***
— Хахахаха! — рассмеялся официально одетый мужчина в маске. — Неужто, это вся ваша сила, а? Ведь я даже еще не использовал и 50% своей причуды. Шкет и ты, Тошинори, как же вы низко пали. Думал, развлечете меня как-нибудь, а в итоге я будто бы поиграл с маленькими детьми. Стоя посреди обломков, я дрожащими руками держал свой меч, прикрывая своим телом трансформировавшегося в дрыща Всемогущего. Видимо, он сражался из последних сил. С уголков губ медленно потекла кровь, все тело неимоверно болело. Казалось, сделаю лишнее движение, и что-нибудь да сведет судорогой. От чувства безысходности я не испытывал отчаяния. Некий азарт охватывал каждую клетку моего тела, и как раз-таки он помогал мне стоять сейчас на ногах. — Хех, — довольная улыбка воцарилась на моем лице ко всеобщему недоумению, — что ж, теперь, думаю, можно проявить себя. Вопросительный взгляд Всемогущего. Я чувствовал его всей кожей. Пальцы сами собой скользили, складываясь в определенные непонятные жесты, количество которых вскоре превышало 30. Когда раздался хлопок, мои губы дрожащим голосом вырвали название техники. — Штиль! — белый туман окутал все вокруг. — Что это? — изумленно спросил злодей, посмотрев на свою руку. — Что ж, — довольно проронил я, — а теперь решится все. И как до такого докатилось? Хотя… давайте перенесемся недалеко в прошлое, чтобы узнать о том, как я дошел до битвы бок о бок со Всемогущим.***
Люди часто совершают ошибки. И посредством этих ошибок они медленно, но верно накапливают опыт. Опыт — вещь бесценная, ведь только познавшие провалы по-настоящему мудры. Мудрость говорит об опыте, опыт — о неудачах, неудачи — о неподготовленности. «Опыта было недостаточно», — говорили они. «Он не виноват!» — говорили они. Тогда почему из-за неопытности должен страдать я или дорогие мне люди?! Я же ничего такого не сделал, в школе учился нормально, посещал кружок кэндо, даже один раз попал на национальные. Герои. Кто они такие? Это люди, которые готовы пожертвовать собой ради жизней гражданских. В моем же случае гражданские, наоборот, пожертвовали собой ради героя. Человек, не способный к подвигам, героем не является! На похоронах были только я и дядя. Мы облачились в черные костюмы с белыми рубашками. Галстук я не надел специально: навевало воспоминания и некое чувство дежавю. Так я стоял до вечера, расфокусированно глядя на два обелиска. В прошлом, до того, как я родился, мои родители были сильными героями. Они не были слабы духом, спасая как можно больше жизней и не щадя себя. Именно поэтому они и обручились, потому что они видели в омутах друг друга себя. — Пойдем, — никаким голосом ответил дядя, одев шляпу на зачесанные назад бурые волосы. Молчание ответило дяде похлеще слов. Я до сих пор воспринимаю это, как дурную шутку. Конечно, мне же всего лишь недавно перевалило за 13, и мои документы для поступления в ЮЭЙ были сданы. Что же поделать, если родители были героями? — Шейн, — обратился ко мне дядя; встав передо мной, присел на одно колено и посмотрел сначала в мои бездонные серые глаза, затем, сглотнув, назад. Молчание длилось секунды, но это время я воспринимал иначе, — твои родители хотели бы, чтобы ты сейчас жил не прошлым, а настоящим и будущим, — его руки нежно дотронулись до щек, затем убрали непослушную прядь за ухо. — Прошу тебя, Шейн, ты должен стать сильнее. И, как только станешь сильным, умоляю, спаси меня… А потом я оказался около синей входной двери. Дядя использовал причуду на мне, но зачем? Неужто он сейчас в беде, и ему нужна помощь?! Тогда я пойду! Но, стоп, где я сейчас? Похлопав себя по карманам, я нашел нагрудном кармане своей рубашки записку, где было написано: «Вручи тем, кто будет за той дверью». И все. Что ж, делать нечего, дотянувшись до звонка, я стал дожидаться ответа и, обернувшись, увидел верхушки высотных зданий. У меня двойная причуда: «Пространственный шаг» и «Оруженосец». С помощью первой я могу мгновенно перемещаться на небольшое расстояние. Вторая помогает мне воссоздать любое оружие, которое не длиннее моего тела. Чем глубже мои познания в военном вооружении, тем выше процент того, что я выберусь сухим из воды. Послышались шаги, сопровождаемые глухим стуком, затем щелкнула щеколда, и дверь с тихим скрипом приоткрылась. Оттуда выглянула девочка — моя ровесница. Ее иссиня-черные волосы закрывали глаза, черные глаза вопросительно разглядывали мое лицо, исходящие из ушей «провода», будто от наушников, то спокойно раскачивались, то извивались вокруг ее шеи. Я вручил ей записку и хотел было уходить, как тут она меня остановила, схватив за руку. — Кто ты? — спросила она слегка грубым голосом голосом. — Что это за записка? — Я всего лишь заблудшая душа, а записку передай родителям. Я вырвал свою руку, подойдя к ограждению. Обернулся к ней, встав на перил, и откинул голову назад, предаваясь падению. Девочка не успела отреагировать, а я уже был на крыше другого, более низкого здания.***
С детства мне привили чувство справедливости. Но оно утонуло в небытие после смерти родителей. Да-да, всего лишь несколько дней назад. Походу, взор бога неудач пал именно на меня. Стоя посреди кладбища, около двух памятников, я рассматривал местность и встал там, где стоял до того, как переметнулся с помощью причуды дяди. К сожалению, на себе он использовать не мог, иначе бы сбежали вместе. — Так, — попытался я восстановить хронометраж, больше бормоча про себя, чем размышляя мысленно, — здесь мы стояли до того, как он использовал квирк, затем, судя по затоптанной траве, сюда подошли люди… — я пытался тщательно рассмотреть следы. — Семеро, одеты официально. Видимо, якудза. Дальше его повалили. Он не сопротивлялся, видимо, знал, что ему не победить. Значит у них был квирк дальнего действия. Я подошел к памятнику, дотронувшись до места, где были небольшие красные капли. — Из него выбивали информацию касательно меня… или места, где я живу. Увы, я слабое звено. Пока что. Мой путь лежал недалеко, к ближайшему шоссе. Подойдя к асфальтированной многополосой дороге, я посмотрел на дорогу, где виднелись черные полосы. — Они торопились, — вымолвил я. — Но тогда зачем им нужно было, вышибая информацию, избивать дядю прямо на кладбище? Скорее всего, нет, уверен, им позвонил кто-то выше их по званию… или тот же самый босс. Хех, — на лице сама собой нарисовалась довольная ухмылка, — что ж, когда время придет, я спасу тебя, дядя. Главное — дождись. Дождись меня, я обязательно стану сильнее. Я был убежден в том, что, раз это мафия, они лягут на дно. На время. И этого времени мне бы определенно хватило, чтобы выполнить все необходимые приготовления. Спустя быстрых пять минут, которые я потратил на то, чтобы добраться до дома, я стоял на пороге своей комнаты. Царил хаос: множественные диски и книги играли роль половых тряпок, шкафы были повалены на пол, а матрац вывалился из кровати — не было ни одного не захламленного квадратного метра или даже сантиметра. Что нужно делать, когда не знаешь повадков жертвы? Правильно! Нужно все перевернуть верх дном. Цыкнув, я подошел стене и, ударив рукой, достал документы и наличку, чтобы временно скрыться от взора мафии. Это дело, конечно, доставит мне тот еще геморрой, но, чтобы спасти дядю, который выручил меня из передряги, я не пожалею ни ресурсов, ни сил. Выйдя из квартиры, я по привычке запер дверь и кинул ключ себе в карман. Итак. У меня всего один рюкзак, в котором документы и деньги, затем ключи от дома, гребаная причуда, пока что лишь позволяющая мне сверхбыстро перемещаться, и ее подмастерье — «Оруженосец». Оружием я снабжен, если надо, слиняю. Да, я полностью готов. И только сейчас до меня доходит, что, во-первых, я уже десятую минуту стою и бесстрастно смотрю на синюю дверь и что, во-вторых, я живу с теми «знакомыми дяди» по соседству: их квартира на этаж выше моей. Хороший поворот сюжета, одобряю! Кстати, я вроде бы знаком с ними. Ту девочку вроде бы Джиро зовут, да? — О! Не Шейн ли это? — раздался голос сбоку, когда я смотрел на городской пейзаж, думая о чем-то своем. — Сколько лет! — Дядя Кётоку? — спросил я, склонив голову, но не меняя взгляда. — Здравствуйте. Но вы, к сожалению, этажом ошиблись. — Вообще-то я как раз к тебе. Посмотрел бы ты лучше на своего собутыльника! — захохотал он, подходя еще ближе, и улыбнулся. — Давно не виделись, Шейн. Какой, к черту, собутыльник?! Я повернул голову и вопросительно посмотрел на него. Вьющиеся блондинистые кудри доходили ему до плеч, некоторые пряди повисли впереди, грубые черты лица внушали, что он — надежный человек, а глаза — что добрый. — Слыхал от твоего дяди, что ты поступаешь в ЮЭЙ. Причем моя дочь тоже. — Совпадение, — лишь отозвался я, — к тому же я ухожу из квартиры. Дядю похитила якудза, сейчас лучше быть тише воды, ниже травы. — Догадываешься, где он может быть? — внезапно Кётоку стал серьезным. Я, ухмыльнувшись, лишь хмыкнул, запрыгнув на ограждение и свесив ноги вниз. — Неа, — качнул я головой, — передавай привет тёте Мико и Кьёке. Не волнуйся, дядя Кётоку, я определенно стану сильнее и спасу дядю, чего бы мне это ни стоило. Но сейчас я нацелен на поступление в ЮЭЙ, так что без обид, если моя персона обгонит твою дочь по баллам за практику. — Хорошо, — кивнул он и потрепал меня по макушке, — такой настрой подстать герою. Я фыркнул, обменялся еще парой фраз и, попрощавшись с Кётоку, почти полетел к месту, где будут проходить все мои дальнейшие тренировки. Ах, да, это ведь была Кьёка. Она ведь та, которой я обещал это.***
Кьёка Джиро.
— С возвращением дорогой! — напеваючи сказала мама, приветствуя моего отца. — Что-то произошло? Ты сейчас какой-то вдумчивый. — Ты ведь знаешь, что родители Шейна погибли? — дождавшись утвердительного кивка, который мама сопровождала пыхтением, отец продолжил. — Теперь на Шейна из-за его причуды охотится якудза. Шимей был похищен сегодня. И еще, — даже я, находясь в своей комнате, обставленной различными инструментами, почувствовала напряжение, исходящее от их разговора. — Шейн уверен, родителей убили. От этого предложения я выпала в осадок. Смерть. При ней человек снимает все маски. Благородный, с первого взгляда, герой становится отчаявшимся трусом, а отчужденный социопат — геройской жертвой. Отцу эти слова дались трудно, ведь он не смог приехать на похороны, о которых чуть ли не поссорился с его начальником. Шейн. Это тот чудик, с которым я пересеклась вечером? Сказать честно, в его взгляде я не увидела ни капли эмоций: его глаза были пустыми. Будто он осознал, насколько его цель была недосягаема. Но почему я это о нем волнуюсь? Раз он настолько крут, как показалось при нашей первой встрече, его определенно не схватят. — Кьёка, ты ведь не помнишь Шейна, не так ли? — он открыл дверь и рассмеялся, наблюдая за моей реакцией. — Не входи без стука! — вспылила я. — Вы тогда были еще малышами, у него и тебя пробудились причуды. Однажды до тебя домогались какие-то гопники, и Шейн спас тебя. Тогда при нас и родителях Шейна вы дали обещание, что поступите в ЮЭЙ и поженитесь. Хахаха! — Это было в детстве и не серьезно! — Сейчас он, бьюсь об заклад, забыл, что такое улыбка. Его преследуют собственные прихоти, так что не забывай, чем ты ему обязана. Ведь друг друга из передряги вытаскивают друзья, и лишь они это делают бескорыстно. Он, скорее всего, забьет сейчас на школу, будет где-нибудь в горах тренироваться. В следующий раз, Кьёка, прошу тебя, попробуй пошутить рядом с ним.