, что я отвлёк тебя от дел. Хотя, погоди… — Он задумчиво возвёл глаза к тёмно-серому небу. — Я не отвлекал.       Гарри отступил назад, как от огня. Он как маленький ребёнок, коснувшийся раскалённого металла, не понимал, как с ним такое произошло. Он, конечно, не ждал, что Малфой кинется ему на шею с объятиями, однако Драко общался с ним почти так же, как и раньше. Словно ничего между ними двумя не изменилось, словно не было прошлого года и всех тех опасных событий, в которых они оба побывали.       Он не представлял, какие эмоции отразились на его лице в ту секунду, только ощутил, что нахмурился, но Малфой, внимательно наблюдавший за ним, неожиданно смягчился. Он медленно облокотился на стенку теплицы, прислонив голову к полупрозрачному, заляпанному разводами стеклу и выжидающе уставился на Гарри, уже не так, будто ждал объяснений, а будто смирился.       Гарри не хотел ни подачек, ни жалости. Он просто пришёл поговорить с Драко, спросить, как прошли его каникулы. Им двигало беспокойство или интерес — неважно, в его действиях не было ничего постыдного, за что ему стоит извиняться. А Драко, казалось, его в чём-то обвинял, хотя даже сам не мог определиться, в чём именно.       Малфой отвёл от Гарри взгляд и скосил его на стекло. Он отковырял от ближайшей балки торчащий кусочек дерева и печально вздохнул, совсем тихо и коротко.       — Мне надо вернуться как можно скорее, — прошептал он, словно вытягивая из себя слова. — Я сказал Панси, что пойду к мадам Помфри из-за головной боли. В моих словах даже есть доля правды, если подумать.       Часть Гарри хотела съязвить и психануть в ответ на обвинения Малфоя, но другая хотела закрыть на всё глаза. Это же Драко Малфой, он такой, какой есть: высокомерный, но всё же довольно обидчивый. Его легко было задеть, и он защищался своей манерой общения. Гарри мог бы окончательно испортить всё в один миг, но решил хоть раз переступить через детские перепалки.       — У тебя болит голова? — непринуждённо спросил он и уселся на округлый валун, окружённый кустами. — Что-то случилось?       — Просто устал. — Малфой поёжился, продолжая ковырять деревяшку коротко подстриженными ровными ногтями. Гарри мельком глянул на свои ногти: они были переломанными, и могло показаться, будто он сгрыз их.       — Как прошли каникулы? Я подумывал тебе написать, но не решился.       — И правильно сделал. — Драко совсем нахмурился, он не злился, а выглядел просто грустным. Грустным и уставшим. — Мой дом превратился в гостиницу. Знакомые отца и матери провели у нас все лето, якобы из-за вспышек драконьей оспы, хотя была только одна вспышка в Париже. Я даже пройтись по саду без свидетелей не мог, не то что получить письмо от неизвестного отправителя. Не думал, что скажу такое, но я рад вернуться в Хогвартс.       — А Дамиан? — аккуратно начал Гарри. — Он тоже жил с вами? Он не угрожал тебе?       — Нет, — коротко буркнул Драко, — с нами он не жил. Он появлялся несколько раз, но только чтобы поговорить с отцом.       — Он говорил тебе что-то? — решился повторить Гарри. Драко так и не смотрел на него, он разглядывал растения в теплице, и Гарри догадывался, что Малфой совсем не хочет обсуждать Дамиана, но как он мог оставить свои расспросы?       — А что он, по-твоему, мог сказать? — ощетинился Малфой, резко дёрнув засохший кусочек дерева. — Он предупредил, чтобы я ничего не делал. Ни с кем не обсуждал, что знаю, никому ничего не рассказывал.       Гарри представлял, в какой манере Дамиан мог предупредить. Малфой, впрочем, не казался особенно запуганным, лишь слегка вымотанным. Гарри раньше думал, что за столько лет выучил все эмоции Драко наизусть, но, как только Малфой прятал подальше свою язвительность и представал обычным мальчиком, Гарри терялся.       —Ты можешь рассказать мне, если хочешь, — на выдохе сказал Гарри. Малфой покосился на него, он держал спину ровно, но Гарри казалось, что он пытается сжаться. Гарри и сам не чувствовал себя раскрепощённым, неловкость стояла между ним и Малфоем, как каменная стена, в которой им удалось пробить пока только совсем маленькие дыры и трещины. — Я твой друг.       Гарри пожалел о своих словах, как только Малфой взглянул на него. По нему будто мелкая волна дрожи прошла, он напрягся и окаменел, а лицо приобрело недоверчивое выражение. Гарри чувствовал себя провокатором, он словно пытался подкупить Малфоя этим фактом и выудить из него информацию.       — Но, если не хочешь говорить, ничего страшного, — быстро исправился Гарри. — Я знаю, что это всё тяжело для тебя. Просто подумал, ты захочешь поделиться. Мне обычно становится легче, когда я кому-то рассказываю.       — Я не хочу жаловаться тебе, — жёстко сказал Малфой, но стали в его голосе хватило только на эту фразу. — Или плакаться, — мягче добавил он. — Это было ужасное лето. Я рад, что оно закончилось, ясно? Но со мной был Тео, потом приехала Панси, так что я не был один. А ещё Лора, вот только… — Он замолк и нахмурился, глядя на осеннюю слякоть. — Неважно. Это неважно.       — Кто такая Лора? — поинтересовался Гарри. Он видел вместе с Малфоями много незнакомых людей на чемпионате.       — Ты должен был её запомнить, — неохотно поведал Драко, он не казался более раздражённым, и Гарри подумал, что разговоры об этом всём лишь тяготят его. — У неё очень светлые волосы.       — О, её я точно запомнил, — хохотнул Гарри. — Назвала меня грязнокровным выродком. Милейшая особа.       — Что? — поразился Малфой. — Когда она успела?       — Перед игрой. Она уронила палочку под сидения, и я помог её достать. Не то чтобы я ждал благодарности, но это всё же было неприятно.       — Она… — Драко, видно, хотел оправдать её, но ничего правдоподобного ему на ум не пришло. — Ты бы лучше не трогал её, Поттер. Я серьёзно. Она, конечно, наша ровесница, но… Это сложно объяснить…       — Ты шутишь? — фыркнул Гарри. — Я и не собирался мстить ей, да даже отвечать что-то.       — Не хочу говорить о ней, — отрешённо признался Малфой. — Я один раз подслушал кое-что, — сосредоточенно заговорил он, и Гарри посерьёзнел. — Я видел Стэга Йенсена и Барти Крауча-младшего — разве он не в Азкабане? Они разговаривали с Дамианом, о чём-то спорили, я почти ничего не понял. Они говорили, что из-за чего-то могут лишиться магии на месяц, если не больше, но Дамиан ответил, что ему плевать и они должны делать, что он скажет.       — Слушай, Драко, — у Гарри было много вопросов, но один сейчас волновал его куда больше остальных. Дамиан какое-то время жил с Малфоями в одном доме, но вряд ли он устраивал такие вот совещания у Драко в комнате, — ты ведь не следил за ними? Если бы они тебя заметили? У Дамиана и Крауча тяги к пыткам может и нет, но Стэг… Тебе лучше держаться от него как можно дальше.       — С чего бы тебе волноваться за меня, Поттер? — ощетинился он. Наверняка Драко ожидал, что Гарри похвалит его, станет восхищаться его хитростью, но Гарри лишь хотел, чтобы он не лез на рожон. — Любая информация может спасти моих родителей.       — И убить тебя, — парировал Гарри. — Не самый лучший расклад. Ты не обязан следить за кем-то, у Дамблдора для этого есть… люди. Не делай так больше, пожалуйста. Это правда опасно.       — Я думал, ты самый главный фанат опасностей, Поттер, — недовольно пробурчал Малфой, но продолжать спор больше не стал. Гарри и сам уже стал радоваться, что Малфой в Хогвартсе. Летом он переживал лишь, что Дамиан будет угрожать Драко, ему даже в голову не могло прийти, что Малфой сам станет следить за ним. У Гарри слов на него не хватало.        Любопытство Драко натолкнуло Гарри на мысли о той черноволосой девушке, что сидела на чемпионате рядом с Малфоями.       — Драко, помнишь, ты спрашивал меня о моём видении? — воодушевлённо спросил Гарри.       — С той девушкой? — уточнил Малфой.       — Да, с ней, — подтвердил Гарри. — Я узнал её. Она была с вами на чемпионате. Высокая, с чёрными волосами чуть выше плеч.       — Мадлен? — ужаснулся Малфой. — Мадлен де Краон? Ты уверен, Поттер?       — Да… — весь запал Гарри искрился, как горстка пепла, сдутая порывом ветра. Мадлен де Краон. Девушка, убившая родителей Марго. Чемпионка Шармбатона, с которой Гарри предстояло соревноваться. — Вот чёрт. Я всё равно не знаю, к чему было это видение.       — Мадлен… не самый приятный человек, — неоднозначно предупредил Драко.       — Я знаю. Марго рассказывала мне про неё. В прошлый раз Мадлен натворила всякого. Наверно, мне стоит обсудить своё видение с кем-нибудь.       — Вовремя ты одумался, — недовольно сказал Малфой. — Видения почти никогда не бывают бессмысленными.       — Почти, — подметил Гарри. — Рон увидел в стеклянном шаре дождь, и Пивз через несколько минут облил нас водой. Не самая полезная информация.       — Ну запаслись бы зонтами, — хихикнул Малфой. — А вообще, я тебе кое-что расскажу о Мадлен. — Он был подозрительно довольным, учитывая, что они обсуждали. — Мы гуляли с Тео по саду и увидели, как Мадлен и Софи Браге… — Он ухмыльнулся, наблюдая за интересом Гарри. — Они подрались, представляешь? Без магии, просто подрались. Не знаю, как там у вас, Поттер, но среди чистокровных девушек это дикость.       — А мы вот дерёмся каждый день, — съязвил Гарри. — Помнишь, как у нас с Роном были ссадины в начале второго курса? Это не Гремучая Ива нас избила, а Гермиона.       — Сейчас помру от смеха, — закатил глаза Малфой. — Я это к тому, что Софи с Мадлен наверняка не просто недолюбливают друг друга, а ненавидят… Такое можно использовать.