Сегодня я буду твоей неудачей

      Хосок набирает в грудь побольше воздуха и стучится в незнакомую дверь. В ушах ужасно шумит из-за волнения, но он оборачивается назад и смотрит на Кима, который спустил стекло их машины и ободряюще улыбается. Всё хорошо, он не боится, потому что Тэхён рядом.       Дверь отворяется и на пороге появляется маленький мальчик лет девяти в инвалидной коляске. Малыш недоверчиво косится на незнакомца, но заметно расслабляется, когда ощущает эту жизнерадостную ауру, которая исходит от волонтёра. — Доставка на дом для Чон Хасу! Ты заказывал плюшевого медведя и вот он здесь, держи скорее!       Ребёнок радостно улыбается в ответ и протягивает худенькие ручки навстречу новому плюшевому другу, который приятно пахнет какой-то выпечкой. Хасу чувствует себя ужасно взрослым, когда волонтёр протягивает ему блокнот, в котором надо расписаться и напоследок даже отваживается пожать руку этому солнечному человеку.       Хосок следит за тем, чтобы малыш закрыл за собой дверь и чувствует лёгкую грусть на душе, когда возвращается обратно в машину. Каждый такой поход напоминал ему те времена. Тэхён прекрасно видит весь спектр эмоций любимого и невесомо целует того в висок. Хосок ему благодарен, ведь Ким поддерживает его с самого первого дня их встречи. — Пора, — напоминает ему волонтёр и отворачивается к окну о чём-то задумавшись.       При всём уважении к Юнги Тэхёну очень не хочется сейчас туда ехать и дело вовсе не в какой-то ревности или в чём-то ещё. Просто после их встреч Хосок неделями не выходил из себя, был крайне рассеян и замкнут. Тэхён не думал, что это идёт ему на пользу, но и сам не мог отказать себе в потребности иногда увидеть и «поговорить» с Юнги. Даже после этой страшной трагедии он словно продолжал существовать с ними.

***

      Хосок бредёт между низенькими оградами и уже издалека видит его. Он настолько знал здесь всё вдоль и поперёк, что завяжи ему кто-нибудь глаза и он всё равно нашёл бы дорогу.       Волонтёр останавливается у белоснежного надгробия и протирает фотографию с красивыми позолоченными буквами под ней: «Мин Юнги. Небо зовёт тех, чья душа им по росту.» Хосок неуверенно мнётся, протирая пыль и сбивая мелких букашек, и впервые слова не льются из него рекой, потому что о таком, наверное, не говорят тому, кого любили. — Привет, Юнги. Давненько я к тебе не заглядывал, да? Всё никак не получалось забежать, дел было невпроворот, но вот я наконец-то здесь, — волонтёр трогает кольцо на пальце и собирается с силами. — Дело в том, что теперь я буду приходить ещё реже, потому что, думаю — пора отпустить прошлое. С недавних пор я стал Ким Хосоком и всё никак не мог забежать и сказать тебе. Думал, что ты не оценишь. На днях мы собираемся посетить один из детских домов и усыновить ребёнка, как думаешь — я буду хорошим родителем? Уверен ты был бы замечательным.       Хосок чувствует подступающие к глазам слёзы, но из последних сил старается держаться. Прошлое уже давно пыталось уйти, вот только волонтёр всё никак не хотел распрощаться с ним медленно убивая себя изнутри. — Знаешь, я до сих пор храню ту твою бумажку, которая вдоль и поперёк исписана одной только фразой: «Любимый приди». Первое время я думал, что сойду с ума, Тэхён силой заставлял меня есть и вытаскивал на воздух, потому что я буквально сросся с ней. Потом я перечитывал её несколько раз в день, затем 3 раза в неделю, а теперь она просто лежит у меня в ящике и я не доставал её уже очень давно. Мне страшно осознавать, что когда-нибудь я смогу спокойно жить думая о тебе, как о чём-то далёком. Мне грустно и больно, но я больше не могу так. Не могу разлагаться год за годом, чувствуя как гниёт душа. И поэтому я здесь, чтобы сказать тебе, что наконец-то тебя отпускаю. Я отпускаю тебя, Юнги! Прощай…       Хосок еле держится на ногах, когда нагибается, чтобы сменить цветы у надгробия, но вовремя подоспевший муж поддерживает его за руку. Тэхёну бесконечно больно смотреть на него такого, но он знает, что ему это было необходимо. Поэтому они вместе возлагают цветы и по очереди смотрят на фотографию когда-то молодого и улыбчивого Юнги, который изменил жизнь обоих навсегда.       Двое мужчин не спеша удаляются с кладбища. Один шагает неровно, постоянно всхлипывая, другой утирает ему слёзы и смотрит с бесконечной любовью. Их провожает качающаяся на ветру розовая камелия, которая кивает венчиком, словно говоря им в след: «Прощай».