Легенда о молчаливой русалке

      Они понимали, что не могут лежать в объятиях вечно, хотя под утро уже пригрелись под боком друг друга, когда тихие разговоры плавно сошли на нет, когда веки сами собой опустились, когда всё нутро расслабилось.       Лань Ванцзи заснул первым, ощущая невесомые прикосновения к своим волосам, плечам и спине. Вэй Ин вырисовывал что-то незамысловатое одной рукой, а вторую держал в сцепке с чужой ладонью, не отпуская и мягко поглаживая. Лань Ванцзи чувствовал на своём лице его тёплое дыхание, прижимающиеся ко лбу губы, растянутые в улыбке, и напоследок услышал, что его сон обязательно будут охранять.       И Вэй Ин не мог больше позволить себе лишних движений. Он наблюдал за спящим умиротворённым русалом, медленно блуждая взглядом по его спокойному лицу. Тихий морской ветер был тёплым, а тишина этого места создавала ощущение, будто на всём острове они были одни, будто этот кусок земли был единственным в середине бескрайнего моря.       Вэй Ин лежал на вытянутой руке Лань Ванцзи и находился очень близко к его груди. Он слышал мерное биение его сердца и чувствовал своё, которое попадало в общий ритм. Тихий медленный вдох, а потом так же спокойно отпустить порцию воздуха. Вэй Ин не мог убрать с лица короткую улыбку, но сдерживал в себе порывы зацеловать Лань Ванцзи всё лицо, пока тот спит. Он так хотел увидеть его удивлённый взгляд, хоть чем-то поколебать его невозмутимость и обычное спокойствие.       Вэй Ин действительно понимал Лань Ванцзи. За три года он научился узнавать его настроение по походке и по расстоянию, на котором от него садился русал. Он чувствовал тяжесть его взгляда, определял желания по порывам ветра. Вэй Ин понял, что даже если русал с ним и заговорит, то и на деле он окажется таким же немногословным, спокойным, невозмутимым и серьёзным. Но эти знания только веселили и разжигали любопытство Вэй Усяня, потому что он осознавал, насколько приятным будет увидеть на лице этого молчаливого русала улыбку, насколько радостно будет услышать его голос. Ради этого Вэй Ин готов был сделать многое.       И удивлённый взгляд от неожиданной атаки поцелуями являлся тем, что хотел бы увидеть Вэй Ин, но не сегодня, не сейчас…       Сейчас ему хватало смотреть на чужие длинные ресницы, мягкие аккуратные губы, точеные контуры челюсти и шеи, тёмные длинные волосы, которые, действительно, как и обещали легенды, были очень мягкими. Сейчас Вэй Ину хватало просто смотреть и впитывать в своё сознание образ Лань Ванцзи, потому что он так давно хотел его увидеть. Нервные окончания в пальцах часто покалывало от желания сдёрнуть с головы тёмную ленту и посмотреть на того, кто был перед ним, но Вэй Ин отбрасывал эти мысли в сторону. Нырял в холодную воду с головой и отбрасывал, пытаясь успокоиться, потому что эти мысли с каждым разом становились все более и более навязчивыми.       Но Лань Ванцзи поверил… Поверил и от этого в душе Вэй Усяня разливалось паточное и вязкое тёплое чувство. И он был благодарен всем богам, потому что ещё бы чуть-чуть — и он бы не выдержал. Лань Ванцзи сам потянулся к нему, сам стянул повязку с глаз, сам позволил смотреть на себя, сам… поцеловал.       Вэй Ин через нос с шумом втянул воздух, вспоминая первое обжигающее прикосновение к своим губам. Оно было таким… осторожным, но в то же время уверенным. Вэй Ин где-то на подсознательном уровне ощутил, что русал не пожалеет о своём решении. Он не позволит ему пожалеть. — Спасибо, что доверился мне, — тихо слетело с его губ, когда он прикрыл глаза, придвигаясь ещё ближе, касаясь коленкой коленки, прижимаясь лбом к груди, сжимая чужие пальцы в своих покрепче.       И ближе к вечеру было правда сложно прощаться. Между ними было небольшое расстояние, когда Вэй Ин вызвался проводить Лань Ванцзи до берега. Юноша шёл на полшага позади и не мог найти у себя в голове подходящих слов. Он чувствовал неловкость, потому что за последние несколько часов многое кардинально поменялось. И даже если они стёрли несколько границ между собой, сделать шаг навстречу друг другу было куда тяжелее.       Лань Ванцзи остановился недалеко от кромки морских волн, смотря куда-то вперёд. Вэй Ин остановился позади него и догадывался, почему русал не пошёл дальше. Он ждал. Ждал чего-нибудь от Вэй Ина, чтобы ещё раз убедиться в том, что ему не показалось, что кому-то (только Вэй Ину) довериться можно было, даже если это и был человек. Русал почувствовал лёгкие мурашки на позвоночнике, когда услышал за спиной смешок, а потом пару небольших медленных шагов. Вэй Ин не мог позволить себе пока что многого, потому что было неловко, было смущающе. К возможности касаться русала и смотреть на него надо было привыкнуть. Факт того, что ему позволили это делать, надо было полностью осознать и принять.       Поэтому Вэй Ин лишь неловко отодвинул в сторону прямые длинные волосы и оставил поцелуй на задней стороне шеи, удерживая губы на коже чуть дольше, чем при случайном прикосновении. Его рука аккуратно обхватила чужое запястье и потянула на себя, заставляя Лань Ванцзи повернуться к нему лицом, который искренне надеялся, что на лице осталось всё такое же спокойствие. Но на Вэй Ина, который смущённо улыбался от проделанной шалости, было сложно смотреть спокойно. В груди сердце заходилось от того, что он прижался своим лбом к его, благо разница в росте была совсем незначительной. Лань Ванцзи принимал каждое прикосновение к себе от этого человека, потому что они были необычайно приятными. И чувствовать что-то кроме пустоты внутри тоже было чем-то неописуемым. И в этих чувствах и эмоциях, в чужих прикосновениях и объятиях хотелось забыться. Бессмысленная тысяча лет подошла к концу, и если сейчас появилась возможность пожить немного, чувствуя себя кому-то нужным, то почему бы не отдаться этим мгновениям без остатка. — Я буду ждать тебя на нашем месте следующей ночью, Лань Ванцзи, — тихо проговорил Вэй Ин, медленно проведя большим пальцем по скуле. Лань Ванцзи вскинул руку и повторил это движение, уместив ладонь на чужом лице. — Мгм, — и чуть сильнее сжал пальцы.       И отпустить одну горячую сухую руку, медленно отстраниться от другой ласкающей руки было, правда, нелегко. Лань Ванцзи ступал в море, думая, что место, в которое он сейчас направляется, больше нельзя было назвать домом. И возвращаться в пустующие одинокие Морские Глубины не хотелось. Но у Лань Ванцзи была другая цель, которую он намеревался выполнить. Задумка, которая уверенно засела в его голове и ради которой он прощается с этим человеком больше, чем на один день. Прощается, даже не предупредив. Прощается, хотя Вэй Ин будет ждать его завтра на утёсе. Прощается, проговаривая тихое «пока» и смотря при этом ему прямо в глаза.       Прощается, чувствуя, что обманывает. Но желания рассказывать о своих намерениях нет.       Лань Ванцзи ушёл, оставив Вэй Ина смотреть ему в спину. Юноша пробыл на берегу ещё немного, но так и не увидел над поверхностью воды ожидаемый всплеск и короткое мгновение изгиба русалочьего хвоста. Вэй Ину было до ужаса любопытно как выглядит Лань Ванцзи в обличии русалки. Но загадочность этого существа лишь подкупала собой, заставляя Вэй Усяня улыбнуться и погрузиться в фантазии, представляя взмах хвоста, колыхание волос и любые другие движения под водой.       Следующей ночью Вэй Ин, как и обещал, пришёл на утёс и принял свою излюбленную позу, завалившись на земле около корней дерева. Вэй Ин больше не был подростком, поэтому мадам Юй больше никак не пыталась воздействовать на его поведение, режим, побеги из дома — она закрыла на всё глаза, предоставляя ему полную свободу.       Но даже когда ночное небо озарилось рассветом, Вэй Усянь так и не встретился с Лань Ванцзи. После того как прошло несколько часов, он уже не мог сидеть на месте, начиная вышагивать круги вокруг дерева и по краю утёса. Юноша смотрел на ровную и тихую гладь воды и не видел там никаких изменений. Хотя он не видел их и раньше. Ни разу не видел момента появления русала, редко мог услышать всплеск воды после прощания. Но эта ночь существенно отличалась от всех предыдущих.       Сегодня никто не зажёг благовония.       И за весь следующий день Вэй Ин не нашёл в себе сил покинуть это место. Он продолжал сидеть и ждать, как делал последние три года, смотря вперёд, вслушиваясь в шелест ветра.       Его пребывание в одиночестве нарушил Цзян Чэн, который заволновался, когда Вэй Ин не появлялся дома уже четыре дня. Он знал о его пристрастиях к этому месту, к древней легенде, к таинственному незнакомцу, который зажигал благовония, поэтому сразу направился на утёс. — Вэй Усянь? — издалека он заметил вытянутые ноги, облачённые в привычные тёмные одеяния, поэтому решил позвать, но ответа так и не последовало.       Цзян Чэн подошёл ближе, обошёл дерево и наконец-то заметил своего брата. Вэй Ин был бледным, щёки немного впали, а под глазами залегли тёмные круги, в голос кричащие о недосыпе. Глаза Цзян Чэна самопроизвольно расширились, он быстро сел на одно колено, схватил Вэй Ина за плечи и встряхнул посильнее. — Вэй Ин!       Юноша лениво приоткрыл веки. Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, кто стоял перед ним. Он повёл плечами, желая убрать с них чужие руки, а потом отмахнулся и закрыл глаза обратно. — Ты что-нибудь ел за последние четыре дня? — Цзян Чэн умел быть настойчивым, поэтому снова встряхнул Вэй Ина за плечи, обращая на себя внимание.       На осунувшемся лице появилась гримаса отвращения, словно Вэй Ин вообще не хотел слышать о какой-нибудь еде. — Давай, вставай! — Цзян Чэн подхватил брата под локоть, потянул на себя.       Вэй Ин сопротивлялся слабо, потому что он не сходил с этого места последние четыре дня. Лишь бродил по утёсу, два или три раза спускался к тому месту у берега, где видел Лань Ванцзи последний раз, а потом снова возвращался к дереву, не имея в себе сил даже забраться на ветки. Сон шёл к нему плохо, потому что он всё ещё отчаянно и с надеждой вглядывался в море и в сторону, откуда постоянно приходил Лань Ванцзи. Но организм пересилить сложно, поэтому в последнее время он чувствовал тянущую головную боль, дикую усталость и невозможность даже просто подняться с этого места. Именно поэтому Цзян Чэну не составило особого труда подхватить его руки, закинуть одну из них себе на шею, прижать брата к своему телу за талию поплотнее и направится в сторону города, внимательно следя за тем, чтобы Вэй Ин ненароком не спотыкнулся обо что-то и не полетел вспахивать носом каменистую почву.       Цзян Яньли чуть не лишилась возможности устойчиво стоять на ногах, когда в дверном проёме увидела своих младших братьев. Она подбежала к ним, осматривая Вэй Усяня со всех сторон, заглядывая к нему в рот, осматривая язык, оттянула вниз веко, посмотрела в глаза. Она не была настоящим врачом, но её знаний в медицине вполне хватило, чтобы успокоить себя и Цзян Чэна, сказав, что у Вэй Ина простое переутомление. Она велела отнести того на кровать, положить на лоб влажную тряпку, а сама направилась на кухню, чтобы приготовить немного лёгкой еды, которой после сама аккуратно накормила своего младшего брата. После того, как в пустом желудке появилось хоть какое-то количество тёплой и вкусной еды, Вэй Ина наконец-то смог забрать к себе сон, обнимая крепкими мягкими лапами.       Но сны его были тревожными. На лбу часто проступали холодные капельки пота, но из-за огромной усталости Вэй Ин не мог проснуться, не мог открыть глаза, поэтому ему лишь оставалось терпеть этот сон, который казался таким реальным, в котором он до сих пор был на утёсе, но смотрел не на бело-голубое ясное небо и чистую синюю морскую воду, а на бушующий горизонт, застланный густыми серыми тучами, и тяжёлые тёмные волны, которые с грохотом бились о скалистый утёс. И ветер в этом сне был такой настоящий, потому что леденящая пронизывающая острота чувствовалась где-то под рёбрами. И Вэй Ин один стоял на этом утёсе, пытаясь вглядеться в это море, пытаясь высмотреть там хоть что-нибудь. Хотя бы одно доказательство того, что крепкие объятия не были выдумкой, что обжигающий поцелуй не стал результатом слишком разбушевавшейся фантазии. Взгляд яростно мечется от одной стороны к другой, всматривался в волны, блуждал по береговой линии. Но не находил ничего. Совершенно ни одной детали, за которую можно было бы зацепиться.       И благовония никто не жёг. — Лань Ванцзи! — кричит громко, приставив ладони к лицу, а после снова всматривается, почти не моргая, боясь упустить что-то из виду.       В ответ ему лишь яркая вспышка молнии.       В ответ ему лишь грохочет вдалеке гром. — Лань Ванцзи! — ещё раз, а ноги подкашиваются из-за страха.       Он не пришёл на берег. Не пришёл даже не ради Вэй Ина. Лань Ванцзи не пришёл на берег даже для того, чтобы зажечь благовония. Он ведь делал это каждый день на протяжении последней тысячи лет! Но… что же изменилось?       Появился Вэй Ин. — Лань Ванцзи! — сильный поток ветра ударил прямо в лицо, заставляя зажмуриться. Он всколыхнул тёмные одежды и хвост из волос вместе с длинной красной лентой.       Красной лентой, которая была завязана слишком слабо. Подхватив её, поток ветра двинулся дальше, прошёлся сквозь густые ветви массивного дерева, а потом развернулся в сторону моря, унося её с собой. Далеко и безвозвратно. И у Вэй Ина не было возможности схватить и удержать её около себя. — Лань Ванцзи!       Теперь на берегу стоял Вэй Ин. Он находился здесь последние три года. Неужели именно из-за этого русал больше не хотел подниматься на берег, но… как же? Ты же сам меня поцеловал, ты же позволил мне касаться себя. Неужели ты ещё не доверяешь мне? Что мне сделать, чтобы ты открылся мне, Лань Ванцзи? Что я должен сделать?!       Вэй Ин чувствовал сдавленную боль в груди, чувствовал тяжесть своих костей. Стоять стало трудно, поэтому он рухнул на колени, оседая на свои пятки. Он смотрел вперёд, когда уголки его глаз начали краснеть и щипать. — Лан-нь Ванцзи… Ванцзи! Лань Ванцзи, пожалуйста!       За плечи встряхнули сильнее, выдёргивая из этого ужасного сна. Вэй Ин сделал шумный вдох, широко раскрывая глаза. Он увидел перед собой взволнованное лицо Цзян Чэна. В голове вакуум, но он слышал его голос как сквозь толщу воды — мутно, рассеянно, нечётко. Младший брат звал его по имени, легко ударяя ладонью по правой щеке, пытаясь привести в сознание. — Вэй Ин… Вэй И-и-ин! Как ты себя чувствуешь? Ты слышишь меня? — его брови были нахмурены, а волосы немного взлохмачены. Сколько времени? Как давно я здесь? Откуда здесь Цзян Чэн?       Вэй Ин зашёлся в кашле, потому что во рту и глотке было до ужаса сухо. Цзян Чэн помог ему привстать, поднял под его спиной подушку, а потом преподнёс к его рту небольшой кувшин с водой. Вэй Усянь сделал несколько больших жадных глотков, чувствуя как тёплая вода спускается в пустой желудок. — Ты спал сутки, — тихо проговорил Цзян Чэн, чтобы не раздражать своим голосом чужую головную боль.       Вэй Ин мгновенно перевёл на него взгляд, прокрутил произнесённую фразу в голове ещё раз, а потом уже было подорвался встать с постели и бежать из дома сломя голову, но крепкие руки Цзян Чэна остановили его, прижимая к подушке.       А Вэй Ин не мог сопротивляться. В нём попросту не было для этого сил.       Он неожиданно почувствовал тяжесть в своих мышцах, да и во всём теле тоже. И осознание своей беспомощности вдруг навалилось на его плечи тяжким грузом, придавливая к постели ещё сильнее. — Ты сумасшедший, Вэй Усянь, — укоризненно произнёс Цзян Чэн, убирая руки от брата.       В серых глазах Вэй Ина промелькнула грусть и сожаление за то, что он заставил родного человека так волноваться. — Ты так долго не появлялся дома, а потом я нашёл тебя в таком состоянии. Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы я не пошёл тебя искать?       Вэй Ин отвёл глаза в сторону. Подобные слова он не мог пропустить мимо ушей, наплевать на них, забыть. Эти слова закрадывались глубоко в душу и взбалтывали всё его нутро, заставляя чувствовать отвращение к самому себе. — Прости, — хрипло выдохнул он и боковым зрением заметил, как младший брат коротко качнул головой. — Будь более осторожен, — он положил руку на его голову и слегка толкнул в сторону, словно говоря, какой он болван неугомонный.       В этот момент в комнату вошла Цзян Яньли с подносом на руках. Младший брат молча уступил ей место, на которое она села. Девушка поставила поднос на близстоящую тумбочку и взяла с него тарелку с супом. Она уверенно зачерпнула ложкой содержимое и преподнесла ко рту Вэй Ина. — Шицзе, я мог бы и сам, — юноша потянулся руками к тарелке, но вдруг наткнулся на строгий взгляд старшей сестры и передумал.       С лёгким смешком вздохнув, он наклонился к ложке и послушно принял этот заботливый жест. Цзян Яньли проделывала всё в молчании, потому что была уверена, если она начнёт говорить, то остановиться будет сложно. Она выскажет Вэй Ину всё о его безответственности, несерьёзности, неосторожности! Но оставить брата она не могла, поэтому просто заботилась о нём, периодически меняя высохшую тряпочку с его лба на влажную, вытирая с лица капли пота, убирая взмокшие пряди волос. — Прости, шицзе, — виновато проговорил Вэй Усянь, когда девушка забрала поднос, всучив в руки брата чай с целебными травами, и собиралась уже выйти из комнаты.       Она остановилась в проёме, но не нашла в себе сил развернуться и посмотреть в его лицо. — Ничего страшного, А-Сянь. Ты можешь не извиняться, просто думай о себе чуть больше и не заставляй свою семью волноваться. Мы все любим тебя, — и она вышла из комнаты, оставляя того наедине с Цзян Чэном.       Вэй Ин склонил голову, смотря на глиняную кружку из которой мягко и медленно поднимался пар. Через некоторое время он почувствовал на своей спине руку, которая прикоснулась с целью поддержать и утешить. Он поднял глаза на Цзян Чэна, который снова сел на стул возле кровати, и хотел что-то сказать, но тот был быстрее: — Пей, пока не остыло, — он головой кивнул в сторону кружки, и Вэй Ин сделал несколько медленных маленьких глоточков. — Пообещай, что если я тебя сейчас оставлю, то ты не побежишь сразу на утёс.       Цзян Чэн выглядел серьёзно, а в тоне его голоса были смешаны надежда, волнение и немного нравоучительных ноток. И Вэй Ин не хотел огорчить его ещё больше, поэтому просто в ответ кивнул, сделал ещё несколько глотков обжигающего напитка, который обещал помочь со слабостью в теле и головной болью, отдал полупустую кружку Цзян Чэну и лёг обратно в кровать, прикрывая глаза. Организм требовал больше времени на восстановление, поэтому Вэй Ин скоро заснул.       Проснулся только на следующее утро, чувствуя себя намного лучше. Он потянулся, встал с кровати и направился в смежную комнату, где стояла большая деревянная бочка. И впервые за неделю он начисто вымылся, натирая своё тело мыльным корнем, смывая с себя налипшую пыль, вымывая из растрепавшихся волос небольшие кусочки коры дерева и любую другую грязь. Окунувшись в бочку с головой, он задержал дыхание и посидел немного на дне, чувствуя кожей согревающее тепло.       Мыслями там, на утёсе.       Телом здесь, в доме.       Вэй Ин вылез из бочки, наскоро вытирая полотенцем с себя оставшиеся капли воды. Он надел чистый комплект одежды, а влажные волосы подвязал своей любимой красной лентой, предварительно повертев её некоторое время между пальцами, вспоминая отрывки своего кошмара.       Мыслями там, на утёсе. Стоит и продолжает ждать Лань Ванцзи около дерева.       Телом здесь, в доме. Почувствовав наконец-то за долгое время свой ужасный голод, Вэй Ин сразу направился в столовую, где на завтрак уже собралась вся семья.       На его лице фальшивая широкая улыбка, его голос поддельно весел и дружелюбен. И каждый, сидящий за этим столом, прекрасно понимал, что Вэй Ин не в порядке. Но юноша всем своим видом показывал, что не нуждается сейчас в поддержке, что он сможет пережить это без чьей-либо помощи. Он не собирался никому рассказывать о своих переживаниях и душевном состоянии. Не нашлось бы у него таких слов, которые смогли бы описать то, что творится у него внутри.       Вэй Ин съел всё, что у него было в тарелке, а потом с радостью принял предложение шицзе о добавке.       А потом он встал, попрощался со всеми в своей излюбленной весёлой и шутливой манере и ушёл из дома. Походка его не была быстрой. Он не бежал, не торопился. Вэй Ин шёл медленно, осматриваясь по сторонам, иногда останавливаясь, чтобы поговорить с каким-нибудь хозяином прилавка, обменяться с ним несколькими дежурными фразами о жизни, о семье, о планах на ближайшее будущее. — Я всё ещё помогаю господину Линь Яозу и его команде в море, ловлю рыбу, — проговаривал Вэй Ин особо не задумываясь. — Но я сейчас в поисках занятия, которое понравится мне больше! — Ты ещё молод! Обязательно найдёшь!       Вэй Ин добрался до утёса только через час или чуть больше. Море было спокойное, а небо ясным. Солнце мягко обнимало своими лучами, окутывая в теплоту, но Вэй Ин всё равно чувствовал, что его ладони были холодными, когда у подножия дерева он так и не увидел благовония. Ни сгоревшего, ни тлеющего, ни любого другого. У корней в обычном месте не было ничего. На лице отразилась печаль, а брови чуть съехались к переносице.       Вэй Ин ловко забрался на широкую ветку, достал из-за пояса тонкую чёрную флейту и приставил её к губам, начиная играть. Тихие и плавные звуки переплетались и сливались в полноценную мелодию, которую когда-то сыграл ему Лань Ванцзи. Мелодию, которую Вэй Ин теперь мог повторить и вставить в неё ещё частички себя, добавляя немного другие ноты, передавая своё душевное состояние, мысленно надеясь, что его обязательно услышат.       Что его обязательно услышит Лань Ванцзи.       Но даже когда мелодия закончилась — ничего не поменялось. Вэй Ин продолжил играть что-то другое, но не менее тоскливое. Вэй Ин скучал, а ещё переживал и волновался. Накручивал себе всё больше и больше мыслей о том, что где-то допустил ошибку, что-то сделал не так, сказал что-то неправильное. Мысленно прокручивал у себя в голове все произнесённые когда-то фразы, истории, речи, слова, но не мог вспомнить в ответ на них никакого яростного или обидчивого взгляда. Лань Ванцзи не обижался на него, но что же тогда послужило причиной его исчезновения? Вэй Ин знать не мог.       И, тяжело вздохнув и спрыгнув с ветки дерева через несколько часов, Вэй Ин отправился обратно в город, покупая по пути несколько больших сосудов «Улыбки Императора», сладко улыбаясь продавцам, а потом направился за Цзян Чэном. Уговаривать того долго не пришлось — младший брат охотно согласился провести с Вэй Ином остаток дня, а после к ним присоединился их друг Не Хуайсан. И будучи в компании близких друзей, с которыми в последнее время виделся так редко, Вэй Ин отпустил себя, стараясь откинуть мысли о русалке, обещая себе подумать об этом позже.       Сейчас хотелось напиться.       И увлечённые бесконечными непрерывающимися разговорами, они переходили от одной закусочной к другой, заказывая вкусную еду и много выпивки. И Вэй Ин не контролировал количество выпитого, хотя все прекрасно знали о его стойкости к алкоголю и к острой пище. Громкий смех не утихал за их столиком. Цзян Чэн и Вэй Ин с особым удовольствием наблюдали за хмельным Не Хуайсаном, которому хватало одного кувшина, чтобы перестать быть адекватным. Они слушали его пьяный бред о том, что у него очень большие планы на будущее, что он хочет перебраться с торговым кораблём на большую землю, открыть своё дело, обязательно сделать его прибыльным. Вэй Ин весело смеялся, похлопывая его по плечу и отшучиваясь, мол, да, конечно, у тебя всё обязательно получится, Не Хуайсан! Цзян Чэн согласно закивал головой, а потом они вместе осушили ещё по чашке за великие планы Не Хуайсана. — Вот я уплыву отсюда на торговом корабле, — начал Не Хуайсан, тихо икнув из-за выпитого алкоголя, всё ещё держа пустую чашку в руках. — Цзян Чэн останется здесь, продолжая семейное дело. В будущем он станет хозяином постоялого двора. Ваша старшая сестра обязательно выйдет замуж за этого… как его… Цзинь Цзысюаня, вот! Я уверен в этом! — юноша несколько раз уверенно кивнул, облокотившись спиной на деревянную стену, а потом перевёл взгляд на Вэй Ина. — А вот ты чем будешь заниматься? — Ой, да брось. Он останется со мной и будет моей правой рукой, — хохотнул Цзян Чэн, разливая по чашкам ещё вина. — Он не останется с тобой. — Я не останусь с тобой.       Эта фраза одновременно слетела с губ Не Хуайсана и Вэй Ина. Они сразу переглянулись, а после засмеялись, увидев обиженное лицо Цзян Чэна. — Всё-то вы знаете, — буркнул он. — Я ничего не знаю, — Не Хуайсан поднял и помахал руками, прикрывая глаза и пытаясь унять лёгкое пьянящее головокружение. — На самом деле я подумываю заняться изготовлением музыкальных инструментов, — Вэй Ин выхватил из рук Цзян Чэна кувшин, в котором была ещё добрая половина, и сделал несколько больших глотков, пытаясь наконец-то почувствовать себя пьяным. Вино только ласкало его нутро, обволакивало все органы и чуть расслабляло мышцы, но пьяным Вэй Ин себя не чувствовал. — Музыкальные инструменты? — переспросил Цзян Чэн, закинув в рот какую-то сладковатую закуску. — Да, — Вэй Ин кивнул, вытерев рукавом свой рот, и отставил пустой кувшин в сторону. — Флейты. — Ты умеешь играть на ф-флейте? — Цзян Чэн подозвал к себе девушку и параллельно разговору заказал ещё несколько больших кувшинов вина и несколько тарелок разных закусок. — Он умеет играть на флейте, — пьяным голосом тихо буркнул из угла Не Хуайсан. — Откуда ты это знаешь это? — брови Цзян Чэна съехались к переносице. — Я ничего не знаю! — он достал из-за пояса небольшой бумажный веер, с характерным хлопком раскрыл его и принялся обмахивать своё пылающее от алкоголя лицо. — Я не так давно научился играть на флейте, А-Чэн, — засмеялся Вэй Ин, доставая музыкальный инструмент, демонстрируя его своему брату. — Не называй меня тааак… — Хочешь сыграю? — пропустил возражение мимо ушей Вэй Усянь. — Хочет, — кивнул Не Хуайсан.       Очередное «да откуда ты всё знаешь» Цзян Чэн решительно оставил при себе, неопределённым взмахом руки подтверждая сказанное другом.       Вэй Ин вдохновлённо сделал ещё несколько глотков вина, а потом, вдохнув в лёгкие побольше воздуха, приставил флейту к губам и начал играть. Но Вэй Ин хоть и плохо это осознавал и ощущал, но всё же был пьян, поэтому ноты, вылетавшие из музыкального инструмента под воздействием его заплетающихся пальцев и слишком сильного дыхания, получались такими, как в первый день его игры на флейте.       Цзян Чэн скривился и вскинул руку, чтобы положить её на длинный конец флейты и отодвинуть ото рта Вэй Ина. Из угла из-за веера послышался тихий смех. — Тебе ещё научиться надо играть! — Но я умею, — недовольно проговорил Вэй Ин, но всё же спокойно опустил флейту и освободившейся рукой снова потянулся к принесённому новому кувшину с вином. — Он умеет… — Тебе уже хватит, ты пьян, — остановил его руку Цзян Чэн, хотя его хватка была совсем-совсем вялой. — Что?! Да я не чувствую себя пьяным! — Вэй Ин легко скинул чужую руку и взял кувшин, откидывая крышку в сторону и прижимаясь губами к сосуду. — Зато я чувствую, что ты пьяный, — ответил Цзян Чэн и попытался забрать кувшин обратно, но получил тычок флейтой под ребро. — Уйй…       Двое других весело засмеялись. — А-Чэн, Не Хуайсан, пойдёмте уже в следующую закусочную! Здесь не делают блюд с моим любимым сычуаньским перцем! — он чуть надул губы, и его лицо приобрело совсем уж детский вид. Серые глаза задорно блестели из-за выпитого алкоголя, а на щеках выступил горячий румянец.       И останавливаться Вэй Ин не намеревался. — Нет уж, простите меня, — зашевелился в углу Не Хуайсан, складывая веер и принимая нормальное сидячее положение. — Я с-собираюсь пойти домой, — и громко икнул, положив себе в рот какую-то острую палочку из тарелки с закусками. — Чего ты так быстро уходишь? — возмутился Вэй Ин. — Мне не давали разрешения прогуливаться с вами до самого утра. Я должен вернуться домой, — он легко пожал плечами и принялся неуклюже подниматься с насиженного места. — Мы не можем его насильно удерживать его, — проговорил Цзян Чэн, опрокидывая в себя очередную чашку с вином.       Вэй Ин лишь вздохнул, снова приникая губами к стремительно пустеющему сосуду.       Не Хуайсан ушёл, не сильно покачиваясь из стороны в сторону и вяло помахивая своим веером. Цзян Чэн и Вэй Ин ещё некоторое время посидели в этой закусочной, опустошив на двоих ещё три кувшина с «Улыбкой Императора» и съев всё, что было в тарелках. Разговоры больше не были настолько смешными, как раньше. Они больше вели пьяные дискуссии о ведении домашнего дела, о рыбалке, о семье и о сердечном возлюбленном своей старшей сестры. Атмосфера, возникшая за их столиком, была более семейная и уютная, и Вэй Ин чувствовал тепло внутри от этих разговоров, чувствовал крепкие узы со своим братом, которого язык не поворачивался назвать неродным.       Цзян Чэн не имел такую стойкость к алкоголю, как Вэй Ин, поэтому спустя ещё несколько чашек уже мало контролировал свою речь, движения своих рук, направление своего взгляда. Вэй Ин тихо посмеивался, слушая мягкую неразборчивую речь, а потом решительно встал из-за стола, почти не шелохнувшись на ватных ногах, взял с собой три сосуда с вином, подхватил под бок Цзян Чэна и направился к выходу из города, оставив на столе деньги.       Прохладный ночной воздух с моря приятно обдувал лицо. Цзян Чэн вяло переставлял ноги, но Вэй Ин крепко держал его подле себя, не позволяя упасть. Они быстро преодолели опустевшие городские улицы, вышли на равнину, а уже потом пришли на утёс, на котором Цзян Чэн, вырвавшись из хватки, сел на землю, облокотившись о дерево.       Привычным взглядом Вэй Ин окинул землю у корней, но снова не нашёл там следов пребывания русалки. Сердце неприятно сжалось, заставляя руку лечь в области груди и надавить на это место. Вэй Ин перевёл медленный и туманный взгляд на море, которое было спокойным и всё таким же тёмным.       Вэй Ин сел около Цзян Чэна, откупорив один из трёх полных глиняных кувшинов «Улыбки Императора», и сделал несколько глотков. Почувствовал, что Цзян Чэн уронил свою голову на его плечо, прикрыв глаза и, видимо, намереваясь поспать, и прохладный ветер был лишь приятным дополнением. — А-Сянь, — передразнил пьяным голосом его Цзян Чэн, вырывая у Вэй Ина тихий смешок. — Ты же встретил здесь эту русалку, да?       Вэй Ин перевёл на него удивлённый взгляд. Казалось, всё опьянение, что он с таким трудом зарабатывал, улетучилось в одну секунду. Вэй Ин подумал, что это были последние слова младшего брата перед тем, как провалиться в сон, но спустя минуту молчания, Цзян Чэн недовольно ткнул его в бок, поторапливая с ответом.       И выпив за день больше десяти больших кувшинов с «Улыбкой Императора», и проникнувшись семейной заботливой атмосферой, и почувствовав на душе тяжёлые думы, Вэй Ин не хотел скрывать от родного человека правду. Не хотел, не мог, не считал нужным. — Угу, встретил, — он сглотнул, поставив кувшин на свои коленки, и посмотрел вверх, пытаясь сфокусировать взгляд на звёздах. — Просто встретил? — Цзян Чэн, может быть, и не был слишком стойким к алкоголю, но никогда ничего важного не забывал, лишнего не говорил, неприличного не делал. И Вэй Ин был уверен, что этот разговор не будет забыт, а вопросы, которые сейчас задавал его брат, были действительно важными.       Вэй Ин почувствовал нужду высказать свои настоящие чувства вслух. — Не просто, — выдохнул юноша, прижавшись затылком к стволу дерева. — Я его встретил и влюбился. — Его? — Его… — и Вэй Ин знал отношение своего младшего брата к обрезанным рукавам. Знал, но всё равно признался.       Цзян Чэн тоже знал, что Вэй Ин понимал, что именно сейчас признал, но он не собирался отмахиваться или отфыркиваться от него. Вэй Ин был его близким человеком, чувства которого были важны для него. Но Вэй Ин решился поделиться этим, даже зная отношение Цзян Чэна к однополой любви, поэтому младший брат лишь сильнее вжался лбом в его плечо, выражая поддержку. — И давно? — Да, давно. Наверное, прямо с того момента, как я услышал две старые легенды от старика Линь Бо.       Цзян Чэн вздохнул, полностью расслабляясь. Сон медленно проникал в его сознание, оставляя Вэй Ина одного на утёсе. — Ну, — сонно донеслось снизу, и юноша перевёл туда взгляд. — Тогда люби, сколько тебе влезет, и трынди на своей дудочке до конца жизни…       Вэй Ин тихо хихикнул и снова отпил вино. Он ещё долго сидел. Успел полностью закончиться один сосуд. И Вэй Ин совсем не заметил того момента, когда мягкие лапы сна добрались и до него.              

***

                    Утреннее солнце мягко ласкало кожу, а морской ветерок приятно перебирал волосы. Головных болей у Вэй Ина после алкоголя не было, и это было ещё одной вещью, которой он мог гордиться.       Сон отпускал медленно и ленно, возвращая сначала способность ясно слышать, потом почувствовать свои конечности и затёкшие мышцы, а уже после медленно открыть глаза. Вэй Ин сначала увидел ясное бело-голубое небо и понял, что сейчас был уже день. Он посмотрел на свисающую ветку, которую медленно покачивал ветер, а потом уже завертел головой в разные стороны.       Мягкое прикосновение к руке заставило мгновенно перевести взгляд в правую сторону и от неожиданности вздрогнуть, отдёргивая конечность.       Ровные тонкие брови чуть нахмурились, а в золотых глазах всколыхнулась печаль и вина.       Вэй Ин прекрасно понимал, кто перед ним сидел. Он узнал бы эти одежды и пряди волос из тысячи других, лишь единожды увидев. Но на его лице всё равно каждую секунду сменялись немые вопросы, которые он просто не успевал озвучивать вслух: когда ты пришёл? Зачем? Почему именно сейчас? Почему тебя не было так долго? Где ты пропадал?       С тобой ничего не случилось? У тебя всё хорошо? Я тебя чем-то обидел? Я… не заслуживаю доверия? — Лань Ванцзи, — выдохнул юноша, внимательно изучая выражение его лица, подмечая напряжённые плечи и скованную позу.       Вэй Ин огляделся по сторонам, но не заметил Цзян Чэна, поэтому нахмурился лишь сильнее. — Он ушёл, — ровно проговорил русал, заметив эти движения. — Ушёл? — удивлённо переспросил Вэй Ин, переведя взгляд обратно. — Ты видел, как Цзян Чэн ушёл? — Лань Ванцзи кивнул. — Он видел тебя?       Лань Ванцзи чуть помедлил, но всё же ещё раз кивнул. — Он что-нибудь сказал?       В ответ русал поднял на него взгляд, смотря прямо в глаза, но больше ничего не сказал. Вэй Ин с шумом выдохнул, ещё раз пробегаясь взглядом по контуру лица, по изгибу шеи и рук. Он закусил краешек губы, чтобы выражение его лица не отразило великую радость, смешанную с большим ворохом печали и грусти от того, что он наконец-то увидел его перед собой. И удержаться было правда сложно, потому что сердце тянулось вперёд, а тело хотело в объятие этих рук. Вэй Ин подался навстречу, бесцеремонно забрался на чужие бёдра, уместил свои ладони на лице и прижался лбом ко лбу, всё ещё не решаясь прикоснуться к губам. — Лань Ванцзи, — горько выдохнул он, на секунду зажмуривая глаза. — Где ты был? Я так скучал… — Прости, — так же тихо проговорил мужчина, удерживая чужой взгляд на себе, и уместил свои руки на его спине, сначала нерешительно огладив, а потом крепко прижав к себе. — Я думал, что ты сожалеешь, что ты… — Я не жалею, — уверенно и более громко.       Вэй Ин в сердцах задохнулся эмоциями, взорвавшимися в нём в этот момент. Огромная сигнальная ракета, которую иногда запускали потерявшиеся в море рыбаки, с громом бахнула и расцвела внутри огромной красной вспышкой. Наверное, даже искры посыпались из глаз, когда Вэй Ин услышал эти слова, когда ещё несколько раз прокрутил их у себя в голове, когда провёл руками по лицу, касаясь кончиками пальцев мягких волос и понимая, что Лань Ванцзи настоящий. — Лань Ванцзи, я могу поцеловать тебя? — неуверенно спросил юноша, обводя взглядом контур мягких губ, а после возвращаясь в ясные золотые глаза. — Мм, — кончики ушей вспыхнули красным, а сердце в груди заходилось от такого близкого контакта.       И это не страх быть обманутым. Это не ненависть и не глубокая обида к человеку. Это было более светлое, тёплое и прекрасное чувство, которое заставляло сердце биться быстрее, а объятия сжиматься крепче. И это чувство мог подарить ему только Вэй Ин, только мысли о нём, только его прикосновения.       Только он. — И я могу целовать тебя, когда этого захочу? — продолжил свой допрос Вэй Ин, всё ещё не шевелясь в этой близкой позе. — Мм. — Могу обнимать тебя? — Мм. — Могу касаться тебя? — Мм. — Могу флиртовать с тобой? — Мм. — Лань Ванцзи, я… — Вэй Ин сглотнул, внимательно глядя в глаза напротив, и больше не видел там печали и вины. Русал тоже скучал по нему, поэтому прижимал к себе так крепко, поэтому Вэй Ин чувствовал, а может даже и слышал, его быстрое сердцебиение. — Лань Ванцзи, я могу считать, что ты доверяешь мне? — Можешь, — вышло немного хрипло, потому что бушующие чувства отобрали нормальный ровный голос, заставляя его немного дрожать.       И в это же мгновение Вэй Ин склонил голову, прижимаясь к мягким горячим губам. Уже не так, как в первый раз, а более свободно, проводя своим языком по чужим губам, впуская его язык в свой рот. Лань Ванцзи прихватывал поочерёдно то верхнюю, то нижнюю губу Вэй Усяня, касался его языка своим и совершенно не хотел отстраняться, прижимая того к себе всё крепче и крепче. И даже сбившееся дыхание и белые мушки перед глазами не могли их заставить отстраниться друг от друга. Вэй Ин переместил руки, полностью обнимая Лань Ванцзи за шею, запутываясь в его волосах и прижимаясь своей грудью к его, и тому не удалось удержаться в сидячем положении, поэтому через несколько секунд они повалились на землю.       Счастливо улыбнувшись, Вэй Ин принялся расцеловывать краешки губ, щёки, веки, лоб, виски и уши Лань Ванцзи, и даже заметил, как медленно краснеет светлая кожа русала из-за его прикосновений. Юноша тихо хихикнул, а потом снова приник к губам, целуя аккуратно и осторожно, медленно лаская языком, собирая тихие вздохи своим ртом. Лань Ванцзи продолжал обнимать его и прижимать к себе, чувствуя от одежды пряный запах алкоголя, который почему-то только шёл Вэй Усяню лишь больше. Он прижался губами к его шее, осыпал её ответными поцелуями и даже легко укусил, вырывая тихий рваный вздох и ловя задорный взгляд.       Вэй Ин повалился рядом на землю, и они повернулись лицом друг к другу, продолжая обниматься и прижиматься друг к другу. Лань Ванцзи совсем не боялся испачкать в пыли одежды, Вэй Ин вообще забыл, когда в последний раз его волновал внешний вид. Он счастливо улыбался и чуть щурился, разглядывая Лань Ванцзи, изредка принимая от него поцелуи или же самостоятельно тянувшись за ними. И снова это чувство спокойствия и правильности окутало с ног до головы, когда Лань Ванцзи в очередной раз изогнулся, чтобы прижаться губами к полюбившейся ему шее или же к припухшим мягким губам, сцеловывая довольную улыбку. — Так что же тебе сказал Цзян Чэн? — неожиданно вспомнил Вэй Ин, мягко поглаживая большим пальцем скулу.       Лань Ванцзи замер, но через минуту всё же тихо проговорил: — Что я могу подвергать сомнениям любые человеческие мысли, могу ненавидеть любого человека на этом острове, но не имею права ставить под сомнения твои чувства.       Глаза Вэй Ина расширились, и теперь настала его очередь густо краснеть из-за произнесённых слов. — Он был довольно строг, — чуть помедлив, добавил Лань Ванцзи.       И, кажется, Вэй Ин успел заметить, как кончики чужих губ едва приподнялись, прежде чем его снова втянули в медленный и чувственный поцелуй, сжимая крепче в объятиях.