Детдом «Кристины Блаженной и Святого Эрика» в городе «G».
— «Сегодня в десять часов утра зайдешь в мой кабинет.» Именно с этих слов началось утро Сони Леонхарт. — «С добрым утром! Поздравляю с днем рождения!» — оставалось лишь в моих мечтах. — мысленно негодовала она. Помимо такого резкого пробуждения, покоя ей не давало какое-то неизвестное чувство. Оно засело в ее душе, как паразит, который высасывал все соки. Прошло почти полмесяца с тех пор, как Соня видела Фею-крестную. Она просто исчезла, ничего не сказав, не предупредив. Фея исчезла также внезапно, как и появилась. — «Может, мне это просто показалось и никакой феи не было вовсе?» Раздался отвратительный звон, оповещавший о конце скучного урока. Все с шумом начали собирать свои вещи в портфель, приглушая слова учителя. — «Прозвенел звонок на перемену. Без пяти десять часов утра. Пора бы отправиться к директрисе. Интересно, что же ей от меня надо?» — крутились мысли в голове именинницы. Соня неспешно протискивалась сквозь других детей, коими был просто усеян коридор и лестничный пролет. Все пихались, толкались, загораживали проход, обнимаясь друг с другом. — «Грх, как же это бесит…» — подумала она, внаглую протискиваясь между двумя девочками к лестнице на верхний этаж. Пролет туда, как обычно, был тихим и спокойным, никто не толпился и даже не думал подниматься туда без причины. В этот момент Соня почувствовала себя белой вороной. — Неужели они заметили пропажу вазы, которую я разбила на этой неделе? — рассуждала девочка сама с собой, поднимаясь по холодным ступенькам. — Да не, я ее надежно склеила. Воду не пропускает. Этаж воспитателей, учителей и директрисы всегда был тихим в это время. Сквозь эту тишину можно было расслышать беспокойное, сбившееся дыхание и медленные, неуверенные шаги. — А может меня решили поздравить? Хотя, чем я лучше остальных, чтобы меня лично директриса поздравила? — тихо пробубнила она себе под нос. Девочка встала напротив двери из красного дерева с большим матовым стеклом. Глаза ее забегали при виде трех размытых теней за стеклом. В голове проносилось куча вариантов о том, кто эти два человека, что сидели напротив мисс Беллатрикс. Сделав глубокий вдох, Соня подняла руку и постучала два раза по полированной древесине. — О, а вот и она. — раздался голос директрисы, сопровождаемый ее твердым и частым шагом. Соня на шаг отстранилась от двери, когда звон каблуков по кафельной плитке достиг двери и большая тень заслонила свет из окна кабинета. Дверь распахнулась в сторону девочки, высокая и худая женщина, с острыми чертами лица, зелеными глазами и пепельными, убранными под каре, волосами, смотрела на нее сверху вниз необычайно смягченным и сверкающим взглядом. Мисс Беллатрикс, как всегда, носила приталенное черно-белое платье до колен, руки закрывали рукава и перчатки, на шее был намотан темно-серенький шелковый шарф, маленькие слегка заостренные уши не были проколоты и не украшались никакими сережками. — Ну давай, заходи. — сказала Беллатрикс, уступая девочке дорогу и придерживая дверь своей длинной рукой. Соня зашла, прислонившись к правой стене, дверь за ней сразу закрылась с глухим щелчком круглой «позолоченной» ручки. На глаза Сони сразу же бросились лица мужчины и женщины, как-то странно смотрящие на нее. В воздухе висела гробовая тишина, напряжение в душе Сони Леонхарт росло по мере приближения директрисы за свое рабочее место. — Присаживайся. — мисс Беллатрикс указала на третий пустующий стул. Соня молча подошла и плавно села, не сводя глаз с директрисы. — И так, Соня, — Беллатрикс расправила плечи, складывая руки на стол, смыкая ладони в замок, — это мистер и миссис Инсинг и они пришли удочерить тебя. В коридоре прозвенел звонок на урок, который пронзил сознание девочки подобно молнии, от чего она вздрогнула. Глаза Сони широко раскрылись в шоке. Она редко задумывалась о таком дне, когда за ней придут. Ей, в ее возрасте, нужно внимание и забота родителей, но Соне было не важно. Некоторые ее «соседи» только и делали, что ожидали, когда за ними придут новые или их родители. — Удочерить…? — тихо переспросила Соня, переводя взгляд на незнакомцев. Посмотрев в глаза миссис Инсинг, Соня ощутила что-то, от чего ее сердце сжалось, но мозг кричал довериться им. Переведя глаза на мужчину, ее удивили знакомые черты лица и карий цвет глаз. Их добрый взгляд рассеял все сомнения. Соня резко вздохнула, на грани счастливого писка, но остановилась, когда мисс Беллатрикс показательно прочистила горло. — Все документы на месте. — начала она. — Если никто не против, то я подписываю документ и ставлю печать. Проделав манипуляции с бумагами, директриса протянула документы молодой паре. Соня Леонхарт в ожидании болтала ногами и с большими глазами смотрела за тем, как две подписи появлялись под подписью Беллатрикс. — Можешь идти собирать вещи, Соня. Девочка послушно встала и вышла из кабинета. Она и не знала, как на такое реагировать, медленно шагая по пустому коридору. Зайдя в свою комнату, Соня спешно начала собирать все свои необходимые и дорогие вещи. — «Не стоит заставлять их ждать. А то еще откажутся…» — думала она, складывая вещи в полосатый чемоданчик, и надела куртку с шапкой. Покончив с погрузкой одежды, Соня держала в руках плюшевого аксолотля и думала, взять ли его с собой. Это была ее любимая и единственная плюшевая игрушка, хоть она была без глаза и выглядела потрепанной. Девочка посмотрела на него и, наконец решившись, взяла бумажку и ручку, и написала: «Заботитесь о нем и любите также сильно, как и я. Соня Леонхарт.» Со стороны, эта надпись была очень красивой и аккуратной, по мнению Сони. На самом же деле это не выглядело так идеально, но зато она вложила в эти строки всю свою душу и тяжесть расставания. Прозвенел звонок на перемену, коридор наполнился шумом, от которого не спасала даже закрытая дверь. Но даже среди этого шума Соня смогла различить знакомые приближающиеся шаги ее подруги Рут, которая жила в соседней комнате. Девочка с темно-русыми волосами, заплетенными в косички, постучала в комнату Сони и сразу же вошла. — Ты куда пропала? — обеспокоенно спросила подруга. — Хоть учителя и не заметили твоего исчезновения, как всегда… — девочка оглядела комнату и собранный багаж. — Ты что уезжаешь? — Да вот, меня удочерили, но я не знаю, что и думать, что чувствовать. Рут была старше Сони на три года, поэтому та все время советовалась у нее по любому поводу. — Совета просишь? — игриво и в то же время с некой ноткой грусти и белой зависти переспросила Рут. Поймав лишь взгляд в ожидании своей подруги, она улыбнулась, наигранно подумала и потрепала Соню за светлые волосы. — Будь проще. Тебе точно шесть? — Мне семь. — с ноткой легкой обиды ответила Соня. — Да-да, я знаю. — засмеялась Рут. — Я все думала, что же тебе подарить по этому поводу, но… прости. — она виновато посмотрела на низенькую подружку. — Поэтому лучший подарок от меня для тебя — это я! Ха! — Выкрутилась. Не иначе. — Соня расплылась в ехидной улыбке. — Так, значит, ты же совет просила? Кроме «будь проще», могу посоветовать вот что… — Рут присела на уровень Сони и заглянула в глаза. — Люби их, будь открытая и просто наслаждайся тем, что вы теперь вместе. — от этих слов, глаза Сони стали влажными от подступивших слез. — Ну что ты атмосферу-то накаляешь, ящерка? — еле сдерживаясь от слез спросила Рут. — Спасибо. Это лучший подарок. Соня Леонхарт прижалась в объятиях к подруге, с которой они видятся в последний раз. Рут поправила взъерошенные светло-русые волосы именинницы и отправила ее в добрый путь, следя за ней глазами из комнаты. Соня катила свой чемодан на колесиках впереди себя, часто оборачиваясь. Когда та скрылась в лестничном проеме, Рут вернулась в опустевшую комнату, последний раз оглядывая ее глазами. Ее взгляд упал на плюшевую игрушку и записку. — Ну и корявый у нее почерк… — слегка дрожащим голосом сказала девочка, держа в руках записку. Вдруг, она активно начала что-то искать в карманах и, найдя это, схватила плюшевого аксолотля и, засунув записку в карман, пулей побежала за Соней, миновав лестничный пролет. Выбежав на крыльцо без куртки, она быстро распихивала всех тех, кто пришел попрощаться, в том числе и директрису, которая не успела схватить девчонку за плечо. — Стой! — крикнула Рут, догнав подругу. — Ты зачем его принесла? Читать не умеешь? — задорно спросила девочка, глядя на игрушку. — Я же написала, что… — Да-да, я знаю, что ты написала…! — перебила ее Рут, жадно переводя дыхание. Новые родители Сони отошли в сторону, давая им попрощаться. Новый папа упаковал чемодан в багаж припаркованного рядом хэтчбека и сел за руль. — В своем имени букву «я» задом наперед написала. — продолжила та, восстановив дыхание. — А теперь, — она протянула игрушку и ее второй глаз Соне, — возьми! Я сверху донизу обыскала и нашла его! Имей совесть, возьми и пришей! Я же знаю, как ты его любишь, ящерка. — Спасибо. — Ну давай, ступай и не смей мне тут сопли разводить. — в шутку пригрозила ей Рут. Темноволосая девочка отошла в сторону директрисы, махая на прощание рукой. Соня, помахав в ответ, села в серый автомобиль на заднее сидение, ее новая мама села туда же, пристегивая девочку ремнем безопасности. Ее новый папа завел двигатель и отделил двух подруг друг от друга на веки.***
Соня и ее новая мама всю поездку разговаривали о том, о сем и не заметили, как выехали из ненавистного городка «G» в город «F». Соня прильнула к окну автомобиля, рассматривая здания, улицы и людей. Вот они проехали ветеринарную клинику «Девятая жизнь», следом за ней аптека. Остановившись на перекрестке на красный свет светофора, девочка смогла рассмотреть новопостроенную закусочную, пару неизвестных магазинов, магазин игрушек и естественно швейный магазин. Не то чтобы она сильно любила шить, но она любила чинить вещи, которые, как ей могло бы показаться, невозможно починить. Автомобиль тронулся, проезжая все это мимо. Начались многоэтажные коммуналки, квартиры которых в данное время суток почти пустовали. Проехав дальше к центру, новый папа слегка замедлился, заостряя внимание на здании по правой стороне дороги. — Соня, смотри-ка! — сказал мужчина, указывая ладонью на правую сторону улицы. — Твоя новая школа. Чтобы ближе подползти к окну, Соне пришлось протянуться через новую маму, отстегнув свой ремень. Здание было большое, но не больше того, где она прожила семь лет своей жизни. Оно было светло-персикового цвета с белыми окнами и другими элементами декора. Лестница была высокой, с перилами и пандусом с боку. В это здание то заходили, то выходили из него. Автомобиль прибавил газу и на перекрестке свернул направо, объезжая школу с боковой стороны. Красивый, высокий черный забор ограждал территорию школы, за ним росли ровно посаженные и подстриженные липы, между которыми иногда стояли лавочки, стилизованные под забор. Соня села на свое место, пристегиваясь ремнем, и вновь начала разглядывать улицы неизвестного ей города. Все это длилось до тех пор, пока серый хэтчбек не начал заезжать во дворы. Здание, около которого припарковался автомобиль, было высоким и широким. Снаружи оно было украшено мозаикой, выложенной в виде объемных геометрических фигур, большие панорамные окна говорили о размере комнат и о приблизительной их стоимости. Все же комната в центре города — удовольствие не из дешевых. Кроме комнаты в этом городе, семья Инсинг имеет уже известный нам домик загородом у секвойного леса, который они сдают зимой в аренду. Эддисон Инсинг является главным директором автомобильных салонов марки хэтчбек и имеет в общей сложности около сотни точек по штату. Его жена — Лайон Инсинг — в данный момент домохозяйка, но до замужества работала в колл центре одной из точек Эда. — Ну вот мы и приехали. — сказал новый папа, глуша двигатель и оборачиваясь через сидение. Соня Леонхарт тем временем слегка задремала, укаченная первой поездкой в автомобиле. Лайон нежно погладила девочку по светлым волосам, от чего та открыла глаза и сделала вид, что не заснула. Выйдя из автомобиля, новый папа достал чемодан из багажника, новая мама вышла, держа Соню за руку крепко и нежно одновременно. Для Сони Леонхарт было в новинку ездить на лифте, поэтому она рассматривала его с искрой в глазах. Она крепко сжала в руке плюшевого аксолотля, ощущая, как они медленно поднимаются куда-то наверх. Новая мама лишь легонько потрепала ее по плечу, приободрив удивленную девочку. Лифт остановился на четырнадцатом этаже, пол которого тоже был из кафельной плитки. Двери были самые разные: от темного и светлого дерева, до металлических и бронированных, что хорошо описывало характер и состояние кошелька владельца. Пройдя почти в конец коридора, освещенного белым светом, Соня и ее новые родители остановились у металлической двери бардового цвета с глазком и номером 223. Новая мама вытащила ключи из кармана и, вставив их в замочную скважину, повернула два раза направо, открыв дверь. Потянув дверь на себя, Лайон открыла проход в коридор, темный до того момента, как она не включила свет. Все было в выдержанных тонах красного дерева и шоколада. Встречались как винтажные элементы декора: настольные статуи, яйца Фаберже, картины ручной работы, так и более современные: кондиционер, плазменный телевизор, холодильник со стиральной машинкой и многие другие прелести современности. Соня сняла куртку с шапкой и попыталась ее повесить, но роста не хватило. Поэтому новый папа помог ей с этим, приподняв девочку. Войдя в гостиную, глаза Сони расширились, глядя на бежевый ковер, который выглядел очень мягким. Ей так хотелось плюхнуться в него, закопаться носом и уснуть, но она постеснялась показаться дикой своим новым родителям. Она обняла мягкую игрушку, представляя, что игрушка — это ковер, и расплылась в легкой улыбке эйфории. Новая мама, сняв куртку пошла на кухню готовить свежий завтрак. — Соня. — подозвал девочку новый папа, стоящий напротив закрытой комнаты. — Подойди-ка сюда. Соня Леонхарт, ни разу не беспокоясь и утратив чувство беспокойства, подошла к мужчине, который держал в руке ее чемоданчик. Новый папа открыл дверь и включил свет в комнате. — Это твоя новая комната. — сказал он, ставя чемоданчик у кровати. — Располагайся. Здесь шкаф. — он указал на высокий шкаф, внутри которого были полки. У окна стоял ее стол, на стене висели книжные полки и так по мелочи. В противоположной стороне от окна располагалась двухъярусная кровать, которая удивила Соню. — А почему кровать на двоих? — спросила она, глядя на нового папу, лицо которого отбрасывала какую-то тень от такого вопроса. Но он лишь проморгался и ответил лишь то, что это была ошибка в заказе, а отменять было неловко. Соня Леонхарт много раз видела, как кто-то кого-то по-черному обманывает, но то, что сказал новый папа, не показалось ей черной ложью. Эд обратил внимание на игрушку в руках Сони и, присев на корточки, поинтересовался: «Не хочешь его починить? Я могу принести нитки, иголки и все, что тебе понадобится.» — Да, давай. — ответила Соня, расцветая в улыбке. Глаза Эда блеснули хрустальной искрой, но он сдержался и лишь сказал, что та пока может разбирать свой багаж, пока тот ходит за принадлежностями. Соня беспрекословно начала разбирать багаж, который сам по себе не был забит вещами, ибо в детдоме они носили лишь форму — главный атрибут — а также пару футболок, пара джинс, ну и белья немного. Все эти вещи — оставленные в химчистках вещи, благотворительность и нераспроданная секонд-хендом одежда. Убрав все шмотки на полки, а белье в ящик, она пошла исследовать дом. Лайон все еще что-то готовила на кухне, Эд ускакал в какую-то из комнат, а Соню тянуло в приоткрытую спальню новых родителей. Зайдя в нее, девочку сразу привлекла фотографии на тумбочке рядом с кроватью. Подойдя к ним ближе, она взяла одну рамку с фотографией ее новых родителей и какой-то девушки. На заднем плане был большой лес с гигантскими деревьями. Девушка казалась Соне знакомой, но она не понимала почему и где она могла видеть это лицо. Обратив внимание на рамки, скрепленные вместе, Соня Леонхарт подметила, что та девушка, возможно, была их дочерью, ведь она часто мелькала на фотографиях в разном возрасте. — Что ты тут делаешь? — послышался взволнованный женский голос. Соня вздрогнула, сжав фотографию с лесом на заднем фоне и знакомой девушкой. Она виновато опустила голову, сверля пол. — Я исследовала… — тихо ответила девочка, поставив фото на место. — Тебе нравится исследовать? Это же замечательно! — как ни в чем не бывало сказала новая мама. — Но сначала мы позавтракаем, если ты хочешь. Девочка подняла глаза, радостно согласившись, и поскакала в легкую припрыжку. Новый папа Эд легонько поймал ее, когда та врезалась в него и чуть не грохнулась на пятую точку. — Осторожней. — сказал он, хихикнув. — Сначала починим, а потом перекусим. Как тебе такой вариант? — Ага! — ответила Соня, направившись в свою комнату. Лайон Инсинг подошла к тумбочке с фотографиями и взяла ту самую фотографию, которую брала Соня. Это фото было сделано за год до аварии. Когда они в последний раз посещали ее кладбище, Лайон чуть удар не хватил, когда она увидела разоренную могилу. Были разбирательства, но охранник утверждал, что тогда никто не заходил и не выходил с кладбища. Да и полиция ничего не смогла найти, что ни капельки их не удивило. По словам одного из детективов, это дело пахло чертовщиной. Ну и быстренько все это замяли. Она бросила печальный взгляд, глядя на поистине счастливое лицо Джуни. Поставив фотографию точно так же, как она стояла раньше, по щеке женщины прокатилась жгучая слеза, которую она быстро смахнула, сделав глубокий вдох.***
Поужинав в кругу новой семьи, Соня наконец-то привыкла и приняла все, как оно есть. Кормят вкусно, хорошо относятся, как будто она жила с ними всегда. От прежних переживаний не осталось и следа, переживания и смущение забылись. Приготовившись ко сну, Соня запрыгнула в кровать, закопавшись в одеяле. Она даже не подозревала, что в ее большом полупустом шкафу притаился тот, кто наслаждается страхами других, но в последнее время сам дает такую слабину, поправляя разноцветный значок с перьями. Лайон и Эд чмокнули девочку на ночь, выключили свет и закрыли за собой дверь. — Ты думаешь, она что-то поняла? — полушепотом спросила женщина своего мужа, отойдя от двери достаточно, чтобы их не было слышно. — Не знаю. Она спросила меня, для чего нам двухъярусная кровать. Ну, я сказал, что просто по ошибке. — Она смотрела на нее, как будто узнала. Но это невозможно. — женщина приложила руку ко лбу, прислонившись к стенке, сдерживая себя. — Да, милая. Тебе показалось. — мужчина крепко ее обнял, придерживая. — Она просто любопытная. Не стоит забывать, что все для нее чужое, а проявление интереса — хороший признак. — Я устала. Это был тяжелый день. Нам нужно отдохнуть. Эд и Лайон направились в свою спальню, выключив свет во всем доме, погрузили его во мрак. Шкаф был относительно новый, поэтому дверца даже не скрипнула, когда высокий, худощавый мужчина с сияющими во тьме глазами вошел в комнату Сони. Он стоял над ее кроватью так же молча, как когда-то стоял над маленькой Джуниор. Но на этот раз, когда лучик из золотого песка соприкоснулся со лбом девочки, он не отошел в сторону, а проникнул в сон сразу. Он увидел, как Соня радостно проводит время со своими новыми родителями, по-прежнему, оставив аксолотля в стороне. Настроение у Короля Кошмаров от такого испортилось также быстро, как сворачиваются тромбоциты на свежей ране. В последнее время он не находил себе места, все еще не отпустив Грэйв Винд, аки Джуни Инсинг, и никак не мог позволить Соне забыть. — «Ах вот ты значит как?!» — негодовал Кромешник, глядя на ее беззаботное лицо. — «Ну ничего, сейчас я это исправлю.» Он резко изменил окружение девочки, убрав родителей, и сгустил темные краски. Девочка вздрогнула. В комнате была только она, ее кровать и плюшевая игрушка. Соня осмотрелась, но резко повернулась обратно к кровати, когда услышала знакомый голос, который её зазывал. — Рут? — спросила девочка, глядя на свою подругу. — Что ты здесь делаешь? — Забыла нас, ящерка? — спросила темноволосая девочка, поднимая аксолотля. — Новые родители совсем залили твои глаза воском, что ты ничего не видишь? — Что? — испуганно спросила Соня, проведя ладонью по глазу. И вправду, он был залит воском, как и второй глаз, но она продолжала видеть, но расплывчато. Соня в панике стала пытаться содрать воск и у нее это получилось, но все исчезло. Она стояла посредине пустой комнаты, без окон и дверей. Вдруг все обвалилось, погружая в кромешный мрак. Но тут снова послышался голос Рут, прямо за спиной, затем почувствовалось ее легкое прикосновение, заставляя обернуться. Это была она, но не она. Ее глаза светились желтым, лицо приобрело более острые черты лица, а она сама вытянулась почти до двух метров. В ее костлявой руке все так же был аксолотль, но только не такой бело-розовый. У него так же светились желтым глаза, а сам он стал чернее чернил, сверкающий мелкими гранулами, как песок. Соня побежала прочь, в темноту, и даже не оборачивалась. — Как ты посмела забыть нас, ящерка? — раздавалось со всех сторон, заставляя Соню менять направления. Девочка все бежала и бежала, но не заметила пропасти под ногами. Она падала недолго и снова оказалась в своей комнате, но все так же без родителей. Обезображенная Рут с игрушкой все так же стояли около кровати Сони и не сводили с нее своих золотых глаз. Но тут, откуда не возьмись, вокруг Рут вихрем закрутился черный и блестящий песок. Когда он со взрывом исчез, на месте ее подруги стояла Фея-крестная. У нее были большие, полураспахнутые крылья, которые сверкали тем самым черным песком, глаза ее сверкали янтарем. Питч решил принять форму Джуни, чтобы поговорить с Соней. Но он не ожидал, что от такого она резко проснется, чуть не увидев его. Благо он имел сноровку при таких экстренных случаях. Ему не впервой приходилось переходить черту, но, в этот раз, это произошло ненамеренно. Кромешник резко упал вровень с кроватью, подставив руки для смягчения приземления. — «Вот блин! Опять эти двухъярусные кровати с их ящиками у основания!» — негодовал он, прежде чем раствориться во тьме. — Я поняла, кто на фотографии! — воскликнула шепотом девочка, но, успокоившись, снова легла и заснула; на этот раз без снов.***
— С добрым ут… — начал было новый папа, но осекся, глядя на не выспавшуюся дочку. — Что с тобой? Не спалось? Могла бы к нам прийти. Мы не против, а только за. — Да, плохой сон приснился. — ответила она, потягиваясь и широко зевая. Она не назвала свой сон кошмаром, осознавая, что и вправду забыла о тех, кто был с ней всю ее жизнь, от чего ей стало стыдно. Весь день это чувство не покидало ее, будь то поход в магазин за новыми вещами и принадлежностями для школы или покупка обычного телефона, которым можно было только звонить и отправлять SMS-ки. Лайон считала, что не стоит давать ребенку какой-то супер-пупер навороченный телефон, не смотря на их состоятельность. Она считала, что ничто не должно отвлекать ее, но если ей понадобиться связаться, то она с легкостью сможет это сделать. Прошли недели, месяца, годы… Соня хорошо вписалась в класс, несмотря на постоянный атрибут школы — задир. Но она умело справлялась с ними, хотя не замечала, что своей оборонительной речью иногда задевала их личные проблемы. Странные сны ей снились один-два раза в месяц, но она привыкла к ним, ссылаясь на свою эмоциональность. Король Кошмаров следовал своему плану, слегка охладив свой пыл. Он ходил по тому самому кладбищу, слоняясь от скуки, читая свежую газету, да и просто дыша свежим воздухом. Прошло четыре года с момента разгрома Люцифера. Питч более-менее восстановил свои силы и пробовал научиться кое-каким трюкам, чтобы в будущем не лажать так, как раньше. Положив газету на рандомное надгробие, Кромешник начал анализировать прочитанное. — «Аномальное количество смертей среди серьезно больных жителей планеты» — звучит так, будто Люцифер решил использовать Винд по-крупному. И у нее даже руки не дрожат, делая это… — ворчал себе под нос мужчина, изредка оглядываясь. — Привет, Питч. — раздался голос юнца, что подлетел так незаметно, что Кромешник едва не запустил в него стрелу. — Воу-воу, полегче! — испугался парнишка, вставая на холодную землю рядом с мужчиной. — Это всего лишь я — Фрост. — парнишка демонстративно развел руки в стороны, всем своим видом показывая, что он ему не враг. — А… это ты, Фрост. — Кромешник рассеял стрелу также быстро, как и собрал. — Я тебя не заметил. — Как так? — удивился парень. — Одного моего снега достаточно, чтобы понять, что я где-то рядом. — Ну да… точно. — подметил Питч, все еще находясь в задумчивом состоянии. — Что с тобой? Королю Кошмаров снятся кошмары? — мальчишка захохотал, повиснув в воздухе, но перестал, увидев полное безразличие собеседника. — Выглядишь уставшим. В чем все-таки дело? — Мне не нужны кошмары, чтобы не высыпаться. — ответил мужчина, словно вернувшись в реальность. — Неужели ты сам не замечаешь, что происходит вокруг? Или ты давно с детьми не контактировал, Фрост? — Кромешник начал тараторить, давя на юнца взглядом. — Куча смертей, страха, от которого я не получаю никакого удовольствия, зная, что это дело рук Люцифера и Винд! Повисла немая пауза, они стояли и смотрели друг на друга, общаясь без слов, а солнце продолжало заходить за горизонт. — Питч, — начал парень серьезным, не похожим на него, тоном, — может хватит корить за произошедшее себя? Сколько можно? Уже пятый год пошел, а ты все еще… такой. Спасибо, что хотя бы болт не положил на свои обязанности, но Фея мне рассказывала, да и Песочник тоже, что ты стал импульсивным и дети часто не высыпаются из-за тебя. Я понимаю, что «это твоя работа», но раньше ты подходил к этому со всей душой. А сейчас ты ударился в тренировки себя и той девчушки. — Я придерживаюсь плана, Форст. — спокойно, как удав, ответил Кромешник на такой контрудар. — Просто, доверьтесь мне. О большем я уж вас и не прошу, Хранители. Я спасу ее. Джек лишь покачав головой взмыл в воздух, оставляя за собой снегопад. Долго бродил он между могилами знакомых ему людей, о которых он просто подзабыл. Месяц на небе скрыли снеговые облака Джека Фроста, но это нисколько ему не помешало найти нужную могилу. Могилу Джуниор Инсинг. Он находился в нескольких десятках метрах от нее, но увидел, что за ней промелькнул какой-то силуэт. Не теряя ни секунды, он призвал Кошмара и, оседлав своего верного Даймонда, поскакал к могиле. Но из-за нее молниеносно пролетела белая стрела, вонзаясь в копыто жеребца. Питч кубарем слетел с коня, пролетев до самой могилы. Из-за надгробья показалась Грэйв Винд, с сияющим луком, от которого ей все еще жгло руки. Выйдя из-за надгробья, она распахнула свои большие крылья и взмыла в воздух, оставляя на своем месте маленькие перья, как при линьке. Мужчина запрокинул голову, смотря девушке вслед. — Я спасу тебя. Обещаю. — его янтарные глаза сверкнули, как искра. — Обещаю себе. Обещаю всем, что спасу. Во что бы мне это не встало. — мужчина встал, подошел к коню и, вытащив стрелу, оседлал верного Кошмара. — Я верну тебя. Верну! — повторял он, как не в себя. Конь, встав на дыбы и оглушительно взревев, сорвался с места ввысь и, развернувшись на 180°, влетел в тень-телепорт. Стрела, брошенная на снег, растопила его, а затем просто исчезла, оставляя след после себя. Ветер усилился, расчищая небо и открывая ночное небесное светило земле.