***
Хосок слышит пиликание множества приборов, ощущает как до него дотрагиваются, понимает некоторые фразы, которые ему говорят, но не может открыть глаза. Всё происходит как-будто не с ним, словно он наблюдает за всем со стороны через мутную пелену или звуконепроницаемый колпак. В какой-то момент приходит абсолютное непонимание происходящего: кто все эти люди и что им надо от него? Что это за место и что он здесь делает? И кто он вообще такой? Хосок задаёт себе эти вопросы каждый раз наблюдая из колпака за суетящимися людьми вокруг. Они как муравьи в своём муравейнике: бегают туда сюда, что-то подключают к нему, взбивают подушки и постоянно шепчутся так, что слов не разобрать. Чон силится понять, даже прислушивается, но всё что ему удаётся различить: «критическое состояние». Через пару дней рыжеволосый узнает, что его зовут Хосок, а человек, который за всё это время ни разу не отлучался от него надолго — Тэхён. Всё что Чон может понять это то, что Тэхён очень огорчён тем, что он никак не может проснуться. Наверное, они очень близки. Ещё через неделю Хосок наконец-то освобождается от этого купола и свободно разгуливает вокруг, заглядывая людям в лица, но никого не узнавая. К нему по-тихоньку возвращается память и он понимает, что состояние, в котором он оказался называется кома. Чону не нравится это слово и своё состояние тоже. Он не может выходить никуда дальше своей палаты, а вид своего тела, в оплетении кучи проводов, ужасно нервирует. Хосок пробовал проснуться: ложился рядом на койку и по долгу наблюдал за собой же, пытался слиться со своей плотью, но всегда его рука проходила насквозь. На его щеке безобразный глубокий шрам, полученный вследствие аварии, как он позже подслушал от перешёптывающихся уборщиц. Чон часто задумывался куда он спешил тогда, что наплевал на все правила и непозволительно быстро ехал, но каждый раз в глазах темнеет и перед глазами предстают последние кадры, перед тем как он влетает в автобус. Словно мысли на эту тему находятся глубоко в сознании и закрыты на старый замок. Каждый день Хосок наблюдает одну и ту же картину и развлекает себя тем, что подслушивает разговоры медсестёр или просто наблюдает за Тэхёном, который буквально живёт в этой палате. Блондин делает одни и те же действия изо дня в день с поразительной периодичностью, секунда в секунду. В девять утра он сам мажет кремом его уродливый шрам, хотя это спокойно могут сделать медсёстры; в час дня он делает ему массаж рук и ног, нежно перебирая каждый палец так, что порой Хосоку даже неловко; в пять вечера он аккуратно расчёсывает и гладит свалявшиеся волосы Чона, а каждые понедельник и пятницу набирает небольшой таз с тёплой водой и моет ему голову. Постепенно Чон вспоминает, что они с Тэхёном хорошие друзья, а ещё постоянно чувствует какую-то слепую благодарность к нему за что-то в прошлом. Хосок вместе с Кимом мысленно отмечает каждый день, что он провёл в коме и с удивлением понимает, что так пролетел уже месяц. Когда же он наконец проснётся…?***
Хосок сонно открывает глаза и удивлённо понимает, что он ненадолго уснул. Чон в надежде косится на своё тело на постели, но оно всё также неподвижно лежит, обвитое кучей проводов. Что же тогда разбудило его? Хосок был уверен, что слышал какие-то звуки. Чон протирает глаза и оглядывается: Ким ненадолго отлучился в уборную и сейчас его место занял какой-то незнакомый человек. Но брюнет смотрит не на тело, а прямо на Хосока. Рыжеволосый помотал головой и протёр глаза. Может показалось? Но нет, незнакомец ухмыльнулся на этот его жест, но с места не сдвинулся. — Ты видишь меня? — недоверчиво спрашивает Чон и чувствует себя дураком, ну или сумасшедшим. Конечно же этого не может быть. — Я вижу тебя также отчётливо, как и ты меня. Хосок удивлённо выпучивает глаза и подрывается с дивана, на котором лежал. Парень в два шага преодолевает расстояние между ними и нерешительно пытается дотронутся до незнакомца. Каково же его удивление, когда его рука не проходит сквозь тело, как это обычно бывало с другими людьми. Чон всё ещё сжимает запястье брюнета, как тот неожиданно берёт его за руку и переплетает пальцы, что сильно смущает волонтёра. Он пытается вырвать руку из неожиданной хватки, но незнакомец притягивает его к себе, зарываясь носом в волосы и шепчет так горько, что ноги подкашиваются: — Неужели не узнал меня? Хосок готов поклясться, что что-то ломается в нём в этот момент, а непрошенные слёзы капают на точно такую же больничную пижаму, как и у него. — Юнги…я наконец-то вспомнил к кому ехал в ту ночь. Но, если он сейчас видит Мина, то это может значить только одно… — Юнги, Боже, Юнги, нет… Хосок отстраняет парня и берёт его лицо в ладошки, с надеждой вглядываясь в его глаза, отчаянно надеясь, что всё не так как он думает, но находит в них немой ответ. Чону больно, очень больно, словно сердце вырезают заживо, а сам чувствует как на его обратной стороне вытатуировывается надпись — «люблю». Юнги ласково гладит любимого по спине, качает, словно ребёнка и тихо шепчет: «всё хорошо, ты не виноват». Чон ощущает невесомый поцелуй в макушку и его пронизывает боль. Он так и не успел приехать. Но Юнги не винит, а смотрит лишь с бесконечной нежностью. Мин утирает волонтёру слёзы, обжигает аккуратные губы поцелуем и лишь крепко обнимает. И Хосоку правда хочется верить, что всё это сон. Что он проснётся и всё будет хорошо, словно и не было никакой болезни. Словно Мин всегда просто был рядом. Чон целует Юнги снова и снова, стараясь запечатлеть этот момент в памяти навсегда. — Как я буду без тебя? — тихо шепчет Хосок не желая отпускать Мина из своих объятий. — Живые должны жить, а мёртвые — оставаться мёртвыми. Ты нужен Тэхёну, не бросай его. Хосок знает, он всё прекрасно понимает. В конце концов Ким так помогал и помогает им. Чон прекрасно знает каково это — понимать, что ты больше никому не нужен. Чувствовать, что остался совсем один. Мин напоследок целует Хосока и нежно заглядывает в глаза. — Тебе пора возвращаться, ты и так задержался тут. Тебя ждут там. Я все равно буду здесь, поблизости, на одной с тобой планете, ждать тебя. Хосок неуверенно смотрит на Юнги. Он никогда не думал как будет без брюнета, не знал справится один или нет. Но Мин настаивает, обещает приглядывать и неожиданно сильно толкает Чона на кровать. Хосок оступается и неловко падает на койку, прямо в своё тело и на этот раз чувствует, что всё закончилось.***
Голова раскалывается, в глазах взрываются тысячи фейерверков, а ещё его сильно тошнит. Хосок приоткрывает сначала один глаз, а затем другой и слышит как пищат аппараты над его головой. Чон сдавленно хрипит и тянет руку к Тэхёну, который при первых звуках тут же удивлённо поднимает голову, а затем подрывается с места. Младший еле сдерживается, чтобы не броситься в объятия к Хосоку и лишь захлёбывается слезами, пытаясь что-то сказать: — Хён…хён…прости меня. Я не успел…сразу бросился к тебе, когда услышал в трубке этот ужасный грохот, а потом…ты оказался прав. Юнги-хён умер в тот момент, когда ты попал в аварию. Прости меня… Хосок и сам готов заплакать, но отчётливо понимает: всё что он видел до пробуждения — не сон. И, если это так, то Юнги обещал, что будет рядом. — Всё хорошо, ты не виноват, — тихо шепчет Хосок и ласково гладит Тэхёна по голове. «Ведь я буду рядом, на одной с тобой планете, ждать тебя».