Любовь в триста тысяч долларов

      Грохот от хлопка дверью взбадривающей волной расползся по всему дому. Смирно сидящая до этого девушка, что со скучающим видом переворачивала потертые страницы книги, неожиданно оживилась, поднимая зелёные глаза вверх. Она знала, что представление, которое отец устроил в своем кабинете, не заставит себя долго ждать, и скоро уютная гостиная превратиться в поприще чужих амбиций и эгоизма. Так происходило почти всегда, но в последнее время это негласное «почти» можно было смело стирать. И обычно это она становилась главной фигурой этих криков и грозных взглядов, но сегодня, видимо, была очередь брата. Беллами любил перетягивать одеяло вины на себя, чтобы выгородить сестрёнку, главным недостатком которой являлось то, что она ходячие напоминание о похождениях их матери. Немного эгоистично, но Октавии даже нравилось наблюдать за сценами между братом и отцом: у них был словно один несносный характер на двоих. Однако сегодня явно было что-то не так: обычная ухмылка Беллами была напрочь стёрта с лица, а в карих глазах полыхала злость. Видимо, в своих прериях они зашли чуть дальше обычных порицаний за вождение братца не в трезвом виде, или же неправильном выборе девицы, с которой тот неплохо поразвлекся, но на утро указал на дверь, не забыв оставить ей пару зелёных бумажек, кто же знал, что это была дочь такого нужного для их фирмы клиента.       «Дело дрянь» — мелькнуло в голове Октавии, и она уткнулась в книжку носом, в надежде, что ее присутствие будет не замечено. — Маразм слишком быстро тебя доконал, — со злостью произносит Беллами, сверля отца взглядом. — Это не маразм, это — твои выходки, — кажется, в голосе старшего Блейка звучит усталость, а значит, Октавия может сделать вывод, что это последняя стадия их спора, в котором аргументы брата, даже самые логичные, уже не будут иметь значения. — Это мое последнее слово, Беллами: или так, или не видать тебе фирмы, как своих ушей. — Ну, тогда можешь подавиться своим бизнесом, фирмой или чем ты там ещё мне угрожаешь. Потому что я не собираюсь жениться!       Разъяренный брат направляется к двери, причем делает это быстро, даже не кинув в ее сторону и краткого взгляда. Кажется, будто ему быстрее хочется скрыться из этого кошмара, в котором она живёт вечно, но вот только последняя фраза отца все же настигает его почти у самого выхода: — Если ты не понял, Беллами, это не просьба и не рекомендация, это требование, и ты обязан его выполнить.       Беллами замирает на секунду, а Октавия прикрывает глаза, молясь, чтобы у брата хватило здравого смысла смолчать и просто уйти, потому что вспыльчивость обоих Блейков ничем хорошим не закончится. А он, будто читает ее мысли, молча покидает дом, заставляя тот вновь содрогнуться от звонкого хлопка двери.       Это больше ему не казалось даже бредом. Подобное было похуже, с масштабами побольше, и это злило Беллами, — буквально выводило из себя, заставляя с силой сжимать руль, отчего белели костяшки пальцев. Наверное, он мог бы закрыть глаза на любое предложение отца, но заставлять его жениться… Черта с два он пойдет на это! Их семейный бизнес не так уж и важен для Блейка, чтобы ставить себя на алтарь этой жертвы. Он просто заберет Октавию и они уедут подальше от этой чокнутой семьи, где каждый норовит ткнуть в них ошибки, часть которых даже не принадлежит им. И хотя это и звучало, как решение всех его проблем, Беллами еще долго не мог уснуть ночью, раз за разом прокручивая этот разговор с отцом. Коктейль злости, раздражения и негодования продолжать будоражить сознание, и даже поутру он не нашел успокоения. — Просто представь степень неадекватности моего отца, — с усмешкой произносит Блейк, застегивая свою рубашку. — А в чем проблема, Беллами? — девушка расправляет юбку, но чувствует на себе недовольный взгляд босса. — Просто женись на ком-то. — Рейес, только не говори мне, что ты сейчас серьезно. — Я серьезно, как никогда, — заявляет она, поправляя прическу, которая немного растрепалась от происходящего в этом кабинете несколько минут назад. — И ты поймешь это, когда узнаешь, кого твой отец хочет предложить вместо тебя. — Удиви меня, милая, — самодовольно произносит он. — Кейдж Уоллес — тебе это имя что-то говорит? — шатенка нарочно делает паузу, наблюдая за реакцией мужчины.       Это имя не то, что говорит, оно буквально кричит, и его эхо отражается на лице Беллами. Если и можно было бы назвать самого ненавистного ему человека, то он определенно носил бы имя — Кейдж Уоллес — удивительная личность, в которой изысканно сочетаются алчность, циничность и невероятная жажда денег. Он был правой рукой отца, пока Беллами не явился в компанию, и не сдвинул мистера Уоллеса с этой позиции. Неудивительно, что их отношения не сложились и переросли в некое подобие вражды. — Ты шутишь, — он не спрашивал, а требовал от нее этого признания. — Мое чувство юмора не насколько жалкое, Блейк, — Рейвен выдерживает паузу, а после ее губы дергаются в легкой ухмылке. — Теперь идея с женитьбой, не кажется такой ужасной?       Она слишком хорошо знала Беллами: его нездоровое желание выходить победителем из любой ситуации, было иногда сильнее раздутого эго. И то, как он поджимает губы, говорит лишь о том, что он уже размышляет над этой идей. — Допустим, — Беллами откидывается на спинку стула, а после окидывает собеседницу взглядом. — И когда наша свадьба? — О нет, Беллами, я в ваших семейных спектаклях не участвую. К тому же, я твой секретарь, это не этично. — Серьезно? Тебе напомнить, как не этично десять минут назад ты стонала мое имя. — Туше, — усмехнулась шатенка, но подобным Рейвен Рейес не смутить, отчего она продолжает свою мысль. — Просто найди какую-то недалекую дурочку, уверена в твоем окружении таких много. Поживите годик-другой вместе, а после разбежитесь и все счастливы.       Блейк определенно видит какой-то смысл, — возможно не здравый, но все же смысл, — в словах девушки. И хотя его эго, явно против, напоминания, что после сказанных слов отцу взять и согласится на эту аферу, значит подчиниться тому, однако разыгравшееся вдруг чувство собственность было куда убедительней. — Прекрасно, — улыбается он. — Ты этим и займешься. — Что? Блейк, ты издеваешься?! — вопрос риторический, но звучит он явно с нотками раздражения. — Жду не дождусь, когда у меня уже, наконец, появится новый босс.       Беллами ничего ей не ответил, лишь самодовольно усмехнулась, а после с головой ушел в работу. Он не знал, как Рейвен должна была это сделать, — впрочем, и не хотел знать. В крайнем случае, пусть его отец сам ищет ему жену, раз ему так нужен этот брак. Однако он видимо недооценил способности Рейес, потому что на следующий день на его столе лежало несколько фотографией. — Мне стоит знать, как ты это сделала? — немного озадаченно хмурит брови мужчина, поднимая глаза на секретаря. — Нашла на сайте поиска работы. Эти были с пометкой срочно, — уверенно заявила та. — Есть фаворитки? — Возможно, — Рейвен склоняется над столом, аккуратно подталкивая в сторону шатена одну из фотографий. — Двадцать два года. Окончила университет с красным диплом. Подающий большие надежды доктор. Ни грабежей, ни разбоев за ней не было зарегистрировано, даже штрафов за превышения скорости не было.       Внимательно слушая девушку, Блейк попутно изучал фото. Красивая блондинка, да еще с голубыми глазами — Рейвен отлично знает его типаж, подобная мысль заставит его усмехнуться, но только лишь она. Он небрежно откладывает фотографию в сторону, почти сухо и без энтузиазма заключает: — Назвать мне встречу с ней. — Уже. Мисс Гриффин будет ждать Вас завтра в два часа дня в кафе напротив центральной больницы. — А поприличней ничего не могла выбрать? — Простите, мистер Блейк, но девушка в отличие от Вас работает, и тратит на вашу встречу свой обеденный перерыв.       Он закатил глаза, но ничего не ответил, лишь жестом попросил секретаря удалиться. Шатенка недовольно фыркнула на подобное, но послушно вышла, успевая бросить лишь краткий взгляд на своего босса, и тяжелый вздох покидает ее легкие: ей искренне жаль эту Кларк Гриффин. Возможно, у нее просто хватит мозгов отказаться от этой идеи.